Чистая линия

Саки незаметно приблизился к мужчине, глазевшему на окна особняка Ритейни, приставил к его боку кинжал и ехидно прошептал на ухо: - А ну-ка пойдём со мной, господин шпион. А будешь рыпаться – вызову Благочестивых, и мало тебе не покажется! Мужчина вздрогнул и тихо ответил: - Я готов идти с вами, молодой господин. Но я не шпион. Моё имя Зофар Карайя, мой отец фригольдер из села по соседству с поместьем Кассани. Я служил на границе, а теперь вернулся в родные места… и узнал много неприятных вещей. - Вот как… - удивился Саки. – Ты жил рядом с поместьем Кассани… Но что тебе нужно сейчас? Голос мужчины дрогнул: - Скажите, молодой господин, это правда мон Нарим и его младший брат? - Да, это они, - холодно ответил Саки. – Что тебе от них нужно? Поверь, если ты замышляешь что-то злое, то я не буду заморачиваться, вызывая Благочестивую Стражу, а выпущу тебе кишки самолично. Они только-только начали приходить в себя, и им совсем ни к чему лишнее расстройство. - Да что вы, молодой господин! – воскликнул мужчина. – Я без памяти рад, что они оба живы! То, что я слышал о супруге мона Нарима, позволяет мне предполагать, что он был мерзавцем, каких мало… Знаете, я ведь с детства их знал… Мой младший брат Малик дружил с господином Аргаем… И я… Я всегда ими любовался… Издали… Мон Нарим… когда я узнал, что он просватан, то и подался в солдаты с горя. Разве фригольдер пара благородному мону? - Так ты был влюблён в Нарима? – спросил Саки уже более тёплым голосом. - Почему - был? – спросил Зофар. – Я и сейчас… Не мог я его забыть, как ни старался. Мучился-мучился, а всё-таки не выдержал. Три года ведь прошло… Взял я расчёт и отправился в родные края. А там – такое… Поместье Кассани пустое стоит, родители Нарима умерли, брат пропал… А про Наримова муженька такое болтают, что на ночь лучше не слушать – а то вовек не заснёшь. Вот я и подался в столицу – думал разузнать, что да как. И встретил вас… Сначала решил, что ошибся, но, дай, думаю, прослежу. Проследил… Как это вы ко мне так близко подобрались, молодой господин? Я ведь даже в расстройстве голову не теряю, а тут как помутнение какое-то нашло… - Не бери в голову, - махнул рукой Саки. – Меня многому обучали, о чём ты и знать не знаешь. Ладно, пойдём… - Куда, молодой господин? К Благочестивым? - Вот ещё, делать нечего… В особняк пошли. Думаю, ещё один верный человек нам не помешает. Только не вздумай сейчас к Нариму с глупостями лезть. Ему очень худо пришлось. И брату его. - Это Наримова муженька рук дело? – спросил Зофар и, получив мрачный кивок, заявил: - Ну, пусть теперь сам себе могилу роет, гнида, и закапывается поглубже. Даром я, что ли, в Пустынных Следопытах служил? Тоже кое-что могу. - Пойдём, - хмыкнул Саки. – И запишись в очередь. - Не понял? – удивился Зофар. - Да тут знаешь, сколько желающих перегрызть глотку Айлару Игрени? Ты не первый и даже не десятый… Только вот ускользнул он от казни. Скрылся, мерзавец, от правосудия и теперь пребывает неизвестно где. - Ничего, - мрачно ответил Зофар, - пусть побегает напоследок. Я его всё равно найду. *** А предмет их разговора по-прежнему пребывал в жуткой купели, куда погрузил его Отступник. Самым ужасным было то, что он умер не до конца. Какая-то часть сознания Айлара Игрени осталась пребывать в том кошмарном создании, в которое он постепенно начал превращаться. И эта часть вполне осознавала то, что с ним происходит, чувствовала боль и жар, ослепляющую злобу и ярость ко всем живым… К тому, что теперь для него навсегда закончилось – любви, покою, теплу. И эта дикая злоба и жуткая ярость, казалось, раздирали тело на части. Несколько раз крышка открывалась. Отступник оглядывал плоды своих трудов и покачивал головой, а потом вновь вливал в ванну какие-то жидкости, от которых становилось только хуже и хотелось вскочить, рвануться, впиться зубами в ненавистное горло… Но проклятая жидкость, в которую был погружён Айлар, точнее, то чудовище, в которое он начал превращаться, держала крепко. Отступник же, похоже, был не слишком доволен результатом. Чудовище понимало, что процесс превращения, ради которого он и оказался в зловещей купели, идёт слишком медленно. Что-то Отступник бормотал всякий раз насчёт: «Организм молодой… подавляет симптомы…» Но когда крышка открылась последний раз, лицо Отступника озарилось улыбкой. Он был доволен. И чудовище стало понимать, что недолго ему оставаться в проклятой купели, наполненной темнотой, болью и одиночеством… Что скоро можно будет поделиться своей болью с другими… и что все, кто осмелится встать у него на пути – погибнут. И чудовище стало ждать. Пусть Отступник всякий раз творил что-то, заставлявшее корчиться от боли, и твердил, что он хозяин чудовища… Чудовище прекрасно понимало, что он ошибается, что проклятый мерзавец сам не понимает до конца, ЧТО он сотворил… Скоро, очень скоро из купели выберется воплощённая смерть. И никому не будет от неё спасения. Никому. *** Император принял Лаира и его спутника незамедлительно. А когда наконец-то прибыл мон Тамир, выглянувший Госсе позвал в кабинет всех – и Кархана с Яссаном