Чистая линия

Значит, стоит пока поиграть в послушание, решил Яссан. Главное не пропустить момент, когда ублюдок расслабится, и попробовать убить. «Зубами грызть буду… - мелькнула мысль. – Такая тварь не должна жить…» Но внешне его лицо осталось непроницаемым. Во всяком случае, Яссан очень на это надеялся. Слуги отвели его в соседнюю комнату, где была оборудована небольшая купальня с приятной тёплой водой. Правда, аромат от воды исходил слишком уж приторно-сладкий, словно открыли ящик с расплавившейся на солнце пастилой, но Яссан решил потерпеть. Не стоит нарываться на наказание, главное, чтобы мерзавец Игрени решил, что он напуган до дрожи в коленях и даже не мыслит о сопротивлении. Слуги оказались опытными, они до скрипа вымыли тело Яссана и прочистили его внутри, удалили с тела почти незаметные тонкие рыжие волоски, а в паху оставили небольшую дорожку, всё остальное тоже удалили. Потом его натёрли маслом с ещё более резким и сладким запахом, с едва заметной терпкой ноткой. Длинные, как и положено мону, волосы тоже тщательно вымыли, расчесали, высушили и вновь заплели в косу. Потом один из слуг достал из красивой продолговатой шкатулки весьма натурально выглядящий дилдо и подошёл к Яссану, сказав: - Наклонись. Это нужно ввести. Яссан замотал головой. Поганая штучка выглядела совсем немаленькой, и задница парня испуганно поджалась. Слуга покачал головой и вновь сказал без всякого выражения совершенно пустым безразличным голосом: - Лучше пригнись. Если мы этого не сделаем – Господин накажет тебя. Он рассердится. Он не любит, когда ему перечат. Ты ведь не хочешь в клетку? В клетку Яссан не хотел. Но гордость требовала сделать хоть что-нибудь, чтобы прекратить это бессмысленное унижение. Он попробовал сказать, что не может принять такое, однако слуга опередил его: - Не отказывайся. Если ты придёшь к Господину без этого – будет куда хуже, поверь. Думаешь, я простой слуга? Я его законный супруг, бывший когда-то благородным моном. А один из тех несчастных, что в клетке – мой младший брат. Для всех мы мертвы, мертвы уже больше года. Несчастный случай, знаешь ли… - Что? – похолодел Яссан. – Как такое может сходить с рук? - Сходит, как видишь… - вздохнул слуга… или супруг Игрени. – Прошу тебя, не упрямься. Если господин будет в хорошем расположении духа – он позволит мне помочь брату и остальным несчастным… там, в клетке. Яссан… - Ты меня знаешь? – поразился Яссан. - И ты тоже знал меня… - бесстрастно произнёс слуга. – Меня звали Нарим Кассани. - Что? – охнул Яссан. – Нарим? Как? Он слишком хорошо помнил хорошенького весёлого русоволосого и синеглазого парнишку, гораздого на всякие проказы, с которым частенько встречался в детстве. Поместья Тамира Ритейни и Мавера Кассани, отца Нарима, были неподалёку, так что виделись они в детстве часто, даже почти дружили… А брат… - Только не говори, что один из тех… юношей твой брат Аргай… Он же… Ему же… - Всего семнадцать. Да, это он, - ответил Нарим. – Именно поэтому я ещё и не полез в петлю. Я не могу оставить брата одного… в таком положении. И бежать я не пытаюсь – Айлар замучает брата за малейшую попытку. А как он умеет мучить… Поверь, я знаю слишком хорошо. Мне жаль тебя, Яссан… Но если ты будешь послушным – может быть, он и не будет тебя мучить слишком сильно… Яссан глубоко вздохнул и искренне понадеялся на то, что отец всё-таки начнёт его поиски и стоит только немного подождать. Потому что если раньше он хотел убить Игрени и бежать, то теперь просто бежать он не мог. Нарим и Аргай были ему почти друзьями. Нельзя было бросать их здесь. И он, вздохнув, сказал: - Ладно, я попробую быть послушным. А он, – Яссан кивнул на другого слугу, - не скажет? - Нет, - ответил Нарим и кивком подозвал второго слугу поближе. Тот открыл рот, и Яссан увидел, что язык юноши очень сильно надрезан и в него вставлено какое-то странное приспособление, словно два соединённых гладких шарика. Раздвоенные кончики укороченного языка шевелились, слуга попытался что-то сказать, но изо рта вырвалось только что-то, напоминающее шипение. - Видишь, - вздохнул Нарим, - Туон не может говорить. Его язык надрезан особым образом… и эта штука в