***
Знаете, когда наступает паника? А я теперь знаю. Это когда ты приходишь в себя, но ничего не видишь от ярчайшего света – у тебя слезятся и болят глаза, и при этом помнишь, как потеряла сознание в пещере, в которой не было света, но был кто-то, определённо следующий за тобой. Судорожно начинаешь что-то искать вокруг себя, раз двадцать проводишься рукой по мокрой траве, ползая на карачках, при чём слепая, пытаясь найти что-то, чего не было и в помине. Чувствуешь, что делаешь не то, но всё равно не останавливаешься, потому что боишься того, что место, в котором ты сейчас находишься «Ад», а ты так и не поняла, что умерла. Вот так просто и безболезненно, даже не приходя в сознание. Свет как будто давит со всех сторон, словно ты находишься не на солнечной поляне, а в океане на глубине в десяток метров, и хочется сбежать в тень, или ту же пещеру. И желательно прямо сейчас, но подобной возможности нет и не предвидится. Устав ползать и пытаться подняться на ноги, я, перемазавшись в почве, наверное, с ног до головы, улеглась на неповреждённую мною землю, раскинув руки и ноги в стороны. Глаза уже не болели, но свет всё равно ослеплял, так что возможности просто открыть глаза у меня не было. И я плюнула на всё, пытаясь уснуть и хоть чуточку привести своё тело и разум в порядок, ведь известно, что сон лечит. У меня почти получилось, когда вдалеке раздался чей-то крик. Подняла голову, а затем хотела и всё тело привести в вертикальное положение, да только не получилось. Ни нога, ни рука, даже пальчик не получилось отлепить от земной поверхности, как будто превратившийся за время моего пребывания на ней в цемент. Страшно ли мне было в тот момент? Нет. Ну ладно, не очень, и то толика страха возникла только потому, что сил у меня по-прежнему было не много, если не сказать, что их вообще не было. Просто с тем страхом и ужасом, что я испытывала в пещере не сравниться ничто. Мозг работал несмотря ни на усталость, ни на прикованность в распростёртом положении к земле. И нашёл вариант. Один. Сложный. Откинула голову с звонящим внутри колоколом назад, впечатывая в мягкую почву, прикрыла глаза и сосредоточилась, дыша так, как учила меня мама – размеренно и спокойно, по мере возможностей. Получилось у меня на редкость удачно и хорошо: дух как будто провалился сквозь толщу комков минеральных веществ, пустот, заполненных водой и воздухом – через всё, составляющее почву, и совершил посадку совсем, кстати, не мягкую на материнской породе, и откуда-то я знала, что подо мной базальт, хотя классификацию пород я не знаю – я не геолог. Далее всё было просто, даже слишком – я пронеслась под толщей земляного покрова и вынырнула на поверхности, словно травинка, или кустик. И знаете, скорее всего я и была кустиком, или деревцем, потому что я видела всё, что происходит на уровне метра над земной поверхностью. Происходящее напоминало фантастический фильм, снятый по мотивам легенд Древней Греции, потому что чудище высотой с пятиэтажный дом, слишком сильно напоминало гидру, причём уже двухголовую. Видимо женщина, лежащая в коричневой траве, смогла отрубить существу голову, да только она не была знакома с мифами, что читали мне в детстве. А крик, что я услышала, принадлежал двум мальчишкам, что беззаветно ревели, прицепившись к мёртвому телу своей матери. Стало жутко. Я помню смерть своего отца, я помню, что тогда было со мной, я помню, что тогда стало с моими врагами и окружающим пространством. Помню и не сожалею. Ни о чём. А мальчики не смогут отомстить, не смогут выжить, и я это знаю, как и то, что Солнце встаёт на востоке, а заходит на западе. Надо действовать, причём очень быстро. Но работать придётся работать только со стихией земли, так как ни огня, ни воды и ни воздуха я не чувствую, хотя вроде как нахожусь в приемлемых условиях для их использования. Но сейчас не время разбираться с этой ситуацией, приходится лишь прикладывать фурьёку, что у меня есть, пусть и мало, к твёрдой, словно сталь, породе, надеясь, что то, что я задумала исполниться. Суждение о том, что высокое давление и высокая температура мне поможет, оказалось верно, и одна стихия, видимо, притянула отголоски других – под монстром плавилась земля, напоминая грязевую ванну или зыбучие пески, мне было не ясно, да и что говорить, всё равно, главное, что у меня выходило, и гидра не могла проползти на скользкой и сыпучей почве, проваливаясь в толщу горной породы. Всё получалось, да, но в запале радостных эмоций, я не уследила за своими силами и контролем. И теперь меня в свои объятья принимало царство обморока и покоя, в которое я проваливалась быстро и практически неосознанно – как это обычно и бывает. Последнее, что мой разум сделал – это попытался уплотнить верхние слои породы, чтобы чудище не вырвалось во время моего отсутствия в этом мире и не приняло девушку, лежащую на травке, за завтрак.***
