Коробка

Скайварп разложил датапады на столе и задумчиво их рассматривал. Информация, полученная анализатором из химического состава неизвестного вещества, результаты моделирования — все напоминало рассыпанную мозаику, сложив которую можно узнать правду. И, кажется, десептикону почти удалось ее собрать. Только вот полученный результат совершенно не радовал. Благодаря Саундвейву на Немезисе была большая библиотека файлов посвященных земной истории, культуре и науке. И среди такого разнообразия находились также и сведения, касающиеся человеческой физиологии и медицины. Знания, на получение которых люди потратили столетия, Скайварп обработал меньше чем за одни земные сутки, и теперь прекрасно понимал, с чем столкнулся. Десептикон настолько погрузился в размышления, что заметил гостей в своей лаборатории только тогда, когда небесно-голубая ладонь выдернула датапад из поля зрения. — Я так понимаю — хорошего мало? — сочувственно спросил Тандеркрекер, изучая записи. — Да уж… — Скайварп повернулся к сотриадникам. — Такого я еще никогда не встречал. Гениально, но до чего же мерзко. Это вещество подавляет активность нейронных цепей у органических существ, точнее у людей это называется нервной системой, вызывая апатию и полную покорность любым приказам. Прекрасное состояние, если автоботы хотят обезопасить себя от любых проявлений сопротивления. — Но люди и так мало что могут им противопоставить! Зачем им это делать? Разве что… — Исключить взаимодействие друг с другом. Безразличные ко всему существа, знающие только выполнение поставленных заданий, не смогут собраться и дать отпор, они не смогут даже вступить в союз с кем-либо, — продолжил мысль сикера, молчавший до этого Старскрим. — Безмолвные, безропотные рабы, вот, что им нужно. Синяя оптика Скайварпа замерцала, и мех кивнул, соглашаясь со словами ведущего триады. — С нами такое не вышло провернуть, вот теперь на людях отыгрываются, — мрачно произнес небесно-голубой десептикон. — Это точно так, как ты описываешь? — Насколько могу судить по результатам моделирования. Я же не автобот, чтобы на живых опыты ставить. Абсолютной точности гарантировать не могу, но… — тут Скайварп тихо засмеялся. — Бофф об этом долго не догадается. — Почему? — удивились сотриадники. — Да он же прет по прямой, не удосуживаясь, к нашему счастью, рассмотреть другие варианты решения проблемы. Помните, он вводил препарат в кровеносные сосуды людей, а нужно ингаляционным путем. Тогда и будет проявляться необходимый им эффект, — объяснил сикер. — Но с его страстью к экспериментам на реальных объектах, вместо виртуального эмпирического моделирования, догадаться об это сложно. Разве что случайно. Так что преимущество пока у нас. В голосе Скайварпа звучало неприкрытое торжество. Еще бы, не каждый день удавалось быть на шаг впереди противника. — Ты уже делал доклад Мегатрону? — поинтересовался Тандеркрекер, помогая другу сложить беспорядочно разбросанные датапады в одну стопку. — Пока нет, хочу свести все данные воедино и тогда уже предъявить. Наверное, сейчас этим и займусь, так что идите, все равно больше ничего интересного не узнаете, — фиолетово-черный сикер слабо махнул манипулятором, оптика мигнула и слегка потускнела. Увлеченный работой и упрямо игнорирующий сообщения систем, Скайварп не заметил и того, что уровень энергии упал до критически низкого, и он может в любой момент уйти в оффлайн. — Э, да ты сейчас отключишься, — Старскрим поддержал пошатнувшегося сотриадника. — Иди на перезарядку, Скайварп. Официальный отчет может подождать, а суть нам уже известна. Десептикон с сомнением посмотрел на друзей, но все-таки согласно кивнул. Небесно-голубой сикер отправился сопровождать его в личный отсек, по привычке, сложившейся много ворн назад, присматривая за младшим товарищем, который в любой момент может найти приключения на свою голову. Старскрим на несколько кликов задержался в лаборатории, изучая записи химика. Появились сомнения относительно столь узкой направленности экспериментов автобота. Люди не были основным врагом фиолетового знака: слишком слабые, запуганные и почти безоружные они не могли даже защитить себя, не говоря уже о полноценном сопротивлении, и поэтому им досталась незавидная участь расходных материалов. Главным противником подчиненных Оптимуса Прайма, оставались десептиконы. Следовательно, тратить время и немалые силы, чтобы сделать человечество полностью подчиненным, автоботам не было резона. Заместитель лидера не был точно уверен в своих догадках, но чем дольше он смотрел на датапады, заполненные пока что хаотичными записями, тем сильнее осознавал — то, что узнал Скайварп, только лишь часть грандиозного плана. Плана направленного на полное и абсолютное покорение, как Земли, так и Кибертрона и установление безраздельной власти Прайма. Вопрос был лишь в том, как много тех, кто это знает. Но пока было затишье. Видимо, насмешница-случайность решила ненадолго уравнять силы противоборствующих сторон, и дала десептиконам возможность узнать больше, чем их противнику.

