Ночь.

- Уф, я наелся! - Луффи, довольно поглаживая свой набитый живот, откинулся на спину, – Хороший сегодня был улов! Ши-ши-ши… - В том-то и дело, что был… - Эйс недовольно скривился, - я думал, что этого хватит еще на несколько дней вперед, - Сабо вздохнул - он знал, что улова не хватит надолго, - я, между прочим, очень долго ловил эту огромную рыбину, и Сабо тоже потратил достаточно много времени на поимку всей остальной рыбы, – Эйс нахмурился и скрестил руки на груди, - а ты все съел, хотя, даже и не помогал! - Ну подумаешь! - Луффи довольно хихикнул и сел поближе к костру, - зато он был такой большо-ой и вку-усный! - Мальчик руками показал, насколько улов был большой. - Эйс, рыба и правда была такая вкусная, что даже я сегодня съел больше обычного. Не ругай Луффи. - Сабо добродушно улыбнулся, - и вообще, может, уже спать ляжем? А, Луффи, Эйс? – Луффи в знак согласия зевнул и, тут же завалившись на спину, захрапел. Сабо хихикнул, – эй, Эйс, не правда ли он милый, когда спит? – Белобрысый сел рядом со спящим братом. - Вот еще! - Портгас сел рядом с Сабо, - давай спать уже, - Эйс повернулся спиной к брату и, даже не глядя, куда ложится, плюхнулся на пол убежища. Оказалось, что Эйс лежал по левую сторону от Сабо, который, в свою очередь, лежал по левую сторону от Луффи. Через минуту Эйс уже захрапел. Что ж поделать, привычка засыпать слишком быстро оказывалась иногда сильнее желания не спать. Луна светила сегодня слишком ярко. Но вот что странно, ни Сабо, ни Луффи яркий свет не мешал, в то время как Эйс, прямо-таки не знал, куда деться от бьющего света в глаза. Наконец, оставив тщетные попытки уснуть, Портгас открыл глаза и перевернулся на правый бок. Левый бок неприятно покалывало. Отлежал. Эйс взглянул на спящих братьев. Луффи обнимал Сабо, прижимаясь к нему своим маленьким, резиновым и, явно, теплым тельцем. Видимо, мелкому снилось что-то ну очень хорошее, ведь он так искренне, по-детски невинно улыбался, то и дело прижимая Сабо к себе еще ближе. Сабо, что почему-то бесило Эйса, был и не против таких вот крепких, резиновых объятий и, довольно улыбаясь, прижимался к боку своего названного братца сильнее. Эйс фыркнул. Он не привык к таким проявлениям нежностей. Но, все равно, что-то было не так. Он привык выражать свою заботу и любовь ( П.а.: А мы не сомневаемся, что он любил своих братьев) хлопком по плечу или, ну максимум, скупой похвалой. Но сейчас… Ему так захотелось, чтобы это его обнимал один неугомонный обезьяныш, чтобы именно ему улыбался, чтобы его руки так обвились вокруг плеч Эйса… Портгас помотал головой. Это наваждение… Как будто ему этого действительно хотелось. Ему это не нужно! Или же… Приятное покалывание в районе сердца оповестило своего владельца о том, что ему действительно хотелось этих объятий. От щемящей боли в груди до покалывания кончиков пальцев. Сознание, как последний садист, подбрасывало идею - примоститься рядом с Луффи и самому обнять этого маленького, но такого любимого человечка. Эйс вздохнул. Глупая, по его мнению, идея засела в черноволосой голове мальчика. И что, прикажете, делать? С одной стороны послать всё к черту: все устои, принципы, гордость, разрушить стену, что выстраивал между собой и братьями все это время - да и стать бы счастливым, но чертовы принципы, которые удерживали его от счастья, вырабатывались им с детства. Лишь бы уважали, лишь бы считали достойным своего отца, (хоть никто и не знал, что Роджер его отец) лишь бы боялись, лишь бы ненавидели. Любовь не была нужна Эйсу, он просто доселе не знал этого чувства. Ненависть - да, презрение - да, привязанность – да, уважение – да, страх – безусловно, а вот любовь – это чувство никогда не было познано Эйсом. Ни родители, которых и не было с ним никогда, ни Дадан, ни Гарп не проявляли нежности, любви и должной заботы к мальчику. Только изредка заходившая Макино ласкала мальчика, да и то недолго, ведь дела не ждут. Да и сам Портгас не жаждал ее любви, он стеснялся ее. Эйс знал, что обратной дороги не будет. Если он подойдет, то все – прощай репутация мальчишки-задиры. Но все же… Так хотелось ощутить на себе это тепло. Эйс прямо-таки кожей чувствовал исходящее от Монки тепло. И мальчик решился. Да, это