Я ненавижу свою жизнь.

Гении всегда безумны. Чем талантливее, тем дальше от реальности. Я всегда это подозревала, но после полугода вращения в сфере запойных алкоголиков, наркоманов и шизофреников, в миру называемых художниками, убедилась окончательно. Каждого самого бесталанного, но уверенного в своем величии размазывателя краски по холсту давным-давно захватили тараканы, и теперь вовсе непонятно, кто кем управляет. Аюми была исключением. Она слишком любила себя, чтобы быть подчиненной какими бы то ни было насекомыми. Но она сбежала на первом же самолете, который мог предоставить ей все те три тыщи гарантий, что она долетит до Нариты, что она требовала. И теперь я здесь. В худшем месте на земле. Дверь открывается, принося запах и звук. В помещение вламывается воняющий новым диором Юмин и какая-то очередная старлетка. У девочки огромные глаза с четкими следами руки хирурга и многообещающее декольте, чуть прикрытое прозрачной накидкой. Правильно, деточка. Он любит, когда все не слишком просто. Одним движением руки режиссер приказывает мне подняться и следовать за ним. Не здороваясь и даже не пытаясь сделать вид, что рад меня видеть. Я подрываюсь за ними, на ходу стаскивая со стола папку для записей. Все нормально. Он был вежлив с тобой тогда, когда ты еще была с Аюми, только потому что ты могла его послать (хотя на самом деле нет, ха). Сейчас ты его собственность, вложение его денег и в меру полезный девайс, так что можно не опасаться тех отвратительных комплиментов и поглаживаний по руке, которые он имел счастье тебе демонстрировать. Просто работай и моли богов, чтобы он не усмотрел в тебе женщину или мужчину (по сути, разницы нет) и продолжил относиться к твоей тушке как к бесполому гугл переводчику. - Какого хрена я должен брать тебя на эту роль, а? - орет он в голос прямо девочке в ухо. Не забывая при этом придерживать ее за запястье. И готова поспорить, тыльной стороной руки он чуть-чуть дотрагивается до ее груди. Господи. - Там нужны дети, дети, понимаешь? Чтоб ни сисек, ни пластики на роже. Невинные. Дети улиц. Ты-то куда лезешь? - О, режиссер, ну что вы злитесь. Я же вполне понимаю, что если немножко посмотреть, там окажется какая-то чудесная роль для меня. Я же не прошусь даже на второй план. Официантка. Проститутка. Водитель троллейбуса. Я согласна на все! - Она прижимается ближе, отчего режиссерская лапа просто вдавливается в старлеткины сиськи. В голосе у девочки нет ни сомнений, ни ощущения, что ей неудобно или неприятно. Она или железобетонная, а вместо сисек только поролон, или шлюха. Время покажет. Юмин скользящим взглядом проводит по мне и куда-то в сторону окна произносит: - Я посмотрю и позвоню тебе или менеджеру. - Зачем менеджеру? Я вам дам свой телефон, для вас я всегда свободна! Она быстро пишет на ближайшем листике бумаги номер и имя, очевидно, с каким-то дополнительным текстом, потому что это отнимает достаточно времени, чтобы я успела выслушать от режиссера все замечания насчет планов на сегодня и пожелания в приготовлении кофе. Когда за девицей закрывается дверь, мы обсуждаем завтрашнюю встречу с актерами первого плана, сценаристами и операторами, и место сбора. - И я не знаю, стоит ли тебе это объяснять. Нужно чтобы ты знала всех в лицо и поименно. - Да, конечно, - киваю я. Предстоит прекрасный вечер. Чтение биографий и поиск наименее выфотошопленных, а значит, близких к реальности, рож в гугле. Судя по всему, празднование моего дня рождения придется перенести. По дороге домой я забираю торт, слишком огромный для меня одной, но уже оплаченный, так что выбора нет, и покупаю бутылку вина. Вино должны были принести гости, но с нынешним положением вещей, увы, придется тратиться самой. С днем рождения меня!