***

Больше всего Бластер любил музыку. Строго выверенная последовательность звуков и тишины завораживала и увлекала его. Когда Арк прибыл на Землю, связист автоботов в первую очередь просканировал все радиостанции планеты, все телеканалы и сеть Интернет, собирая информацию о новом мире, с целью узнать о его слабых местах. Потом, на основе этих данных, автоботы подрывали и без того несовершенную защиту планеты. Обрабатывая информационные массивы, он наткнулся на записи земной музыки. К его огромному удивлению на этой примитивной планете умели создавать весьма неплохие мелодии. Бластер рассеянно перебирал файлы, в попытках найти запись, которая подходила бы под его состояние искры. Он не любил работать в тишине, и в любом деле его должна была сопровождать музыка. Нашел. Медленное тихое вступление нежным флером затопило отсек. Как резко контрастировала эта мелодия с сущностью автоботов, с их делами, совершенными как на Кибертроне, так и на Земле. Но черно-серому с голубыми вставками меху почему-то очень нравилась подобная мягкость звучания. Его миникон Стилджо удивленно поднял голову, а в алых линзах зажглось недоумение. Стальной лев никак не мог понять, что связист находит в этой земной музыке, но нежные звуки странным образом трогали искру, заставляя успокаиваться и просто ими наслаждаться. Что ж, подходящий фон выбран, теперь можно и заняться работой. Уход в вечно меняющуюся информационную сеть был еще одним увлечением автобота, и, возможно, даже большим чем музыка. Еще в самом начале вторжения Бластер с удовольствием работал с эфиром радио- и телестанций планеты, прерывая человеческие передачи и заменяя их сообщениями Оптимуса Прайма. Он мог с легкостью оборвать любой сигнал, исказить его или полностью изменить. Недаром связист автоботов считался лучшим на своем выпуске Академии Связи, и соперников у него не было. Если не считать одного выскочку, закончившего Академию несколькими ворнами позже. Того, кто вскоре после этого станет десептиконом Саундвейвом. И то, что в мирное время было всего лишь соперничеством, на войне превратится в ненависть. Бластер ухмыльнулся, предвкушая увлекательную игру. Эфир был пуст. Единственным минусом успешно завершившегося захвата планеты стало полное уничтожение любых человеческих средств связи, и теперь развлечением, которое маскировалось под работу, были информационные атаки на Немезис. Обнаружить Немезис физически — нелегкая задача. Но вот попытаться пролезть в их системы удаленно — эта работа для Бластера сродни прогулки по хрустальным садам. Подобное не уничтожит десептиконов, но подпортит им существование. Уничтожение Немезиса нарушило бы планы лидера. Прайм отдал приказ не деактивировать высшее командование алого знака, а брать в плен и доставлять лично к нему. Бластер пользовался любой возможностью нарушить целостность систем защиты. Не сказать, что это было так легко — Саундвейв и Тандеркрекер сделали все, чтобы максимально обезопасить оплот Сопротивления в этой части галактики. Но чем сложнее задача, тем она интереснее. Под аккомпанемент музыки черно-серый автобот начал подбирать коды доступа к системам Немезиса. Потоки информации сталкивались, взаимодействовали, меняли друг друга, и в этой, совершенно безумной, на взгляд непосвященного, игре, таилась безмолвная борьба между знаками. Связистам не обязательно было встречаться на поле боя, чтобы продолжить сражение, начатое когда-то давно в Айконе. Основная битва проходила здесь — в информационной среде. Бластер атаковал, используя все свои способности к программированию и управлению связью, пытаясь сломать сложную систему файерволов, а Саундвейв аналогичным образом выстраивал все более совершенную защиту. Но наивно было бы полагать, что десептикон только лишь оборонялся. При любой попытке взлома система безопасности Немезиса перехватывала сигнал и направляла в обратную сторону серию программ-диверсантов, которые при удачном внедрении в потоки данных Арка передавали необходимую алому знаку информацию. Разумеется, раскрыть, таким образом, секреты автоботов нечего было и надеяться, но подобные ответные выпады изрядно портили Бластеру настроение. Хотя и не