нём. Он способен доставить удовольствие господину своим ртом… но говорить почти не может. Только с огромным трудом… - Понятно, - вздохнул Яссан, которому уже было плохо от всех мерзостей, на которые он насмотрелся в этом доме, но он пытался держаться. – Ладно. Не будем злить господина. Некоторое время спустя слуги отвели Яссана в следующую комнату. Идти с дилдо в теле и скованными за спиной руками было не очень удобно, и Яссан шёл медленно, мелко семеня. На лбу его выступил пот от напряжения и боли, но парень терпел. На этот раз это была роскошно обставленная спальня с широким ложем. Назвать этого монстра кроватью просто не поворачивался язык. Стены комнаты были обиты багровым дорогим бархатом и от этого казались политыми кровью тех несчастных жертв, которых – Яссан в этом не сомневался – здесь перебывало много. Сам Айлар Игрени сидел возле небольшого резного столика в обитом пунцовым бархатом кресле и медленно потягивал из бокала золотистое вино, лениво бросая в рот душистые тёмно-синие ягоды риники. Увидев вошедших, он хищно заулыбался и спросил: - Почему так долго, мой возлюбленный супруг? Он сопротивлялся? - Нет… - ответил Нарим. – Но вы приказали его хорошо подготовить, господин… - Хорошо, - кивнул Айлар и бросил ещё один взгляд на замершего Яссана, - но он не возбуждён. - Вы не приказывали, господин… - прошелестел Нарим. - Так приказываю сейчас! – рыкнул Игрени, мгновенно меняя милость на гнев. – Туон, братец мой распрекрасный, возбуди этого красавчика! Пусть он узнает, как хорош твой несравненный ротик! А ты, дорогой супруг, подготовь кольцо! Яссан попробовал отстраниться, но слуга по имени Туон оказался быстрее. Он опустился на колени перед Яссаном и начал ласкать его мужскую плоть языком, постепенно забирая всё больше в рот. Яссан подумал, что в такой ситуации его не сможет возбудить никто и ничто, но, как выяснилось, сильно ошибался. То ли у него слишком давно не было секса, то ли Туон был так искусен, но возбуждение появилось. Сильное, почти болезненное… И в ту же секунду Туон отстранился, а на члене Яссана защёлкнулось кольцо, делая возбуждение действительно болезненным. - Хорошо, - улыбнулся Игрени, снова меняя гнев на милость. – Вы неплохо справились, и я буду добр. Встаньте к стене. Нарим и Туон торопливо скинули рубашки и встали к противоположной стене. Яссан поразился. Если раньше он видел только ноги бедолаг, то теперь… На спинах и ягодицах обоих буквально не было живого места. Рубцы, рубцы, рубцы… Свежие, заживающие и почти зажившие, они образовывали на телах этих двоих жуткий причудливый рисунок. Яссан почувствовал, что его начинает мутить, но заставил себя стоять ровно и смотреть, чувствуя, что его желание порвать горло Айлару Игрени начинает приобретать поистине космические масштабы. Что же касается самого Игрени, то он подошёл к приделанной к стене стойке и вытащил из неё тонкую, гибкую плеть. Размахнувшись, он стал наносить удары сначала Нариму, а затем Туону. Те не дёргались, не вскрикивали – видно, уже привыкли к такому, а может, Игрени и вправду был милостив. Оба по очереди считали сыплющиеся на них удары, а когда мучитель закончил, поблагодарили его за справедливое наказание. Игрени милостиво улыбнулся: - Можете идти. Ты, мой возлюбленный супруг, можешь прибраться в клетке, а то там слишком воняет. И, да, можешь накормить и напоить этих тварей, а то сдохнут раньше времени. А ты, дорогой братец, ступай к охране. Они по тебе соскучились, да и рот твой давно простаивает без дела. Нарим и Туон торопливо поклонились Игрени до земли и быстро исчезли из спальни. А Айлар подошёл к Яссану, рванул того за косу, притягивая к себе, и принюхался: - Вот теперь ты пахнешь, как надо… Будешь послушным – я не буду сильно тебя наказывать… И в клетку не посажу. Понимаешь? - Понимаю… - тихо отозвался Яссан, решив про себя продолжить игру. Он окончательно убедился, что Айлар Игрени опасный безумец, а такие видят только то, что хотят видеть. Он привык к покорным и сломленным и не ждёт сопротивления. Значит, нужно показать, что Яссан насмерть перепуган и готов на всё, лишь бы избежать боли. Главное – чтобы он освободил Яссану руки. А уж