Кровь Дракона

Tanta vis probitatis est, ut eam etiam in hoste diligamus (лат.)- Сила честности такова, что ее мы ценим даже у врага.

      — НЕ-ЕТ! – крик мужчины разрезал тишину, прежде чем на холодный пол упали капли разгоряченной крови. Влад был уверен в том, что Петри слышал это так же четко, словно бы он находился здесь, по эту сторону ада, а не за толстой стеной храма. – Я! Я! Это сделал я!       Последовала пауза, которая словно бы заморозила время, оставляя от него лишь саму суть, потому что вокруг тут же затих ветер и казалось бы сама жизнь. Влад посмотрел на мужчину, на лице которого красовалась длинная рана, проходящая по подбородку и лишь едва касавшаяся кожи его шеи. Когтистая рука в тот момент дрогнула и князь сам не знал из-за чего это произошло, то ли его остановила проснувшаяся человечность, то ли монстр, который собирался подарить мужчине быструю смерть, решил смилостивиться и подарить тому еще несколько минут жизни. Тем не менее, именно подобные мысли позволяли сдерживать зверя и не причинять Иштвану смертельный вред.       — Рассказывай, — потребовал Влад и начал разрезать пространство вокруг мужчины нетерпеливым шагом, ступая прямо по брызгам крови. Он знал, что молодой вампир прекрасно слышал этот звук, который нередко раздавался в их замке, но теперь он слишком отличался резкостью шага и особого недовольства господина, который пытался сдерживать своего зверя.       — Это я ее сбросил с башни… — чуть ли не проплакал мужчина. Его вибрирующий на грани истерики голос казался Владу женским, словно бы он внезапно смог открыл в смертном его потаенную суть. – Она мне отказала, и я со злости ударил ее, а она не удержалась и упала. Она сама виновата, я должен был стать ее супругом! Должен был жениться на ней по расчету, но я любил ее!       — Я не верю, что ты способен на это, — голос Влада был слишком безжизненным. Казалось, так мог бы сказать монстр, который впервые заговорил на человеческом языке. – Если бы это действительно было так, ты бы и пальцем ее не тронул.       Осмотрев сидящего на коленях мужчину, спина которого то и дело подрагивала, он обошел его и остановился напротив, заставив того поднял взгляд с его высоких узких сапог на бледное, застывшее словно в маске лицо.       — Ты заслужил наказания, думаю, ты это понимаешь, — глаза князя зажглись адским красным огнем, начавшим распространяться розоватым туманов в пространстве, отчего Иштван глухо застонал, не представляя, что его может спасти от такого демона.       — Ты мне не судья, — Матэ резко закачал головой, пытаясь совладать со страхом, который подчинял себе все его тело. – Ты дьявол, вырвавшийся на землю, и бог покарает тебя за все твои грехи.       Влад любопытно остановился, надо же, кто-то ударился в спасительную веру, что ж, до чего еще дойдет мужчина в своих словах, чувствуя всю его безграничную ярость.       — Может быть, я и виноват в случившемся и понесу за это наказание, но не тебе судить меня! – мужчина решительно поднялся с колен и гордо выпрямился, словно бы ему помогла та самая вера. – Ты лишь адский посол и тебе не забрать мою душу, потому что я каюсь в грехах своих.       Влад застыл. Прежде такие неуверенные, но вдруг ставшие словно бы материальными слова Иштавана заставили его остановиться. Замереть, потому что в одну секунду он увидел перед собой Мирену, которая удерживала его от греха убийства. Тоже самое случилось, когда она останавливала его после того, как он вышел из кузницы, готовый бить своих людей, признавших в нем самого дьявола.       Это настолько неожиданно выбило его из колеи, что красный огонь потух, едва тлея мелкими точками в самой глубине его существования. Неужели, воспоминания все еще остались жить, тогда как он думал, что давно похоронил их. И самое ужасное – их вызвал этот мужчина, за которого словно бы сам бог заступился, даруя тому недюжинную смелость противостоять мощной силе его ярости. Но одним богом тот не спасся бы… Мирена. Она была здесь, невидимо присутствовала, защищала того, кто убил ее, и тем самым пыталась воззвать в князе то чувство достоинства, которое неизменно правило со смелостью и справедливостью.       — Я сожалею о том, что позволил себе тогда то, о чем я теперь никогда не забуду. Я каюсь в убийстве! – неожиданно громко закричал Иштван. – Да простит меня Бог за это!       Он внезапно посмотрел наверх и, зажав руки в молитвенной позе, бросился на колени, но уже теперь не перед Владом, а перед Всевышним, который остался последней защитой от демона. Демона, в котором все еще оставалась совесть, которая носила имя его жены — Мирены.       