Надежда на счастье

Джиро был счастлив. Теперь он мог проводить много времени рядом с Нанами, и пользовался этой возможностью при любом удобном случае. Сначала были прогулки по горе. Джиро успел показать ей все свои любимые места, включая небольшую тайную пещерку, в которой он любил иногда ночевать, когда был маленьким. Сейчас в эту пещерку не получилось пролезть не только ему, но и Нанами. Это рассмешило её, а потом она призналась, что в детстве всегда мечтала о домике на дереве. Однако вскоре Джиро заметил, что Нанами становится всё печальнее и мрачнее. Он не находил себе места от беспокойства. Что было причиной её настроения? Тосковала она по Томоэ, или что-то другое? Джиро решил напрямую расспросить её об этом, хотя и подозревал, что её честный ответ причинит ему боль. Но хорошее настроение Нанами было для него важнее. Он помнил, как она плакала, когда карета с лисом покидала гору. Тогда в нём боролись два желания — обнять Нанами, что бы своей любовью утешить её, или, вопреки решению Настоятеля, вернуть Томоэ на гору, что бы она была счастлива. Он даже робко поинтересовался причиной её слёз, но она в ответ улыбнулась и, как показалось Джиро, закрылась от него. От чего он тогда вновь пожалел, что не может читать её мысли. Каково же было его изумление, когда своё плохое настроение она объяснила банальной скукой! Это было даже обидно, так как он старался что бы ей здесь было хорошо. Но после её объяснений по поводу отсутствия какого-то электричества, Джиро тогда до конца не понял что это, и полного её бездействия, он успокоился. Он не меньше неё понимал, как себя чувствуешь при таком вынужденном бездействии, когда тело и душа сами рвутся вперед. Вскоре Нанами нашла себе занятие по душе, и Джиро не упустил возможности быть и тут рядом с ней. Учёба неожиданно заинтересовала его. Он и не подозревал, что люди изучают так много. География открыла ему невероятно огромный мир, который простирался за пределами горы Курама. История и литература открывала все грани человеческих взаимоотношений, интересов и конфликтов. Он не знал, что люди настолько сложны. Но наибольший шок у него вызвали научные открытия XX века — самолёты, страшное атомное оружие и космические корабли. Он, как и подавляющее большинство тэнгу ничего об этом не знал, и даже не интересовался. Они привыкли воспринимать человека, как жалкое и слабое создание, которое живет себе тихонько у себя в деревнях, копошится там зачем-то. Каково же было его изумление, когда он осознал, что эти слабые, бескрылые, короткоживущие, напрочь лишенные магии людишки сделали то, что до этого было подвластно только богам, да и то немногим, а лишь самым могущественным! Впервые он сам почувствовал себя слабым... Единственное, в чём он превосходил теперь людей — это долгий срок жизни. Он начал по-иному смотреть на Нанами. Ведь она принадлежала к этой странной и загадочной расе, которая давно уже начала медленно, но верно вытеснять остальных со своих земель. Нет, он не начал бояться или не доверять ей. Он скорее проникся ещё большим уважением и восхищением к ней. В его жизненном кредо, которое долгие годы было для него основным, люди заняли принципиально новую нишу. Всё это придавало особое удовольствие от близости с Нанами. Теперь, когда они были вместе, он мог сидеть рядом с ней очень близко, практически касаясь её. От этого Джиро бросало в жар, сердце стучало сильнее, а голова начинала кружится. Ему отчаянно хотелось нечто большего, что бы он мог спокойно коснуться неё. Но он боялся торопить события, так как не был уверен, что она забыла, а уж тем более разлюбила своего лиса. Поэтому он решил пока довольствоваться малым, постепенно приручая Нанами к тому, что он всегда рядом с ней, и она может на него положиться в любом деле. Когда она изъявила желание изучать лечебные травы, это несколько удивило, но и обрадовало его. Он давно заметил, что она любит познавать новое, и её интерес к травам был не поддельным. Поэтому он уговорил Куса-сэнсэя взять её в ученицы, что было довольно-таки легко, так как у него давно уже не было учеников, и к тому же его заинтересовала одна из книг Нанами. Обучение шло на ура и Нанами всё схватывала на лету. По вечерам, когда она возвращалась к себе в комнату, её уже поджидал Джиро с горячим ужином. Они вместе ели, и во время еды она увлеченно рассказывала ему о том, что узнала сегодня, демонстрировала свои записи в тетрадях. Джиро нравилось её слушать, смотреть как она листает тетради, ища нужную страницу, как она иногда небрежным движением закладывает за ухо каштановую прядку своих волос. Когда она улыбалась, на её щеках появлялись трогательные ямочки, которые Джиро очень хотелось поцеловать. Один раз Нанами не успела убрать выбившуюся из прически прядку, так как Джиро опередил её. Он аккуратно заложил её за ушко, а потом завороженно провёл пальцами по щеке Нанами. Та замерла, покраснев от смущения. Некоторое время они молча смотрели друг на друга, прежде чем Джиро очнулся и поспешно убрал руку. Но Нанами, всё так же молча, вновь приложила его руку к своей щеке. Воспользовавшись появившейся возможностью, он провёл большим пальцем по её губам, от чего Нанами, чисто рефлекторно, облизнула свои губы. Этого было достаточно. Послав к чёрту все предосторожности, он поцеловал её. Поцелуй полностью захватил его. Это были неведомые прежде ощущения, которые были столь сладки, что хотелось что бы они продолжались вечно. Он почувствовал, что Нанами ответила на его поцелуй. Джиро прижал её к себе, боясь, что всё это сон и сейчас она растает в его объятьях. Но Нанами не исчезала, более того, она обхватила своими ручками его шею и прижалась к нему ещё сильнее. Когда их поцелуй закончился, они ещё долго не выпускали друг друга из своих объятий. Им было хорошо вместе, и совершенно не хотелось расставаться. Но Джиро решил не торопить события, боясь, что его излишняя напористость отпугнёт её. Поэтому он поцеловал её в щёку и, прошептав «спокойной ночи», вышел из комнаты.