Азбука Фикбука

— Мне очень жаль, что я вошёл после того, как вы уж дали честное слово в подтверждение самой отвратительной клеветы. Мое присутствие избавило бы вас от лишней подлости, – кривя уголок рта и хмуря брови, произнёс Печорин. Грушницкий вскочил со своего места и хотел разгорячиться. — Прошу вас, — продолжал мужчина тем же тоном, — прошу вас сейчас же отказаться от ваших слов; вы очень хорошо знаете, что это выдумка. Я не думаю, чтобы равнодушие женщины к вашим блестящим достоинствам заслуживало такое ужасное мщение. Подумайте хорошенько: поддерживая ваше мнение, вы теряете право на имя благородного человека и рискуете жизнью. Грушницкий стоял перед ним, опустив глаза, в сильном волнении. Но борьба совести с самолюбием была непродолжительна. Драгунский капитан, сидевший тут же, толкнул товарища локтем… Бретёр. Вот-вот должно было случиться непоправимое. Пьеса, где вместо актёров люди со своими судьбами, а из ран течёт вовсе не бутафорская кровь. Грушницкий замер, прислушиваясь к шёпоту в своём правом ухе. С остекленевшими глазами стоял и Печорин, лишь с недоверием поворачивая голову и пытаясь понять: откуда и как в его голове появился этот настойчивый шепоток. – Не надо! Зачем?! – детский голос пытался в сознании перебороть все иные мотивы, потушить все огоньки мыслей и остаться в одиночестве. – Никакое смертоубийство не стоит того, чтобы свершиться. Чувство обиды, долг, влюблённость – всё это большие условности, ради которых не стоит терять самое ценное, что есть в мире. Жизнь и душа – вот что следует беречь, вот что вечно! Одумайтесь! Девичий голос звучал всё громче, и эхо наполнило всё сознание. Печорин и Грушницкий смотрели друг другу в глаза с неким страхом, удивлением, и в то же время чувствовалось в беспокойном взоре: оба они слышат одно и то же. Неужели голос с неба, велящий своим рабам одуматься и дающий в самый последний момент шанс на счастье? Драгунский капитан, вскочив из-за стола и, грозно сдвинув брови, принялся трясти своего товарища за плечи – и снова все попытки его оказались тщетны: заворожённые голосами, оба мужчины оказались в трансе и не реагировали ни на что. – Да катитесь вы к дьяволу! – он гордо расправил плечи и с независимым видом удалился, не желая больше участвовать в импровизированном концерте. – Звания, титулы – наносное. Важно лишь родство душ, – продолжал голос. – А теперь поцелуйтесь! Мужчины смотрели друг на друга с тревогой: если до этого слова казались наконец настигшим их гласом разума, то теперь они смущали… Уж не тот ли это самый дьявол, к которому их направил драгун? Не попал ли капитан, сам того не зная, в десятку? – Да что же вы медлите?! Целуйтесь! AU у нас уже есть, happy end с яоем хочу! Хочу! Хочу! Хочу! Невидимая для всех присутствующих, девочка принялась прыгать на своём месте и трясти кулаками. Одета юная особа была более чем странно – короткое клеёнчатое платьице с пришитыми крылышками, должно было навевать мысли о феях, а прикреплённый к волосам заколками сделанный из фольги венец – дополнять образ. Но всё же выходило весьма аляповато, броско и дёшево. Её подруга продолжала шептать Грушницкому, увещевать, умолять… И тут каблук «феи» подломился, и девушка, сморщив свой носик с чуток вздёрнутым кончиком, повалилась под пол. – Даша… Они, кажется, совсем натуралы… – бросившись поднимать авторшу, грустно произнесла подруга. – Вижу… Ну и ладно! В другом фэндоме устроим… И помни: натуралов нет, есть только ещё не написанный слэш! Очертания двух фикбучных авторш растаяли в воздухе. – Две бутылки вина, милейший… – обратился Печорин, наконец с немалым удовольствием ощущая, что наваждение отпустило его. Грушницкий, у которого тоже отлегло от сердца, на радостях хотел расцеловать друга, но что-то ему казалось в этом движении подозрительным, потому мужчина всё же сдержался.