***
Шторы задернуты, в комнате царит полумрак, но все же яркое утреннее солнце, пробивающееся сквозь плотную, тяжелую материю, позволяет достаточно отчетливо разглядеть обстановку моей спальни, представшую чужому взору. На полу беспорядочно разбросана одежда, а на кровати, по пояс прикрытая тонкой шелковой простыней, спит совершенно нагая Китнисс в обнимку со мной. Я лежу на спине, закинув одну руку за голову, в то время как другая находится на обнаженной девичьей спине. Огненная девушка практически спит на мне. Ее голова покоится на моем плече, нежная, мягкая ладошка на груди, а наши ноги переплетаются подобно запутавшимся шнуркам на детском ботинке. Эвердин, точно почувствовав постороннее присутствие, начинает беспокойно ворочаться в постели и я, притянув поближе к себе, обнимаю ее еще крепче. Успокоившись, Китнисс ложится на мою грудь, а ее рука перемещается на низ моего живота. Это приятное поглаживание заставляет меня улыбнуться сквозь сон. Вероятно находясь в шоковом состоянии от увиденного, незваный гость хватается за дверь, отчего та пронзительно скрипнув, пробуждает охотничьи инстинкты Сойки. Ее превосходный слух незамедлительно дает о себе знать: девушка просыпается и, увидев застывшего в дверном проеме Хоторна, вскакивает, как ошпаренная. — Гейл, — на грани слышимости выдыхает она. В этот миг парень скрывается за дверью. Спрыгнув с постели и подобрав с пола первую попавшуюся ей вещь, Китнисс начинает поспешно одеваться. В попытке застегнуть дрожащими пальчиками мелкие, непослушные пуговицы на принадлежащей мне рубашке, она замечает мой внимательный, нацеленный на себя взгляд и замирает на мгновение. — Прости. Я должна с ним объясниться, — оправдывается она, и ее голос звучит так виновато, что я не могу и даже не хочу возражать ей. — Все в порядке, малышка, — киваю я. — Беги, — и она в буквальном смысле слова вылетает из моей спальни, закрыв за собой дверь. Не услышав последующего звука захлопнувшейся входной двери, я предполагаю, что они все еще находятся в пределах моих покоев. Неторопливо поднявшись с постели и подойдя к двери, из которой минутой ранее выпорхнула моя птичка, я действительно слышу доносящиеся оттуда голоса. Надев штаны, сброшенной на пол накануне вечером пижамы, вслушиваюсь в их разговор. — Гейл! Что ты здесь делаешь? — с ноткой волнения спрашивает Китнисс. — Я пришел к Хеймитчу. Хотел поговорить с ним кое о чем, — запинаясь и словно оправдываясь, все еще немного рассеянно отвечает Хоторн. Видимо, еще не успел переварить увиденное. В соседней комнате слышны легкие шаги и шорох. «Китнисс подошла к своему охотнику», — подсказывает мне мое богатое воображение. — Ты не должен был это видеть. Мне жаль, — с крупицей вины говорит Эвердин. — Тебе жаль? Не должен был видеть? — недоуменно спрашивает парень. Его голос становится громче и в нем чувствуется металл. Тишина. — Мне тоже жаль, — добавляет он уже мягче и с явным разочарованием. — Ты, наверное, считаешь меня шлюхой, да? Пит, ты, теперь он, — с иронией говорит Китнисс. Она ждет ответа, но теперь молчит Хоторн. Тяжелый вдох и долгий выдох. — Пожалуйста, пойми меня. Вы все мне по-своему дороги и я не могу выбрать одного, а от остальных отказаться, — тихо говорит Эвердин. — Тем не менее, лишь одному из нас ты позволила так близко к себе подобраться, — с упреком отзывается Гейл. — Ты подпустила к себе только его, и он не упустил шанса! — со злостью добавляет парень. — Что ты хочешь этим сказать? — непонимающе