***
Переполняемая диким желанием проучить Хеймитча, весь день, занимаясь уборкой, я разрабатываю план мести. Вытирая пыль и драя полы, я представляю себе, как доведя его до края, разворачиваюсь и ухожу. Как оставляю его возбужденного, неудовлетворенного и от того чертовски злого. Выбивая половики, я в мельчайших деталях планирую каждый этап своей «атаки» и «отступления». Выстраивая стойкую оборону, намереваюсь нанести наимощнейший удар по его отшлифованному до блеска самолюбию. Меня немного отпускает лишь к вечеру, когда готовя ужин я, сосредоточив все свое внимание на Эбернети, а не на резке овощей, щедро прохожу остро заточенным ножом по своим пальцам. Резкое чувство боли на несколько секунд выталкивает из моей головы дурные мысли, но спустя короткий промежуток времени я, еще более злая, начинаю с удвоенной силой разрабатывать вечернюю программу. Покончив с уборкой и готовкой, я поднимаюсь на второй этаж и, прибравшись в спальне, аккуратно застилаю постель шелковым гарнитуром, подаренным мне одной капитолийской ценительницей прекрасного. Хоть я и не люблю Капитолий и все, что с ним связано, тем не менее, в моем доме полным полно новомодных, стильных статуэток, рамочек, горшков для цветов и амфор. Эффи старательно заполняет мой дом «стильными» аксессуарами, присылая новые хрустальные вазы на замену тем, что я, находясь во власти очередного приступа злости, разбиваю. Неимоверно уставшая и измотанная, я направляюсь в ванную, заслужено предполагая, что горячая, ароматная ванна меня излечит. Забравшись по самую макушку в нежные объятия благовоний, я с детским восторгом ощущаю, как свинцовая усталость капля по капле покидает мое тело. Напряжение, беспощадно сковавшее все мои мышцы, уходит, уступая место приятному чувству расслабленности, а из головы улетучиваются все обиды. Я прикрываю глаза от удовольствия и, открыто наслаждаясь теплом, растекающимся по телу, откидываю голову на железный ободок, желая полностью раствориться в этом блаженстве. POV Хеймитч Терпеть не могу все эти городские прогулки. Если честно, меня больше привлекают походы в лес. Но, в лесу, как известно подарок не купишь, а из меня презент, по правде говоря, паршивый. Решив поздравить Китнисс должным образом, я отправляюсь в город, понятия не имея, что дарить восемнадцатилетней девчонке. К моему великому счастью, после войны, дистрикт изменился до неузнаваемости. На узких, мощеных улочках, как грибы после дождя повырастали целые ряды новых жилых и торговых зданий. Огромное количество продуктовых и вещевых магазинов, магазинов электроники и бытовой техники. Также здесь есть магазины подарков, украшений и даже магазин ювелирных изделий. Именно в таком магазине, я и натыкаюсь на одну вещицу, которая сразу привлекает мое внимание. При виде аккуратно-выполненного золотого кулона в виде солнца, украшенного крохотным желтым камушком, я мигом вспоминаю о девчонке. По-моему, это идеальный подарок для нее. - Это топаз, – молодая продавщица, увидев мой заинтересованный взгляд, тут же подходит ко мне. – В золотой огранке он особенно красив, – в ее правильно поставленной речи ясно читается капитолийский акцент. Впрочем, ее выдает не только акцент, но и внешний вид. Несмотря на то, что на ней обычный, серый однотонный костюм, все же он отличается неким шиком, несвойственным нашему дистрикту. – Говорят, что драгоценные украшения с топазом помогают раскрывать тайны окружающего мира, – девушка мило улыбается мне, видимо, пытаясь завоевать мое расположение. - По-моему, это полнейшая чушь, в которую способны поверить лишь наивные капитолийцы, – не без ухмылки говорю я, но, заметив вмиг помрачневшее