возможно перевернет его жизнь, но сейчас ему хотелось ощутить то неизведанное чувство сильнее. Удовлетворить свои желания. Да, он будет потом жалеть, но хоть на миг, хоть раз в своей никчемной жизни Портгас хотел, чтобы тепло Луффи, тепло его горячо любимого младшего братика передалось именно ему. Пусть Сабо смеется, сейчас Эйсу все равно. Озираясь, как вор, Эйс тихо обошел спящих братьев, мысленно умиляясь этой картине. Тревога, адреналин, любовь накрыли с головой. Эти ощущения, перемешиваясь, давали невообразимое, убийственное сочетание, и, будь в Эйсе хоть капля трусости, он бы умер, точно умер бы на месте. Тихо прокрадываясь на цыпочках к такому заветному источнику тепла, Портгас и не заметил, как коленки начали трусливо, но в то же время нетерпеливо подрагивать. Его вдруг охватил озноб. Словно холодный ветер ворвался в их маленькое убежище и закружился прямо рядом с Эйсом, обдувая его оголенные руки и ноги. Портгас поежился и вновь начал сомневаться в правильности своего решения. Но тепло так и манило к себе, и Эйс, не сомневаясь более, решительным шагом (на цыпочках, чтобы не разбудить никого) подошел и сел справа от Луффи. Устроившись поудобнее, Портгас повернулся на левый бок, и, как только он сделал это, Луффи повернулся к нему лицом. То ли чутье у Монки было на своего старшего брата, то ли спать стало холодно, но как только Эйс повернулся – Луффи уткнулся ему носом в грудь. Портгас сначала опешил от таких действий и уже на автомате хотел дать тумака, но тихое сопение и пальчики, так доверчиво сжимающие край его футболки, не дали ему ударить младшего брата. Эйс счастливо улыбнулся и приобнял младшенького так, чтобы ненароком не разбудить оного. Монки лишь что-то промычал, и в этом мычании Портгас различил лишь одно четко выговоренное слово: « Э-йс…». Все перевернулось с ног на голову, все встало на свои места, и Эйс это понял, он понял, чего так не хватало все это время - тепла. Краем уха Эйс услышал шорох. Не открывая глаз, Портгас попытался различить причину этого не понятного шороха. Это точно не птица и не зверь, а взрослые не пробрались бы сюда, значит это кто-то из братьев. По сопению младшего где-то в районе шеи самого Эйса, тот понял, что это может быть только Сабо. Неужели и ему не спится? Может ему тоже холодно? Эйс почувствовал себя предателем, ведь это он отобрал такое заветное тепло Луффи от Сабо. Но ему ведь тоже хочется тепла. Нет, что за эгоистичные мысли! Ради братьев Эйс был готов на все, даже пожертвовать своим благом, да что там благом, жизнью(!), ради счастья оных. Но это тепло… - Ты ведь тоже не спишь, Эйс? - шепотом спросил Сабо. Блондин тихо встал и незаметно для Эйса оказался рядом с ним. - Ты ведь не против, если я прилягу тут? – Сабо лег на левый бок.- Сегодня холодно, не правда ли? Я просто погреюсь, ладно? – своей холодной рукой Сабо обхватил пальцы правой Эйса и легонько сжал их. Получилось так, что, держась за руку Портгаса, блондин обнимал его. В свою очередь Эйс обнимал Луффи, который, мирно посапывая и ни о чем не подозревая, прижимался к Эйсу. Эта ночь стала чем-то невообразимым, чем-то сокровенным, и Эйс это понимал. Эта ночь, эта луна - все, вся эта ночь навсегда останется в памяти старшего Ди. Он не раз еще будет смотреть на полную луну и вспоминать эту ночь, вспоминать тепло, вспоминать горячие объятия младшего брата и холодные пальцы Сабо. Вспоминать, что этой ночью он стал действительно счастливым. Вспоминать, что именно в эту ночь сбылось его самое сокровенное желание, которое он поначалу пытался изгнать из своего сердца. Он наконец получил то, что хотел – любовь. Строя из себя строгого старшего брата, вредного, невоспитанного, порой, даже жестокого мальчишку, он забывал, что является всего лишь ребенком, жаждущим тепла и ласки. Он не познал любви от родителей, Гарп и Дадан тоже ее не дали, но именно благодаря своим двум братьям Эйс наконец-то почувствовал себя любимым. Он наконец-то смог уснуть без тех кошмаров, что преследовали его всегда, с самого детства. Спокойствие. На место кошмаров пришло спокойствие. Всепоглощающее, даже порой убийственное спокойствие. Портгас улыбнулся во сне, "и, незаметно для себя, прижал Луффи чуть сильнее дозволенного".