спрашивает Сойка. — Он соблазнил тебя. Совратил. Старый мерзавец! — шипит он. — Прекрати! Это не так! — выкрикивает девушка. — А как? — Китнисс молчит. — Ну же, ответь мне! — требует Хоторн. — Пожалуйста, Кискисс, скажи, что это все он. Скажи, что это его вина, — уже с мольбой и надеждой шепчет парень. — Нет, Гейл! Я сама легла в его постель! Хеймитч здесь совершенно ни при чем. Я сама так захотела! — безжалостно и безапелляционно, четко отделяя слова друг от друга, чеканит Эвердин. — Ты врешь, — безжизненно выдыхает охотник. — Я тебе не верю, — Китнисс снова молчит, и Хоторн предпринимает попытку вразумить ее. — Кискисс, ты бредишь. Он же старый, богом забытый алкаш! Кому он нужен? — Он нужен мне, Гейл, — с уверенной жесткостью отвечает девушка. — Но почему он? — в голосе Хоторна столько горечи и боли, что с лихвой хватило бы на среднестатистическую драму. — Потому что он всегда был рядом. Потому что не бросил! Потому что не лишил сестры! Потому что… я люблю его, Гейл, — спокойно отвечает Эвердин, и эти слова словно гром среди ясного неба пронзают мой разум насквозь. «Она? Любит? Меня?» — из раздумий меня вырывает звук захлопнувшейся входной двери. Хоторн ушел. Едва я успеваю отойти на пару шагов вглубь комнаты, как секунду спустя в дверном проеме застывает Китнисс. Она потерянно смотрит на меня. — Ты ведь все слышал, да? — ее голос звучит едва слышно. — Большую часть, — искренне отвечаю я. Нет никакого смысла лгать ей. — Ясно, — она опускает голову и смотрит в пол. В этот самый миг она кажется мне такой маленькой и беззащитной. — Хочешь уйти? Побыть одной? — странно, но я не знаю, как себя вести с ней сейчас. Боюсь сказать что-то не то и оттолкнуть ее. — Нет, — Китнисс резко вскидывает голову и отрицательно машет ею. — Я хочу остаться. Можно? — с уверенностью, но отчего-то тихо спрашивает она. — Иди ко мне, — я делаю шаг ей навстречу, и она кидается мне на шею. — Моя любимая малышка, — глажу ее волосы и чувствую, как она еще сильнее жмется ко мне. — Это того стоит, — на грани слышимости шепчет она. «Да, это того стоит», — отвечаю я про себя.23. Гейл
23 июля 2016 г. в 23:27
POV Хеймитч
— Хеймитч, есть минутка? — Эвердин влетает в зал совещаний как сверхзвуковая ракета, сметающая все на своем пути.
— Конечно, — я оглядываюсь по сторонам, желая удостовериться в том, что мы одни в комнате, и убедившись в этом, немного расслабляюсь. — Тебе чего?
— Мне — тебя, — девчонка налетает на меня и крепко обнимает, практически повиснув на моей шее. Обрушивая на меня море чувственных поцелуев, она начинает скидывать с себя одежду. — Только тебя…
— Эй-эй-эй, малыш, сбавь обороты. Ты что творишь? Там за дверью три посторонних человека, — я хватаю ее за плечики, пытаясь высвободиться из ее объятий. «Ведь нам нельзя этого делать. Не здесь. Не сейчас!»
— Плевать. Я хочу тебя прямо сейчас, — она делает ударение на последнем слове, будто бы прочитав мои мысли, и снова тянется ко мне.
— Китнисс… — выдыхаю я, все же отстраняя Эвердин от себя, — не нужно.
— Что? — спрашивает она, отходя на шаг. Ее ручки ложатся на аккуратные, стройные бедра и медленным, поглаживающим движением скрываются под короткой юбочкой. Не успеваю я задаться вопросом, что же она задумала на этот раз, как ее ручки снова оказываются в поле зрения и то, что я вижу, заставляет мое сердце пропустить пару ударов. Девчонка снимает трусики. — Не хочешь? — красное кружево падает на пол к ее ногам, и она тут же отшвыривает его в мою сторону.
