Сбои в системе.

Комната, которая всего пару часов назад казалась вполне просторной, была забита пьяными студентами так, что, казалось, лишнего вздоха нельзя было сделать. Громыхала какая-то клубная музыка из висящих на стенах небольших колонок, то и дело кто-то приносил с кухни очередную бутылку выпивки, и было так омерзительно шумно, что хотелось как следует приложить каждого, кто здесь находился, об стену, лишь бы это все прекратилось. Даже находясь не в самом трезвом состоянии, Хибари Кея искренне не понимал, как его занесло сюда и как он умудрился тут еще и остаться. Краем уха он услышал после лекции, что несколько особо активных – разгильдяев, в понятии Хибари - второкурсников решили устроить вечеринку в честь первокурсников. У одного из них, особенно крикливого и раздражающего, была своя квартира, которую он, невзирая на весь риск, решил любезно предоставить для такого события – и, разумеется, больше половины курса идею моментально поддержали. Он был против с самого начала, и, тем более, совсем не собирался никуда идти – лицезреть огромную и пьяную толпу раздражающих даже в трезвом состоянии идиотов ему хотелось столько же, сколько и пить в такой компании. А потом к нему привязался какой-то излишне жизнерадостный - пусть это было и наигранной жизнерадостностью - брюнет, начал нести какую-то ересь про сплоченность их коллектива и поддержание, вообразите себе, дисциплины во время данного мероприятия – и Кея, услышав заветное слово, каким-то образом умудрился согласиться. Пожалеть он об этом успел, разумеется, еще даже не попав в квартиру Скуало – того самого инициативного и крикливого, который был одним из затейщиков сего безобразия. Квартира у него оказалась двухкомнатной, что, конечно, более чем хорошо, когда ты студент и снимаешь ее на свои деньги, но более чем плохо, когда ты решаешь устроить пьянку с участием около полусотни еще не успевших вырасти из подростков раздолбаев. Откровенно говоря, ни о какой «дисциплине» здесь и речи быть не могло – когда сюда пришел Хибари, все только начиналось, в помещении было не больше десяти человек, а на улице еще даже не успело стемнеть. Но даже эти несколько человек ясно дали понять, что ничем хорошим это в принципе не кончится. Побить ближайшего к нему полупьяного однокурсника, развернуться и уйти ему не дал все тот же брюнет, который опять привязался, ляпнул что-то и всунул Кее в руку стакан чего-то алкогольного. Хибари даже успел слегка поразиться способности брюнета так искусно пудрить мозги окружающим, а потом он опустошил содержимое стакана. И странное двуличие однокурсника его уже не особо волновало. В стакане оказалось крайне дешевое и от того еще более дерьмовое, чем могло бы быть, пиво – это смог определить для себя даже Хибари, который пил-то всего пару раз за всю свою жизнь. Однако даже этого вполне хватило для того, чтобы разжечь в нем слабую долю интереса к происходящему в данной квартире, и он решил, мол, а вдруг не будет ничего плохого, если он останется ненадолго, лишний раз убедится, каким же мерзким и отвратительным вырастает его курс, выпьет еще немного и уйдет? В конце концов, он не собирался идти с кем-то на контакт, заводить новые знакомства или пить с кем-то – ему просто надо было взять себе немного выпивки и найти место, где его не будут особо трогать. Или избить здесь всех и, все же, уйти, оставляя себя без таких крайне сомнительных и противоречивых впечатлений. Хибари не выносил вечно сбивающихся в бесполезные толпы однокурсников, ровно, как и прочих людей; Хибари не выносил громкую и бессмысленную музыку, места, где скапливается большое количество пьяных людей и самих пьяных людей. Будучи по жизни зависящим лишь от самого себя и своих принципов, упрямым и привыкшим быть одиночкой, разумнее всего для него было сейчас заехать в лицо назойливому однокурснику и вернуться в общежитие. Поэтому Хибари абсолютно не понимал, почему он выбрал первый вариант. Однако в самом начале это не казалось ему чем-то неправильным. Тогда он был трезвее и рассудительнее, но этот интерес, вызванный дрянным дешевым пойлом и фальшивостью веселья брюнета, взял верх над здравым смыслом. Поначалу все, правда, казалось не таким уж невыносимым. Народ еще не подтянулся до конца, а однокурсник, которого, как выяснилось, звали Ямамото Такеши, любезно показал Кее, «где здесь у них можно наливать». Из огромного разнообразия бутылок, что, с другой стороны, выглядело как разнообразие способов потратить деньги почти впустую, его выбор пал на бутылку виски. А потом стоило только пристроиться на широком грязном подоконнике, скрытом за тяжелыми темными шторами, которым, судя по