Jameson

Когда-то давно, еще будучи студентом Джозеф зарекся пить. Алкоголь оказался для него так же бедственен, как и для отца - видимо, гены самурайского рода не были приспособлены ни к чему кроме сакэ, поэтому вечеринок в кампусе при полицейской академии с канистрами пива и конкурсами на выпивание Ода всячески избегал. Зато ему отлично удавалось растаскивать пьяных соседей по комнатам или успокаивать разбуженного шумом коменданта. Друзей так было не завести, а вот обеспечить себе спокойную жизнь без насмешек и издевок - вполне. Может быть, это и послужило причиной того, что он согласился пойти с Кастелланосом в бар. Они были напарниками уже полгода, и сложно было не заметить навязчивую привязанность к фляжке, всегда оттопыривающей внутренний карман плаща. В офисе уже начали ходить слушки об увольнении, поговаривали даже, что шеф собирался предложить Себастьяну реабилитационный курс за счет федералов. И пусть Джозеф многого не знал о своем напарнике, но одно понимал четко - тот скорее отдаст полицейский значок, чем согласится признать свою слабость. Каждый раз, когда Ода пытался сделать ему выговор за появление на работе в нетрезвом виде, Кастелланос только отмахивался: мол, на его профессионализм это не влияет. И ведь оказывался прав, черт возьми, придраться было не к чему. Джозеф замолкал и снова утыкался в отчеты и рапорты, бумажная работа в их паре тоже всегда висела на нем. Намерения у Джозефа были самые благие. Под предлогом составить компанию он собирался проследить за тем, чтобы хоть раз Себастьян вернулся домой на своих двоих и в чистом плаще. В крайнем случае, дотащить до квартиры самому и положить аспирин со стаканом воды на прикроватную тумбочку. В конце концов, Себастьян ему нравился, несмотря на скверный характер и пристрастие к грубым методам, и терять такого коллегу почем зря Джозеф не собирался. В какой именно момент все пошло совсем не по плану, Джозеф не помнил. Кажется, Себастьян предложил ему виски. - Ну же, приятель, даже таким педантам как ты, нужно иногда расслабляться. Наверное, ему стоило отказаться. Взять большую кружку пива и растянуть ее на весь вечер, следя за тем, как напивается Кастелланос, но что-то убедило его поддаться такой прямой провокации. Может, ехидное "педант" слишком резко хлестануло по ушам, а может то, как снисходительно-равнодушно это было сказано. Зеленый мальчишка, слышалось в усталом голосе, ты ничего обо мне не знаешь и никогда не поймешь. А ведь у них и разница была всего лишь в восемь лет, не так уж и много в их возрасте. И он правда хотел понять, отчаянно хотел. Он помнил коктейль Молотова, разбившийся об стенки желудка после внушительного глотка "Джеймесона", короткий смешок Себастьяна и одобрительное похлопывание по плечу. Они практически не говорили, только множились окурки в пепельнице и снижался уровень янтарной жидкости в бутылке. После второго стакана стало тепло, после третьего барная стойка стала казаться привлекательным местом для ночлега. Если подложить под голову руки, то почти мягко. К тому же можно безнаказанно разглядывать профиль Себастьяна, пока тот невидящим взглядом скользил по рядам бутылок. Морщины у глаз, плотно сжатые губы. Ему не мешало бы побриться, может быть, постирать наконец чертово пальто. Кажется, у Джозефа был план. Что-то связанное с Себастьяном. Сказать? Сделать? Помнилось с трудом. Все, на что его хватило - удивиться, как Себастьян умудряется стоять прямо после такого количества выпитого. Наверное, такому учат на каких-то секретных курсах в Академии, на которых Джозеф не присутствовал. Все-таки стоило хоть раз сходить на эти долбанные вечеринки. - Себастьян. - Что? - Я отнесу твое пальто в химчистку. Кольцо рук сомкнулось на его груди. Он мог поклясться, что услышал "болван", произнесенное куда-то в основание шеи, хотя могло и послышаться. В этот раз звучало совсем не обидно. Себастьян не предполагал, что Джозеф действительно согласится. На самом деле таким образом он пытался спровадить