Монстр взбунтовался, прекрасный повод убить мужчину внезапно терял яркость и все из-за каких-то жалких прошедших чувств, которые уже давно валялись на запыленной полке в самом дальнем углу разума. Огонь вновь загорелся, отчего черты лица князя мгновенно заострились, создав на бледной коже тонкие прожилки самой тьмы, выходящей из его души.       — Не перед богом ты должен просить прощения, — глухо наклонившись к мужчине, Влад резко схватил его когтистой рукой за глотку и поднял на уровень полыхающих глаз, заставляя того увидеть само пламя ада, отчего тот тут же содрогнулся. – А перед Марой!       В одну секунду распавшись тысячей мышей, он закрутился вокруг смертного черным вихрем, словно пытался создать тот самый проход в подземелье, и лишь иногда в этой кружащей черной мгле проскальзывал ядовитый красный взгляд, который неотрывно наблюдал за мужчиной, не упуская ни один его жест или вздох.       — Если бог послал тебя за мной, то так и быть, я приму смерть, — мужчина решительно выставил руки в стороны и, отбросив голову назад, закрыл глаза, приготовившись к сильному удару, но того не последовало.       Вместо этого, буря вокруг него угомонилась и постепенно стрекот ночных птиц едва слышимыми отголосками, вылетел в окно, исчезая среди темных туч. Недоуменно открыв глаза, Иштван взглянул на князя, стоящего перед ним. Еще не человека, но уже и не демона.       — Смерть это самое простое, что может быть в жизни, — покачав головой, внезапно произнес Дракула, с достоинством выпрямляясь и принимая свое прежнее надменное выражение на бледном лице. – Я не стану тем, кто подарит тебе ее просто так, ты будешь жить с этой ношей вечно.       — Вечно? – кажется слышать это от того, кто явно понимал всю суть сказанных им слов, было до ужаса страшно. На что еще готов был этот мужчина, чтобы разбить его душу.       — Всю свою жизнь, — тут же поправил сам себя Влад, ясно понимая, что если он обратит этого мужчину, то в ближайшее время убьет его, а он не хотел, чтобы жажда крови смогла поглотить в том чувство вины, которое жило лишь в живом человеке. – Но кто сказал, что она будет легкой?       Влад коварно улыбнулся и тут же по пространству разнесся яростный крик Иштвана, который смог лицезреть Дракона во плоти. Смех прорвался сквозь рычание животного и Петри поежился. Он уже видел животную ипостась господина, поэтому вполне понимал чувства мужчины, а если учитывать, что Иштван был смертным, то должно быть ярость Дракулы была для того слишком невозможной.       Петри глубоко вздохнул, казалось, прошла вечность, с перового крика, поэтому он не вытерпел и улетел, захватив с собой картину, чтобы девушка, изображенная на ней, не слышала эти ужасающие крики. Парень понимал, что господину нужно было кого-то винить в ее смерти, но отыгрываться на мужчине было слишком низко, даже для Влада.       Вампир знал, что князь жесток сам по себе, и правда сказать, он ни разу не видел эту жестокость за все прожитые вместе с ним годы, но сейчас… лучше бы он этого никогда так и не узнал.       Ринувшись обратно в город, он не знал что делать, мысли путались и убегали от него, словно бы животное поведение господина как-то влияло на него, и он всячески пытался доказать всему миру и прежде всего себе, что он не такой зверь, как князь. Он не такой.       Прежнее чувство защищенности испарилось настолько быстро, как будто внутри него что-то сломалось. Петри всегда мог знать, что он находится под руководством умного и справедливого господина, но разве сейчас это можно было отнести к тому монстру, который пожирал душу мужчины, вместе с его кровью?       Отчаянно взметнувшись к облакам, он хотел отогнать от себя жуткое ощущение, которое заставляло мысли сбиваться с пути, кажется он чувствовал внутреннего зверя; чувствовал, как тот разделял желания Влада и оправдывал поступки того. Это выводило его из себя, потому что разум и тело предавали. Нет, сейчас ему нужно что-то смертное, то, что согреет его холодную душу и защитит его от пугающей вечности. Он казался себе маленьким мышонком, который случайно выбрался из подвала на волю, потеряв дорогу обратно.       Высмотрев с высоты Башню Совета, он ринулся туда, влетая прямо в небольшое окошко и разбивая стекло вдребезги. Тут же сформировавшись в человека, он прошел к залу, где работали Старейшины, пытаясь отыскать отца этой девушки, но кажется мистера Шесу не было на месте.       — Черт, — тихо выругавшись, Петри попытался расслабиться, прекрасно ощущая пробившую тело дрожь злости. Нет, он не должен был на это поддаваться, он не хотел становиться как господин, вопреки всем остальным чувствам уважения и преданности к бессмертному князю.       Вылетев из башни, он оглянулся в поисках мужчины, прошло не так много времени, как они были здесь и от мистера Шесу должен был остаться хотя бы след его тела, не говоря уже о том, что Петри намеревался выследить его.       