лицо девушки, понимаю две вещи: первая – я ее обидел, и вторая – я был прав, решив, что она бывшая столичная жительница. Вероятнее всего ее попросту отослали из Капитолия в самый дальний дистрикт. – Извините, я не хотел вас обидеть. А что еще говорят об этом камне, капитолийцы? – намеренно делая акцент на последнем слове и желая хоть как-то исправить ситуацию, я как бы извиняясь, улыбаюсь. - Прозрачный топаз желтого цвета, как этот, часто называют винным, – она улыбается в ответ. – Этот камень помогает своему хозяину духовно развиваться, усиливает его интеллектуальные способности и активизирует самые лучшие черты характера. Винный топаз положительно влияет на сон, справляется с бессонницей и плохими сновидениями. Минерал улучшает работу органов пищеварения, облегчает течение простудных заболеваний. - Как интересно, – отзываюсь я, слегка покривив душой. – Хороший сон - это хорошо. Пожалуй, я его беру, – говорю я, погрузившись в свои мысли, но едва заметив ее изумленное лицо и выпученные глаза, спешно добавляю, – не для себя конечно. - Вам его завернуть в подарочную упаковку или обычную? – спрашивает девушка, удаляясь с драгоценностью к кассе. - В подарочную, – отвечаю я, опять погружаясь в свои мысли. Возвращаясь домой, я прохожу через рынок. Пожалуй, это единственное место во всем дистрикте, которое практически не изменилось, ну разве что теперь все легально, да и ассортимент куда шире прежнего. Люди все также торгуют ради выживания, ради прибыли, но теперь им за это не грозит публичная порка на центральной площади. Проходя мимо многочисленных торговых лавок, набитых разной цветастой и душистой дрянью, я с немалым интересом озираюсь по сторонам пока мне на глаза попадается иссиня-черная медвежья шкура, лежавшая на одном из прилавков. Ни секунды не сомневаясь в том, что это шкура именно того медведя, что мы с Китнисс повстречали в лесу, я незамедлительно подхожу к продавцу, торговавшем ею. Им оказывается Тэд, один из двух мужчин, что тащили меня в тот день в больницу на своем горбу. Я видел его лицо и слышал его голос, уговаривающий меня держаться, в те краткие мгновения, когда мое сознание возвращалось ко мне. - Это он, – мужчина отвечает на мой вопрос, прежде чем я успеваю его задать. Хотя мне и не нужно чье-либо подтверждение. Его я узнаю сразу, да и вряд ли в дистрикте найдется еще хоть кто-нибудь, кроме нас с Эвердин, кому удалось пережить встречу с живым медведем. - Сколько стоит? – спрашиваю я отчего-то севшим, охрипшим голосом. - Можешь забирать задаром, это ведь твоя добыча, – Тэд протягивает мне тюк, очищенного и приятного на ощупь медвежьего меха. - Спасибо, – секунду поколебавшись, все же решаю забрать свой трофей. - Да не за что, – мужчина добродушно улыбается. – Мы поделили тушу и раздали нуждающимся. Извини, что без спросу, но вам вроде как не до этого было. Вот мы и подумали: чего добру пропадать-то? – с плохо скрываемым волнением он, поджав губы, выжидающе смотрит на меня, будто желая предугадать мою реакцию на сказанное. - Правильно сделали, – ободряюще похлопав его по плечу, старательно выдавливаю из себя дружелюбную улыбку. Все-таки я ему обязан за помощь, без него и Джима, Китнисс не дотащила бы меня или сама слегла бы от усталости. - Ох, и сильно же он тебя приложил, думали, не выживешь. А девчонка-то как кричала. Ты-то как? – перехватив его любопытный, разглядывающий медвежью метку на моем лице, взгляд, я ощущаю легкую волну раздражения. Всячески стараясь не подать виду, подвожу беседу к концу. - Ничего, поправляюсь. Спасибо за помощь, – пожав ему руку и прихватив «добычу», направляюсь в сторону дома, думая лишь об том, как бы Эвердин не выставила меня вместе с этой мягкой шерсткой за дверь. - Да не за что, – кидает мне вдогонку Тэдди.***
