paradox

      «Мы вам поможем».       Суджон уже не особо вчитывалась в это абстрактное обещание, туманный гимн расплывчатых утверждений, перестала понимать его смысл после, кажется, тысячного воспроизведения в голове бессмысленно содержательной фразы, просто скользила взглядом по витиеватым буквам, напечатанным на глянцевой зелёной бумаге формата А4. Зелёный должен успокаивать. И психолог тоже должен успокаивать.       Но, к сожалению, в приёмной у психолога не так спокойно, как хотелось бы.       — Ой, прости, я не специально, правда!..       Суджон слышала это уже в седьмой раз — да, она считала, — и в шестой раз удивлялась тому, что громкость голоса и интонации того, кто нарушал её покой, совсем не менялись. Будто он записал это на плёнку, чтобы попусту не тратить свои слова каждый раз, когда приключается недоразумение. Например, в этот раз он пнул её по лодыжке, когда пытался найти на полу закатившуюся куда-то ручку.       Девушка снова промолчала, не говоря ему ничего в ответ и остро ощущая его взгляд на кончике своего носа. И понадобился ему её нос — каждый раз на него взглядывает, будто именно там найдёт нечто важное.       — Ой, прости, я не специально, правда!..       Суджон медленно сжала ладонь в кулак, впиваясь ногтями в кожу. Раздражение, подобно пузырькам в закипающем чайнике, стало всплывать на поверхность сознания, а синий росчерк на её предплечье был словно красная тряпка для быка. Уж лучше бы этот паренёк так и не нашёл свою ручку.       — Не мог бы ты, — быстрый острый взгляд на алеющие эльфячьи уши затаившего дыхание паренька, — быть поаккуратнее?       Главное, не злиться. Профессор Ким говорит ей, что злость — удел слабых и беспомощных. А она сильная. И она вполне может продолжать игнорировать этого неумёху.       — Ты заговорила! — вдруг радостно взорвался он, тревожа пожилую секретаршу, которая погрозила ему пальцем, но едва ли спрятала добродушную улыбку под маской строгости.       Девушке захотелось фыркнуть на это, но она по-прежнему думала, что он не достоин её внимания. Мысленно считая до десяти, потом обратно до единицы и скользя взглядом по всё тем же малопонятным буквам на зелёном листе, которые в её голове прыгали под звуки выдуманного гимна, Суджон медленно и едва слышно выдохнула.       — А меня Пак Чанёль зовут, — будто не замечая её непредрасположенности к разговорам, продолжил парень, широко улыбаясь и пытаясь словить её старательно безучастный взгляд. — А тебя?       Как в детском саду, — подумала Чон, вновь едва не фыркнув. Уровень раздражения застыл у ярёмной впадинки, пока что не грозя взобраться выше.       Когда этот Чанёль затих на пару минут, теребя края своей клетчатой сине-зелёной рубашки, она готова была станцевать сальсу. Казалось, успокоение, в конце концов, пришло, и уголки её губ чуть приподнялись, давая еле заметный намёк на улыбку.       …Гимн в её голове внезапно стал громче, а слова резко изменили своё значение: «Нам уже ничего не поможет! ~».       — Ой, прости, я…       — Пак Чанёль, ты труп!!! — резко соскочив на ноги, закричала Суджон, чувствуя, как капельки газировки скатываются с её волос и лица под ворот белой блузки, а ресницы слиплись от сладости напитка. Глаза её метали молнии в перепуганного парня, который не находил слов для своего оправдания.       Но от акта расправы её отвлекло появление психолога на пороге кабинета.       — Мисс Чон, кажется, Вам всё-таки стоит походить на встречи группы поддержки, — укоряюще покачал головой профессор Ким, глядя в полные злости глаза девушки, а потом перевёл взгляд на парня. — Чанёлю как раз не хватает пары для выполнения заданий. Я уверен, вы найдёте общий язык.       Гимн в её голове умер после финального аккорда, а вместе с ним пропало понимание ситуации. Пара? Нет, Суджон никогда не станет парой неуклюжему парню, загубившему её любимую блузку. Полученный логически вывод вернул ей былую холодность, и злость испарилась.       — Там бесплатно дают булочки с изюмом, — внезапно сообщил Чанёль, будто это должно было подтолкнуть девушку к раздумьям на этот счёт.       — Я не люблю изюм, — словно пытаясь найти причины для отказа, сухо ответила Суджон.       — Но булочки-то вкусные, — мягко улыбнулся парень.       И ведь не поспоришь.       — Хорошо, но! — она подняла вверх указательный палец, не давая парню слишком уж радоваться. — Ты держишься от меня на расстоянии в метр, не заговариваешь со мной первым и ни в коем случае не касаешься меня. И если я ещё раз окажусь в эпицентре твоей неуклюжести…       Чон многозначительно замолчала, а Пак уже вовсю кивал головой наподобие китайского болванчика.       И пусть он нарушит каждый пункт этого договора уже через пару минут, Суджон будет плевать, потому что потом Чанёль подарит ей свою фланелевую рубашку в чёрно-красную клетку взамен испорченной блузки, будет крепко держать за руку, даря своё тепло, и поцелует её прямо на занятии с группой поддержки, а вкус булочек с изюмом станет её любимым. И в голове её будет играть гимн, поющий о парадоксе идеальной парочки. О таких разных, но похожих Пак Чанёле и Чон Суджон.