всему, было около двадцати лет - и все сразу стало казаться проще. Пока где-то "там", за плотной тканью, гремела музыка и пьяно шумела все возрастающая в количестве толпа, брюнет мог позволить себе попытку расслабиться и влить в свой организм хотя бы немного алкоголя. Чисто ради интереса, ничего больше. Интерес, в итоге, довел до опустошенной почти полностью бутылки и слегка плывущего перед глазами мира. Это было странно - для человека почти что непьющего, Хибари казался трезвым после такого количества виски, хотя многим здесь хватало бутылки пива, чтобы дойти до состояния "разнесло". Опьянение Кеи же было почти незаметно, и, если не считать этого легкого пошатывания, ничего, казалось, больше и не изменилось. Как раз тогда он решил, что находиться в этой квартире и дальше у него просто не хватит никакого терпения и нервов, и попытался выбраться. Все его попытки провалились тогда, когда толпа скачущих под музыку в обнимку с алкоголем студентов затянула его почти в самый центр. Взмокшие, воняющие перегаром тела окружали его со всех сторон, кто-то что-то кричал, кто-то дергал его за руки, наступал на ноги, задевал локтями и бесконечно сдавливал, сжимал, толкал… А потом чья-то широкая ладонь, крепко ухватив его за запястье, выдернула его из этого скопления тел ближе к коридору, где было почти что пусто, и кто-то прокричал ему на ухо, разжимая пальцы и отпуская руку: - Собираешься домой? «Кто же еще, если не Ямамото Такеши», - хмуро посмотрел на новоявленного знакомого брюнет, коротко кивнул и принялся заправлять рубашку, которую чьи-то проворные пальцы успели практически полностью выдернуть из-под ремня брюк. - Ладно, бывай, - отсалютовав ему на прощание, Ямамото развернулся и почти моментально затерялся среди людей. Хибари даже с усмешкой подумал о том, каким же надо быть идиотом, чтобы разыскать в этом месиве практически незнакомого ему человека и умудриться еще и вытянуть его оттуда, но, стоило отдать должное, именно это идиотство ему и помогло, и теперь можно было скорее пробраться к выходу из квартиры. Хотя Кея бы предпочел, чтобы этот брюнет как можно скорее просто забыл о его существовании и больше не пытался с ним пересечься. Ни к чему это. - Кея, скажи тост! – требовательно захныкал какой-то растрепанный блондин, подлетевший к Хибари из толпы, и Кея мысленно заскрежетал зубами, вопрошая, почему все эти люди просто не могут оставить его в покое. – Мы с тобой еще точно не пили, а другие меня посылают! Взгляд, посланный в ответ, коротко и ясно выразил, куда этому созданию следует идти без надежды на возвращение. Хибари даже подумал, что прекрасно понимает этих «других», ибо блондин действительно вызывал своим видом лишь желание избавиться от него как можно скорее. Слишком энергичный, слишком громкий, слишком пьяный – такие бесили всегда, впрочем, как и все остальные люди, чудом вместившиеся в эту небольшую квартирку. Загадкой, правда, оставалось то, откуда он знает его имя, но сейчас не хотелось даже думать об этом. Хотелось думать только о том, как кстати было бы сейчас заехать коленом в чужой живот, дернуть за волосы и приложить о то же колено неимоверно тупой, в чем не сомневался брюнет, головой. Единственный плюс во всей этой ситуации звенел в пальцах блондинистого идиота, расплескивая за прозрачными стенками красную жидкость. - Давай сюда и проваливай, - брюнет выхватил у опешившего блондина один из двух бокалов, которые тот предусмотрительно принес с собой, и, не дожидаясь, пока до второкурсника дойдет, ушел сам – где-то в коридоре была дверь, ведущая, как полагал Хибари, в ванную. Это было довольно глупой идеей, тащиться с бокалом вина в чужую уборную, однако там, хотя бы, точно будет не так тесно. Хотя, впрочем, «не так тесно» для него сейчас могло быть только в своей общажной комнате. Кея, кажется, первый раз за все то время, что живет в общаге, по-настоящему захотел в ней оказаться. Его ожидания оправдались - пробравшись через завалы чужой обуви к двери, бывшей когда-то белой, а теперь посеревшей и потрескавшейся от времени, он действительно попал внутрь ванной комнаты. Свет из коридора успел охватить светлый кафельный пол, который наверняка жутко скользил, и угол стиральной машинки, а потом дверь за ним захлопнулась, и все вокруг вновь погрузилось в чернеющую и плотную темноту, в которой казалось невозможным разглядеть что-либо. И только тогда до Хибари дошло, что выключатель, регулирующий здесь свет, находился со стороны коридора. «Замечательно», - раздраженно подумал брюнет, покрепче зажал бокал пальцами и выставил перед собой свободную руку, медленно двигаясь вперед, пока не уткнулся в стиральную