могли уменьшить удовольствие от игры. Тем более что автоботу тоже прекрасно удавалось, если и не повредить защиту, то украсть доступные данные, а напоследок запустить в систему вирусы. Так получилось и в этот раз. Связист с довольной улыбкой отошел от компьютера — Саундвейв еще не подозревает, какой сюрприз его скоро ждет. А заодно и всю базу. Жаль только, что Бластер не сможет увидеть этого собственной оптикой. Момент торжества наглым образом прервали. Легкое шипение дверей возвестило о прибытии нежданных гостей, на которых немедленно отреагировал, казалось бы, дремлющий Стилджо и гневно зарычал. — Развлекаешься? — Рикошет не обратил никакого внимания на миникона, заходя в отсек. — А ты какого шарка здесь забыл? — огрызнулся Бластер, оборачиваясь на красно-белого меха. Хотелось высказаться покрепче, учитывая нежданное вторжение, но связист знал его неуравновешенный характер и поостерегся. За непочтительное обращение к себе воин Прайма мог без раздумий дезактивировать. — Давно с клыками Стилджо не знакомился? Золотистый визор полыхнул весельем. — Что, напустишь на меня своего любимца? Забыл, с кем имеешь дело? Несмотря на явно хорошее настроение, в голосе Рикошета сквозила скрытая угроза. — Я работаю. И если ты пришел не по делу, то... Воин Элитной Гвардии привычно оборвал своего собеседника. — А как насчет расслабиться? Сегодня Прайм дал отгул, и мы с Джазом собираемся в кают-компании выпить по кубику сверхзаряженного. — И причем тут я? — недовольно рыкнул связист. — Не пойми неправильно, мне ты до квинтов, — протянул Рикошет. — Брат предложил тебя позвать. — А ты уважаешь его выбор? Как мило, — саркастически закончил фразу Бластер. — Если бы я не уважал его выбор, ты бы превратился в кучку металлолома. А еще… мы ж одна команда! Да уж, аргумент, — кисло подумал Бластер. Само предложение заманчиво, он любил проводить время в компании Джаза — у них были общие интересы и всегда находились темы для разговора, но сидеть длительное время с его братцем — выше его сил. Гораздо большее удовольствие он получал от одностороннего общения с музыкой, когда никто не тревожил его покой. Впрочем, нехорошо расстраивать коллектив… особенно такой настойчивый. — А ты умеешь уговаривать… — А-то! Шевели шестернями. В кают-компании было шумно и весело. Автоботы с радостью отмечали любое, даже самое крохотное событие, на шаг приближающее их к абсолютной победе, особенно, если на это дал разрешение сам Прайм. Рикошет значительно преуменьшил масштабы отгула, и на столе у каждой из компаний стояло далеко не по одному кубу энергона на каждого. — Где тебя носило, ведро с болтами? — лениво поинтересовался Джаз, уже успевший занять места за угловым столом, чуть поодаль от остальных мехов. — Ха, Бластер никак не хотел поддерживать коллектив, — весело ответил ему красно-белый собрат. Джаз был единственным, кому позволялось так обращаться к нему. До определенного предела, разумеется. — Шлаков изгой общества. — Ну я же здесь, разве нет? — устало огрызнулся Бластер. — Эй-эй, Рики, не груби нашему другу… не всем повезло иметь такого замечательного брата, как ты, который не позволил мне стать изгоем общества. Я ведь тоже могу предпочесть музычку шумной компании, — черно-белый автобот с вкраплениями синего улыбнулся, не скрывая иронии. — Не стесняйся, Бластер, энергона на всех хватит. Вытяжка из лучших пород, как говорится. Рикошет фыркнул, усаживаясь, и Бластер последовал его примеру, подтягивая к себе ближайший куб. Его, признаться, всегда поражало дружелюбие Джаза. Спокойное дружелюбие, а не такое буйное и весьма опасное, как у его красно-белой копии. Он умел сглаживать конфликты, используя только слова, без насилия, что очень пригождалось, когда Рикошет терял контроль над собой и готов был разорвать не только врага, но и союзника. И это поразительно контрастировало с той ледяной жестокостью по отношению к пленным десептиконам или людям. В таких случаях они буквально превращались в демонов смерти, как их часто называли аборигены, самых изощренных мучителей, по жестокости уступающих разве что Персептору и самому Оптимусу Прайму. Поразительно многогранная личность. — Да уж, энергон и