Пробуждение снова было не из приятных. На моё лицо последовательно или довольно раздражающе падали капли чего-то, облизав губы поняла, что это обыкновенная вода, может даже минеральная, раз имеет чуть солоноватый привкус. Открывать глаза я не торопилась, по правде говоря, сомневалась, что смогу это сделать, впрочем, как и что хочу это делать. При каждом движении мышцы нещадло ломило, как будто весь вчерашний день меня тренировала Аннушка или Райдзин… Хотя, наверное, подъём на гору и блуждание по пещере тоже считается за физическую нагрузку… Но в конечном итоге подняться пришлось, кряхтя и ощущая себя восьмидесятилетней старушкой, но пришлось, потому что размеренный стук воды о лицо ни капельки не успокаивал. Вокруг меня оказалась пещера со множествами натёков, переходящих в светлую породу, на которой я и стояла босиком. В середине пещерки плескалось голубое озерцо с прозрачнейшей водой, что можно было рассмотреть дно, где между красноватых водорослей мелькали рыбки самых различных окрасок. В глазах зарябили солнечные лучики, отражавшиеся от глади озера, как от зеркала. Свет, что проникал внутрь сквозь лабиринт сталагнатов, не слепил, лишь мягко освещая пещерку. Очередное задание, испытание, квест… Как угодно можно это назвать, всё равно одно и то же. И его надо проходить, не иначе. Выбралась под палящее солнце и тут же пожалела, что на мне не оказалось ботинок или хотя бы носков. Камни нагреты слишком сильно, и пришлось, словно танцуя на огромной раскалённой сковородке в аду, пробираться к берегу по теням от скал и малочисленных пальмочек. Зайдя в океан по пояс и окунувшись, я не поверила собственным глазам, когда подняла глаза к небу через толщу воды. Прибившись к той самой скале, внутри которой была пещерка, на воде лежал небезызвестный мне человек – Асакура. Хао. Очень хотелось выматериться, что я и сделала. На парне не было живого места – всё тело испещрено царапинами, синяками, по ногам шли несколько длинных порезов… И всё это не зарастало из-за воды, которая, как известно, в море солёная. Оттащив его к берегу, попробовала понять, жив ли он. Результат оказался утешительным – жив, только в обмороке, а может и коме – не известно. Процедив сквозь зубы слова, которые вообще не должны вырываться из уст приличной девушки, что ко мне относиться с трудом, и разбив костяшки левой руки о камни в попытках понять какого х*я здесь происходит, раз сильнейший, бл*дь, сильнейший шаман в таком состоянии, я подняла его себя не спину и тут же упала обратно в воду. - Всё, больше я тебя не кормлю! – прокричала шатену на ухо, да только никакой реакции не последовало, радовало только то, что её и не ожидалось. - А на вид только кости и чуть мышц, а не деле… Эх ты, Асакура. Со второй попытки я смогла его вынести из воды, согнувшись при этом в три погибели, и даже унести под навес из горных пород, где сама недавно очнулась, злобно матерясь от тяжести длинноволосого придурка и боли от жара, что опалял ступни. В пещере, уложив шамана на более менее ровную поверхность, я провела довольно много времени, омывая его раны… Но он не подавал признаки жизни, а фурьёку я не почувствовала, а Хикахоно не отзывался. Это было началом конца…для меня. Он не может просто умереть или проиграть. Просто не может, вот в чём я была уверена всю свою жизнь. Даже маленькая я никогда не могла подумать, что с ним кто-то сравниться, ну по крайней мере, кроме меня… Самой смешно. Где тысячелетний шаман, а где я, шестнадцатилетняя девчонка, что только начала познавать жизнь… И на что я надеюсь… Ведь знаю, что он не для меня. Знаю, и всё равно лезу в самое пекло – к нему в душу… Он, наверное, считает меня забавной. Зверушкой. Или игрушкой… Нет. Он же сам показал, что волнуется обо мне… Хах…волноваться можно и за домашнюю зверушку. Слёзы, не проливайтесь – вот что хотелось сказать самой себе, но было поздно, одна слеза уже скатилась по лицу и упала ему на руку. И я встала, спешно выходя из тени под палящее солнце. А затем пошла в задумчивости прямо по камням – всё равно ступни сожжены и не чувствуют более боли, но и та прежняя не сравниться с ранами, что тянут и сердце, и душу. Странно. Очень странно, но я даже не задумывалась с того момента, как впервые выбралась под солнечный свет о своём местонахождении. Ведь по логике я не могу быть сейчас на побережье, а ранее не могла переместиться из туннеля на поляну. Значит это квест… Но иллюзия ли это? Или реальность? … Ну боль и вес Асакуры