Мама

Кафель приятно холодил кожу. Перед глазами плыла темнота — Тоби не размыкал век, полностью концентрируясь на ощущениях. Хотя иногда подсмотреть и хотелось: вокруг его члена губы Тони всегда выглядели особенно здорово. Такие красивые, такие четко очерченные, и можно было возбудиться только от того, как Тони иногда задумчиво покусывал их, сам того не замечая. Тоби уже сто раз пожалел о своём обещании не подсматривать. Ощущения ощущениями, но как можно было отказаться от удовольствия поймать короткий взгляд из-под прикрытых век, когда Тони на секунду поднимал глаза, чтобы увидеть реакцию? В памяти всплыло его лицо. Чёрт, сконцентрироваться на ощущениях никак не получилось. Но ведь он обещал, а значит, должен сдержаться. Разве что только на секунду... Тоби приоткрыл глаза и посмотрел вниз. Губы опускались к самому основанию члена, и да, они выглядели именно так, как он себе представлял. И Тони смотрел на него своими охуенно яркими голубыми глазами. Сейчас они, кажется, были ещё ярче, хотя куда им. Лёгкий шлепок — и Тоби послушно зажмурился. Пары секунд хватило, чтобы теперь эта картина — Тони, смотрящий снизу вверх с его членом во рту — всё время была перед глазами. И теперь-то ощущения были и правда полными: Тони опускал голову до конца, упираясь своим охуенным носом Тоби в живот, и от каждого касания его языка по телу пробегали мурашки. Казалось, было слышно сердцебиение их обоих — или это так часто билось сердце самого Тоби? Приятная волна начала разливаться по телу, и захотелось даже на секунду задержать дыхание. Он почувствовал, как проваливается вниз. Блядь, ну нет, ну блядь, только не сейчас, пожа... Напротив Тоби на площади выстроился взвод солдат. Или рота — он вообще в этом не разбирался. Дохуя народу в форме, в общем. Форма у них была не знакомая, но рожи — все как на подбор одинаковые. Хоть у них в Баварии и было полным-полно турков, различать арабов между собой он так и не научился. Блядь. Арабы. Тоби опустил глаза на свой торчащий член и снова посмотрел на солдат. — Мама, — вырвалось у него.