Освежил?

Питер все еще неотрывно смотрит на него. Его взгляд скользит по замку на бежевой куртке, что сейчас так небрежно расстегнут, путается в клетчатой рубашке, очерчивая, будто прощупывая перекрестный рисунок, замирает на чуть потертых джинсах, рассматривая темно-синие холмы складок под коленями, и ни разу за десять минут не поднимаясь выше, ни разу по-настоящему не вглядываясь в лицо, лишь проходясь по нему крупными мазками и не задерживаясь больше, чем на пару мгновений. - Так, значит, ты просишь помощи? - Хейл говорит вкрадчиво, не слишком громко: так, что голос едва слышен в огромном помещении лофта, чуть приподнимая брови в легком наигранном удивлении. - У меня? У оборотня? У опасного оборотня-убийцы? Собеседник коротко кивает один раз, и с каждым услышанным словом в нем сильнее распускается тягучее раздражение. Возможно,он и впрямь зря пришел. И Питер Хейл не тот, к кому стоит обращаться в таких ситуациях. Впрочем, к Питеру Хейлу ведь вообще лучше ни с чем не обращаться. Обычно он приходит сам, всегда неожиданно, хмыкает со знающим все на свете выражением, а потом дает смутные подсказки, не раскладывающие все по полочкам, но наталкивающие на верный путь. Словно в нем просыпается личность доброго дядюшки, который любит давать советы, сменяя ненадолго вечного засранца и психопата. Сейчас оборотень вальяжно полулежит на диване, раскинув руки по мягкой спинке, наблюдает за ним, окидывает взглядом оценивающе, считывает каждую реакцию на любое слово, изучает вновь. На его лице безмятежное спокойствие, а в движениях - плавность и размеренность, когда он привстает и делает несколько неторопливых шагов вперед. - Зачем мне помогать Ардженту? - смотрит куда-то в ключицы. - Зачем волку помогать охотнику? Питер оказывается еще ближе, а рука Криса инстинктивно нащупывает пистолет, сжимает рукоять несильно, и оборотень, замечая, качает головой с едва заметной усмешкой. Охотник не говорит помпезной ерунды вроде «этим ты спасешь жизни жителей нашего города», не начинает извиняться за поступок своей давно отправившейся в мир иной сестры, не пытается сгладить острые углы их взаимоотношений, он лишь замечает его затаившуюся заинтересованность ситуацией, и самоуверенная улыбка разбавляет раздраженность. - Ты все еще жив благодаря мне, Хейл. - Неужели? А я-то думал, что исключительно благодаря своим способностям, доставшимся от рождения. И прекрасному умению возвращаться с того света, - хмыкает, щурится насмешливо. И все же понимает, растолковывает правильно. Помнит, как Арджент оказывался в нужное время в нужном месте, вытаскивал его, утаскивая прочь от очередного приключения или иногда от своего же собственного отца, так вовремя оказывался рядом в юные годы, помнит и то, как Крис кидал предупреждениями об охоте в лесу Бейкон Хиллса, спасая неугомонную волчью шкуру, отговаривая от совершенно бесполезных прогулок. - Оу. Крис, - Питер наконец-то встречается с его глазами, окунается в расплавленное серебро, наклоняя голову чуть вправо. У Арджента нечитаемый взгляд, а лицо выражает вселенскую усталость. - Я все никак не могу понять. Зачем ты это делал? У тебя была какая-то корыстная цель? Неужели ты спасал мою задницу исключительно для того, чтобы через десяток лет придти ко мне с расспросами про соседний клан оборотней? Предусмотрительный или просто идиот? - Хейл перетекающе обходит охотника, оказывается за спиной, а пальцы молчавшего Криса сильнее вжимаются в холод пистолета. - Или ты делал это потому, что мы были... - оборотень замолкает ненадолго, проводит кончиком языка по нижней губе, чуть ранит тонкую кожу зубами, - «друзьями»? Все дело в нашей весьма тесной... «дружбе»? Да, Крис? Арджент хмурится: прошлое было не тем, что он бы хотел вспоминать. Скорее тем, что хотелось все же вычеркнуть до конца, уничтожить до засевших в душе корней, наконец-то забыть. Кажется. Да. Именно забыть. - Питер Хейл, - Хейл вновь оказывается напротив, глаза у него холодные и колючие, неуютный обжигающий лед, и сразу хочется прикрыть свои собственные, развернуться, выйти за дверь. - Хватит. Я здесь совсем не для этого. - Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе про них, я помню, - оборотень вновь усмехается, щурится. - Но за все нужно платить, ты знаешь? Ты говоришь, что я жив благодаря тебе? А ты же живой