вправду не повредит, — Бластер отпил из куба. У него был необычный вкус. Тот самый. — Ну, как цикл прошел? — Ну, ты знаешь, то да се, — туманно ответил Джаз. — Хотя парочку забавных моментов припомнить могу… Слово за слово и вскоре всем троим стало не до каких-либо пространных размышлений — после «легкого» энергона последовал сверхзаряженный; по корпусу растекалась приятная слабость. Золотистый визор Рикошета засветился чуть ярче обычного, когда наступила его очередь вспоминать недавние события. — Бластер, ты помнишь того минибота, который возится с людишками? Он еще… это… — Рикошет щелкнул пальцами, стараясь вспомнить слово. — Кто он там, шлак… Бластер нахмурился расплывчатому описанию товарища. Рикошет редко удосуживался запоминать детали. — Его зовут Бофф, он ксенобиолог, — участливо подсказал Джаз. — Это означает, что он изучает органических существ. — А, точно, — Рикошет усмехнулся, довольно грубо толкнув брата в плечо. — Изучает органических тварей, прям как ты! — Я изучаю их культуру и образ жизни, а не внутренности, — возразил Джаз, задумчиво уставившись в свой куб. — Хотя… — Короче! — Рикошет несильно ударил кулаком по столу, намекая, чтобы его не перебивали. — Этот мелкий шлак здорово провинился! Он стоял на коленях, молил, чтобы ему сохранили искру, а Прайм ему отстрелил манипулятор… Довольно искусно отстрелил, энергону-то натекло! У красно-белого меха была одна слабость, о которой знали все — он очень любил смаковать любые детали пыток и издевательств над кем-либо. Неважно кто это был — сознаковец, враг или беззащитное органическое существо. — И из-за чего это? — спросил Бластер скорее из желания поддержать беседу, чем из интереса. — Это забавно, чувак, — Джаз издал веселый смешок. — Он сбежал от триады Старскрима, когда те ворвались в его лабораторию, которую Оптимус любезно ему предоставил для экспериментов. — Странно, что его не отправили в плавильню, — подумал вслух Рикошет. — Или на детали… — И к кому этот мелкий шлак попал на ремонт? — с глумливым любопытством поинтересовался связист. — Что-то я не зарегистрировал шумовых всплесков выше обычного фона. — Да, сегодня было на удивление тихо, — с сожалением протянул Джаз. — Персептор снова в своей лаборатории, Рэтчет был больше озабочен собственным увлечением. А Прайм лично отдал приказ, чтобы это недоразумение продолжило свои исследования. — Ха, так это же прекрасно, — недобро ухмыльнулся Рикошет. — Можно будет наведаться в его лабораторию и стащить парочку органиков для развлечения. Они так смешно кричат, когда им отрываешь конечности. Самая прекрасная музыка, которая только есть на этой шлаковой планетке. — Если не отрывать им руки, то они ими способны создать музыку получше… — отрешенно заметил Бластер. — Оно-то да, — согласился Рикошет, положил руки на стол ладонями вверх. — Но ты представь, что ты держишь белкового в своих руках, его жизнь полностью зависит от тебя, оно об этом знает, боится, оно в ужасе! А потом ты даешь ему послушать мелодию, которую здесь именуют «классикой». Оно успокаивается, потому что по тупому местному верованию: «тот, кто любит классическую музыку, не может поступать жестоко», и потом… — О, да, — Джаз подпер голову рукой. — Мы с Рики делали так частенько в самом начале… тогда я еще не знал, что они так быстро ломаются. — Хах, словно, если бы знал, что-то бы изменилось! — иронизировал Бластер. — Итог-то один. — Не скажи, один из них особенно запомнился мне, — Джаз нахмурился и поправил себя: — Одна. Это была «она». — Она? — заинтересовано спросил Бластер. — Ты такие подробности помнишь? Зачем? — Как правило, нет, но ей понравилась музыка, это было видно даже по искаженному от боли лицу, — он издал что-то наподобие печального вздоха. — Впрочем, «Времена года» и Адажио Альбинони никого не оставят равнодушным… Бластер и Рикошет синхронно кивнули в невероятном немом согласии. Пожалуй, это именно то, из-за чего Бластер и Джаз нашли общий язык когда-то — музыка. Джаз ценил музыку, очень. И уважал тех, кто ее создает. Что не мешало ему совершать расправу по приказу или для развлечения. Но, как Бластер заметил, со временем его энтузиазм заметно поутих. Чего не