машинку. Ощупав ладонью поверхность бытовой техники и убедившись, что она ничем не завалена, Хибари, приподнявшись, пристроился на ней, глухо стукнул подошвами ботинок о гладкую белую вертикаль боковой стенки и, кажется, даже облегченно выдохнул. По крайней мере, здесь он был один, а раздражающая музыка и омерзительная толпа гремели за стенкой уже не так оглушающе громко. И теперь у него было время выпить это чертово вино, забранное у того блондина. Он поднес бокал поближе к лицу, безуспешно пытаясь высмотреть его в темноте, раздраженно хмыкнул и прижал к губам. - Пить в одиночку, между прочим, как минимум невежливо, - раздалось внезапно откуда-то слева, Хибари дернулся от неожиданности – и вино выплеснулось из бокала, стекло по шее вниз и добралось до рубашки, наверняка безнадежно пачкая ее. - Какого черта… - прошипел Кея, повернув голову влево, и не нашел ничего лучше, кроме как наугад кинуть бесполезный уже бокал в ту сторону, откуда только что кто-то говорил. Раздался звон, какой бывает, когда хрупкая посуда разбивается вдребезги на несколько мелких осколков, затем стук битого стекла о казавшуюся странно легкой поверхность – ванна, скорее всего – однако ожидаемого болезненного вскрика или чего-то похожего брюнет не услышал. - Промахнулся, - ехидно протянул голос, чьи-то ноги в ботинках слишком очевидно заскользили по дну ванны, а затем мягко опустились на кафель. Следом послышался звук расстегиваемой молнии, видимо, на этих самых ботинках, потом какая-то возня совсем рядом с ним – и Хибари понял, что обладатель ехидного голоса опустился на стиральную машинку слева от него, скорее всего - предварительно разувшись перед этим. Для человека, находящегося в такой темноте, он ориентировался почти что хорошо, и Хибари недоверчиво спросил: - Откуда ты здесь взялся и зачем? Новоявленный собеседник усмехнулся и, наклонившись куда-то в сторону, слегка задел его локтем. - У нас одна и та же причина, думаю, - ответил он, голос его прозвучал откуда-то снизу, словно тот наклонился, и Кея постарался прислушаться, пытаясь понять, с кем ему так отвратительно посчастливилось столкнуться в чужой ванной. Голос был, очевидно, мужской, приятно-низкий, слегка хрипловатый и тягучий; он казался смутно знакомым, и Кея был почти уверен, что это был кто-то из его однокурсников, но он едва ли помнил хотя бы некоторых на лицо, что уж говорить про имена и, тем более, голоса. Хотя в этом сейчас, пожалуй, был и свой плюс – его собеседник также вряд ли понял, кто он, и это позволяло остаться им обоим неузнанными. Сомнительных знакомств Хибари на сегодня хватило с головой, а так они едва ли вспомнят друг друга уже завтра. По крайней мере этот незнакомец пока что не вызывал в нем раздражения и желания избить его как можно сильнее, а, значит, можно было позволить себе расслабиться. - Выпьешь? – собеседник, судя по всему, снова выпрямился, и Кея услышал плеск алкоголя в стеклянных стенках бутылки где-то совсем рядом с собой. Что ж, видимо, они здесь действительно было по одной причине. Коротко хмыкнув, он протянул руку в сторону, наткнувшись пальцами точно на узкое горлышко и чью-то ладонь, обхватившую его у основания. Взяв бутылку чуть повыше, Хибари забрал ее из чужих рук и, приложившись, сделал сразу несколько больших глотков, запрокидывая голову – бутылка уже была опустошена чуть больше, чем наполовину. - Что это? – поинтересовался он, распробовав новый на вкус напиток – сразу и кислый, и слегка сладковатый, он казался приятным, но не таким крепким, как виски. - О, кто-то у нас еще так мало пил в своей жизни… - почти издевательски протянул собеседник, и Кея раздраженно подумал, что поторопился с выводами – желание избивать, все же, появилось. – Это красное вино. Решив обойтись очередной беглой ухмылкой, Хибари сделал еще пару глотков и опустил бутылку, поставив ее между собой и парнем. - Ты не очень разговорчив, я погляжу, - продолжал, тем временем, в прежних интонациях тот. – Дай угадаю, ты пришел сюда потому, что тебя неимоверно бесят все те тупые пьяные создания, верно? - Не знал, что здесь натолкнусь на еще одно такое, - в такой же манере ответил Хибари, медленно начинающий заводиться. Собеседник издал странный и низкий смешок. - Готов поспорить, тебе куда приятнее моя скромная компания, иначе бы ты давно ушел отсюда или врезал мне – ничего же не держит, - слегка растягивая паузы между отдельными фразами, парень почти прошептал это, наклоняясь, кажется, чуть ближе. Кея подумал мельком, что фраза так и напрашивается на достойный ответ, но он не был силен в словесных перепалках, он был силен в перепалках физических, а пытаться вместо ответа дать