Blue Strawberry

      Серо-стальные глаза капитана Кучики в возмутительном пренебрежении скосились на острие клинка, упиравшееся ему в лицо так нахально и совершенно недопустимо. Жесткая рука, быстрая и безоговорочная, как и вся сущность непобедимого капитана, с легкостью отбила лезвие Пантеры к непомерному удивлению врага. Бьякуя спокойно выпрямился, но, выхватив Сенбонзакуру, с такой же несусветной скоростью взмахнул ею перед носом противника, в миллиметре от его кончика раскраивая непозволительную по отношению к аристократу наглость Джагерджака.       Тот не смутился, напротив, усмехнулся куда большей улыбкой, обнажающей его хищные клыки и животное безумие. Всего миг — и Пантера прошлась в аккурат над ухом Кучики, раскраивая двойной кенсейкан и отправляя тот распавшимися осколками на крышу. Серые глаза вспыхнули под изогнувшимися в резком негодовании черными бровями и, чётко рассчитав траекторию, мгновенно поддержали выпад Сенбонзакуры, предупреждающе проскрипевшей по поверхности остатка маски арранкара, но все же не сорвавшей ее.       — А-р-р-р! — Прорычал Джагерджак и испепеляющим взглядом впился в противника.       — Хм… — Невозмутимо посмотрел Кучики на взбесившегося врага свысока своего величия.       Их мечи с жутким лязгом скрестились под уничтожившие уже друг друга взгляды.       — Прекратите… — Собирая свои силы, прошептала Куросаки, сжимая до хруста костей свои кулаки и разрывая этой неконтролируемо яростной хваткой свои хакама на коленях. Она сейчас и этих двоих разорвет в клочья, как форму синигами.       Однако ее не услышали: звон мечей стал мелькать с разных сторон слишком громко и слишком часто. Обе фигуры сражавшихся мужчин закружились в стремительном вихре, волчком описывая дуги вокруг обездвиженной подобным шокирующим происшествием синигами.       «Да, что они, с ума сошли, в самом деле!..» — Взбешенно вскинула она голову и уловила в холодном воздухе над небом запах пролитой крови.       — А, ну-ка, прекратили оба немедленно!!! — Взревела она и, поймав должный момент, со всей силы ударила Зангетсу по скрещенным меж собой Сенбонзакуре и Пантере. Оба меча болезненно «ойкнули», выпав из рук и ударившись о бетонную крышу.       Кучики и Джагерджак с раздражением посмотрели на посмевшего остановить их поединок человека, точно не ожидали увидеть кого-то третьего. Но Куросаки Ичиго, по-прежнему, была здесь… К их запоздалому ужасу. Она тяжело дышала, сжимая крепко в руках смертоносный тесак, сверля попеременно ненавистью то одного, то второго.       — К-ку-ро-са-ки?.. — Проронили оба противника как-то уж очень рассеянно, завидев всю опасность последствий их импульсивного выяснения отношений.       — Я вас сейчас изничтожу… — Прошипела она устрашающе. Серые глаза немного округлились, голубые, наоборот, сузились в ответ на угрозу. — Что вы здесь устроили? Что вы вообще себе позволяете?!       — Кис-с-са… Ну, не стоит так нервничать, — дерзнул Джагерджак и получил в ответ мгновенно запущенную в него Гетсугу Теншоу.       Бьякуя одобрительно хмыкнул. Слишком заметно, чтобы не встретиться с упершимся в грудь клинком Зангетсу. Увернувшийся от атаки Гриммджоу, появился за спиной Куросаки, и теперь уже сам победоносно ухмыльнулся капитану.       — Чего лыбишься, Джагерджак. — Чувствуя спиной кричащую радость арранкара, Ичиго обернулась к нему всем корпусом и закинула Зангетсу на плечо в ожидании. — Давай, поднимай свою Пантеру. Я вызываю тебя на поединок.       Секста несколько растерялся, но просьбу выполнил — что-то в глазах Куросаки его насторожило, но… в то же время и завело. Похоже, ему предстоит особенная битва.       — У тебя сейчас силенок не хватит, детка… — Решил подзадорить и поддразнить ее Гриммджоу.       — На тебя хватит. — Гордо вскинула голову Куросаки и скомандовала уверенно: — Банкай!       По лицу Бьякуи пробежала болезненная дрожь: что творила эта синигами, бросая вызов сопернику с ее-то крохами реяцу, не успев прийти в норму после недавнего нападения Пустого. Банкай для нее — смерти подобен.       — Куросаки Ичиго, тебе не стоило вызывать банкай в твоем нынешнем состоянии…       Она резко повернула к Кучики голову и вспыхнула глазами того далекого наглого, никому неподвластного мальчишки, с которым он впервые столкнулся в Сейрейтее, когда временный синигами заявился спасать его сестру от казни.       — И когда это я спрашивала совета, — бросила она капитану ущемляющие его гордость слова. — Я сама разберусь со своими проблемами.       — Кхе, — крякнул торжествующий Джагерджак, но Куросаки поспешила заткнуть его нахальное самолюбие очередной Гетсугой. Секста вновь скрылся.       После этого Ичиго повернула лицо к Бьякуе, впавшему в несвойственное для него состояние ступора, и улыбнулась ему самой нежной и искренней улыбкой: «Прости, Бьякуя, но мы разберемся с нашими отношениями самостоятельно». Он слегка кивнул ей, понимая, что она имела в виду.       — Спасибо, — прошептала Куросаки капитану, и взмыла ввысь, где ее уже дожидался, вызвавший ресуррексион Джагерджак. — Что, испугался? — Ехидно бросила она своему арранкару.       — Когда это я кого-то боялся? И, прежде всего, тебя, киса? — Он растянулся в опасно-соблазнительной улыбке, перехватив игривые огоньки заплясавшие в карамели синигами. Значит, он не ошибся, выяснение отношений будет интересным…       — Чего ухмыляешься? Я буду бить в полную силу! Гетсуга Теншоу! — Выпущенный клык вспорол ночную гладь и погнался за сверхскоростным сонидо Короля Пантер.       Бьякуя не без интереса пронаблюдал столь забавное явление: с каких это пор Гетсуга так щадяще наступала на противника, точно играла с ним наперегонки, но не желала его настигнуть? Голубое серо тоже странно атаковало, замирая в предельной близости от синигами, позволяя той с легкостью парировать его, точно теннисный мяч при подаче…       Кучики едва заметно улыбнулся: да, он явно был здесь лишним. Подняв Сенбонзакуру, он позволил своим глазам еще раз на прощание с восхищением взглянуть на Куросаки Ичиго: то, что она вмешалась в их «дуэль» задевало его капитанскую гордость, но то, что эта девушка отвела от него угрозу ценой собственной силы было… невероятно приятно. Что ж, столь странное укрощение ревности — возможно, единственно верный вариант для этой парочки, изголодавшейся по войне и страсти в одинаковых долях. Бьякуя с некоторой завистью отметил, что подобный взрыв эмоций куда интереснее, чем хладнокровное выяснение конфликтов, но он все же еще был слишком далек от этого, как и от того юнца, сидевшего в нем и позволявшего себе подобные вольности.       — Чего ты взбесилась, Куросаки?! — Уже не на шутку встревоженный ее атаками, кричал Джагерджак. Вдоволь наигравшись сам, он, к неприятному для себя открытию, понял, что, в отличие от него, Ичиго была только в самом разгаре. Скопленный ее гнев рвался наружу и требовал выхода еще и еще, сменяя шутливые атаки порой на вполне серьезные и угрожающие.       — Ты еще спрашиваешь?! — Злилась она.       — Ну, да… — Увернувшись вновь от Гетсуги, Король Пантер, оказавшись за спиной Куросаки, попытался нанести ей какой-то легкий удар, но та среагировала быстро и взмахнула Зангетсу в аккурат над его головой, срезая несколько волосков его роскошной голубой гривы.       — Ай, Куросаки! Это уже не смешно! — С жалобным взглядом проводил он слетающие вниз поблескивающие в лунном свете шерстинки своего ресуррексиона.       — Не смешно?! Отчего же? Мне, как раз, очень весело. Просто невероятно! — Гетсуга Теншоу вновь погналась за арранкаром, заставляя того напрячься в сонидо, чтобы увернуться. Но сосредоточившись лишь на этой атаке, он пропустил следующий удар по плечу, который из-за своей силы и его иерро все-таки оказался не критичным.       Пантера все же взвыл от негодования, но вместо разъяренного рыка у него случайно вырвалось Ригидо. Превысив рассчитанный на Куросаки лимит силы, он с опаской бросил взгляд на слабеющую синигами, но та, к его удивлению, снова справилась с его мощной атакой при помощи маски Пустого, как в их последнем сражении. А он и не знал, что она все еще при ней.       — Куросаки! В самом деле! Что я натворил?! — Скорее, обиженно, нежели злобно набросился в сонидо на нее Секста, но та, молниеносно реагируя на противника в этой форме, заехала рукоятью Зангетсу под челюсть Джагерджака, отчего клыки того клацнули, заглушая внутриутробный рык, смешавшийся с буквами ее имени: — Кур-р-росаки…       — Что неприятно? Когда тебя просят, а ты не слушаешь?.. — Остановившись, она с болью выплюнула ему в лицо эти слова. Маска мигом осыпалась в ночной воздух и усталые глаза, чуть не плача, вгляделись в обескураженное, до сих пор ничего не понимающее, лицо своего любимого арранкара.       — Куросаки…       — Ты замучил меня своей ревностью…       — Бьякуя?..       Вместо ответа — громкий увесистый удар пощечины: Ичиго, оказавшаяся в мгновение ока, возле смутившегося озарением Гриммджоу заключила их схватку сверхъестественных существ классическим женским жестом.       Голубые глаза вспыхнули под стать тому жару, пропекшему его щеку только что посильнее всякой Гетсуги Теншоу. Как поступает мужчина в такой ситуации? Он не знал. Ему вообще впервые заехали по лицу затрещиной, которая показалась ему унизительно гадкой… но в тот же момент на диво отрезвляющей.       Гриммджоу возмущенно фыркнул, глядя на дрожащую от гнева и досады Куросаки. Ее сил, почти полностью истраченных на своеобразное сражение, едва хватало держаться в воздухе. Но… Выяснив все и осознав свою ошибку, Джагерджак не собирался продолжать с ней драться… Он уже думал о другом и оттаявшая от злости карамель, похоже, не возражала против этого.       Метнувшись в одну секунду навстречу друг другу, Гриммджоу и Ичиго принялись страстно сжимать друг друга в объятиях, впиваясь в губы болезненными поцелуями и нетерпеливыми укусами. Куросаки запустила пальцы в длинную густую гриву Короля Пантер и безапелляционно притянула его к себе, чтобы не дать больше никогда ревности просочиться в их столь безоговорочной близости. Он углублялся в нее поцелуем, заполняя требовательным, нахальным, властным языком весь рот Куросаки, все ее горло, доставая взорвавшимся от вожделения и возбуждения горячим дыханием вплоть до самого сердца.       Секста зарычал, хрипло, не отлепляясь от Куросаки ни на миг, не давая ей опомниться, раз она сама впустила короля в свое царство. Обезумевшие от страсти клыки и жадные губы вновь терзали ей рот, пропуская лишь редкие дозы воздуха в ослабленные напором легкие, позволяя сказать лишь малость из того, что следовало. В очередной раз, когда он закусил ее губу и с наслаждением прошелся по ней своими острыми зубками, Куросаки прошептала:       — Съешь меня, если захочешь, только никогда не ревнуй к тому, кого я не люблю…       — Но Бьякуя… Ты ведь за него заступилась… — Не унимался Секста, прижимая к себе тело Ичиго все сильнее и сильнее, точно ждал, что не дававший ему покоя капитан выскочит перед ним и заберет к себе его женщину.       — С чего ты взял? Это я за твою ярость заступилась, которая разорвала бы тебя на части быстрее, чем тысяча смертоносных лепестков Сенбонзакуры…       Он, прозрев, довольно рассмеялся и, наконец-то, ослабил хватку, параллельно спускаясь с Куросаки на землю. Голубые глаза бесстыже прищурились, оценив окружающую их обстановку. Ночь. Парк. Загород. Прекрасненько. Долгожданный реванш он получил, но, помнится, он обещал отомстить Куросаки за прирученного беззвучного котенка…       Джагерджак с силой впечатал Куросаки в ближайшее дерево. Она не сопротивлялась. «Хорошая, киса», — довольствовался Гриммджоу, отмечая, что девушка согласна поиграть с ним в грубые игры. В духовной оболочке это делать можно было без опаски. Он отстранился на миг, чтобы убедиться наверняка, но карамельное солнце, как и его обжигающий голубой свет, также хищно струилось из-под полуприкрытых томных глаз. Куросаки, схватив арранкара за грудки и оттолкнувшись от земли, ответила ему тем же — врезала его спиной в соседнее дерево и зашипела ему в лицо. Он лизнул ей нос и довольно заурчал: «Плохая киса…»       Его крепкие руки сгребли рыжую синигами в охапку и, мелькнув в сонидо, мигом сменили положение — теперь к неприятной коре прижималась спиной Куросаки. «Здесь неудобно, киса», — дал ей понять Гриммджоу. Она согласилась, кивнув. Высвободившись из его рук, сжала запястья и, закручивая одну руку за спину, с разбега вжала щекой Джагерджака в гладкий ствол какого-то молодого дерева напротив.       — Угу, — согласился Секста. Куросаки приласкалась к его щеке и лизнула ухо.       Свободная рука Гриммджоу заскользила по стволу вверх и Ичиго, переплетя свои пальцы с его, прижала ладонь того покрепче к дереву. Наливавшаяся силой и решительностью другая рука, зажатая за спиной в сильной, но недостаточной для него, хватке синигами, стала вырываться. Дразнящие подчиняющие прикосновения сводили его с ума быстрее, чем страстные поцелуи. Куросаки угрожающе прошипела и навалилась всем телом на мощную спину Джагерджака, заводя того еще сильнее оттого, что ему не позволяют делать то, что король хочет.       — Сдавайся, — прошептала она в ухо Пантере.       — Не-а, — ухмыльнулся он и, мигом высвободившись, сменил расстановку сил в точности наоборот — теперь Куросаки была зажата меж деревом и нетерпеливым Секстой. Его дрожащая от желания грудь соприкоснулась со спиной девушки, заставляя ее подстроиться под нужный такт и настрой. — Ну, все, киса, ты допрыгалась… — Прошептал он ей и, прикусив ей мочку ухо, прошелся влажными губами по ее шее, останавливаясь на затылке.       Нежная кожа под мягкими огненными прядями — он слабо соображал, отдаваясь всей приятности мягких прикосновений и сладострастности щекочущего запаха. Руки Джагерджака скользнули под длинное косоде Куросаки, которая оставалась в банкае, точно боялась его. Чертово оби на ее хакама не поддавалось, и Гриммджоу раздраженно затеребил ткань, сгорая от нетерпения, но не решаясь разорвать форму. Куросаки, сжалившись, повернулась к нему и развязала сама мудреный узел. Вся конструкция из нижней одежды плавно сползла с ее бедер, упав на траву. Обнаженной коленкой она потерлась о его пах и потянулась, чтобы помочь освободиться от одежды и Эспаде, но замерла в нерешительности: устройство ресуррексиона явно не предполагало, чтобы его кто-либо снимал с хозяина. Гриммджоу закатил глаза. Куросаки хихикнула. «Король Пантер» осыпался, являя Джагерджака в нормальных хакама и с таким же оби. И как можно было не справиться? Она потянулась развязать пояс, но Секста хмыкнул: «Сам разберусь, не ребенок!».       Он снова повернул Ичиго лицом к дереву: уж очень ему хотелось провернуть все по-кошачьи, выгибаясь спинкой, потягиваясь лапами, покусывая непослушную синигами за «загривок». Его пальцы скользнули по выгнутой грациозной фигуре своей кошечки — такая пластичная, такая гибкая, такая соблазнительная… Она вызывала в нем неудержимое животное желание. Ладонь скользнула в складки косоде и пригладила нежную кожу ее бедер и ягодиц. Пальцы поступили еще смелее — нырнули, лаская, горевшую Куросаки изнутри, но необычно напряженную и неотзывчивую… Джагерджак опустился подбородком на плечо Ичиго и прижался губами к ее щеке: он понимал, что ей не нравится не видеть его глаза, но месть — благородное дело. Тем более, не видя его лица, она сможет кричать куда свободнее и сильнее, отбросив все сомнения и стеснения, чего Джагерджак, как раз, и добивался: «Мой немой, от отчаянного сдерживания, рык в обмен на твой, душераздирающий от экстаза, крик, киса. Сегодня я вырву его из тебя, ведь здесь нас никто не сможет слышать…»       Гриммджоу резко вошел в сдавшуюся таки его ласкающим рукам и настойчивым поцелуям Куросаки: было горячо и влажно, приятно и успокаивающе, как всегда. Он с громким удовольствием выдохнул: как же он соскучился по этим ощущениям за эти пять дней без нее! Рыжая головка запрокинулась назад, но уткнулась в прислоненного к затылку Джагерджака, жарко и хрипло дышавшему от соскучившегося удовольствия обладания ею. Он угрожающе прорычал, как жадный зверь, на ее попытку высвободиться и сменить неудобное положение. Мокрый от страсти и перенапряжения, он задвигался в ней настойчивее и пронзительнее.       «Чего ты добиваешься, Гриммджоу?» — Голова закружилась от внезапно нахлынувшего наслаждения и Куросаки застонала, капитулируя перед его беспощадным напором.       «Мало…» — Мечтательно произнес Джагерджак, требуя себе от нее не стонов, а криков. Задвигался еще быстрее, едва сдерживая себя на пределе — он продержится ровно столько, пока не выхватит из ее уст побежденный крик.       Спина непокорной кошки выгнулась под ним и впечаталась в грудь Сексты, волнуя мягкими плавными изгибами и без того уже доведенного до пика Джагерджака. Ему стало невыносимо жарко. От Куросаки исходил огонь, и она, как и он, была вся мокрая в этом плотном косоде. Руки Гриммджоу непроизвольно скользнули вверх, к декольте девушки, и таки разодрали на ней мусолившую ему глаз ткань. Он сжал в крепких руках возбужденную грудь Ичиго, и она, навалившись на него, впечатала тыльную сторону ладоней Сексты в холодную и неприятную на ощупь кору. Черт!       Гриммджоу недовольно прервался, еще не наигравшись, и развернул к себе Куросаки лицом. Обмякшая и дрожащая, она послушно подчинилась, но стоило ей только поднять голову на него, встречаясь со своим сладким мстителем взглядом, как Джагердак понял, что пропал… Никакой он не победитель. Стоял, как идиот, и пялился в эту доводящую его до безумия и до экстаза карамель, чувствуя, как на него безудержно накатывает сдерживаемое наслаждение и все его удовольствие растекается по их ногам.       Пантера ударил кулаками в ствол по обе стороны от головы Куросаки и выругался:       — Куросаки, ты снова все испортила!       Она ехидно улыбнулась: «Ты сходишь с ума от меня, так же, как и я от тебя, и нечего нам приручать друг друга». Гриммджоу обиженно отвернулся в сторону и тяжело задышал. Она прижалась горячими губами к его сильной шее, пульсирующей негодованием и удовольствием. Рука ласкающе притянула его к себе, поворачивая по-детски милое и забавно сердитое лицо Джагерджака к себе и заглядывая тому в ясно-голубые глаза.       — Просто я не могу получать удовольствие, если не вижу тебя… — Пояснила она кротко. — Не могу, если не вижу этих глаз, — она поцеловала его веки, — не вижу этой улыбки, — она поцеловала своего арранкара в губы, — не вижу твоего сердца, — она спустилась с поцелуями до его груди и задержала на ней влажное прикосновение своих губ, ласкающее затвердевший от возбуждения сосок.       Ичиго не останавливаясь, спускалась все ниже и ниже, думая о том, что не может получить удовольствия даже от того, что не видит это желание Гриммджоу, эту его мгновенно реагирующую на него плоть, которая выдает его с потрохами, как бы он не хотел ее унизить или победить.       — Ку-р-р-ро-са-ки… — Издал продолжительный рычащий возглас удовлетворенный еще раз Джагерджак. Его любимая женщина, стоя перед ним на коленях, смотрела с невысказанным счастьем во взоре, который сплетался с восхищением в голубых глазах, нависавших над ней.       — Это тебе за прошлый раз, — улыбнулась она, читая его, как раскрытую книгу.       Куросаки плавно поднялась, скользя по стволу дерева, под не сводящий с нее боготворящий взгляд ее любимого арранкара, который, встретившись с ее лицом с удовольствием заключил их реванш крепким нежным поцелуем, которые так любила его временная синигами.       Гриммджоу отстранился, разбитый сладкой негой, он хотел еще полюбоваться вспыхнувшей от наслаждения красотой Клубнички, но вместо этого встретился с ее серьезным взглядом. Он рассеянно посмотрел по сторонам: точно кто-то взял и подменил его девушку, но она неотрывно сверлила его неподобающим после страсти тревожными глазами.       — Киса? — попытался смягчить он ее как-то.       — Не-а, не пройдет, — покачала она головой. — Признавайся, Гримм, что ты делал в Уэко Мундо?..