скажешь о его брате, для которого расправа над людьми — обязательный ритуал на каждой миссии. Джаз теперь менее охотно поддерживал его в этом, предпочитая наблюдать, а не участвовать. Сам Бластер к этим мелким белковым существам относился с легким снисхождением, не трогая, если те сами не лезли под ноги. Слишком ничтожный противник, чтобы воспринимать его всерьез. А где-то на дне искры, так глубоко, что автобот и сам себе не признавался, ему было даже забавно наблюдать за возней человеческой цивилизации. За то, что эти крохотные существа умудрялись писать весьма неплохую музыку, они вполне заслуживали существовать в пределах небольшой популяции. Естественно, под строгим присмотром и контролем. — Что тут сказать, — Бластер осмелился нарушить образовавшуюся за столом тишину. — Боффу не повезло. Даже если бы он смог деактивировать Старскрима, то Оптимус все равно выбил бы из него шлак. — Думаешь? — Да. Мне иногда кажется, что ему больше нравится воевать с беспомощными белковыми, чем с десептиконами, которые, конечно, слабаки, но хоть повыше ростом… Возможно, на Бластера так подействовало сверхзаряженное, раз он решил ответить откровенно, нежели обойтись туманный пожатием плечами. Свою ошибку он заметил лишь тогда, когда Джаз едва не подавился, делая глоток энергона, а Рикошет моментально изменился в лице. — Слышь, ты чего, смеешь ставить под сомнение приказы Прайма? — по золотому визору пробежали блики, когда он наклонился над столом. — Бофф тоже подобные претензии ему кидал и лишился манипулятора! А я тебе могу оторвать целых два! Бластер и оптикой не моргнул, внешне оставаясь спокойным, но внутренне напрягся до предела. Рикошет тот, кто всегда исполняет обещания. — Рики, Рики, спокойнее, — Джаз поспешил спасти положение, опустив ладонь на его плечо. — Братец, не горячись. — Но он наехал на Прайма! — Нет, не наехал, все в порядке. Рикошет не успокоился, сжав руки в кулаки, оставив на гладкой поверхности стола борозды от острых когтей. У него плохо получалось контролировать гнев, а раздуть пожар могла любая мелочь. Бластер мог лишь удивляться, что до сих пор цел. Впрочем, даже Рикошет понимал, что нападение на офицера связи плохо отразится на нем. — Как же я хочу вмазать кому-нибудь! — пожаловался он. — Где все десы, когда они так нужны! И Джаз, как заботливый брат, быстро оглядел кают-компанию в поисках подходящего кандидата. — Я понял, Рики… О! — он кивнул на один из столиков, где сидели миниботы. — Иди и обработай Гирса. Он все равно всех раздражает. Рикошет уставился туда, куда указали, понаблюдал за будущей кучей металлолома пару кликов, и кивнул. — Да, отлично, у него достаточно крепкая броня, чтобы он продержался подольше… — Вот именно, но помни, Рики, не деактивируй его, только выруби! Он все же автобот. После предостережения брата, Рикошет кивнул и встал, грузно пошагав к столику миниботов. — Ну ты даешь, — сказал Джаз притихшему Бластеру, когда они остались одни. — Ты же знаешь, как Рики болезненно реагирует, если кто-то критикует приказы. — Знаю, но… — Бластер значительно расслабился. — Просто хотелось его позлить. Сбоку раздались крики и грохот, когда стол был вырван и откинут в сторону, а Гирс и Рикошет сцепились в кругу других посетителей кают-компании, с удовольствием делающих ставки на победителя. — Раз ты такой рисковый, то сам будешь объяснять все это Проулу. — Это же твой брат дебоширит, а не мой, — усмехнулся Бластер. Электронный визг сбоку заставил поубавить аудиодатчики. — Но я все равно считаю, что прав. Джаз упер локоть в столешницу, держа куб с энергоном на уровне оптики и рассматривая его. Он выглядел умиротворенным и задумчивым, несмотря на хаос, творящийся всего в паре столиков от них. — Славная завоевательная кампания… — наконец, сказал он, медленно переводя взгляд от искрящейся розовой жидкости на собеседника. — И в награду мы получаем энергон из разумных белковых… Не совсем то, на что я надеялся, когда сюда ехал, но… сам понимаешь, не стоит об этом говорить. Особенно при Рики. И Бластер убедился, что Джаз прав, когда в воздухе зазвенела разодранная сталь корпуса минибота, довольные крики толпы и победный рев Рикошета.