тоже, предварительно заявив, что отныне они входят в состав Малого Императорского совета, созданного на время разрешения тяжёлого кризиса, на пороге которого оказалась Империя. Как только все трое вошли, Император сказал: - Садитесь. Нам нужно посоветоваться, ибо получены вести самого нехорошего свойства. Начинай, Госсе. Госселин встал и начал говорить: - Первое. Я не смог понять, какого рода пакостные сюрпризы приготовили вам в виде этих иголок. Но, к счастью, наш гость, господин Алат сумел в этом разобраться. Эти иглы – заговорённые и несут в себе магию превращений. Проще говоря, до определённого момента всё было бы нормально, но если бы тот, кто ловким способом эти иглы навесил, подал сигнал… Все носители игл обратились бы в ходячие бомбы. - Что? – поражённо спросили Кархан и Яссан в один голос. Да и Тамир Ритейни побледнел и переспросил: - В бомбы? То есть, в театре произошёл бы взрыв? - Мощнейший, - подтвердил Госсе. – Никто бы не выжил. В том числе и Император. - Но тогда подающий сигнал сам должен быть смертником, - высказался Кархан. - Именно, - кивнул Госсе. – А поскольку он должен сегодня находиться в театре, то на представлении будет немало людей из Тайного Сыска. Этого загадочного злоумышленника необходимо вычислить… и допросить. - Думаете, он много знает? - спросил Яссан. - Вряд ли, - ответил Госсе. – Но нам важно одно – найти Отступника. Но это уже – второе. - Кого? - на этот раз удивились все трое. Мужчина, названный Алатом Вирейни, вздохнул и очень кратко рассказал о маге-Отступнике с Островов, а так же о его плане развязать эпидемию Синей смерти. - И что самое плохое, - продолжил Госсе, - в руках у Отступника наш старый знакомый – Айлар Игрени. Именно он и станет Синей смертью. И это – третье плохое известие. Как ни странно, все безоговорочно поверили в сказанное Госсе – кайнар никогда не стал бы повторять непроверенные домыслы, а значит, информация вполне точная. Однако… - То есть, Отступник заразит его Синей смертью? – удивлённо переспросил Яссан. – Но это не так страшно. Одного носителя болезни можно перехватить, а район изолировать и объявить карантин. Когда-то наши предки справлялись с подобными эпидемиями… - Похвально, юноша, что вы интересуетесь родной историей, - отрезал названный Алатом Вирейни. – Однако, если бы речь шла об обычной эпидемии – поводов для паники не было бы. Отступник не заразит Айлара Игрени Синей смертью. Он сотворит из него смерть, и чудовище, выпущенное на волю, погубит немало жизней. И это при том, что его практически невозможно уничтожить, а всякий, кто приблизится к чудовищу на расстояние в семь шагов, будет заражён и вряд ли выживет. А может быть всё ещё хуже – неизвестно, как Отступник усовершенствовал своё творение. - Но это же ужас… - прошептал Яссан. – Как этот самый Отступник надеется не заразиться сам? - У него наверняка есть лекарство, - невозмутимо отозвался Алат Вирейни. – Все, кто его выпьют - излечатся. Или вообще не заболеют. И тогда плохо придётся тем, кто выступал против Чистильщиков. - Так это дело рук Чистильщиков? – переспросил Кархан. - А кто ещё мог провернуть такое – пригреть в Империи столь злобного и могущественного мага? Только Чистильщики. Наверняка Великий Приор думает, что сможет с помощью этого трюка свергнуть меня, - мрачно сказал Император. – Вот только кем он будет править, если всё удастся? Кто будет поклоняться Чистой Линии? Разорённая, опустевшая, выжженная дотла страна? Мы обязаны предотвратить это! - Да, - сказал Лаир Арсайя. – Обязаны. Всё зашло слишком далеко, и Великий Приор стал не просто опасен. Он просто сошёл с ума в своей жажде власти. - Значит, так, - сказал Лигалиран Максимус Третий, - следует немедленно начать поиски лаборатории Отступника. - Думаю, что мы можем помочь с этим, Ваше Величество, - заявил Алат Вирейни. – Но следует помнить о том, что осталось три дня… - Не сейчас! – поморщился Император. – Я помню об этом и надеюсь, что за помянутые три дня Синяя смерть не объявится. - Мы попытаемся её нейтрализовать, - продолжил Алат, ничуть не смущённый Императорским неудовольствием. - Однако лучше всё-таки взять исполнителя в театре живым. Он может знать о местонахождении лаборатории Отступника. - Но почему? – удивился Тамир Ритейни. – Наверняка он просто расходный материал. - Нет, - покачал головой Алат Вирейни. – Действия такого уровня предполагают добровольное и осознанное согласие. Следовательно, это фанатик, один из приближённых к Великому Приору. А поскольку лаборатория может находиться в одной из тайных Резиденций Чистильщиков, о которых нам ничего неизвестно, мы можем получить от него нужные сведения. Поверьте, есть способы это сделать, несмотря на весь его фанатизм. Яссан поёжился – это прозвучало слишком уж холодно и жестоко. Но потом он подумал о том, что таинственный убийца обрекал на смерть его семью, Императора и массу невинных людей – актёров и зрителей, и жалость его испарилась без следа. Гость Императора прав – нужно спасти то, что можно спасти. А упрекать себя за жестокость можно будет и потом - когда всё благополучно завершится.