***
Вблизи двигателей на нижней палубе корабля вентиляционные системы всегда работали на полную мощность, обеспечивая постоянную подачу прохладного воздуха, во избежание перегрева. Если бы внезапно воцарилась тишина, то можно было услышать плеск и хлюпанье непрерывно подающихся жидкостей — топлива и охладителя. Но все эти робкие звуки, свидетельствующие о нормальной работе, легко заглушались ровным гулом двигателей корабля. Старший механик бросил короткий взгляд на плавные изгибы графиков температур и давления — почти изолиния, а значит, все системы работают максимально эффективно, и нет никакой нужды вмешиваться в их работу. Рабочие дроны, еще несколько бриймов назад, суетящиеся возле распределителей, налаживая их, уже уползали на подзарядочную станцию, но мех все еще слышал дробный цокот металлических ножек. С тихим шипением сомкнулись створки дверей, отделяя сектор, где находились двигатели, от небольшой наблюдательной комнаты. Наступало самое тихое и безмятежное время, когда можно ненадолго забыть о том, что эти дежурства не более чем передышка в нескончаемом водовороте войны. А пока есть напарник, с которым можно перекинуться парой фраз, ритмичный, умиротворяющий шум работающих систем Немезиса, и покой… Тихое потрескивание электрических разрядов поначалу оставалось незамеченным, как и несколько голубоватых искорок, проскользнувших по клавиатуре терминала. Короткая резкая вспышка и пронзительный писк, привлекающий внимание к экрану компьютера. Все системы Немезиса были связаны между собой единой нейросетью, по которым передавались команды, идущие от центрального процессора. Мягкое мерцание электронно-информационных импульсов имело свой ритм, и когда среди потоков данных вплелся посторонний, не опознанный системой, код, четкая мелодия сбилась. Веерами разбегались сообщения об ошибке выполнения протоколов, но, не встретив адекватного ответа контрольных узлов, возвращались назад, где сталкивались с такими же сообщениями, вновь и вновь посылающимися сбоящими системами. Ошибка накладывалась на ошибку, образуя спутанный клубок, который привел к тому, что системы игнорировали сигналы и начинали действовать согласно тому коду, который существенно отличался от всех предыдущих. С тихим щелчком сомкнулись переборки в системе подачи хладагента. В машинном отделении медленно, но неуклонно начала повышаться температура, острым пиком отображаясь на экране компьютера техников. Дежурный вскочил на ноги, быстро вводя запросы-уточнения о происходящем. — Что произошло? — напарник встревожено смотрел на алую кривую, выходящую за пределы допустимых значений. Ответ уже не нужен — обоим стало понятно, что перекрыты потоки подачи охладителя к двигателям. — Что за шлак? Технический осмотр проводился всего несколько орн назад, и никаких неисправностей не было. — Значит, появились, — нахмурился мех, выходя за пределы наблюдательной комнаты, чтобы самому исправить возникшую неисправность. Температура повышалась, а вместе с ней и давление. Натужно скрипел и стонал раскаленный металл одного из двигателей, чтобы в следующее мгновение содрогнуться и распуститься багряно-желтой лилией. Коротко вскрикнул дежурный, оказавшийся совсем рядом с взрывом. Корпус прошили десятки оплавленных осколков, разрывая магистрали, и только чудом мех не ушел в оффлайн, одним отчаянным движением запустив аварийную систему охлаждения. Шипение, гул запустившейся вентиляции и ощутимое падение температуры. Что бы это ни было, но проблему удалось локально ликвидировать. Но уже слышны грохот и взрывы где-то вдалеке…***
Мегатрон тоже услышал отдаленный звук взрыва, заставивший его поднять голову от стопки датападов с отчетами. — Снова Скайварп что-то натворил… — рассеянно пробормотал он, возвращаясь к работе. Рабочую атмосферу кабинета нарушало только гудение и потрескивание безискрового дрона, методично перебирающего переплетения проводов в вышедшем из строя голопроекторе. Лидер десептиконов едва успел отложить в сторону очередной отчет, как понял, что привычные звуки, царившие в кабинете последний брийм, затихли. Панель управления проектора снова светилась россыпью огоньков, свидетельствуя о ее рабочем состоянии, а вот с дроном происходило что-то неладное. Маленький корпус с длинными гибкими конечностями, предназначающимися в основном для выполнения ремонтных работ в условиях острого дефицита пространства, застыл в неестественно скорченной позе, издавая странные стрекочущие звуки. Миг, и дрон на удивление легко и ловко развернулся в сторону Мегатрона, одновременно взводя свое, пусть и миниатюрное, но все же опасное оружие. Бело-серый мех с голубыми крыльями несколько долгих мгновений потрясенно смотрит на безискрового, в один момент и без какого-либо приказа перешедшего из рабочего состояния в боевое. Такого