человеку по лицу в такой темноте, пожалуй, было не самой лучшей идеей. Так что вместо этого он предпочел раздраженно хмыкнуть, снова взять бутылку, отпить еще немного и передать ее другому, слепо ткнув донышком стеклянного сосуда в чужую руку. Вино растекалось внутри него приятным теплом и обволакивало разум, расслабляя и временно успокаивая вечное напряжение. Хибари попробовал оценить ситуацию со стороны и не удержался от беглого смешка. - Что тебя рассмешило? – моментально отозвались из темноты, и в бархатно-тягучем голосе проскользнула заинтересованность. Хибари выдал честный ответ: - Довольно забавная ситуация – во время многолюдной вечеринки ты сидишь в ванне, полностью одетый, пьешь вино, а затем делишься им с первым попавшимся человеком. - Плюс все это в абсолютной темноте, - заключает чужую мысль незнакомец и вкрадчиво добавляет. – Но ты же вовсе не первый попавшийся. Кея предпочитает сделать вид, что не слышал окончания фразы. - Почему ты не включил свет? – спрашивает вместо этого он, и слышит, как бутылку мягко опускают уже на пол. Он слышит, как тихо смеется собеседник, слышит, как тот двигается и вдруг ощущает его почти вплотную к себе – сквозь ткань рубашки чувствуется чужое тепло. Он хочет отодвинуться, но чужая рука наугад хватает его за рубашку, удерживая. - Для создания должной атмосферы, - шепот слышится совсем рядом, горячее дыхание почти обжигает кожу где-то в районе ключиц, а рука, скользя по рубашке, ползет выше, сжимая плечо. Хибари думает, что темнота не является особой помехой и умудряется заехать кулаком куда-то по ребрам излишне наглого незнакомца, вызывая у того слегка раздраженное шипение. Хибари думает, что ситуация начинает казаться подозрительной и словно бы спланированной заранее. Хибари думает, что сейчас самое время уйти, наконец, отсюда к черту. А еще он думает, что чужое дыхание и крепкая хватка на плече кажутся излишне правильными в такой ситуации. Ему почему-то кажется, что этого недостаточно, что алкоголь ни капли не влияет на ситуацию и что он, оказывается, заинтересован в том, что произойдет дальше. И потому он в который раз за вечер выбирает не то, что правильно, а то, что вызывает наибольший интерес – разжимает кулак и накрывает ладонью место, куда только что ударил, ощущая под пальцами несильно выпирающие ребра. - О, - коротко выдыхает незнакомец, видимо, удивляясь, а затем скользит рукой по плечу брюнета, обхватывает шею и тянет вперед, на себя. Они ударяются лбами в темноте, Хибари промазывает и попадает губами в чужой нос, слегка кусая за него, и только потом они целуются – медленно и нетерпеливо одновременно, цепляясь губами и прикусывая чужие языки. Хибари сжимает ладонями чужие ребра и рассеянно вспоминает, что и целоваться-то толком не умеет, но его собеседника, кажется, особо это и не волнует – он перехватывает инициативу на себя, уверенно ведя в поцелуе и задавая собственный темп. - Да ты еще и девственник, как я могу предположить, - не удерживается от ехидного комментария парень, отстраняясь от Кеи, и брюнет снова не выдерживает – не особо целясь, он еще раз бьет куда-то вперед и попадает, кажется, в нос. Что-то едва слышно хрустит, незнакомец болезненно стонет, выпуская Хибари из своих рук, и тот притягивает его к себе за ворот рубашки, целуя снова. В голове словно щелкает туда-сюда заевший выключатель, пытаясь полностью избавиться от способности мыслить разумно, не включая режим трезвого блюстителя порядка. Неторопливо в этот раз не выходят – они словно сражаются за право быть лидером, целуя напористо и в некоторой степени агрессивно, совсем не желая уступать друг другу; губы пачкаются в крови из разбитого носа, руки вцепляются в чужие волосы, крепко сжимая, гуляют по закованным в одежду телам, пролезают под ткань. Незнакомец, в итоге, сдается первым – отстранившись и судорожно пытаясь восстановить дыхание, он цепляется ладонью за чужую шею, оглаживая выпирающую ключицу большим пальцем, и тянется другой рукой к носу. - Не сломал, - удовлетворенно хмыкает он, и это срабатывает, словно чертов зеленый свет – Хибари разочарованно цыкает и наклоняется вперед, припадая к шее губами, сжимает зубами кожу, вызывая судорожный вздох со стороны парня, и лезет руками под рубашку, оглаживая бока и слегка выпирающие ребра. Собеседник пока не действует – только лишь заинтересованно выжидает дальнейших махинаций брюнета, давая тому возможность немного посамовольничать. - А ты быстро учишься, - комментирует незнакомец, но его реплики стали настолько само собой разумеющимися, что Хибари почти не заводится – только сжимает сильнее зубы чуть ниже уха, вознамерившись, видимо, оставить