Наконец, почувствовал тонкий аромат адреналина, который плескался в кислом запахе переживания, вампир ринулся черной тенью между домами, следуя по яркой нити, которую пытался раздуть ветер, но если уж вампир взял след, то уже ничто не собьет его с пути. Благо, небо все так же было закрыто тучами, не пропуская даже тонкие лучи солнца в город. Это позволяло не думать о том, что нужно как-то защититься, поэтому наконец перед Петри выросла небольшая церковь, тонкий след вел туда.       Разбитые ступени уводили наверх, иногда сверкая мокрым от влаги зеленоватым мхом, покрывшим каменные булыжники вокруг церкви. Высокие и довольно узкие окна были украшены резной решеткой, а крышу покрывала неизменная темная черепица, из которой вырывалась одна небольшая башенка с покрытым золотом куполом. Вокруг постройки росли небольшие деревца, укутанные столь плотной тканью листьев, отчего невозможно было заглянуть внутрь.       Обойдя здание, вампир все же нашел небольшую дверцу, надеясь, что сможет войти внутрь. Как ни странно, но это у него все же получилось, даже несмотря на то, что церковь таила в себе несколько разрушающих вампирскую жизнь символов, таких как крест и серебро. Но церковь не была домом, разве что только для монахов, которые большую часть жизни проводили именно здесь.       Внутри было темно, хотя окна пропускали максимум света, но того все равно было недостаточно. Ярко пахло воском и ладаном, отчего вампир сморщился, взгляд резал горящий свет серебра, но он не обратил на это особого внимания, самое главное не смотреть и все будет нормально.       Оглядев прекрасное внутреннее убранство, Петри увидел на одной из скамьи сидящего мужчину, фактически единственного во всем зале.       — Мистер Шесу? – спросил вампир, заставляя того вздрогнуть от своего имени и боязливо обернулся к нему, безумным взглядом рассматривая гордую осанку парня и его тяжелый взгляд бессмертных глаз.       — Что вам нужно? – глухо спросил, он видя, как парень подошел к нему и, едва взглянув на него сверху вниз, тут же присел к нему.       Петри и сам не знал, что ему было нужно. Наверное, человеческие чувства, не так много для смертного, но так бесконечно далеко для вампира.       — Ваш приятель, Влад… — мужчина едва скосил взгляд в сторону, видя выглядывающий угол картины из-под сюртука.       — Князь Дракула, — автоматически поправил его Петри. Вряд ли тот позволит называть его по имени.       — Верно, князь, — согласился с ним Шесу. – Он… он уже сделал это?       — Что? – тихо спросил Петри.       — Он убил его? – глубоко вздохнув, мужчина перестал дышать, дожидаясь ответа. Казалось, сейчас решалась судьба, и не только его.       — Вам бы этого хотелось?       Парень не ответил на его вопрос, и от этого мужчина качнул головой, не готовый к чему-то другому, когда речь шла о жизни знакомого человека.       — Я… уже не знаю, — Шесу схватился за голову, запуская пальцы в волосы и с силой сжимая их, словно бы это могло выгнать непрошеные мысли.       — Я облегчу вашу душу, если скажу, что князь не убил его, — Петри едва улыбнулся. По крайней мере, он надеялся на это, ведь словам Дракулы стоило верить, даже несмотря на жуткие крики, которые прогнали паренька оттуда.       — Не может быть, я вам не верю, — мужчина отчаянно покачал головой. – У него были такие глаза… Словно бы он смог заглянуть ко мне в душу, я думал, он убьет его. Я был в этом уверен.       Вампир усмехнулся, мистер Шесу был не единственным, кто заметил такую способность князя влезать в чужые мысли. Это было свойственно для Влада пугать одним лишь взглядом, Петри к этому привык, поэтому относился к этому спокойно, но вот для смертного это действительно было страшно.       — В тот момент – наверное, это было так, — парень пожал плечами.       — Но почему?       Мужчина никак не мог понять внезапного поступка князя, поэтому решительно посмотрел на своего соседа, который невидящим взглядом рассматривал фрески напротив, хотя мужчина мог поклясться, что мысли этого парня были не здесь.       — Смерть это не выход. Думаю, вы со мной согласитесь, иначе с чего бы вы пришли сюда, — вампир медленно повернулся к нему голову и сосредоточенным взглядом прошелся по удивлению, случайно появившемуся на лице мужчины.       — Это моя вина. Я сказал его имя, если бы не я… О боже, я думал это будет моим грузом до конца жизни, — кажется мистер Шесу действительно был рад тому, что Смерть пощадила этого грешника. – Я не смог бы с этим жить, зная, что по моему слову убили человека. Я не бог, чтобы решать кому жить, а кому умирать.       Петри согласно кивнул, несмотря на то, что Дракула был тем, кто решал судьбы за других, он с удивительной трепетностью относился к этому довольно-таки скрупулезному делу, то есть убивал лишь тех, кто этого заслуживал, остальных он приговаривал к вечной жизни.       — У вашего господина есть совесть, кто бы он ни был, — Шесу внезапно посмотрел на Петри таким взглядом, словно бы понимал, что перед ним сидит отнюдь не человек, но и не монстр, заслуживающий вечного гонения в аду.       — У него много хороших качеств, просто он об этом порой забывает, но ваша дочь, — Петри вытянул из-за сюртука картину и открыл ее взор на купол церкви, — она как-то пробуждает это в нем.       — Мара, — мужчина протянул руку и нежно обвел ее черты лица грубыми пальцами. Даже на картине она продолжала быть слишком хрупкой и нежной, чтобы отдавать ее кому-то. – Это я погубил ее. Я не должен был соглашаться на этот брак по расчету, если бы не я… она бы была жива.       — Это не ваша вина, — Петри внезапно схватил мужчину за руку и серьезно взглянул тому в глаза, видя некоторое изумление из-за его холодной кожи, но куда большее было отнесено к его словам. – Запомните, если бы вы даже не согласились на этот брак, финал вышел бы таким же.       — Почему вы… — мужчина только хотел спросить о том, почему парень, у которого он не знал даже имени, говорил такие серьезные вещи. Но, вспомнив, что он не из мира сего, он исправился. — Откуда вы знаете?       — Я могу лишь предполагать, но, кажется ваша дочь родилась лишь для того, чтобы встретить моего господина, — парень едва ухмыльнулся, когда он это сказал, слова приняли совершенно другой смысл.       — Что вы хотите этим сказать? – не понял Шесу, подозрительно окидывая парня, который сверкал такой же надменностью на лице, как и его господин. Сама мысль о том, что его дочь должна была принадлежать этому воплощению черной сущности его пугала.       — В прошлый раз она пообещала князю, что вернется к нему, и она сдержала слово — она вернулась. Но видимо злой рок вечно будет мешать им встретиться. Я не думал, что такое будет возможно, но их любовь творит чудеса.       — Так когда-то, она тоже разбилась с башни? – тут же смекнул мужчина.       — Он не успел спасти ее, как и в этот раз.       — Надо же, — удивленный такими поворотами жизни, Шесу с глубоким вздохом откинулся на жесткое сиденье.       Получается смерть его дочери была не случайна, это было испытание, но не для него, а для этого князя. О боже, что же сделал этот человек, раз на его долю выпали такие ужасы. Потерять во второй раз ту, которая ради него преодолела саму смерть было слишком больно, и, наверное эту боль и видел мужчина, когда взгляд князя замораживал его чувства.       — Что ж, — Петри внезапно встал, отчего мужчине пришлось быстро поднять на него взгляд. Вроде с виду такой молодой парнишка вызывал в нем совершено странные чувства, словно бы он разговаривал не с одним их тех учеников, которые бегают по двору каждый день, постоянно что-то вопя, а со взрослым, повидавшим многое мужчиной. Наверное, так оно и было, просто темные силы туманили его разум. – Я смог облегчить вашу душу, как мог, остальное решать вам.       Шесу недоуменно кивнул, за все два года, которые прошли для него в горьком трауре, он еще никогда не чувствовал такой свободы, раскрывшей ему глаза на мир. Оказывается, тот не застыл в постоянном тревожном чувстве горечи, а как и прежде крутился дальше, забирая за собой неприятные воспоминания, просто их нужно было отпустить, чтобы идти дальше. Лишь теперь он это понял. Неожиданно и совершенно внезапно.       — И кстати, мы же не просто так пришли к вам, — Петри внезапно улыбнулся и его лицо озарилось, словно он в одно мгновение вновь стал тем юным парнишкой, который случайно пробегал мимо. Разница в его взглядах была настолько резкой, что мужчина не придал особой значимости тот коварный взгляд мальчишки, который был для него слишком знаком. – На счет дома Дракулы, там сейчас кто-то живет, законно ли это?       — Что? – Шесу глухо переспросил, и лишь через несколько долгих мгновений до него дошло, что вопрос касался его работы. – Законно? Я не знаю, нужно просмотреть бумаги.       — Ну так чего мы ждем?       Влад тихо наблюдал за тем, как семья Иштвана съезжает, сидя на крыше соседнего здания, и спиной чувствуя неприятный ветер воспоминаний. Дух Мирены не оставил его даже в такой ситуации и впервые он был рад тому, что не убил. В каком-то смысле это стало для неожиданностью, остановить когтистую руку и не дать той оборвать жизнь мужчины, тем не менее, при невозможности обрезать тонкие вены и артерии бьющиеся под кожей Иштвана, он позволил себе как следует напугать мужчину, расцарапывая его гордость, как голодный лев шкуру зверя, стараясь добраться до мягких кусков мяса.       