— Сумасшедшая, — пытаюсь вразумить Сойку, в то время как ее изящные пальчики торопливо расправляются с мелкими пуговицами на блузке. У меня же перехватывает дыхание, когда она касается последней. — Нас могут услышать, — я привожу ей последний и, по-моему, самый веский аргумент, в то время как руки сами, наперекор словам, тянутся к пряжке ремня. Это не ускользает от ее зорких глаз, и она довольно улыбается.
— Только если постараешься и заставишь меня сильно кричать, — блузка спадает с ее плеч, оголяя оливковую кожу, идеальную грудь, узкую талию и слегка округлившийся животик. Про себя отмечаю, что девчонка немного прибавила в весе, но эта радостная мысль не успевает осесть в моем мозгу, она вылетает из головы стоит моему взгляду вернуться к ее вздымающейся груди.
— Ты без нижнего белья? — недоуменно смотрю на нее. Живущие своей жизнью руки сами тянутся к желанному телу. Сопротивляться ее чарам глупо и бессмысленно. Это выше моих сил.
— Думала, ты сразу заметишь, даже надеялась на это, — она хитро улыбается. — Но, ты меня разочаровал, и сейчас самое время это исправить.
— Как скажешь, милая, — беру ее за руку и притягиваю к себе, целую мягкую ладошку, запястье. Пробегая пальцами по ее нежной коже, ощущаю исходящий от нее жар. Вспыхиваю, загораюсь, и мне плевать, что кто-то может зайти и увидеть нас, ведь это мой сон и здесь возможно все, а наяву такого просто не могло бы случиться.
— Хеймитч, — шепчет моя девочка, снова обнимая меня. — Хеймитч, — каждый ее новый поцелуй все горячее, ощутимее и… реальнее.
Я просыпаюсь. Это был очередной сон. Один из тех снов, где она рядом. Один из тех снов, которые преследуют меня вот уже вторую неделю. Быть вдалеке от нее невыносимо, а находиться рядом и сдерживаться в сто раз сложнее.
Открываю глаза и первое, что я вижу — это ее лицо. Я лежу на развороченных, влажных простынях, в холодном поту, а Эвердин стоит рядом у моей постели.
— Что ты здесь делаешь? — охрипшим ото сна голосом спрашиваю я. Мне стоило огромных усилий выпроводить ее в тот вечер, хотя в мозгу всплывали моменты из моих мучительно-сладких снов, и единственное, чего мне на самом деле хотелось на тот момент — это наброситься на нее, разорвать ее модные, дизайнерские шмотки и трахать всю ночь. Но вместо этого мне пришлось солгать ей, а она решила, что у меня кто-то есть. Глупышка.
— Я к тебе пришла, — Китнисс смотрит на меня с мольбой, а мне снова придется выгнать ее и это сводит с ума. Больше всего на свете мне хочется, чтобы она осталась сейчас и всегда была рядом.
— Мне кажется, мы договорились, что ты пока не должна приходить, — я почти ненавижу себя за то, что должен сделать.
— Знаю, но я больше так не могу, — девчонка забирается на мою кровать и, сев ко мне на колени, крепко обнимает за шею. — Слышишь? Не могу больше так, — она начинает торопливо целовать мое лицо. — Пожалуйста, Хеймитч, не прогоняй меня. Не в этот раз. Я больше не хочу прятаться.
— Неужели? — я еще крепче прижимаю ее к себе.
— Да, — она смотрит на меня немигающим взглядом, будто желает загипнотизировать. — Не хочу.
— А чего же ты тогда хочешь, родная? — я едва касаюсь ее мягкой, пахнущей свежестью и весенними цветами, кожи. Поглаживаю нежную щечку и провожу кончиками пальцев по ее губам. Пригладив ее длинные, распущенные волосы и зарывшись в них пальцами, я беру Китнисс за затылок и аккуратно притягиваю ее лицо к своему. Как только наши губы встречаются, я понимаю, что окончательно пропал и что не смогу ее выгнать. «Не в этот раз», — проносятся в моей голове сказанные ею слова.
