По системе Станиславского

Серьёзно, это его первая большая роль, да ещё с такими монстрами кино, как Колин Фёрт, Марк Стронг и Сэмюэл Л. Джексон. Так что совершенно нормально, что он боится до трясучки в коленях и в какой-то момент обнаруживает себя гуглящим всевозможные актёрские практики. Система Станиславского, как утверждает любая статья, самая суровая, но (это уже утверждают не все) и самая действенная. Вообще, роль Эггси не очень сложная, Тэрон находит много общего между собой и персонажем, но выложиться хочется на полную, так что он решает попробовать.  1. Действие – основа сценического искусства. Станиславский говорит, что невозможно теоретически научиться актёрскому мастерству, нужно непосредственно перенимать его у наставника. Вполне естественно, что Тэрон выбирает Колина – с ним у него больше всего сцен, и пока они заняты читкой сценария, он внимательно наблюдает за Фёртом, чтобы потом воплотить его стиль настоящего джентльмена, в которого и должен превратиться Эггси в конце.  Он пытается разложить каждый поступок Эггси до простейших действий, понять, что двигало им, и к чему он стремится. А потом собрать тысячу микрожеланий, малейших стремлений в одну цель, к которой он должен стремиться. Не считая флешбека, фильм начинается с того, что Эггси стоит перед зеркалом и внимательно смотрит на себя. Тэрон проводит несколько часов перед зеркалом, стараясь уловить каждую мысль Гэри Анвина. Он думает про отца, которого не помнит, про мать и сестру, про отчима. Вспоминает все упущенные возможности от заброшенной учебы до ухода с военной службы. И в какой-то момент практически переполняется отчаянием, никакого светлого будущего его не ждёт. Но он вспоминает о сестре, которая настоящая прелесть, о маме, которую очень любит, о друзьях, в конце концов, и на душе становится немного легче. Всё это вместе – неясный, мутный комок чувств, в котором есть и злость на мир и самого себя, и разочарование, и любовь, и много чего ещё, и Тэрон-Эггси не знает толком, кого видит в зеркале. Он всматривается в отражение до боли в глазах, но не может понять, хотя точно знает, что стремится к чему-то хорошему. Ему кажется, это именно то, что нужно. Из мельчайших деталей складывается Гэри "Эггси" Анвин до того, как он встретил Гарри Харта.  2. Не играть, а жить. Тэрон подходит к этому ответственно – проводит в зале пожалуй даже больше времени, чем нужно, читает оригинальный комикс, гуляет по неблагополучным районам Лондона, записывается на курсы экстремального вождения. Конечно, вряд ли ему доверят самому исполнять эту сцену, но хотя бы попытаться он может. На треке оказывается совсем не так, как он ожидал, адреналин переполняет его, рядом находится опытный инструктор, поэтому кажется, что всё возможно. Тэрону хочется кричать, смеяться и вжимать педаль в пол. Когда они не вписываются в поворот и влетают в ограждение из покрышек, энтузиазм ничуть не исчезает. Хочется быстрее, лучше, хочется гнать, не останавливаясь. Он обещает себе не забрасывать тренировки, потому что это слишком круто, чтобы останавливаться. Тэрон устраивает себе киномарафон старых фильмов, в основном с Хебперн, потому что она действительно невероятная. Ему кажется, что в старых фильмах есть какое-то особое очарование, наивность. Он вспоминает диалог Галахада и Валентайна о бондиане, которая выглядит как сказка. "Завтрак у Тиффани" весь – бесподобная игра, ничто не отвлекает от неё, персонажи такие искренние и настоящие. Смотря на Холли и Пола, именно на них, а не на Одри и Джорджа, Тэрон понимает, что такое проживать роль, а не играть её. Он вполне понимает, почему Эггси любит старые фильмы. На второй читке сценария он уже чувствует себя более уверенно, кажется, он успешно вливается в образ. Тэрон ловит на себе одобрительный взгляд Колина и не может удержаться от счастливой улыбки. 3. Анализ. Актёр должен уметь анализировать, и Тэрон, как прилежный ученик, анализирует даже простейшие эмоции: наслаждение от холодного пива и пиццы, чувства от утренней пробежки, боль в мышцах после долгой тренировки. Разбирает до мелочей ощущения от встреч с родителями, коллегами, друзьями.  