не должно быть! Но дрон и не подозревал о том, что делает нечто неправильное, а просто бездумно выстрелил. Мегатрон, не ожидавший подобного, успел увернуться в самый последний миг, одновременно активируя оружие. Капли расплавленного металла стола, брызнули в разные стороны, зацепив чувствительные крылья и заставив меха глухо выругаться. Дрон, несмотря на несовершенность своего процессора, понял, что атака не увенчалась успехом. Очередной пущенный заряд только разметал по кабинету стопки датападов, а последовавший за этим ответный выстрел десептикона разнес безискрового на груду мелких оплавленных деталей. — Что за шлак происходит?! — озадаченно ругнулся в пустоту бело-серый мех, все еще не спеша опускать оружие — мало ли, какой механизм вздумает его атаковать. Короткая перестрелка уложившаяся в несколько кликов не оставила времени на раздумья и анализ ситуации. Только разглядывая дымящиеся остатки дрона математик смог связать воедино два события — прогремевший взрыв и обезумевший механизм. Но какова же причина? Лидер десептиконов быстрым шагом двинулся к створкам-дверям кабинета, но те, вопреки заложенной в них программе — открываться при приближении к ним хозяина отсека, остались закрытыми. «В доступе отказано!» Обычная формулировка для всех тех, кто попытается несанкционированно проникнуть в любое из отделений базы, начиная от личных отсеков экипажа, до наиболее защищенных узлов вроде компьютерного зала. Но ведь она предназначается исключительно врагу… *** Информационное поле тончайшим флером окутывало весь Немезис. Упорядоченная и точно выверенная паутина связей, протоколов, алгоритмов. У передаваемых потоков данных имелся свой ритм, сложная мелодия, известная Саундвейву до едва уловимых полутонов. И даже незначительное отклонение в этой музыке не оставалось незамеченным. Как и сейчас, когда в известный до последнего байта узор вплелся хаос. Информационные цепочки разрывались, реализация заложенных протоколов обрывалось в шаге от конечной цели, сменяясь выполнением совершенно противоположных команд. Действия экипажа воспринимались как несущие прямую угрозу. Вспыхивали предупреждения об атаке и необходимости ликвидации чужеродных элементов, к которым внезапно были отнесены все находящиеся на борту. «Осуществлен несанкционированный доступ к базам данных. Выявлен чужеродный код», — сухо проинформировал десептикона Немезис. «И откуда же?» — тут же встрепенулся Саундвейв, радуясь, что успел установить файерволы, защищающие теперь центральный процессор базы. Клик и прежде чем перед взглядом вспыхнула карта местности, откуда предположительно исходил вражеский сигнал, десептикон уже догадывался, каким будет ответ. — «И почему я не удивлен? Ничего не меняется, Бластер, верно?» Бесконечные строчки программных кодов вспыхивали, сменяли друг друга быстрее, чем можно было их прочесть. Сплетались в невообразимо сложный узор, составляющий сущность Немезиса. Любой другой мех уже ушел бы в оффлайн от перегрузки информацией, но только не упрямый связист, привыкший к обработке столь огромных массивов данных. Чтобы прочесть, расшифровать информационные потоки, вычленить из них обрывки чужеродных команд требовалось полностью погрузиться в систему, направив всю имеющуюся мощность процессора на решение поставленной задачи. В первую очередь отключались эмоциональные блоки, затем видео, аудио и тактильные сенсоры, как отвлекающие факторы, и только на самом краю сознания в фоновом режиме работали программы обеспечивающие связь с окружающим миром и служащие ориентиром на возвращение. Чтобы устранить вражеское вторжение требовалось полностью слиться с системами корабля. И всякий раз оставался риск не вернуться из этого опасного путешествия. Память, чувства, сознание, личность рассыпались тысячами мерцающих знаков, оставляя только острый разум, бесстрастно и методично выявляющий поврежденные файлы, оперирующий потоками данных, обрабатывая их на предмет обнаружения постороннего вмешательства. И в этом механическом существе не осталось ничего от десептикона Саундвейва.***