там… Несмотря ни на что, Яссан хлюпиком не был и тренировками – с оружием или без – не пренебрегал. Это науки навевали на него тоску. Так что главное – чтобы его руки были свободны. А затем безумца ждёт парочка неприятных сюрпризов. Поэтому Яссан весьма натурально всхлипнул и прошептал ещё раз, старательно изображая испуг: - Понимаю, господин… - Вот и молодец, - отозвался Айлар и толкнул Яссана в направлении кровати. Яссан неловко упал на колени, напряжённый член скользнул по шёлку одеяла, по телу прошла волна стыдного возбуждения, парень неловко ткнулся носом в подушку и замер. Айлар с неприятным чавкающим звуком вытащил дилдо и шлёпнул Яссана по ягодицам: - А ты хорош… И рыжий везде… Это забавно. Поднимись повыше, не хочу порвать тебя сразу же. К тому же у тебя впереди ещё много нового и интересного… Яссан попытался подняться, но со скованными руками это не удалось, к тому же колени разъезжались, и он прошептал: - Господин, позвольте мне опереться на руки… так вам будет удобнее… Айлар нахмурился, но увидев, что со скованными руками пленник действительно не может выполнить его приказ, успокоился и, ещё раз шлёпнув Яссана - на этот раз больнее, сказал: - Рыжей сучке не терпится, чтобы её трахнули? Хорошо, твой господин милостив. И Яссан с облегчением понял, что руки его освободили от оков. - Благодарю, господин, - сказал Яссан, опёрся на освобождённые руки и прогнулся в пояснице, надеясь, что это выглядит достаточно по-блядски для того, чтобы мучитель не думал больше ни о чём, кроме его задницы. И у него получилось и на этот раз. Возбуждённый до предела Айлар стал пристраиваться сзади, его член был готов уже найти свою заветную цель, но в это время Яссан стремительным движением перевернулся и с неописуемым наслаждением врезал мучителю пяткой по яйцам. - А…хххх… хрр… - сумел выдавить Айлар Игрени, получив сильнейший удар по самому дорогому для любого мужчины. Его яйца стали стремительно синеть и опухать, но Яссан уже решил вмазать ещё разочек для верности, когда глаза Игрени закатились, и он рухнул на спину. Яссан прислушался – непохоже было, чтобы кто-то ломился проверять, всё ли в порядке, похоже, охранников Игрени приучил не соваться лишний раз в эту комнату. Яссан улыбнулся мстительной улыбкой и начал разрывать на части шёлковую простыню. А потом получившимися полосками связал Игрени так, что тот и кончиком мизинца не смог бы пошевелить. В процессе связывания Айлар пару раз начинал шевелиться и стонать, приходя в себя, но получал по голове изящной каменной статуэткой обнажённого юноши, весьма кстати стоявшей в нише, и тут же успокаивался. Наконец, нелёгкий труд был закончен, и Яссан, совершенно не заморачиваясь, доел все ягоды и фрукты с тарелки, напился, но к вину прикасаться не стал – ему нужна была ясная голова. Потом он отыскал дверь в гардеробную и с облегчением натянул штаны с рубашкой, предварительно избавившись и от проклятого кольца, и от стояка. Одежда Айлара была Яссану велика, так что пришлось подворачивать, но такие мелочи сейчас парня не занимали. Стоило обдумать, как выбраться из этого гадкого местечка с минимальными потерями, а затем напустить на Игрени Тайный Сыск вместе с Благочестивой Стражей. И именно в этот момент в коридоре возник подозрительный шум. Яссан похолодел. Неужели охрана что-то заподозрила? Парень торопливо оглянулся в поисках хоть чего-то, что могло сойти за оружие, но, ничего не найдя, сжал в руке лежавший на столе серебряный нож для фруктов, приготовившись, если что, вонзить его в шею Игрени. Такая тварь не должна жить по-любому. Шум в коридоре усилился, а через минуту дверь распахнулась, и в комнату влетел Кархан, сжимавший в руке зелёный шёлковый шарф. Следующим был кайнар Госсе, а замыкал эту живописную группу гвардеец со шпагой в руке. На минуту все замерли, а Яссан, поняв, что пришла наконец долгожданная помощь, с трудом поднялся на враз ставшие ватными ноги, подошёл к Кархану, уткнулся ему в плечо и горько всхлипнул: - Ну что ж вы так долго… А я всё сам да сам… А потом его стало неудержимо трясти, но он ещё сумел выдавить: - Там люди… в клетке… им помочь надо… - прежде, чем окончательно разрыдался.