на чужой коже как можно больше меток, и тянется пальцами под одеждой к грудной клетке. Под пальцами ощущается плоский мужской торс, но у Кеи ни на секунду не возникает мысли, что это неправильно. Это лишь…возбуждало, кружило голову и склоняло злостный переключатель разума в положение «выкл». Брюнет никогда не задумывался об этом раньше, но сейчас, ему казалось, завладеть этим парнем, взять над ним верх, взять его было жизненно необходимыми целями. - Неудобно, - коротко бросает он, отстранившись, и вдвоем они быстро справляются с мелкими пуговицами. Кея оглаживает живот, лезет ладонями вверх и зажимает между пальцами соски, несильно оттягивая их. Незнакомец тихо шипит сквозь зубы, отрывает от своего тела чужие руки и тянет на себя. Они целуются снова – и Хибари начинает думать, что поцелуи не так бессмысленны и отвратительны, как он думал до этого. Они были запретно-сладкими, страстными, вызывающими азарт и желание искусать в кровь чужие губы, подчинить себе, взять под контроль. Брюнет запускает пальцы в волосы на затылке и неожиданно натыкается на тугой узел резинки; потянув ее, он выпутывает чужие волосы и выясняет, что загадочный незнакомец, оказывается, еще и длинноволосый. Это кажется чем-то излишне странным – ведь парней с подобными прическами в их университете найти гораздо проще, и он понимает, что невольно будет заниматься этим уже завтра. Но это будет завтра, а сегодня этот длинноволосый незнакомец выдергивает его рубашку из-под ремня брюк и кусает его за ухо, вызывая внезапный для обоих короткий стон. - Да ты даже так умеешь, - обволакивающий шепот на ухо и язык, прочерчивающий влажную дорожку от мочки подбородку. По коже пробегает стая мурашек, и Кея воспринимает это как свой небольшой проигрыш, оттягивает за волосы чужую голову и тянет назад, заставляя держать ее в заданном положении. Это теперь напоминает борьбу за лидерство, только способы не всегда честны, но, даже так, Хибари не может проиграть ни при каком раскладе, даже если нетрезв и даже если не знает толком ничего. В темноте было и сложно, и легко одновременно. Они не видели друг друга и не имели понятия, как они выглядят, но это незнание лишь накаляло все до предела. Все ощущения, все эмоции и реакции чувствовались в разы сильнее – притупление возможностей одного из органов чувств выжимало это из других, и каждое движение было словно каленым железом по чужой выдержке. Здесь следовало быть осмотрительнее, чтобы не сдаться первому, но Хибари ненавидел проигрывать, и это толкало его вперед, перекрывая абсолютное отсутствие опыта. Он наматывает на кулак длинные пряди, продолжая слегка болезненно оттягивать голову, ищет пальцами другой руки ремень чужих брюк и неаккуратно расстегивает его вместе с ширинкой. Парень в его руках дергается и пинает его коленом, предприняв попытку вырваться. - Слезь на пол, неудобно, - в приказном тоне требует он, и Хибари на удивление слушается – но только потому, что и сам собирался сделать это. Он опускается на пол, отпускает чужие патлы и стягивает с худых ног брюки, оставляя болтаться их где-то на щиколотках. Парень недовольно вздыхает, похрустывая затекшей шеей, стряхивает ненужный предмет одежды ногами и притягивает Кею к себе за ворот рубашки. Брюнет даже замирает ненадолго, когда теплые губы дразняще проходят по напряженной шее, а затем зубы сжимают кожу недалеко от кадыка – и он снова не удерживается от короткого полустона-полувздоха и вжимается пальцами в чужие бедра. Руки незнакомца расстегивают рубашку, медленно блуждают по телу и ласкающее, почти нежно оглаживают – в то время, как губы агрессивно терзают шею и плечи. Это было невыносимо приятно, и Хибари стыдно признаться в этом самому себе, но он был готов отдаться этим рукам и губам прямо здесь и прямо сейчас. Только его природная гордость и желание засадить умелому незнакомцу прямо сейчас не позволяли ему. Парень, прекрасно предугадывая реакцию брюнета, усмехается и прикусывает зубами сосок, накрывая ладонью чужой стояк. Внутри разливается обжигающее тепло, а в штанах становится столь невыносимо тесно, что, кажется Хибари, терпеть еще немного он просто не сможет. Он сжимает зубы, чтобы не застонать опять, и тянет парня на себя, заставляя опуститься на кафельный пол. Незнакомец понимающе хмыкает, соскальзывает вниз и прижимается к нему всем телом, трется, расстегивает одной рукой ширинку и притягивает второй за волосы. Хибари успевает подметить только, что парень выше его на полголовы, а потом они целуются так оглушающее-страстно, что думать о чем-то еще он оказывается не в состоянии. Он зажимает в ладонях чужой таз, кажется, до синяков, и ему