Пол под ногами скрежетал и содрогался, выворачивался, грозя поменяться местами с потолком. Натужно гудели переборки, захлебывалась свистящим шелестом и хрипом вентиляция, стонал металл, едва выдерживающий непомерное напряжение. В коридоре слышался грохот бегущих ног, обрывки команд, отдающихся резким скрипящим тоном, вой выстрелов. От этих звуков по коже пробегали мурашки, хотелось заткнуть уши, чтобы не оглохнуть и не сойти с ума. Но помимо оглушающего шума все тело пронизывала мелкая вибрация от рушащихся систем корабля. Дин тревожно смотрел на огромные экраны, на которых высвечивалась схема корабля с алыми метками поврежденных палуб и секторов, а сбоку бежали строки незнакомых людям символов. Но важная информация, наверняка отображающая истинное положение дел, оставалась загадкой. И только по мрачному виду Тандеркрекера, резко и отрывисто что-то говорящему, приложив ладонь к шлему, можно было судить о ситуации. А люди могли оставаться только наблюдателями. Вопрос, который так и не решился задать парень, задала малышка Ами. Осторожно высвободившись из объятий брата, она уверенно зашагала к миниконам, уже давно покинувших облюбованное ими кресло и внимательно следящих за экранами, в нескольких шагах от людей, и потянула самого терпеливого из них за манипулятор, привлекая к себе внимание. — Флензи, сьто случилось? Все пльохо, да? Красно-черный десептикон резко повернул голову в сторону голоса, несколько мгновений удивленно глядя на кроху, словно совершенно забыл о присутствии хрупких органических существ. Оптика вспыхнула яркой синевой и почти сразу же погасла, когда мех виновато опустил голову, Дин прекрасно понял — ситуация удручающая. Но Френзи все же лукаво усмехнулся Ами и поспешил ее ободрить. — Ничего страшного, ремонтники справляются. Вас даже не придется эвакуировать. — Эва… сьто? — округлила глаза девочка. — Отводить в безопасное место, — охотно объяснил миникон. И глянув на Дина, продолжил: — На нижних палубах повреждена обшивка, большинство ремонтных дронов поражены вирусом и атакуют как нас, так и орудийные установки. Оставайтесь пока здесь — так безопаснее. Хоть парень и не был знаком с особенностями функционирования космических кораблей, тем более инопланетных, но все же слова «повреждена обшивка» заставили его со страхом посмотреть на собеседника. — Ты хочешь сказать, что… что возможна разгерметизация, или как это называется? — Шарка с два, — громыхнул над ними голос Тандеркрекера. — Это Немезис, а не груда металлолома. Пока беспокоиться не о чем — конструктиконы уже на пути к поврежденным секторам… Очередной толчок и последующий звук взрыва заставил людей дернуться и зажать уши руками. От непрекращающегося шума начиналась головная боль, а по измученному личику Ами было видно, что она едва сдерживается от слез. Но малышка только шмыгнула носом, потерла увлажнившиеся глаза и снова тесно прижалась к брату, словно надеясь, что от этого все быстрее вернется на свои места.***
Немезис был разделен на несколько палуб. Большую часть нижней занимали склады запчастей, оружия, боеприпасов, на корме располагался один из оружейных пунктов. Уровнем выше находились хранилища энергона, узлы связи, оборонные системы, генераторы защитных полей, разделенные массивными переборками, способными выдержать даже прямой удар ракетами. Но все это было очень уязвимо изнутри, когда вся сеть датчиков и сенсоров внезапно получала сигналы от главного компьютера, что абсолютно все и вся, находящееся на борту — вражеские агенты, которых следует уничтожить. И не имеет никакого значения — обладает ли это нечто искрой, или просто является бездушным металлом. Всякий раз, когда базу атаковали, конструктиконы всегда были там, где наибольшие повреждения, в остальных случаях ремонтом занимались безискровые дроны. Но сейчас, наблюдая за бесчинством оружейных систем и почти полной ликвидацией защиты, Хук и Скраппер почувствовали бессилие, которого не знали уже давно. Взрыв повредил внутреннюю обшивку палуб и теперь из-под искореженного, оплавленного металла виднелись разорванные энергетические магистрали и трубы с охладителем, вентиляционные шахты оказались забиты тлеющими обломками и с каждым мгновением дым становился все гуще, медленное тление грозило обернуться полномасштабным пожаром. По внешним стенам базы расползались трещины, через которые постепенно уходил тот воздух, который не успел сжечь огонь. — Шарковы автоботы, — выругался Хук, осматривая черный клубок, в который превратились спекшиеся в единый ком провода. — Системы оповещения, считай, нет, датчики Тандеркрекера тоже вышли из строя... Грохот. Пол трясся и уходил из-под ног. А в отдалении слышался топот, неуклонно приближающиеся выстрелы. — Они совсем с процессора съехали! Тупые дроны атакуют все, что видят, — из густой пелены дыма вынырнули фигуры Скавенджера и Боункрашера. — Дело шлак, — подвел емкий итог происходящему Скавенджер, едва увидел масштабы повреждения. По палубе проходила непрекращающаяся дрожь, и только активированные магнитные захваты помогали удержаться на ногах. Воздух нагревался от плавящегося металла, рассыпались букеты искр, слышались потрескивание и характерное шипение — но это уже не разрушение, а созидание. Работа двигалась быстро и спустя брийм трещины были заварены. Пусть до полного возобновления целостности палубы еще далеко, но угроза более масштабных повреждений исчезает. Пальба постепенно стихла, а вместе с ней вой аварийной сирены и грохот, корабль перестал содрогаться от взрывов и снова можно было расслышать тихий гул вентиляционных шахт, в которых время от времени звучало постукивание перекатывающихся обломков. — Все? — недоуменно спросил Скавенджер, отпуская погнутую панель, за которую ухватился, стараясь довести работу до конца. — Похоже на то… — слегка растерянный голос Хука звучал куда более неуверенно, чем обычно. Тишина воцарилась так же быстро, как и была прервана.***
