Blue Strawberry

      Гордые взгляды пересеклись на прощание, и только Ичиго, Иноуэ и Нелл собрались уходить, как лицо Джагерджака перед ними молниеносно исказила внезапно откуда-то налетевшая на него боль, разрывающая воплем слух путников и воздух в округе.       — Гриммджоу! — Все трое непонимающе уставились на арранкара, который, точно скошенный цветок, резко обрушился наземь. Из его спины торчал огромный серпообразный меч, вогнанный почти на всю глубину тела Сексты.       Невероятно, каким образом, еще живой, тот, сплевывая колючий песок, прилипший к окровавленным губам, с ужасом покосился назад:       — Н-нойтора, вероломный ублюдок… — Джагерджак выплюнул это ругательство со сгустками крови из своего кашляющего горла.       — Гриммджоу! — Растянутой маниакальной улыбкой произнес появившийся арранкар. — Так, так, так…       Медленно двигаясь сзади по направлению к поверженной жертве, Ннойтора остановился у его тела и безжалостно вырвал из окровавленной спины своё оружие.       — Слабак! — Грубо пнул он ногой Сексту.       От внушительной силы удара голубоволосый пролетел несколько метров вперед, падая навзничь под вскрик Орихиме. Непроизвольно он посмотрел на девчонку, которая почему-то переживала за него. Он не мог найти объяснение этому, как и тому, почему его предал собственный товарищ. Гриммджоу был повергнут в шок и лишь смотрел, как другой Эспада приближался к нему снова с явным намерением довести начатое дело до конца.       — Если уж не можешь справиться, то хотя бы исчезни с моего пути, — Ннойтора беспощадно наступил каблуком на рану в груди Сексты.       Гриммджоу простонал от боли, что не могло не вызвать довольный смех у арранкара-садиста.       — Сдохни, тряпка! — Сверкнул он занесенным над головой серпом.       Джагерджак, не отводя взгляда замерших голубых глаз, наблюдал на будто бы замедленное движение оружия Ннойторы. Так и не оправившись от шока, он приготовился почувствовать в своей груди холод стремительно опускающего на него лезвия.       Однако звон скрещенных мечей словно бы пробудил его. Гриммджоу увидел перед собой черную спину хрупкого, маленького, по сравнению с возвышавшимся арранкаром, рыжеволосого синигами.       — Я не позволю, — коротко бросила Ичиго и с криком отбила атаку Ннойторы.       Тот, мягко говоря, офигел.       — Что-о?!       — Это бесчестно нападать на безоружного и раненого противника.       — А мне плевать вообще-то на этот мусор… Так что проваливай, синигами, и дай мне прикончить этого мудака, позорящего всю Эспаду.       Он сделал шаг к Гриммджоу, но Куросаки вновь выставила свой зампакто вперед.       — Ты и пальцем не коснешься его, повторяю… — Она взмахнула мечом: — Гетсуга Теншо-у!       Джагерджак в полном недоумении узрел лучшую атаку Куросаки Ичиго, которая почему-то в первый раз не нападала на него, а, наоборот, защищала.       Лязг мечей, вспыхивающие реяцу, мелькающие на сверхскорости тени — все заново закрутилось вихрем для Куросаки, только теперь она сражалась не с Джагерджаком, а с Квинтой Эспада. Разница в силе была налицо, хотя Гриммджоу показал себя как невероятный боец, виртуоз скорости и мастер прямых атак. Однако, несмотря на все безумие, овладевавшее Секстой в бою, которое застилало глаза, дурманило кровь, затмевало рассудок, он и в сотую долю не был так опасен, как этот маниакально упивавшийся поражением соперника Джируга.       Боль являлась его основной целью. Она приносила ему садистское удовлетворение, искажая огромный рот в психической улыбке, поэтому он старался не оставить ни одного живого места на теле Куросаки. Совсем скоро Ичиго горела от множества синяков и ссадин, которые появлялись на ней еще быстрее, чем она всегда могла уворачиваться от атак даже самого сильного врага. Однако странное серпообразное оружие двигалось в руках Ннойторы с неимоверной, просто беспощадной скоростью, кромсая с легкостью её одежду и кожу, точно податливое масло.       Джагерджак, истекавший кровью на песку, с ужасом смотрел на конец Куросаки Ичиго. Вымотанному до изнеможения их недавней битвой, рыжеволосому синигами ни за что не выстоять против Квинты, дравшегося без каких-либо принципов, без какой-либо логики, без какой-либо чести. Коварный и вероломный, он предавал и убивал даже своих, поэтому, что ему был какой-то случайный синигами.       — Ку-росаки… — Прошептал Гриммджоу, видя в небе, как скоро его опасения оправдались. Поверженный, мальчишка летел, свалившись с небес, с невероятной скоростью, но смерть должна была его настигнуть еще в воздухе, ведь Ннойтора не собирался от него отставать.       