Десять дней, изменившие ее жизнь

P.S. Прочтите пожалуйста сначала комментарий к главе.       После происшествия в раздевалки первогодки и второгодки стали стороной обходить Иваизуми, да парень и сам не стремился с кем-то общаться. Наоборот, он все чаще сидел в номере, читая учебники по физике и истории, а, когда ему и это надоедало, Хаджиме брал телефон и наушники и уходил. Никто из знакомых волейболиста не знал, куда тот уходит гулять, единственный, кто был хоть как-то в курсе — тренер. На самом же деле Иваизуми уже давно облюбовал одно местечко — обрыв у самого моря. Ас Сейджо всю ночь провел на обрыве в тот день, когда подрался с Кагеямой и случайно ударил Рико. Впервые за всю жизнь Хаджиме чувствовал себя таким ничтожным.       С самого рождения отец Хаджиме, Райдан Иваизуми, Тайса¹, растил мальчика в ежовых рукавицах, прививая хорошие манеры вперемешку с военным долгом. Возможно, именно это и стало главной причиной того, что у Иваизуми с отцом были очень натянутые отношения. Они часто ругались, но из-за хорошего воспитания волейболиста эти ссоры больше были похожи на монолог отца мальчика. Ведь, одно из главных правил «правильного воспитания» — не смей перечить и перебивать старших. Также Хаджиме с ранних лет уяснил, что ругаться с Райданом Иваизуми было бесполезно, благодаря военной закалке мужчина был очень самоуверен, иногда чересчур, но, несмотря на это он всегда умел выйти из самых щекотливых ситуаций. Но главное, что уважал Хаджиме в своем отце — умение признавать ошибки. Бывало не раз, что поругавшись с сыном Иваизуми старший в итоге, проанализировав весь разговор, приходил извиняться, хотя, возможно это происходило благодаря отходчивости Райдана-сана.       Еще одно правило, которое с малолетства заучил, как молитву Хаджиме — никогда, и не при каких обстоятельствах нельзя поднимать руку на женщину, стариков и детей. Насчет последней категории было все же небольшое исключение, можно было дать подзатыльник нерадивому чаду, если он выходит за рамки приличия или нарушал правила «правильного воспитания». Что касается первой, а именно женщин и девушек, то тут исключений никаких не было.       «Как бы не вела себя дама, ты не имеешь права поднимать на нее руку! Ударив слабого, ты станешь слабее его. Ты падешь в глазах окружающих, а главное, ты падешь в моих глазах, Хаджиме!» — именно так говорил отец своему сыну с ранних лет. Несмотря на все недомолвки и ссоры Хаджиме очень уважал своего отца. Парню было страшно представить, что он может упасть в глазах Райдана-сана. Но совсем недавно это произошло.       Иваизуми пал в глазах всех: друзей, тренера, простых прохожих, а главное в своих глазах и глазах своего отца. Он смог ударить девушку, причем не абы какую, а девушку, которую он любил. Хаджиме не смел, поднимать руку ни на кого, даже на некоторых фанаток Оикавы, от которых он мог получить шлепки, пинки, а иногда укусы, из-за того, что не хотел рассказывать, где его друг.       В тот день ас Сейджо долго ходил по территории лагеря, пока не нашел небольшую дырку в железной ограде. Парень аккуратно пролез через дыру в заграждении, извернувшись так, что любая бы гимнастка позавидовала, и направился к большому обрыву у моря. Подойдя к самому краю обрыва, Иваизуми долго смотрел вниз, вглядываясь в толщеюу воды. Там, внизу о мокрые темные камни, покрытые зеленеными водорослями, бились пенистые бело-синие волны. «Интересно, какого это падать вниз?» — промелькнула вдруг мысль у Хаджиме. Парень сделал шаг вперед, встав у самого края обрыва, небольшой толчок и парень бы точно упал вниз. — Молодой человек, — послышался чей-то хрипловатый, немного низкий голос. Иваизуми обернулся и увидел, недалеко от себя пожилого невысокого, худощавого старичка, с клюкой в руке. — Вы что это собираетесь делать? — спросил старичок. Теперь Хаджиме смог рассмотреть мужичка поближе. На вид ему было лет семьдесят, не меньше, у него была достаточно длинная белая борода, почти до груди, соболиные густые бело-серые брови. Сам старичок был одет простенько, какая-то большая безразмерная рубашка и старые, потертые штаны. Обувь тоже была не первого сорта: кожа потрескалась, а грязь кусками прилипала к бокам. А вот клюка старичка была непростая: длинная с позолоченной головкой в виде головы льва с раскрытой пастью. Казалось, что дедушка украл у кого-то эту дорогую вещицу, но нет. — Здравствуйте, — немного раздраженно ответил Иваизуми. Именно сейчас ему как раз и не хватало нравоучений, от незнакомого старичка, — на море смотрю. — Можно с тобой? — спросил старичок. Он подошел к самому краю обрыва и сел, свесив ножки вниз, — присаживайся, — ударил несколько раз рукой по песку, приглашая присесть парню. Хаджиме ничего не оставалось, кроме того, как подсесть к новому знакомому. — Красиво тут, — протянул старик, — тихо, спокойно и запах приятный. Хаджиме ничего не ответил. — Что произошло? — спросил старичок. — Ничего, — спокойно ответил Иваизуми, — с чего вы взяли, что у меня что-то случилось? — Блеска в твоих глазах нет, парень, блеска, — тяжело вздохнул мужчина, — Да, и сюда, кроме меня сюда уже давно никто не приходит. — Может я просто устал, вот и нет этого вашего «блеска». — Ох, молодой человек, — покачал головой старец, — как глупо вы пытаетесь меня обмануть, скрыв свою печаль.       Хаджиме сжал кулаки, так, что побелели костяшки, начал тяжело дышать. Парень прекрасно помнил правила «правильного воспитания», из-за этого сдерживался из-за всех сил, чтобы не нагрубить незнакомцу. — Раздражаю я тебя, верно, — хмыкнул старик. Иваизуми немного опешил. Неужели он потерял контроль над своей мимикой и выдал свои тайные желания. — Сдержанный, однако, ты. Другой бы на твоем месте меня бы уже грубо попросил удалиться. Хорошо тебя воспитали. — Ага, хорошо, — пробурчал Иваизуми. — Ну, у каждого бывают срывы, — усмехнулся старик, — ты же один хочешь побыть, верно?       Хаджиме подозрительно посмотрел на мужчину. — Ладно, — опершись на клюку, мужчина поднялся, — пойду я, а ты посиди, подумай, о чем хотел. Только знай, быть одиноким и побыть в одиночестве — две разные вещи.       С этими словами старичок медленно заковылял в противоположную сторону от обрыва. — Да, что вы знать можете обо мне, — фыркнул Хаджиме. Не сдержавшись, парень взял камень и кинул его со всей силы в море. Камешек сделал несколько «блинчиков» и утонул в воде.       После этого разговора Иваизуми всю ночь и полдня просидел на обрыве. Он смотрел в синеющую даль, и думал о Рико, Оикаве и обо всем, что с ним случилось за последнее время. Не известно, какие же мысли пробегали в голове Хаджиме, но после этого разговора парень каждый день возвращался на обрыв, и каждый день, как не странно, как по часам на тот самый обрыв приходил тот самый старичок. Они разговаривали друг с другом. Старик поражал Иваизуми своими точными вопросами, а парень в свою очередь медленно открывался новому знакомому. Эти встречи продолжались до следующего матча Сейджо с Шираторизавой…