Гоняя на треке, он снова отдаётся власти адреналина, но какой-то маленькой частью сознания продолжает анализировать свои чувства. Натренировавшись на себе, он начинает присматриваться к своим коллегам. Как Софи смущается, разговаривая с Марком, как сам Марк терпеливо выдерживает долгую примерку, как Сэмюэл смешит свою гримёршу. Но больше всего внимания Тэрон уделяет Колину. Он наблюдает, раскладывает его до простейших действий и эмоций. Как Фёрт слегка морщится, сменяя футболку с джинсами на костюм, но выглядит идеально, будто родился в нём. Как спокойно не замечает всех девушек, которые из последних сил держатся, чтобы не упасть к его ногам. Их Тэрон тоже анализирует и понимает, что чем-то его эмоции по отношению к коллеге по съёмкам похожи на их. Эта мысль не дает ему покоя, он всё крутит её так и эдак, рассматривает своё восхищение с разных сторон и приходит к выводу, что Колином невозможно не восхищаться, он действительно невероятный. Тэрон продолжает его анализировать, и это внимание невозможно не заметить, но Фёрт лишь улыбается и треплет его по плечу, возможно, он тоже переносит отношение своего героя к Эггси на Тэрона. Станиславский пишет, что так и бывает, что это правильно, когда герой влияет на твою личность, когда какие-то моменты роли становятся частью твоей собственной жизни. Вот только у Тэрона всё наоборот, он думает, что это нормально, но пожалуй, Эггси иногда слишком долго и восторженно смотрит на Гарри. Он пытается не пускать это в роль, отгородить своё теперь уже чрезмерное восхищение Фёртом от восхищения Эггси Гарри, но у него плохо получается, а Вон хвалит его, так что он смиряется. Продолжать анализировать своё отношение к Колину ужасно не хочется, но он делает это уже по привычке, не зная, к чему придёт в конце концов. 4. Простота, логика и последовательность. Тэрон раз за разом раскладывает чувства Эггси к Гарри: лёгкое недоверие, радость при упоминании отца, злость, потрясение, разочарование, радость, восхищение, волнение, радость, злость, сожаление, боль. Он не знает, почему так зациклился именно на этих отношениях, безусловно, они являются одними из центральных, но он прогоняет их раз за разом, как магнитофон заевшую плёнку. Это имеет и свои плюсы – все сцены с Колином идут как по маслу, но с другой стороны, он уже окончательно запутался, где его восхищение коллегой, а где восхищение Эггси – Гарри. Разложить это не получается, все эмоции так сильно наслаиваются друг на друга, что кажется, если тронешь – взорвётся. Он запоздало вспоминает комментарии, что у системы Станиславского есть один большой минус – ты слишком сильно растворяешься в роли, перестаешь проводить границу между собой и персонажем. Когда Тэрон читал об этом, звучало не так страшно. На самом деле, он не знает, что с этим делать, обратиться к кому-нибудь за советом он почему-то стесняется, особенно к Колину. И вот это он практически заставляет себя не анализировать, так что всё, что ему остаётся – разбирать эмоции, мотивы и поступки Эггси. Это гораздо проще, но теперь ему видится что-то крамольное в том, как он смотрит на Гарри. На площадке сдерживаться ещё получается, даже Мэтью не одобрит, если Эггси вдруг начнёт в буквальном смысле вешаться на Галахада. Но вот вне площадки Тэрон терпит поражение по всем фронтам. Он чувствует, что буквально бегает за Колином, всеми это воспринимается нормально, вся съёмочная группа смотрит на Фёрта слегка влюбленными глазами, но он знает, что это уже не простое восторг и восхищение более старшим и опытным товарищем. Тэрон отчаянно не хочет называть эти чувства даже в мыслях, но когда он закидывает на Колина ногу на Комик Коне (фото, разумеется мгновенно разлетается по всему интернету), всё становится слишком простым и очевидным. По крайней мере, для него. Ну, он очень надеется, что только для него. 5. Сверхзадача и сквозное действие. Станиславский пишет, что не нужно пренебрегать сверхзадачей, актёры обязаны проникнуться идеями своих персонажей и донести их. Он смотрит на образ Эггси и думает, что сквозное действие практически в каждом его поступке – доброта. Он не озлобился, хотя жизнь у него была не сахар, и он конечно, не будет подставлять вторую щёку, но он не способен причинить вред невиновному или пройти мимо того, кому требуется помощь.  Он очень старается показать это, и, кажется, у него получается. Как-то раз они с Софи практически всю ночь разговаривают про персонажей и в какой-то момент начинают отыгрывать куски из сценария. Тэрон держит Софи за руки и говорит ей, что всё получится, что он верит в неё. Она благодарит его, и ладони у неё влажные, а сами руки немного дрожат так, что на секунду он верит, что ей предстоит полёт в неизвестность. Несколько секунд они не двигаются, просто смотрят друг другу в глаза, а потом Куксон устало кладёт голову ему на плечо. Тэрон осторожно высвобождает свою руку и гладит её по голове. Они довольно долго сидят в таком странном полуобъятии, и когда Софи прижимается к нему сильнее, а потом высвобождается, он чувствует какое-то особенное единение с ней. Они не говорят об этом, но Тэрону кажется, что если он расскажет ей про то, что запутался и не может отследить, где он, а где его персонаж, она поймёт.  