Потоки данных выглядели почти так же как всегда — логичные, упорядоченные в своей хаотичности. Мелькали и таяли бесконечные строки символов, но на этот раз в четких рядках Саундвейв заметил нечто чужеродное. Вирусный код, нарушающий стройный порядок, ломающий выверенные алгоритмы взаимодействий, и обращающий все системы обороны Немезиса против их самих Неосознанное движение пальцами — скорее дань привычке, чем необходимость — и последовательность знаков, несущих разрушение, запомнилась как вражеская и стала изыматься из всех информационных потоков. Генерировались новые пароли и коды доступа, и теперь они были намного совершеннее, чем ранее. Беспорядочное мерцание света и тени, чуть заметная радость на границе сознания, абсолютно логический разум попытался отвергнуть любые проявления чувств как нерациональные, излишние, но потерпел поражение. Перед оптикой дезориентированного связиста начал медленно проявляться окружающий мир. Не цифровой, а материальный. Первые наноклики даже собственный корпус казался чужим и неуправляемым, а сознание наполнилось таким количеством эмоций, что процессор стал сбоить и сыпать сообщениями об ошибках. Золотистый визор вспыхнул нестерпимо ярким светом и постепенно гас, возвращаясь к нормальному режиму. Нелегко собрать сущность заново, когда проводишь так много времени вне привычных понятий, руководствуясь исключительно логикой и рационализмом. Так легко потерять себя в нескончаемых потоках данных. Потерять и потеряться. Звуки ворвались в сознание неконтролируемым шквалом, а вместе с ними чужие мысли, эмоции, чувства. Их так легко разложить на составляющие, препарировать, но понять возможно лишь тогда, когда сам способен ответить на них. Саундвейв не знал, сколько кликов он стоял неподвижно, бездумно глядя на переливающуюся огоньками панель управления, из прострации его вывело острое чувство беспокойства, льющееся от всех присутствующих в компьютерном зале. «Ты в порядке?» — Реведж уже был рядом, осторожно касаясь брони белоснежной лапой. Легкий, все еще слегка заторможенный кивок. — Да. Проблемы нет, и в ближайшее время не предвидится, — голос поначалу скрипел, но с каждым словом возвращалась его чистота и живость. — Ты уверен? — робко спросил Дин, делая несколько шагов навстречу связисту. Визор вспыхнул чуть ярче, переливаясь всеми оттенками золотого — меху не составило труда понять, что именно имел в виду человек. Хладнокровная, абсолютно логическая сущность недоумевает, отрицая рациональность подобных переживаний, но вновь обретенные эмоции стирают даже само упоминание о ней, оживляя голос и придавая света взгляду — единственному способу проявления любых чувств. Под белой маской крылась мягкая полуулыбка и парень, кажется, почувствовал эту легкую снисходительность десептикона к его необоснованным тревогам. Он присел перед сестрой, настороженно глядящей на бело-голубого меха, и что-то ей тихо принялся объяснять. Успокоились и миниконы, только Тандеркрекер внимательно смотрел на сознаковца. — Не стоило так рисковать, Саундвейв. Ты же знаешь, чем опасны подобные мероприятия, и вряд ли кто-то из нас сможет помочь, если что-то пойдет не так. — Но ведь все же прошло отлично, разве нет? — Беззаботность, наигранная легкомысленность, столь привычные для голоса связиста, неожиданным образом успокоили сикера. И что может случиться с таким упрямцем? — Я ликвидировал вредоносные программы, угроза миновала. Повреждения в скором времени будут заделаны рабочими дронами, а нам с тобой предстоит переустанавливать все системы, настраивать датчики и составлять новую программу защиты. И если кто-то жаловался на скуку, то вскоре у него не будет для этого оснований. — Единственный, кто на этом корабле жалуется на скуку, так это Скайварп, — проворчал небесно-синий сикер. — Вот и прекрасно, будет кому позаботиться о людях, пока не закончится суматоха. Думаю, эта атака только первый предвестник серьезной операции и к ней нужно быть готовым. Предсказать будущее невозможно, но внимательный наблюдатель, всегда может заметить незначительные знаки, которые откроют картину еще не случившихся событий. Вирусная атака на Немезис была не просто очередной игрой Бластера, за ней скрывалось нечто большее. И слова из человеческой песни, зашифрованным посланием сопровождавшие вредоносный код, были этому подтверждением: …now the time has come For my revenge