— Тебя, — выдыхает она с каким-то трогательным трепетом. Ее губы слегка приоткрываются.
— Мм, какая сладкая, — я целую податливые губы. Вкладываю в свой поцелуй все то желание, которое успело накопиться во мне за последние пару недель. Про себя отмечаю, что он получается удивительно медленным и ласковым. Я не могу воздержаться от комментариев, а девушка от улыбки. Не отводя взгляда, Эвердин начинает стягивать с меня пижаму, а я, последовав ее примеру, освобождаю ее от милого летнего сарафанчика и кружевного бежевого белья. Мы так изголодались друг по другу, что на это уходит минимальное количество времени.
— Говоришь, что хочешь меня? — я начинаю ласкать и гладить ее спинку.
— Да, — Эвердин пробивает мелкая дрожь, и я надеюсь, что это от переизбытка эмоций, а не от отсутствия одежды.
— Так получай, вот он я, — я возобновляю поцелуи и, приподняв ее под ягодицы, аккуратно насаживаю на себя. — Весь твой, — от неожиданности она приглушенно охает и больно вонзает свои ноготки в мои плечи. Мною движет невероятная, сумасшедшая жажда обладать этой женщиной, ее телом и душой. Кровь пульсирует внизу живота. Китнисс двигается мне навстречу, выгибается сильнее и хватает ртом воздух, отчего ее губы пересыхают, и она раз за разом облизывает их.
— Мой, — огненная закидывает голову и непрерывно и так блаженно стонет, что я не выдерживаю и, впившись пальцами в ее попку, заставляю двигаться еще быстрее. Целую ее упругую грудь, ловлю губами горошинки сосков и слабо покусываю их. Мы теряем счет времени. Мне не верится, что все это происходит наяву, потому что это слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Напряжение достигает пика. Она оглушительно вскрикивает, и ее тело начинает биться в оргазменных судорогах. Она так сильно сдавливает меня внутри, что сделав еще пару глубоких толчков, я едва не кончаю. Мне с огромным трудом удается сдержаться. Я терпеливо жду, пока бушующий в ней ураган стихнет. Когда ее мышцы расслабляются, я обнимаю за талию и, придерживая ее за попку, опрокидываю на шелковые простыни, подмяв под себя и возобновляя движения внутри нее.
После испытанного оргазма, ее тело, словно превращается в один большой, оголенный нерв. Ей становится неприятно, и она упирается ладошкой в мой торс, в слабой попытке оттолкнуть меня от себя.
— Нет, солнышко, я еще не закончил, — одной рукой перехватив ручки девчонки, я моментально поднимаю их над ее головой. Китнисс пытается брыкаться. Я подхватываю ее правую ножку под колено, увожу в бок, максимально раскрывая ее, и наваливаюсь на нее всем телом, входя еще глубже.
— Не могу больше, — обездвиженная и беспомощная, она начинает скулить и жалостливо хныкать. — Я сейчас взорвусь, Хеймитч, — огненная закусывает свои губы до крови.
— А я сгорю заживо, если остановлюсь, малышка, — я нагибаюсь и ласково целую ее в висок, меняю угол и частоту проникновения, и она снова начинает охать и сладко постанывать мне в ухо. — Еще немного, еще чуть-чуть, — рвусь в нее как сумасшедший, словно желая утонуть в ее мягком тепле, войти в каждую клеточку. Эвердин закидывает свои ножки мне на спину и, скрестив голени на моей пояснице, принимается активно двигаться мне навстречу.
— Еще. Давай. Не останавливайся, — лихорадочно шепчет она, и я ускоряюсь. — Да! — выкрикивает моя победительница и выгибается резкой дугой, почти приподнимая меня на себе. Я финиширую секундой позже. — О, да! — она закатывает глаза и очередная, более мощная волна удовольствия накрывает нас с головой.