исключительно благодаря тому, что я проявляю к тебе крайнее милосердие, Крис. Это взаимный обмен, - он едва уловимо подается вперед, ведет носом. - И мне нужно нечто большее, чем взаимовыручка из прошлого. Крис почти не реагирует на его выходки. Почти. Только сердце ритмично пропускает один удар. Он несомненно знает - Питер опять играет с ним, дразнит, кружит рядом, стремительно нарушая личное пространство, сокращая и без того маленькое расстояние. И совершенно не понимает, зачем оборотень это делает сейчас. Спустя столько лет. А Питер же всего лишь пользуется предоставленной возможностью. Тычет наугад и попадает. - Ты ведь понимаешь о чем я, Крис? - Отойди от меня, Хейл, - Арджент морщится, подавая голос. - Иначе я прострелю тебе ногу. - Даже так, - очередная усмешка и ощущение пистолета под ребрами. - Или что-нибудь еще. - Заживет, - хмыкает, отмахиваясь, словно уверенный, что подушечки пальцев не опустятся, не выпустят серебряную пулю из металлических объятий. - Ты ведь даже и не выстрелишь. Умеешь ли вообще? Скольких оборотней ты убил? Ни одного, Крис, ни одного. А ты все же охотник. Так ведь? Или же охотой в твоей семье занимались лишь сестра и дочь? Раздражает. И отчаянно хочется нажать на курок. А Хейл пристально смотрит, опуская ладонь на плечо охотнику, проводя по куртке, поглаживая плотную ткань, сжимая пальцы. - Что ты делаешь? Хватит уже, - ладонь кажется непростительно тяжелой, свинцовой. Крис тянется, желая столкнуть ее, но вторая рука оборотня ловко перехватывает запястье, тянет вниз, обхватывая сильней. - Что тебе нужно, Хейл? Арджент на удивление умудряется сохранять невозмутимость. Так же, как и Питер, с вечно искаженным в издевательской усмешке ртом. - Ты знаешь. Освежить воспоминания. Хейл в очередной раз подается еще ближе, накрывает губы Арджента своими, кусает их рвано, неожиданно ощущая, как после этого меж длинных костей расползается огненное пятно, и отдаленно, будто через толщу воды, слышится короткий выстрел. И Питер закатывает глаза, отходя. Крис разглядывает его с едва уловимым беспокойством. Хотел выстрелить. Чертовски хотел продырявить излишне болтливого, крайне раздражающего оборотня, пытающегося погрузить его туда, куда совершенно не хотелось. Кажется. Хотел, но сам не ожидал, что нажмет. Собирается бросить короткое "ты в порядке?", но Хейл опережает его. - Все-таки идиот, - негромко произносит Питер, зажимая рану пальцами, рассматривая ее мгновение и тут же поднимая взгляд на Арджента. - Ты испортил одну из моих любимых футболок. - Придурок, - раздраженно фыркает охотник, а волнение сразу успокаивается. А Питер спокойно погружает пальцы в раскрывшуюся рану с неровными краями из светлой футболки, выпускает когти внутри себя, поддевая их острием застрявшую пулю, неторопливо сжимает ее, тянет, высвобождая из тела. Будто бы только и делает, что вытаскивает из себя пули неосторожных охотников. - Ты ведь не был против, Крис, - вертит в руках, ощупывая и изучая, прежде чем небрежно отбросить в сторону, краем уха слушая резкий бряцающий звук от соприкосновения металла с полом. - Не сопротивлялся. Почему? Питер думает, что дольше всего не заживают раны от другого серебра, не того, которое сейчас валяется где-то под низким столиком в обличии выпущенной пули, другого, жидкого, плавающего в глазах Арджента. - То есть, мой пистолет не считается за сопротивление? - Арджент вопросительно приподнимает бровь, а Питер прищуривается в ответ. - Нет. Не одному мне нужно освежить воспоминания? Охотник в этот раз подходит сам. Пара шагов, а затем притягивает за край окровавленной футболки, прижимает к себе, впивается в губы, требовательно целуя, а Питер отвечает столь же требовательно, кусает, зажимая зубами нежную кожу, чуть оттягивая и расчерчивая линию кончиком языка. Обхватывает рукой за шею, прижимаясь всем телом, чувствуя, как Крис вжимает ладонь в его спину. А потом Арджент все же отстраняется, и в уголках глаз расползаются тонкие лучики насмешливых морщин, и произносит: - Освежил? Теперь все в порядке с твоими воспоминаниями? - почти заботливо, если бы не колкие издевательские нотки. Вместо слов Хейл придвигается к нему, цепляясь перепачканными пальцами за ворот серой рубашки. - Недостаточно, - почти шепчет, усмехаясь. - У меня, кажется, серьезные проблемы с памятью.