Дом встречает меня тишиной, небывалой чистотой и теплым уютом. Из-за доносящихся из кухни чудесных запахов, мой рот наполняется слюной, а живот, словно желая напомнить мне о том, что я не ел весь день, начинает болезненно урчать. Не найдя Китнисс на первом этаже и решив принять душ перед ужином, я поднимаюсь наверх. В спальне царит кромешная, казалось бы такая холодная, тьма и лишь из-за приоткрытой двери, ведущей в ванную комнату, сквозь тонкую щелку пробивается такая же тонкая полоса света, доносятся чудные благовония, создающие спокойную атмосферу, и звук плескающейся воды. Как можно тише открываю дверь и вхожу в светлое, наполненное паром помещение, как раз в тот момент, когда разгоряченная после горячей ванны Сойка завязывает пояс на своем белом махровом халате. Увидев меня, она никак не реагирует, лишь поворачивается ко мне спиной и начинает крайне сосредоточенно, расчесывать свои черные локоны. - Уже пришел? – спрашивает девушка, совершенно бесцветным и не выказывающим никаких эмоций голосом. - Пришел, и, по-видимому, как раз вовремя, – Китнисс кидает на меня убийственный взгляд, и я чувствую, как мое лицо тут же расплывается в широкой улыбке. До неприличия лестная мысль о том, что Эвердин бесится и злится на меня из-за сегодняшнего утра, хаотично вертится в моем мозгу, никак не желая оставить меня в покое. Девчонка, будто бы прочитав все мои мысли, тут же меняется в лице и, неизвестно по какой причине, непривычно спокойно реагирует на них. - Нет, ты немного опоздал, – картинно улыбаясь, она намеренно делает акцент на предпоследнем слове. - Какая досада, – я медленно подхожу к ней. Встав за ее спиной, кладу подбородок на аккуратное девичье плечико, облаченное в мягкую материю, и обнимаю за талию. От нее исходит слабый аромат апельсина и шоколада. Будучи не в силах сдержаться, поддаюсь секундному порыву и, уткнувшись лицом в шейку, жадно вдыхаю ее нежный запах. – С ума сойти, как вкусно ты пахнешь, – откидываю ее волосы на бок и отодвигаю ворот халата, оголяя плечо. Пульсирующая венка на ее шее тут же привлекает мое внимание. Прохожу по ней пальцами, затем припадаю губами, поглаживая языком. В ответ на эту немудреную ласку, Сойка блаженно выдыхает. Когда мои руки не торопясь развязывают пояс на ее халате и, проникая под него, ложатся на ее бедра, девушка откидывает голову мне на плечо. Она подается назад и, как бы невзначай, упирается своей попкой мне в пах. Китнисс настолько близко, что ее пьяняще-чистый запах бьет в ноздри, пробуждая во мне почти животную похоть. От ощущения ее нежной, бархатной кожи и податливо принимающего мои ласки тела, у меня начинает кружиться голова, а от резко нахлынувшего желания и острого возбуждения, темнеет в глазах. Эвердин не отвечает на мои нежности, но при всей своей пассивности так сладко стонет, что мое вожделение резко возрастая в разы, становится просто неконтролируемым. Когда ожидание становится почти невыносимым, я начинаю спешно срывать с себя одежду, она, резко обернувшись, укутывается в свой халат и, скрещивая руки на груди, начинает буравить меня взглядом. Тут я и понимаю, что попался. Девчонка провела меня как зеленого, несмышленого мальчишку. Стараясь отвлечься, успокоиться и хоть как-то унять болезненное возбуждение, лихорадочно прохожу рукой по своим волосам. - Жестоко, – из-за этого проклятого чувства неудовлетворенности, я изначально сам не узнаю свой сиплый, севший голос. - Разве? – она недоуменно смотрит на меня и как ни в чем не бывало, пожимает плечами. - И