Злые дети

      Деревня занялась одновременно и со всех сторон. С десяток очагов стремительно разрастающегося пожара полыхнуло на околице, и пламя целеустремленно потянулось к центральной площади, охватывая новые и новые дома. Тесные узкие улочки наполнились мечущимися людьми и животными.       Ралла Ролко пожар застал в постели. Прижавшись сплюснутым носом к стеклу окна своей спальни, он с ужасом наблюдал за обрушившимся на его приход бедствием. Наконец, опомнившись, как был, то есть в одной ночной рубашке и единственном тапочке, Ралл скатился вниз по узкой винтовой лестнице и по коридору, соединяющему дом жреца и деревенский храм, вбежал в главный зал святилища. В дубовые, обитые медью, створки главных ворот храма, единственного каменного строения в деревеньке, уже вовсю барабанили.       — Бегу, бегу! — задыхаясь от одышки, простонал Ралл.       Он ухватился за дверное кольцо и потянул на себя. Тщетно. Вцепился в него двумя руками, запыхтел, засопел.       — Пустое, — раздался голос откуда-то сзади. — Никто сюда не войдет.       Ралл Ролко испуганно обернулся. В противоположном конце зала на аналое, закинув ногу на ногу, восседала затянутая в облегающий кожаный костюм девушка. Бледное лицо ее обрамляли огненно-рыжие волосы, пышными локонами ниспадающие на плечи. В руках неизвестная держала священное писание, небрежно перелистывая страницы тонкими пальчиками в черных перчатках.       — К-кто вы? — выдавил из себя Ралл, оглядываясь на двери, в которые стучали все настойчивее. — П-почему...       — Почему сюда никто не войдет? — переспросила девушка. Она вдруг захлопнула книгу и, небрежно уронив ее на пол, с задумчивым видом принялась изучать свои пальцы. — Может быть потому, что срок, отпущенный богами этим людям, истек?       — Что? Почему?!       — За какие грехи? — издевательски передразнила его девушка. — К слову о грехах, святой отец. Уж не вы ли навлекли на них беду?       Ралл Ролко растерянно хлопал глазами. В дверь у него за спиной уже не колотили, а скребли в отчаянной надежде на спасение. Девица в черном соскочила с кафедры и игривой походкой городской кокетки направилась к жрецу.       — Ты не помнишь? Тебе не в чем покаяться перед богами? — с неприятной улыбочкой на губах проворковала она. — А как же Минна? — Ралл вздрогнул. — Малышка Минна. Ты забыл ее, старый развратник?       Девушка остановилась напротив священника.       — Я... — залепетал тот, — я не хотел... я всего лишь...       — Конечно же, ты не хотел, — согласно закивала незнакомка. — Ты всего лишь присунул глупой крестьяночке, которую родители пристроили в твой дом в качестве служанки, свой корешок. Раз, другой. Сколько всего? Ах, ты, должно быть, сбился со счета, — она захихикала, игриво прикрывая рот ладошкой. — Как это, наверное, удобно — иметь покладистую служанку? Но, — посерьезнев, всплеснула руками, — как быть, если она вдруг забеременела? Оставить у себя нельзя — скандал же!       — Но я... — жрец бухнулся на колени, — я же честно...       — Да, — серьезно кивнула девушка, — ты честно вернул порченную девицу ее родителям, честно приплатив им за молчание. И за то, чтоб собственные отец с матерью, подпоив, подложили ее под одного из имперских солдат, как раз в то время квартировавших в вашей деревеньке. Чтобы было на кого свалить отцовство и, быть может, даже охомутать лопуха. — Она склонилась к священнику и провела ноготками по его дряблой старческой щеке. — Но кто мог знать, что тот солдатик поделится девчонкой со всем своим взводом? — сокрушенно покачала головой. — А в ответ на негодование отца девки просто перережет ему глотку. Бедняжка Минна! После той ночи она стала совсем дурочкой, пошла по рукам. А как родила, невесть от кого, двойню, так и вовсе превратилась во всеобщее посмешище и позор деревни.       Губы Ралла мелко-мелко задрожали.       — Я всегда был добр к ней, — чувствуя, как слезы бегут по его щекам, простонал он. — И к ее малышкам. Я подкармливал их. Я никогда не обижал...       — Ты не обижал, — поощряюще улыбнулась незнакомка. — Ты просто отворачивался в сторону, когда мальчишки швырялись комьями грязи в идущую по улице Минну, а мужчины лезли ей под юбку прямо на глазах у вечно отирающихся возле матери девочек. — Женщина в черном угрожающе нависла над жрецом. — И когда во время обрушившегося на деревню мора ее, обвиненную в ведовстве и порче, камнями гнали прочь, ты лишь молился в храме, канюча прощение у богов за свою трусость.       Сотрясаемый рыданиями Ралл силился что-то сказать, глядя в неуловимо знакомое лицо над ним, но не мог.       В этот миг двери храма с грохотом распахнулись. Священник затравленно обернулся назад и замер. За порогом сдерживаемое невидимой стеной бушевало пламя, за которым с трудом угадывались обугленные тела, устилающие площадь перед святилищем. А сквозь огонь, как ни в чем ни бывало, шествовала точная копия незнакомки.       — Ну как ты тут? — насмешливым тоном поинтересовалась она, останавливаясь на пороге. — Наговорилась с папашей, сестренка?       Ралл вновь обернулся к первой из девушек, его глаза широко распахнулись.       — Так вы...       Та пожала плечами, глядя поверх него:       — Не всем же, как ты, наслаждаться массовыми убийствами. Я люблю пытки поизощреннее.       — Пора с этим кончать, — развела руками вторая. — У нас мало времени, Курганье не ждет.       — Ты права, — девушка в храме кивнула и, достав прямо из воздуха, высокий черный шлем, водрузила его на голову. Повернула к священнику забрало, изображающее человеческое лицо, и, обронив: — Прощай, папа, — шагнула мимо него прямо в пламя.       Сестра встретила ее громким злым смехом, подмигнула Раллу, и две облаченные в черное фигурки исчезли в огненных сполохах. А в следующий миг исчезла и незримая стена, сдерживавшая пожар на пороге храма. Языки пламени лизнули лицо жреца, жадно вцепились в мгновенно вспыхнувшую ночную рубашку. Ралл Ролко закричал, долго и страшно.       Паутинка и Шелкопряд, ведьмы из Чар, взирали на догорающую деревню с высокого холма неподалеку.       — Думаешь, прокатит? — в голосе Паутинки сквозило сомнение.       Шелкопряд легкомысленно отмахнулась:       — Армия Хромого прошла в пяти милях отсюда. Все спишут на него. Зато мы надежно похоронили тайну своих истинных имен. — Хихикнула. — Почти как настоящие Взятые.       — Если Изгнанник узнает, — проворчала первая сестра, — он нам задницы надерет.       — Ох уж мне этот Изгнанник! Он вечно только обещает. Хоть бы раз на самом деле... — вновь захихикала вторая.       — Тебе бы все веселиться, — буркнула Паутинка. — Как тогда, когда ты, только овладев Силой, отравила колодцы. Из-за чего нас с мамой и изгнали.       — Пфф! Если б нас не изгнали, мы не оказались бы в приюте, не попались на глаза Душелову, не очутились бы в итоге в Башне, — пробурчала Шелкопряд. — Ты чем-то недовольна, сестра?       Паутинка молча повела плечом в ответ и тронула поводья огромного черного жеребца. По заданию Башни их путь лежал в Весло и дальше — в Курганье. Начиналась какая-то большая игра.