были вполне ощутимые… Странно. Мои размышления прервал свист, раздавшийся у меня над ухом, а затем и удар чего-то позади. Оказалось, что это пуля, врезавшаяся в стену пещеры. Разворачиваясь к стрелявшему, здороваюсь и уже сомневаюсь в своей адекватности: - И тебе привет, кто бы ты не б… - меня бросило в дрожь, а во рту стало сухо. Передо мной стоит Марко. Дыхание восстановилось только после судорожного сглатывания, а вот дрожь рук не прекратилась, что было очень и ещё раз очень хреново. И вообще его появление здесь очень плохое знамение, а если учесть, что у меня нулевой уровень фурьёку, а Хао до сих пор не вышел из беспамятного состояния, то у нас с ним все шансы на попадание в Ад, если я ещё не там и эта ситуация не порождение моего воспалённого мозга. - Что…что ты здесь делаешь? – после заминки спрашиваю мужчину, который и не думал убрать палец с курка, а дуло пистолета подальше от моей головы. Его взгляд прошивает меня насквозь его яростью, я чувствую, как его сила рвётся наружу в мою сторону, желая уничтожить, разорвать на клочья или просто придушить. И мой живот сводит от страха, но я только ехидно улыбаюсь, заглядывая ему в глаза. Зря. Ногу как будто обжигает раскалённая лава, что не добралась до меня в предыдущий раз. Сохранить равновесие не получается, и я падаю раной прямо на горячий песок, который обжигает, но не так сильно, как несколько грамм свинца. Сдержать крик не получается, лишь уменьшить громкость, а затем последовали ругательства сквозь прокушенную губу. Но непродолжительные – меня заставил замолчать этот свихнувшийся в своей секте блондин – хуком слева. Теперь кровь лилась не только из раны на ноге, но изо рта. Этот ублюдок выбил мой зуб! Я его уничтожу! Размажу по стенке и скормлю духу Хао! Да! Но мой запал утих, так и не успев хорошо разгореться. Ситуация до жути напоминала уже произошедшее – я практически вишу в воздухе, а меня за волосы держит этот выблядок в очках, только я знала, что сейчас меня убьют и не будет никакой жалости или расчёта, как было с Асакурой. Просто направят пистолет или на лоб, или в грудь, чтобы умирала подольше от потери крови. Хотя на его месте я бы не рисковала, ведь он видел и почувствовал, что произошло в тот раз, когда он посмел пустить пулю в меня. - Где Хао, шлющка? – на лицо лезет без спроса наглая ухмылка. Одна уже называла меня так, да только обломалась. - Ты о ком? – хриплю в ответ, понимая, что этим не только не помогу лежащему в пещере, а ещё и сильнее разозлю этого ублюдка. Но ничего поделать с собой не могу – бояться смерти не мой конёк. - Не притворяйся, сучка, тебе это не поможет, также, как и Асакуре, - он не хорошо улыбнулся, сверкая искорками в своих глазах. – Слушай меня и узнаешь, что тебя ждёт, если не скажешь, где это отродье сатаны, - сказал, перехватив копну моих волос ещё ближе к корням, сжимая их сильнее с каждой секундой. А затем последовала ещё одна ухмылка и меня резко развернули спиной и притянули к мужскому твердому телу. Следом последовал крик, мой крик. По руке, от запястья до плеча, прошлось лезвие ножа, не просто разрывая кожу, а как будто впрыскивая под кожу, во все сосуды, мышцы и кости лаву или магму. Я не чувствовала разницы, а просто кричала, пытаясь не сойти с ума, не выпустить своего демона на свободу. Я не боялась убить. Нет. Только не этого блондина. Его шею я сломала бы весьма качественно, с большим удовольствием. Просто я почему-то знала, что я не должна сорваться и дать разнести здесь всё по кирпичикам, или в нашем случае – камешкам. - Ты будешь не просто кричать. Ты будешь орать во всю силу своих лёгких, так, чтобы после ты не смогла сказать хоть одно слово своим грязным языком, - и следом по руке потекла какая-то жидкость. - Нравится? Да? Сквозь пелену, ещё пока не кровавую, перед глазами я видела лишь блеск от его очков и едкую ухмылочку, которая не предвещала ничего хорошего. И после секундного замешательства я поняла в чём подвох – рана горела, словно её разрывало изнутри и плавило изнутри.* - Это слабоконцентрированная кислота. Как думаешь, что будет, если она будет сильнее? - Иди…иди нахер… Он как будто не слышал моего голоса, сравнимого с шёпотом, хотя сказала я ему это на ухо – его лицо не поменялось ни на секунду, или это уже мой бред? … Хотя нет. На этот раз огонь прожёг вторую руку. Только вот никакого пореза не было. Лишь капельки с едким запахом скатывались с плеча вниз, удаляя за собой и волосы, и частично кожу. И откуда у шамана взялась кислота, да тем более такая? В памяти не было ни одной с подобным воздействием… Что было после – не знаю. В памяти осталась лишь боль, которая была везде: в теле, в воздухе, воде… Везде.