Джагерджак собрал в себе все силы, чтобы броситься на помощь к тому воину, который еще несколько мгновений назад испытывал к нему те же благородные чувства настоящего рыцаря. Однако холод, сковавший его обескровленное тело, не выпускал из своей ловушки неуемный дух Сексты. Все, что ему оставалось делать — только смотреть, как его лучший враг в очередной раз будет бесславно загублен.       Каково же было удивление Гриммджоу, когда он увидел, что поторопился в своих выводах. Ослепительно желтая вспышка встретила Куросаки у земли и, укутав его, точно младенца одеялом, мягко уложила на песок.       Ннойтора гулко приземлился неподалеку. Передергивая серп в руках, тот яростно зазвенел цепями под рык Квинты:       — Что за хрень?!       Его глаза хищно сузились, когда в ответ из желтой сферы, спасшей Ичиго, вышла высокая девушка-арранкар с зелеными волосами.       — Ты?.. — Недоверчиво посмотрел Ннойтора.       — Не может быть… — Прошептал удивленно Джагерджак.       — Нелл-тян… — Непонимающе всхлипнула Орихиме.       Девушка нагнулась к Ичиго и, прижавшись к его лбу губами, сказала:       — Поспи, Ичиго… Теперь — мой черёд тебя защищать…       Она вновь поднялась на ноги и гордо взглянула на Квинту.       — Неллииэлль… — Ядовито протянул он. — Признаться, не думал, что увижу тебя еще хоть раз. Не после того, как я расколол твою черепушку, точно арбуз…       — Ты всегда был таким недальновидным, Ннойтора, — произнесла Нелл спокойно.       — Разве? По-моему, я прекрасно осознавал то, что смогу подняться, убив Трес Эспада.       Глаза Орихиме и Гриммджоу одинаково округлились: первая даже не подозревала, что ребенок-арранкар была Эспадой, а второй не мог себе представить, кто на самом деле уничтожил бывшую Трес.       — Ты всегда был слаб, поэтому и ударил меня со спины…       Вскипевший Ннойтора вскинул серп перед собой:       — Зато сейчас — я отрублю твою голову, глядя в глаза и насмехаясь над твоим поражением.       — Что же… — Воинственно посмотрела на него Нелл. — Попробуй… Гамуза!       Нелл, вызвавшая сразу свой ресуррексион, не стала медлить и ринулась в бой с извечным противником. Ннойтора заслуживал наказания по ряду причин, но отплата за предательство ей и угрозу Ичиго двигала бывшую Трес быстрее и решительнее. Она радовалась, что теперь ей было, за кого бороться, ведь прежде, в Уэко Мундо Нелл чувствовала себя чрезвычайно одиноко. С появлением Ичиго в этом мире для нее многое что изменилось — она поняла, что значит забота, что значит дружба, что значит любовь, пускай даже в самом банальном, детском, ее понимании. Она любила этого человека независимо от его собственных к ней чувств, просто за то, что он защищал ее, няньчился с нею, спасал от опасностей и передряг. Возможно, это было нереальным, но Нелл чувствовала, что ее привязанность к этому синигами с рыжими волосами одухотворяла ее, словно снова возвращала назад давно утраченную душу, словно снова возвращала ход застывшему времени её жизни…       «Да, Ицуго, я буду защищать тебя, до последней капли крови, до последнего своего вздоха, до последнего проблеска моей реяцу». — Твердила себе так Неллиэль, парируя жесткие удары Ннойторы, которым двигало столь же сильное чувство — ненависть к женщине, столько раз доказывавшей свое превосходство. Он ненавидел ее всеми фибрами своего тела. Ненавидел ее глаза, смотрящие на него с презрением, ненавидел эти зеленые волосы, волновавшие что-то хорошее в его темной душе, ненавидел ее силу, талант, смекалку, которые не давали ему покоя ни днем, ни ночью.       — Умри, Неллиэль! — Прокричал он, нависая над Трес с воздуха и, несясь на огромной скорости сверху, затачивая свое лезвие до сверхзвуковой остроты.       — Ланзадор Верде, — метнула копьё в ответ Нелл и почувствовала, как мир уходит из-под ног…       Оказавшаяся рядом в эту же секунду Куросаки схватила Нелл на руки и заглянула в бирюзовые глаза малышки:       — Ты в порядке?       Нелл с удивлением посмотрела на себя, легко помещавшуюся в руках у Ичиго.       — Ицуго?.. Нелл снова стала маленькой? — Шепелявя, спросила она.       Истошный хохот вырвался из груди Ннойторы, так удачно отразившего смертоносное копье и мигом увидевшего обратное перевоплощение своего заклятого врага. Он выпустил в ее адрес Серо, но Куросаки, не дав возможности девочке отразить его, вовремя отскочила в сторону. Бросив ребенка на руки Орихиме, она тут же устремилась к Квинте, не в силах больше скрывать своей ярости и желания, поскорее расправиться с этим подлым ублюдком.