Иштван самостоятельно добрался до дома, периодически заваливаясь на стены домов, но все-таки уверенно шагая вперед, он должен был уехать отсюда как можно скорее. Не только из-за воспоминаний, который норовили убить его, но и потому, что уже давно весь город судачит о нем, как об убийце, а он не хотел, чтобы его ребенок жил в этих слухах и, что более страшно, когда-нибудь поверил в них. Поэтому появление этого демона заставило его смириться с тем решением, что город Сигишоара уже не был его домом.       Мужчина как можно скорее пришел в дом и позвал жену, заставляя ее успокоится и просто начать собираться вещи. Вскоре молодая семья выехала из города, оставив после себя лишь тонкий аромат неприятных воспоминаний.       Влад быстро спрыгнул с черепицы и аккуратно приземлился около двери пустого дома. Ненависть все еще плескалась в груди, норовя просто догнать этого убийцу и наконец, закончить дело, но он не мог, и именно из-за этого тело практически не двигалось.       Вдруг, сверкнувшая прямо над ним молния совпала с первыми каплями начавшегося дождя. Гроза наконец разразилась, готовясь пролить на бессмертное существо литры ледяной воды. Губы вампира дернулись, он и сам уже не знал, было ли это оскалом, или же подобием улыбки, чувства смешались и он не мог выделить из них что-то подходящее, оставляя внутри колотящиеся воспоминания.       Он мог бы стоять здесь вечно. Вечно смотреть на открытую дверь дома невидящим взглядом, лишь бы еще чуть-чуть продлить то чувство, когда он словно бы наяву увидел ее. Она слишком давно не появлялась перед ним, что он начал забывать, какого это, чувствовать ее свет и дыхание. Кажется, он начал в этом теряться.       Решительно развернувшись, он пошел вниз от Ученического Холма к своему старому дому. Проходя широкие улицы города он едва слышал, как его каблуки стучат по брусчатке. Где-то хлопали ставни окошек, раздуваемые резкими порывами сквозняков, по ногам струился ветер, выхватывая из щелей пыль и вздымая ее столбом. За толстыми стенами домов слышались чьи-то голоса, но они были так близки к человечности, что Влад их слабо понимал, куда яснее для него была природа, которая еще мгновение и разразиться черной бурей.       Наконец, впереди показался знакомый угол дома, покрашенный в неизменную охру. Все его жеребцы стояли тут же, привязанные к жердям, поэтому стоило ему появиться, как они тут же заржали, постукивая мощными копытами о землю. В глазах животных мелькал страх, видимо из-за опускавшейся на них грозы.       Из-за двери его дома тут же выглянул Петри, видимо он уже знал, отчего кони взбунтовались. Едва взглянув на господина, лицо которого все еще окропляли засохшие капли крови, он задержал на нем взгляд, но все же подошел к своей кобыле. Стараясь успокоить животное, он и не заметил, как к нему подошел князь, так же касаясь лоснящейся шкуры Фобоса.       — Тихо, тихо моя хорошая, это всего лишь гроза, — Петри пытался успокоить свою лошадь, постукивая ее по крупу и наглаживая ее морду, практически не смотря, как тоже самое делает его господин. Некоторое сходство их движений заставило его едва улыбнуться, отпуская напряжение, взвинченное, казалось бы до предела где-то внутри. – Вас долго не было.       — Смотрел, как уезжает Иштван, — просто сказал Влад. Смысл было утаивать это от того, кто знал его как облупленного. Капли дождя начинали смывать с его лица кровь, как будто той и не было.       — Один? – как-то быстро спросил Петри, еще не до конца понимая ситуацию.       — С семьей. Он сам это выбрал. — Влад мягко погладил своего коня и тот довольно фыркнул. Казалось, будь животное хоть на волосок от смерти, оно готово было принять и это, лишь бы рядом был его хозяин. Преданность коня закончилась бы лишь тогда, когда животное погибло бы, и никак иначе.       — Значит, вы поступили так, как захотела бы Мирена, — парень задумчиво кивнул, невидящим взглядом смотря на редкие стекающие по шкуре животного капли.       Влад не ответил. Стоило это делать, когда парнишка не спрашивал его об этом. Как вдруг, тот очнулся, фокусируя взгляд на своей лошади, а потом и на господине, отчего мужчина нахмурил брови.       — Так получается, что их дом теперь свободен! Вот где мы поселим Яноша! – Петри дернулся к дому, но потом остановился, оборачиваясь на Влада. – Вы же не против?       Впервые ему не хотелось решать этот вопрос, и если раньше он готов был лично следить за жизнью одного небольшого городка, который раскинулся вблизи его замка, то теперь некая ответственность и судьбоносность его решений начала давить на него непосильным грузом, намекая, как ошибался он, пытаясь проконтролировать чужые жизни. Ирония заключалась в том, что он не мог следить за собственной жизнью, не говоря о других.       — Делай, как считаешь нужным, — Влад кивнул головой, отвязывая Фобоса и остальных жеребцов от жерди, практически не замечая долгого и какого-то даже удивленного взгляда парня, который секунду засомневавшись, громко вздохнул и зашел в дом.       