долго ты об этом думала? Небось, весь день планировала? – меня приятно радует тот факт, что мои предположения могут оказаться правдой. - Не понимаю, о чем ты, – деланно улыбаясь, Эвердин, не мигая, смотрит мне прямо в глаза. - А знаешь, мне это даже льстит, – подхожу к ней вплотную и медленно-медленно провожу рукой по ее все еще влажным волосам. - Это еще почему? – она удивленно смотрит на меня. - Ну, ты же злилась, а значит, хотела отомстить. Следовательно, ты думала обо мне, выходит, цель достигнута, – на долю секунды девчонка меняется в лице, но уже спустя мгновенье берет себя в руки и натянуто улыбается. - Ужин готов. Спускайся, – повернувшись ко мне спиной и недовольно фыркнув, она уходит, оставив меня возбужденного и злого в гордом одиночестве. - Отомстила, так отомстила. Маленькая мерзавочка, – смеясь с самого себя, торопливо забираюсь в душ, под холодную, бодрящую струю, дабы остудить свой палящий пыл. За ужином, а к слову сказать, он получился весьма аппетитным, мы почти не разговариваем. Китнисс, активно орудуя вилкой, делает вид, что страшно занята поглощением содержимого своей тарелки. Она все еще злится на меня, хоть и всячески старается не выказывать этого. Я делаю пару безуспешных попыток разговорить ее, но девчонка лишь махает головой, старательно храня молчание. Когда нависшая над нами тишина, начинает сжимать мои виски в, казалось бы, свинцовые тиски, а молчание становится почти нестерпимым, я, решив разбавить ситуацию крупицей неожиданности, вытаскиваю из-под стола заранее спрятанный туда тюк медвежьего меха. - Что это? – увидев его, Эвердин бледнеет и едва не давится едой. - Нравится? – я протягиваю ей сверток. - Какого дьявола, Хеймитч? – девушка резко дергается в сторону, словно от чумы. – Зачем ты притащил ее сюда? - Это мой тебе подарок, – я отвечаю спокойным и безмятежным голосом. - Подарок? – спрашивает она шепотом. Ее только что бледное лицо вмиг становится багровым. Задыхаясь от резко нахлынувшей на нее волны бешенства, она начинает часто и шумно дышать и, уже в следующую секунду, встав из-за стола и отшвырнув стул в сторону, буквально срывается на крик. – Подарок?! Да ты чертов псих, Эбернети! Я видела, как этот зверь драл тебя на куски! Ты истекал кровью на моих глазах! Ты чуть не умер на моих руках…, – ее серые глаза темнеют, потом наполнившись слезами, начинают блестеть подобно двум алмазам. - Китнисс, успокойся. Это всего лишь очередное доказательство того, что твой кошмар сдох, – кидаю шкуру к ее ногам, – целиком и полностью. Его больше нет, и я хочу, чтобы ты помнила об этом. Можешь делать с ней, – указываю пальцем на валяющийся на полу ком меха, – что угодно. Хочешь, сожги ее, изрежь или попросту выбрось на помойку, вместе со всеми воспоминаниями, связанными с ней. Мне совершенно все равно, что ты сделаешь. Она твоя. Девчонка пару секунд смотрит на меня, не мигая, затем переводит взгляд на валяющуюся у ее ног иссиня-черную шерстку. Долго о чем-то думает. Делает пару глубоких вздохов, словно желая успокоиться и, нагнувшись, поднимает с пола медвежью шкуру, подходит ко мне и кладет ее на спинку моего стула. - Не хочу, – говорит она тихим, спокойным голосом. – Пусть лежит на полу, в гостиной, у камина, – я киваю в знак согласия и, привлекая ее к себе, заключая в свои объятия. Она, как обычно, утыкается лицом в мою грудь. – Это было жестоко. - Знаю, но это было нужно нам обоим. Тебе, чтобы навсегда забыть о своем страхе. - А тебе зачем? - А мне, чтоб помнить, что ты не всегда в безопасности.***