прикусывают язык. Он скользит рукой под резинку трусов, обхватывая в кольцо чужой член, и, незнакомец, наконец, стонет в поцелуй, притягивая двумя руками еще ближе к себе за талию. Хибари разрывает поцелуй и торопливо приказывает, не пытаясь даже отдышаться: - Повернись. Он ожидает ехидных комментариев в свою сторону или абсолютного неповиновения, но парень только усмехается и, черт возьми, действительно разворачивается в его руках, упираясь локтями в стиральную машинку и прогибаясь в спине. Кея даже слегка удивляется, обхватывает поперек чужой талии и стаскивает с худых бедер белье. - А ты уверен, что справишься, малыш? – тянет издевательски незнакомец, и Хибари понимает, что в очередной раз на вечер поторопился с выводами. За это отвратительно-слащавое «малыш» хочется отгрызть язык и вымыть рот с мылом, но он только грубо проталкивает в этот самый рот свои пальцы, сжимая другой рукой чужой орган. - Оближи, малыш, - передразнивая, тянет он, и теплый шершавый язык покорно скользит между пальцами, обводит их, обильно смачивая слюной. Кея зажмуривается на пару мгновений, пытаясь утихомирить пляшущие перед глазами точки, и медленно скользит другой рукой по члену – туда-сюда, и по телу парня в его руках пробегает волна дрожи. Он нетерпеливо кусает Хибари за подушечку пальца, и брюнет вытаскивает их из чужого рта. - Хороший мальчик, - шепчет он, вжимаясь корпусом в чужую спину и ощущая свою полную победу. Хороший мальчик хмыкает и двигает бедрами, требуя. Хибари не видит его лица, но думает наверняка, что тот ухмыляется. Он проталкивает внутрь сразу два пальца, вызывая раздраженное шипение, и для отвлечения начинает двигать другой рукой чуть быстрее. Его сейчас не особо волновали чужие ощущения, но, как ему казалось, было более приятно, когда удовольствие получают они оба. Он двигает пальцами внутри, пытаясь развести их в стороны на подобии ножниц, и понимает, что чужой слюны в качестве смазки явно было мало. Впрочем, сейчас думать об этом было поздно, и оставалось только отвлекать парня рукой на члене и губами на плечах. Довольно скоро ему это надоедает, и Кея справедливо думает, что незнакомцу не пять лет, может и потерпеть, в случае чего. Он вытаскивает свои пальцы под слегка болезненный, но нетерпеливый стон, и зажимает рукой чужой член у основания, спуская свое белье. - В такие моменты принято говорить… - начинает язвить незнакомец опять, но захлебывается окончанием фразы, когда Хибари без предупреждения входит в него сразу полностью, потянув на себя одной рукой. - Расслабься? – издевательски уточняет он, и слышит, как сквозь сжатые зубы его посылают к черту. Внутри парня оказывается тесно и узко, и это ударяло в голову ощутимее любого алкоголя. Он дает ему немного времени, чтобы привыкнуть – этакий акт милосердия и проверка его выдержки. Продолжая скользить одной рукой по чужому члену, он оглаживает второй бедро и выпирающие тазовые кости, буквально кожей чувствуя напряжение парня. А затем он понимает, что ждать больше просто не может, и начитает двигаться внутри незнакомца, пытаясь задать не особо быстрый темп. Перед глазами продолжают плясать точки, чертов переключатель разума безнадежно заклинивает, и он сжимает зубы, чтобы ненароком не застонать. Парень в его руках шипит болезненно, пытаясь привыкнуть к ощущению чужого члена внутри себя, а затем Хибари входит чуть глубже, задевает что-то – и крышу сносит окончательно уже обоим. Незнакомец не удерживается и громко, протяжно стонет, и Хибари, наконец, перестает держать себя в руках. Он толкается внутрь нетерпеливо и рвано, кусает чужие плечи и позволяет себе короткие стоны, заглушаемые чужими, громкими и долгими. Незнакомец стонет, всхлипывает и хрипит, сам подаваясь навстречу и насаживаясь на чужой орган, и это сносит крышу. Хибари хочется брать его долго и грубо, хочется вдавить спиной в стену и закинуть на талию чужие ноги, хочется намотать на руку длинные волосы и использовать чужой рот на своем члене, хочется до крови искусать ему все плечи и оставить на бедрах как можно больше синяков. В то же время он понимал, что все закончится спустя несколько минут, а затем они разойдутся, и ничего этого не будет – он все еще не знал даже, с какого курса парень, извивающийся в его руках и нетерпеливо подмахивающий бедрами. Уже завтра он вполне может сидеть в одной аудитории с человеком, которого сейчас он несдержанно и торопливо трахает, и даже не подозревать об этом. Хибари возобновляет движение рукой на чужом члене, стараясь подстроиться под быстрый темп своих же толчков, незнакомец захлебывается стонами, и Кея понимает, что и сам уже на пределе. Пляшущие перед глазами