надоедливого напарника с глаз долой и продолжать напиваться в баре до закрытия, без выслушивания нотаций, словно от второй жены. Ему и молчаливых упреков от первой хватило с лихвой. Но на его глазах полицейский, который не пил ни на одном корпоративе и слыл убежденным трезвенником,мужественно ополовинил стакан и даже попытался сохранить невозмутимый вид. Кашель прорвался наружу, оставив на тонких, правильной формы губах капельки слюны и виски - Себастьян задержал на них взгляд чуть дольше положенного. Ему стало интересно посмотреть, скривятся ли эти губы, если влить в них еще немного спиртного, поэтому он тут же добавил еще. Никакой задней мысли, они просто выпьют вместе. Разве не для этого они пришли в бар изначально? Собственную порцию он проглотил, не почувствовав вкуса. Не то чтобы детектив убойного отдела жаловался на недостаток сил, но Джозеф был тяжелый. Выглядел как типичный книжный червь, вот только результаты экзаменов по физической подготовке почти самые лучшие в академии, Себастьян лично видел, просматривая личное дело, и откуда только берется? Несмотря на помощь сердобольного таксиста, к тому времени, как они оказались перед нужной дверью, по спине Себастьяна ручьем струился пот, с которым, кажется, вышел и весь алкоголь. Он не чувствовал себя таким отвратительно трезвым уже очень давно. - Джозеф, сволочь, если ты пытался не дать мне напиться, то у тебя, мать твою, получилось. Ода на его плече только мирно сопел в ответ. Убранство квартиры было практичным и простым, если не сказать спартанским. По сравнению с его, Себастьяна, квартирой, где посуда в раковине могла успеть покрыться тонким слоем плесени пока ее не уберут, у Джозефа не наблюдалось и намека на беспорядок. Ни грязных тарелок, ни одного валяющегося носка или галстука, ничего. Единственное послабление привычкам - тут и там аккуратными стопками высились книги, папки с закрытыми делами и висяками оккупировали письменный стол. Себастьяну даже стало немного стыдно за перекладывание всей бумажной волокиты на своего напарника, однако недостаточно, чтобы появилось желание когда-нибудь помочь. Наверное, утром Джозефу не понравится безнадежно измятый костюм, но раздевать его Себастьян не собирался, даже к перчаткам не притронулся. На его памяти Джозеф ни разу их при нем не снимал, и делать это самому представлялось почти неприличным. Пока он стаскивал с него ботинки, Ода бормотал что-то непонятное, с большим количеством шипящих и обиженной интонацией. Пожалуй, стоило ослабить ему галстук и расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Удавится еще от перфекционизма, с его-то везучестью. Когда ладонь Себастьяна мазнула Джозефа по подбородку, он открыл глаза. Удивительно ясные для так надравшегося человека. - Себ? - Чего опять? - Останешься тут, пожалуйста? - Себастьян так и остался пришпиленным к полу взглядом Джозефа. Так Лили смотрела на него после ночного кошмара. Таким взглядом провожала его Майра, когда разговор вдруг заходил об их мертвой дочери. По-детски беспомощно и горько. Он не обнаружил в себе аргументов против. Для разнообразия можно и задержаться хоть раз там, где он кому-нибудь нужен. Даже если этот кто-то - твой не умеющий пить напарник. Утром Джозеф проснулся с самым первым (и страшным) похмельем за всю свою жизнь. Голова казалась полным злых ос ульем, но обнаруженный у кровати стакан воды и злосчастный аспирин не могли не вызвать улыбку. Его план выполнен до последнего пункта, только почему-то не им, а Себастьяном, что в общем-то не так уж и плохо. Парочка особо злых насекомых тут же отреагировала на движение лицевых мышц и болезненно впилась в височные кости, заставив его глухо застонать и снова откинуться на подушку. Больше он никогда не будет зарекаться никогда не пить. Результат, мягко сказать, противоположный. Как бы то ни было, Джозеф не слишком сетовал на головную боль. Один отгул за свой счет стоил того, чтобы на следующий день Себастьян разрешил ему звать себя "Себ".