Чуть позже, уже в спальне, выходя из ванной комнаты, я застаю Китнисс в весьма пикантной позе. Стоя на полу, на коленках, с оттопыренной вверх попкой, она очень сосредоточенно шарит под кроватью, при этом что-то недовольно бурча себе под нос. И без того короткая сорочка, непростительно задралась вверх, да так, что перед моим взором открывается чрезвычайно занимательная и любопытная картина. Вид ее соблазнительных ягодиц облаченных в кружевное темно-красное белье тут же отзывается вполне объяснимой реакцией в паху. - Ты что-то потеряла? – от звуков моего голоса, она вздрагивает и, резко дернувшись вверх, ударяется головой о кровать. По ее болезненным стонам, да собственно говоря, и по жалобному скрипу кровати, я понимаю, что она сильно ударилась. - Хеймитч, чтоб тебя…, – поднявшись на ноги, девушка, недовольно фыркая, потирает ушибленное место. – Да, потеряла! Застежку от сережки… она куда-то упала, не могу ее найти… Кидаю беглый взгляд на пол. Крохотная застежка валялась немного левее от того места, где ее искала девчонка. Отсвечивая комнатный свет, она тут же попадается мне на глаза. - Значит, не там ищешь, – нагибаюсь и, подобрав пропажу, протягиваю ее Китнисс. - Спасибо, – нахмурившись, она поворачивается ко мне спиной и отходит к трюмо. Торопливо снимает вторую серьгу и кладет ее в шкатулочку. Я подхожу к ней со спины, привычно обнимая за талию. - У меня есть для тебя еще один подарок, – внимательно смотрю на ее отражение в зеркале и, завидев на миловидном личике блеклую тень опасения, начинаю улыбаться. - Ты решил меня добить сегодня? – она нервно смеется. – Учти, Хеймитч, второго такого «подарка» моя нервная система не выдержит. - Нет, солнышко, это другое. Я уверен, что тебе понравится, смотри, – достаю из кармана маленькую коробочку из темно-синего бархата и протягиваю ее девушке. Пару долгих секунд она недоверчиво смотрит на меня, и прежде чем принять мой подарок, с подозрением спрашивает: - Что там такое? - Открой и сама увидишь, – я ободряюще улыбаюсь и она, успокоившись, раскрывает коробочку. Едва завидев подвеску, Китнисс впадает почти в детский восторг. Я прекрасно знаю, что девчонка не падка до украшений, но увидав его на витрине, я подумал, что ей понравится именно оно. И, по всей видимости, не ошибся. - Спасибо, Хеймитч, оно великолепно, – девушка поворачивается ко мне лицом и, обвив мою шею руками, сладко целует. Сойкина «благодарность» не ограничивается одним единственным поцелуем и, уже в следующее мгновенье, ее пальчики, ловко расправившись сначала с пуговицами на моей рубашке, а потом и с пряжкой ремня, начинают виртуозно поглаживать каждый миллиметр моей кожи, бессовестно дразня и распаляя меня. - Ты чего удумала? – мой голос становится настолько сиплым, насколько сильно мое возбуждение. - Мы не закончили, утром, и я не прочь продолжить начатое, сейчас, – отзывается девушка сладким голосочком. - Я тоже не прочь продолжить, – стараясь не отставать от Китнисс, я спускаю тоненькие бретельки сорочки с ее худеньких плеч и спешно стягиваю их, оставляя девчонку в одном нижнем белье. Когда же мои руки тянутся к застежке ее бюстгальтера, она торопливо отводит их в сторону и, положив свои ладошки на мою грудь мягко, но при этом настойчиво толкает меня в сторону кровати. - Не так быстро, малыш, – заставив меня принять лежачее положение, она забирается на меня словно на строптивого жеребца. – Я хочу немного поиграть. Ты ведь не против, правда? - Малыш? – из моей груди вырывается хриплый смешок, но когда она, словно пришпоривая коня, сжимает мои бедра своими ножками, расположенными по обе стороны от меня, смешок резко сменяется лихорадочным вздохом. – Я не против. - Вот и славно, – она начинает плавно двигать бедрами взад-вперед, раззадоривая