точки мигают цветными пятнами. Он сильнее сжимает зубы над лопатками, все же прокусывая кожу, и тело пробивает волной наслаждения. Хибари кончает внутрь незнакомца, не сдерживая очередного стона и даже не думая поступить иначе. - Сволочь, - умудряется выдавить из себя парень, Хибари пару раз рвано проводит рукой по его члену – и тот кончает следом за ним в чужую руку, почти срывая голос. В голове словно было абсолютно пусто, эмоции притупились, как будто закованные в вакуум. Хибари лениво выходит из чужого тела и отстраняется, мазнув напоследок губами по плечам. - Для девственника ты неплох, - устало комментирует незнакомец и падает на стиральную машинку, пытаясь восстановить дыхание. Хибари про себя с неким превосходством думает, что явно был более чем неплох, и нелепо передвигается в темноте в сторону ванны, нащупывая чистой рукой вентиль. Из крана бьет холодная вода, и, подставив под нее руки, он отстраненно думает, что неплохо было бы сунуться туда головой. За его спиной чем-то шумит парень, а потом ему в спину тыкают чем-то мягким. - Так удобнее, - говорят ему, и Хибари забирает из чужих рук рулон бумажных полотенец. Они быстро приводят себя в порядок, и на место постепенно возвращается способность мыслить головой. За стеной все еще продолжалась вечеринка, и приглушенная идиотская музыка, видимо, была единственной причиной, по которой их стоны не было слышно – в процессе Хибари даже не задумывался о том, что в квартире они далеко не одни. Вспоминалось многое – что он собирался уйти отсюда с час назад, что он в этот вечер первый раз напился и первый раз потрахался, и, в конце концов, что все это время к ним могли спокойно зайти, так как дверь была даже не заперта. - Пиздец, - неожиданно грубо высказывается он и торопливо застегивает рубашку. - Как тебя зовут? – интересуется его внезапный партнер на этот вечер и знакомо звенит бутылкой в руках. Хибари подходит ближе, отнимает бутылку и делает несколько глотков. Брюнет понимает, что стоит ему сказать свое имя – и дороги назад уже не будет. Он не сможет сделать вид, что ничего не было, когда будет знать человека, с которым переспал только что. Он не знает, хочет он этого или нет, но решает, что экспериментов ему на сегодня достаточно. - Не имеет значения, - хмыкает он, облокачиваясь на стиральную машинку спиной, и отдает бутылку обратно. Цепкие пальцы перехватывают ее, и незнакомец заинтересованно спрашивает: - Фаталист или правда не имеет? Хибари молчит, не зная, что ответить. Молча они допивают остатки вина, передавая бутылку друг другу, но у Кеи не возникало и мысли, что в этом молчании было что-то неправильное. Было напряжение, было странное ожидание, были невысказанные вопросы – но было и ощущение правильности. Все так, как и должно быть, он только что переспал с парнем, он не против повторить и не собирается оправдывать себя алкоголем. Но разум, включившийся так некстати, упрямо твердил, что на этом стоило закончить, а Хибари было достаточно исключений из правил на сегодня. - Уйдешь через десять минут после меня, - в приказном тоне просит он, когда остатки вина вливает в себя незнакомец, и отталкивается от стиральной машинки. - Уже уходишь? – слегка разочарованно тянет парень, а потом хватает его за запястье. – Ты даже прощаться не умеешь нормально, совсем еще зеленый. И лениво целует его, скользя языком по припухшим и обкусанным губам. Хибари вновь забывается – совсем ненадолго, только чтобы ответить на поцелуй, который был так не похож на все, что были до этого, а затем сам же и разрывает его. Губы приятно покалывает, и Кея не удерживается от слабой улыбки, которую все равно не было видно в темноте. - У тебя десять минут, беги скорее, загадочный незнакомец, - отпускает его парень, и Хибари идет в сторону двери. Не оборачивается – и захлопывает дверь за собой, оставляя в чернеющей темноте собеседника, собутыльника и внезапного любовника. *** Пробуждение после злосчастной вечеринки напоминало восстание из Ада. Голова нещадно раскалывалась на несколько частей, услужливо напоминая о количестве выпитого вчера алкоголя, в глаза раздражающе било солнце, а тело ныло, словно Хибари вчера весь день таскал ящики с оборудованием по аудиториям. Вставать с кровати не хотелось совершенно, и сил брюнета хватило лишь на то, чтобы лениво разлепить веки. В небольшой общажной комнате было непривычно светло. Одежда Кеи валялась на полу у шкафа – видимо, снять ее аккуратно и сложить внутрь ночью просто не хватило сил. Хибари вообще смутно помнил, как он добрался до своей комнаты, разделся и лег – воспоминания обрывались на том поцелуе «на прощание», хотя, казалось, именно это