Через несколько дней они снимают сцену разговора Эггси и Гарри в доме последнего, Тэрон видит разочарование в глазах Колина-Галахада и его обжигает таким стыдом, будто перетряхивает всю его сущность. Он проговаривает свои слова по сценарию, они получаются тихими, невнятными, но кажется, это то, что нужно. Гарри говорит ему, чтобы он оставался у него дома, и что он разберётся со всем, когда вернётся. Звучит крик "Снято!", и Тэрон понимает, что ему сейчас ещё играть, как он наблюдает за сценой в церкви, а потом за смертью Гарри.  Он будто отстраняется, такое впечатление, что в этот момент Тэрон Эджертон существует незримой тенью где-то очень далеко, и есть только Гэри Анвин, который наблюдает за своим наставником. Он не отыгрывает, проживает эту сцену, эту смерть. Вон, кажется, очень доволен, но его сил хватает только на то, чтобы пробормотать что-то невнятное и доплестись до трейлера.  Тэрон лежит несколько часов, пытаясь прийти в себя, отделиться от Эггси, отстраниться от этой боли. В какой-то момент он не выдерживает и звонит Колину, чтобы просто убедиться, что он жив, с ним всё в порядке.  Голос Фёрта звучит немного удивлённо, но он, кажется, всё понимает и несколько минут говорит о чём-то, Тэрон не вслушивается в слова, только в голос, совершенно обыденный и живой. На заднем плане что-то кричат дети, и Колин со смехом шикает на них, а это убеждает в реальности происходящего как нельзя лучше. Колин Фёрт собирается ужинать со своей семьёй. Тэрон Эджертон лежит в своём тёмном трейлере и грызёт подушку. Это реальность, и она лучше, чем жизнь Эггси. 6. Коллективность. У них подобрался удивительный каст – со всеми очень легко, никто не звездится, все упорно работают и дружелюбно относятся друг другу. Основного каста их три на три: Фёрт, Стронг и Джексон – в качестве наставников, Тэрон, Софи и София – в качестве молодых дарований. Правда, с Сэмюэлем и Бутеллой у них мало общих сцен, но в какой-то момент они всё-таки собираются вместе и идут в какой-то небольшой паб. Мэтры наперебой травят байки, Тэрон и девушки тоже вспоминают какие-то моменты со съёмок, и это на удивление уютный вечер.  После пятой пинты пива Эджертон чувствует приятную расслабленность, все проблемы уходят на второй план, и вдруг становится неважно, Эггси он или Тэрон, главное, что Колин-Гарри аккуратно сажает его в такси и позволяет спать на своём плече, пока они едут до отеля. Коллектив – это очень важно, думает Тэрон. Особенно, когда благодаря ему ты можешь уткнуться лицом в шею своему коллеге по съёмкам. Голова наутро ужасно болит, но оно того стоит. 7. Воспитание театром. Искусство должно воспитывать, считал Станиславский. Тэрон сомневается, что их фильм воспитает кого-нибудь, зато хотя бы развлечёт. Но вот его он точно воспитал. Не говоря даже о бесценном актёрском опыте, полученном благодаря коллегам по цеху, он вжился в роль, буквально сросся с Эггси, и расставаться с ним невыносимо грустно. Но он с облегчением понимает, что может с ним расстаться, хотя основательный кусок личности Гэри Анвина теперь настолько слился с личностью Тэрона, что не разберешь уже, где кто. Но он может отпустить эту историю, по крайней мере до сиквела, хотя и не уверен, что осмелится снова использовать систему Станиславского. С другой стороны, любая его игра теперь кажется недостаточно правдоподобной, будто он надевает маску персонажа, а не становится им. Он надеется, что спустя некоторое время Эггси отдалится от него, станет далёким призраком, а вместе с ним уйдут и эти ненужные чувства. Он отлично понимает, что они принадлежат не Гэри Анвину, но всё равно надеется. Спустя полгода, которые он из всего каста общается только с Софи, да и то не слишком часто, начинается промо-тур, и, разумеется, на каждом интервью его спрашивают о Колине. Он и рассказывает, в конце концов, он наконец может поделиться хоть с кем-нибудь, как ему повезло.  Да, Колин такой совершенный, каким кажется, глаза женщин стекленеют, когда он проходит по коридору, а ещё… Слова льются без остановки, Тэрон заполняет тишину беспрерывным монологом, малозначимой ерундой. Он боится выдать свои чувства, и потому прячет их на самом видном месте – фансервис сейчас в тренде, Колин известный актер, а Тэрон – начинающий, ему просто положено благоговеть. Теперь он играет новую роль – восхищённого юного парня, и весь мир видит, как хорошо ему это удаётся.