меня и разжигая во мне адское неконтролируемое пламя, в то время как ее шкодливые ручонки шарят по моему телу. Обжигая меня своими прикосновениями, девчонка ловко пресекает всякие попытки дотронуться до нее, как бы давая понять, что это она, а не я, хозяин положения. Эвердин с удовольствием играет роль главной, а я в свою очередь охотно подчиняюсь всем ее прихотям. Меня обдает жаром, когда она, пройдясь ручками вдоль моих ребер, останавливает свое внимание на моей груди, в то время как ее язычок рисуя незатейливые узоры вокруг моего пупка, начинает спускаться все ниже и ниже. Когда я оказываюсь почти на грани, когда возбуждение становится почти болезненным и я готов взорваться к чертям собачьим, девчонка, резко спрыгнув с меня, слезает с кровати. Стон разочарования и даже обиды раздирает мои легкие. - Я так и знал! Решила отомстить? – осознание того, что я как последний идиот во второй раз за сегодняшний вечер попался на ее удочку, неприятно бьет под дых. - Да! Ты бросил меня и ушел! – старательно изображая обиду, девчонка безуспешно пытается скрыть нотки возбуждения, проскальзывающие в каждом ее слове. - Брось, малышка, ты ведь уже простила меня за это, к тому же ты и сама меня хочешь. Посмотри на себя, ты же вся дрожишь от желания, – я медленно, как удав, передвигаюсь к краю кровати, при этом старательно отвлекая Сойку разговорами. Мне достаточно, чтобы она расслабилась и отвлеклась хотя бы на одну секунду. И к моей великой радости она расслабляется. Воспользовавшись этим, я подскакиваю к ней и, схватив за локоть и повалив на кровать, тут же накрываю ее своим телом, чтоб не сбежала. Осознав, что попалась, она, в тщетной попытке вырваться из моих рук, начинает брыкаться, чем и вызывает у меня приступ смеха. - Это не смешно, Эбернети. Пусти меня! – девчонка дергается и принимается колотить меня. - Ну уж нет. Сначала мне придется наказать тебя за то, что ты решила поиздеваться надо мной, – я продолжаю смеяться, тем самым страшно раздражая Китнисс. - Всего лишь хотела ответить тебе взаимностью, – желая вырваться из моих объятий, она в очередной раз ударяет меня кулаком в грудь. - Разве ты не отомстила мне, в ванной? – удивленно улыбаюсь, старательно не обращая внимания на ее тычки. - Этого было мало! – обиженно выкрикивает она, отворачиваясь. - Мало? – целую ее в подбородок, но она старательно хоть и безрезультатно отталкивает меня от себя. Принимаюсь настойчиво покрывать ее шейку поцелуями и чувствую, как ее сопротивление потихоньку слабеет. – Хочешь, чтобы я попросил прощения? - Хочу, – отвечает она дрожащим голосом. - Ну, так прости, – шепчу я ей на ухо и, спустя краткий промежуток времени, все барьеры и препятствия, выставленные Сойкой между нами, рушатся. Девушка пылко отвечает на все мои ласки и поцелуи. - Сегодня я хочу быть сверху, – тяжело выдыхает она. Не долго думая, беру ее за бедра и, перевернувшись на спину, сажаю верхом на себя. - Будь, по-твоему. Некоторое время спустя, лежа в постели, я пытаюсь успокоить бешеное сердцебиение и вконец сбитое дыхание. Никогда еще не ощущал себя таким обессиленным, словно после длительного, изнурительного марафона. - Совсем загнала меня, бесстыжая. Скачешь на мне, как на коне, – с притворным недовольством замечаю я. Девчонка не отвечает, лишь довольно посмеивается. Крепче обнимаю ее и, нежно поглаживая разгоряченное тело, наблюдая за тем, как она медленно засыпает. Мое внимание привлекает крохотная капелька пота, лениво скатывающаяся между ее грудей к покоящемуся там же медальону. Она ярко светится и блестит, и когда достигает цели, солнце на ее груди начинает сверкать как настоящее. Мое солнце.