и следовало забыть. Настенные часы показывали почти полдень, и Хибари мрачно подумал, что впервые за всю свою жизнь он прогулял занятия. Хотя сейчас было явно не до этого – ноющее и болезненное ощущение внутри черепной коробки мягко намекало, что думать надо не об учебе, а о каком-нибудь гребанном обезболивающем. Он нашел в себе силы подняться – оказалось даже, что стоять ровно было не так тяжело, как он предполагал. Где-то в ящике письменного стола, как он помнил, должна была быть аптечка, но для начала Хибари достал из шкафа какие-то первые попавшиеся – и единственные в его гардеробе – джинсы и натянул их на себя, предпочитая не разгуливать по комнате почти что обнаженным. Коробка с лекарствами действительно оказалась в столе, и Кея просто вывернул ее на кровать – сейчас не волновало даже, что он создает бардак в своей комнате, ибо терпеть головную боль становилось все труднее. По сценарию следовало бы думать, что он больше никогда в жизни не станет пить ничего алкогольного, но после вчерашнего Хибари не был уверен, что все всегда идет по сценарию. Он выудил из кучки лекарств пачку аспирина, выдавил из блистера на ладонь сразу две таблетки, прижал ее ко рту и проглотил их, запрокидывая голову и жмурясь. Из того же ящика стола достал бутылку с водой и в несколько больших глотков опустошил ее, запивая отвратительно-неприятные на вкус таблетки и смачивая саднящее сухостью горло. В голове немного прояснилось, и стало даже чуть легче двигаться и дышать. Возвращалась способность трезво мыслить, и Хибари начал прокручивать в голове события вчерашнего вечера. Утром, вспоминая это, ему невольно пришла в голову мысль, что вчерашнее до жути напоминало качественную постановку в порно. Самым нелепым – или логичным? – было то, что он все еще был не против повторить, но Кея сам провел эту грань между «вчера» и «сегодня», отрезая от себя такую возможность. Он вернулся к шкафу и открыл его, критично оглядывая в зеркале свое отражение. Хмурый и растрепанный, он выглядел бы устрашающе, если бы не все еще припухшие губы и… И, черт возьми, пестрящие засосами и следами от чужих зубов шея и плечи. - Блять, - высказался вслух Хибари, думая, как долго это будет сходить, и по-настоящему порадовался, что всегда ходит в застегнутых до ворота рубашках. Сейчас, впрочем, плевать было и на это. В дверь настойчиво застучали, и Кее показалось, что стучат у него внутри головы. Он раздраженно захлопнул дверцу шкафа и, не удосужившись как-то прикрыть это царящее на его теле безобразие, двинулся открывать. Ему хотелось моментально заехать по лицу кому угодно, кто додумался так нагло долбиться в его дверь в, между прочим, учебное время. Он распахнул дверь – и опешил, рассматривая нарисовавшегося на пороге его комнаты парня. Выше его на полголовы и облаченный, как и он, в одни джинсы, парень держал ладонь на лбу и, зажмурившись, явно также страдал от головной боли, но Кее было плевать. Гораздо больше его волновала россыпь алеющих пятен на чужом торсе, длинные, отливающие синим волосы, собранные в неаккуратный низкий хвост, и синяк на ребрах, который явно был оставлен несколько часов назад. Который явно был оставлен самим Хибари, как и эти засосы. - От головы что-нибудь есть? – почти простонал болезненно вчерашний незнакомец, его голос безошибочно узнался, и все окончательно встало на свои места. Хотелось как-то высказаться на этот счет или же быстро захлопнуть дверь перед чужим носом, но тут парень открыл глаза – и Хибари не удержался от смешка, глядя, какой нелепой гримасой исказилось красивое, на самом деле, лицо. - Пиздец, - прокомментировал незнакомец за двоих, отнял руку от головы и заинтересованно тыкнул в один из оставленных собой же следов. Хибари раздраженно оттолкнул от себя чужую конечность. - Да брось, не чужие же, - съехидничал парень, и Кея с раздражением подумал, что тот слишком быстро вернул себе самообладание. – Может, хоть теперь скажешь свое имя? - Хибари Кея, - нехотя ответил он, сделав шаг назад, словно молча приглашая парня зайти внутрь. Тот коротко усмехнулся. - Рокудо Мукуро, приятно, наконец, познакомиться. Рокудо Мукуро, парень с отвратительными манерами и язвительным характером, парень, который буквально сносил голову и вызывал неконтролируемое желание одновременно и разбить ему нос, и трахать до потери сознания, вошел в комнату и захлопнул за собой дверь. - Ну, Хибари Кея, у тебя не найдется для меня каких-нибудь таблеток? «Разумеется», - подумал Хибари, впечатывая Мукуро спиной в дверь и кусая за губу. Он не был фаталистом и скептически относился к судьбе и прочему бреду, но этот случай показался ему забавным происшествием.