Вскоре, оттуда вышел Янош, любопытно оглядывая князя, который казалось бы его совершенно не замечал.       — Это правда? – мужчина резко вздернул голову, прожигая это спокойное существо, именовавшее себя Дракулой, подозрительным взглядом.       — Что? – Влад лениво поднял взгляд на смертного. Глаза сверкнули темно-зелеными отблесками, а кожу тут же прошили мелкие усталые морщинки.       — Вы правда нашли нам дом? – Хуньяди внезапно посмотрел на Влада таким благодарным взглядом, отчего тот недоуменно застыл. Кажется, вампир вообще не ожидал от принца таких эмоций, поэтому признательность, сквозившая практически во всех его движениях, застала его врасплох.       — Бумаги теперь принадлежат вам, — Влад махнул рукой, приглашая всех на лошадей, дождь, прежде накрапывавший слегка, уже начал тарабанить по брусчатке гораздо сильнее обычного.       — Санда, ты слышала это? – Янош обернулся на свою невесту, практически не обращая внимания на ее брата и быстро заключая женщину в объятия, бережно ставя обратно, хотя казалось, он никогда не сделал бы этого, если бы не необходимость спрятаться от дождя.       — Как я рада! – женщина согласно ему кивнула и, укрываясь от дождя, подбежала к лошадям. — О боже мой, какой дождь!       Вскоре они быстро ехали по улице к Ученическому Холму, вокруг которого располагались дома лишь знатных купцов и бояр. Среди них теперь будет жить так и не признанный король Венгрии.       Влад обвел взглядом Яноша и его сопроводителей, которые ехали впереди, как ни странно, но в душе было приятное чувство, которое появлялось за последние несколько десятков лет его жизни слишком редко, чтобы запомнить его и насладиться им в полной мере. Но, кажется теперь, за эти несколько минут быстрой поездки под дождем, он успеет сделать это.       Стоило им подъехать к дому, как все тут же соскочили с лошадей и Петри кинулся отводить их в закрытое стойло. В этом дорогом квартале здесь можно было найти не только это. Санда с братом и женихом тут же забежали внутрь, с удивлением замечая разбросанные вещи и наскоро собранные предметы. Подозрительность тут уже упала на Влада, который зашел вслед за ними.       — Отсюда кто-то уехал, — тихо произнесла женщина, — совсем недавно.       Намек в ее голосе, что это было сделано для них, слишком виднелся в ее глазах, поэтому Дракула прошел вперед, на небольшом столике замечая бумаги на владение домом.       — Поверьте, я тут не при чем, я не могу никого выгонять из дома, — Влад покачал головой, протягивая бумаги новым хозяевам. – Те, кто жили здесь уехали по своим причинам, и это был их выбор. Наверное им, как и вам нужно было забыть прошлое, чтобы жить настоящим.       Янош все же взял бумаги, свернутые трубкой и развернул, быстрым взглядом пробегаясь по аккуратным тонким строчкам, которые гласили, что собственность теперь принадлежала им.       — Как же отреагируют другие жители, когда узнают, что мы заняли чье-то место? – наследник Хуньяди тут же просек, что люди просто так не уезжают, если для этого не было основательной причины.       — Никто не удивится, я думаю, — Влад ухмыльнулся. – Но если же вы против…       Вампир махнул рукой на выход, и женщина тут же обернулась к жениху, умоляющим взглядом прося остаться здесь. В конце концов, им нужно было с чего-то начинать, а этот дом был самым лучшим, что она только могла себе вообразить, зная, что в худшем варианте ее просто могли убить, за сотрудничество со стороной предателя и изменника народа, которым являлся ее жених.       — Мы согласны, — уверенно ответил Янош и, обернувшись на густую пелену дождя, которая перекрывала их выход на улицу, мужчина тут же предложил. – Может быть, вы тогда останетесь, пока не прекратиться дождь?       Влад улыбнулся, его действительно позабавила эта ситуация. Надо же, ему разрешали остаться здесь переждать дождь, ему, кто организовал им прекрасный дом, и кто в конце концов, не убил их при первой встречи. Да уж, — вампир оскалился — порой смертные удивляли его своей игрой на краю жизни, ловко балансируя не только на тонкой грани лезвия, но и его терпения. Что ж, мир смертных удивит его еще не раз.       — С радостью, — едва склонив голову, Влад оскалился, чувствуя вытянувшиеся клыки, но, подняв взгляд обратно, он принял прежний облик, с легкой заинтересованностью проходя на второй этаж.       Комната не слишком его волновала, хотя разбросанные вещи действовали на нервы. В небольшом помещении все еще пахло прежними хозяевами, поэтому Влад как-то неожиданно для себя открыл ставни, впуская яркие порывы ветра, которые бросали на его лицо мелкие капли дождя. Когда ветер сменился, то начал тарабанить по крыше, создавая какую-то тихую успокаивающую музыку.       — А здесь красиво, — голос Петри заставил очнуться, и вампир обернулся на промокшего до нитки парнишку. – Фу-ух, на улице льет как из ведра! Ну, вот зачем нужно было это делать?       Практически суровый взгляд парня взметнулся на Влада, отчего тот дернул бровью.       — Что?       — Создавать такие тучи, — как нечто само собой разумеющееся ответил он, выжимая из сюртука воду и пытаясь стряхнуть капли с волос, которые текли по его лицу. – Не могли обойтись легкими облачками, обязательно нужно было призывать шторм?       — Что я слышу, неужели кто-то завидует?       Влад улыбнулся, проходя к креслу и вешая на него промокшую верхнюю одежду.       — Больно надо. Иметь власть над тучами, животными… людьми, — он совершенно искренно помотал головой, так же избавляясь от мокрой одежды, которую он как-то пытался выжать. – Лучше бы себя так же хорошо контролировали, как погоду.       — Так я…       — Да-да, — быстро перебил господина Петри, не обращая на него никакого внимания. – Вы контролируете себя просто замечательно, только иногда, если вы этого так и не заметили, это выходит за рамки приличия.       — Что именно? – Влад шагнул к парнишке, нависая над ним как тяжелая острая сосулька, готовая в любой момент пронзить его сердце. Но парень, кажется, этого совершенно не замечал, копаясь над своей одеждой и лишь потом чувствуя пронесшийся по его влажной коже горячий взгляд вампира.       — Вы хотите, чтобы я указал на ваши недостатки? – Петри хмыкнул, едва оборачиваясь назад. Взгляд коварного вампира обжигал, а уж пробегающие искорки приятной темной зелени сводили с ума. – Ну, уж нет, я хочу жить.       — Тогда мне придется поменять свое решение и убить тебя, если ты мне не скажешь, — грубые пальцы коснулись спины и Петри вздрогнул. Он должен был догадаться, что его оголенный вид вызовет такую реакцию, и наверное, в глубине души он этого желал.       — Ладно, — парнишка вздохнул, резко оборачиваясь на мужчину и смотря ему прямо в глаза. – Ваши действия на счет того мужчины, это проявление силы. Кажется, что в вас осталось только это, и больше ничего. Лишь монстр и несколько замков, его сдерживающих. Каждая цепь это воспоминание, и стоит его затронуть, как все рушится и монстр вырывается. Что же осталось от самого князя Валахии?       Влад вздохнул. Это было правдой, но и вечно игнорировать он это не мог. Так что же осталось от него? Неужели только имя и отголоски воспоминаний? Нужно было начать жить, нужна была цель.       — Ты мне скажи, — мужчина вздохнул, присаживаясь в кресло около камина.       — Я не могу сделать это, потому что я и сам поменялся, — Петри серьезно покачал головой.       — Не поменялся, — Влад как-то довольно улыбнулся, в темном взгляде промелькнула неподдельная радость.       — А я говорю: поменялся! – парень настойчиво покачал головой и отвернувшись от камина, с удивлением заметил, как господин смеется. Но какое-то упрямое чувство внутри все же говорило ему продолжать спор. Ему этого хотелось, отчего он оскалился. – Вот видите, у меня теперь есть клыки! И мыши!… и в туман могу… превращаться.       Но чтобы парень не говорил, и как бы не доказывал свою правоту, казалось бы уже ничто не могло остановить Дракулу от смеха. Может быть, это и могло как-то уколоть его самомнение, но он не чувствовал это. Фактически, ситуация забавляла его так же, как и князя.       — Я помню, какой ты был, когда был человеком, и ты не поменялся, — Влад легким движением дотронулся до уголков глаз, стирая мнимые слезы смеха. На губах застыла улыбка, которая делала его лицо мягким, слишком живым, как будто и не прошло столько лет в темных комнатах его замка. – Помню, когда ты зашел в пещеру, ты не боялся. У всех других сердце стучало так быстро, как будто они уже увидели меня. Но твое билось ровно.       — Так я же не знал, что в пещере кто-то живет, — Петри попытался не придать особого значения словам Влада, начиная раскладывать поленья в камине.       — Так и другие не знали, — тихо сказал мужчина. – Помнишь, как ты пытался напугать своего напарника — Диоля, если я не ошибаюсь.       — Вы помните его имя? – парень удивленно повернулся к господину, сидя на корточках и, внезапно поскользнувшись пяткой о воду, тут же шмякнулся на пол.       — Я все помню, — вкрадчиво кивнул мужчина. — Ты наступал на кости, создавал такой шум, что если бы там жил монстр, он уже давно съел бы вас.       — Так и случилось, — Парень как-то обиженно, что его практически назвали мальчишкой, отвернулся к камину, зажигая поленья и смотря, как огонь распространяется по дереву, мгновенно испепеляя сухую стружку коры и начиная свой медленный путь по куску дерева.       — Я не хочу чтобы ты менялся, Петри, — Влад нагнулся вперед, уставившись на спину парня. – Я хочу, как и прежде, видеть в тебе жизнь, знать, что ты в отличие от меня сможешь существовать в этом мире без каких-либо ограничений. Я не хочу, чтобы тебя кто-то контролировал.       — Тогда почему для вас это так трудно? – вампир обернулся. – Жить как остальные?       — Вряд ли я смогу сделать так, чтобы эта бессмертная жизнь, хоть как-то походила бы на ту прошлую. Ты знаешь, что изменилось слишком многое. Мы бессмертны, а это порой многое решает.       — Неужели дело только лишь в этом? В нашем бессмертии? Я ведь могу умереть, — парень хмыкнул, — вы мне об этом практически каждый день напоминаете. Так в чем же разница? В том, что вы теперь не князь Валахии?       — Я не хочу занимать престол, будучи монстром.       Влад глубоко вздохнул, тепло от камина начало греть руки, бледные пальцы казались покрытыми пергаментной кожей, настолько тонкой она казалась. Сильно сжав кулак, он увидел, как на ладони остался отпечаток когтей. Еще чуть-чуть и кожа лопнула бы.       — Если вы не можете контролировать смертных, тогда почему бы не начать контролировать бессмертных? В нашем замке живет полсотни проклятых душ, и они беспрекословно вам подчиняются.       — А что им остается. Я не отпущу на волю этих созданий, который убьют, не моргнув и глазом.       — Прям уж все? Я же не убиваю, — Петри улыбнулся, протягивая руки к огню, иногда потирая ладони друг о друга.       — Ты другой, ты особенный…       Влад и сам не знал, как это вырвалось, но, наверное, он все же был рад, что наконец-то сказал это.       Петри замолчал. Казалось, еще секунда и мужчина возьмет слова обратно, но этого не произошло. Он догадывался, наверное, но сейчас он не думал это услышать. За все годы, которые он провел вместе с этим глупым надменным вампиром, его наконец-то удостоили этой чести. Гордость довольно быстро убила всякое сомнение.       — Конечно я особенный, — хмыкнув, согласился парень, чем вызывал удивление мужчины. – Кто еще смог бы жить с вами столько лет и не чувствовать постоянного желания убить вас. А? А? Вот то-то и оно!       — Как многое я не знаю. И чего же еще хотят мои верные подданные? – хриплый голос заставил огонь испуганно затрещать, выбрасывая в воздух мелкие красные вспышки.       — Я ничего больше не скажу! – парень тут же поднял руки вверх, признавая поражение. – Они уважают вас, несмотря ни на что, и пойдут за вами хоть на смерть.       — Не думаю, — Влад вспомнил тех вампиров, которые так доставали его жизнь. Казан и Марика и еще полсотни сгнивших в тот день душ, когда его месть обрушилась на них.       — Поверьте, они даже и не предполагают, что такое возможно – противостоять вам. И лучше им об этом не говорить и не напоминать. Кстати, я тут подумал кое о чем. О Мирене.       Влад интуитивно напрягся, хотя знал, что слова парнишки вряд ли будут так же болезненны, как и его самобичевание.       — Она ведь вернулась, вы понимаете, что это означает? Она ждет вас, ждет, когда вы найдете ее и спасете.       Это были слишком резкие слова для его покинутой души. Но он не мог их проигнорировать, не мог просто взять и забыть о тех словах, которые связывали их души вместе.       «Зачем нам разделять эту жизнь и жизнь грядущую, если мы встретимся вновь». Ее голос слишком знакомо коснулся его лица, отчего он явственно ощутил ее касание на своей коже. Она сдержала обещание, она вернулась, а он…       — Не думаю, что она вернется вновь. Я предал ее – не смог спасти тогда, и упустил момент сейчас, — он покачал головой. Зачем давать себе ложную надежду, если она все равно никогда не сбудется. Он уже итак проклял себя ее смертью, большего он не выдержит.       — Вы способны видеть на километры вперед, слышать жизнь в лесах, а не можете понять столь простого, — Петри по-отечески улыбнулся. – Если Мирена видела в вас человечность тогда, когда вы для всех были Колосажателем, то почему она не должна видеть человечность сейчас? И если я ее хоть чуть-чуть знаю, то она не отступится. Она будет возвращаться вновь и вновь, чтобы спасти вас от темноты.       Слова Петри словно бы вколачивали гвозди в его душу, закрывая клетку с монстром навсегда.       — Ты прав, — вдруг решительно кивнул Влад, чем немало озадачил парнишку, который и ничего сказать-то не мог на такое. Да и стоило ли? – Я найду ее. С момента смерти Мирены прошло уже тридцать два года, девушке на картине не больше, значит она возвращается сразу же, как только погибает.       — А это значит, что Мирена уже живет на земле, — Петри, довольный тем, что его господин загорелся новой целью, быстро встал, доставая из мешка картину и протягивая Владу. – Вот для чего нужна вечность.       — Ее отец сказал, что ее нет уже два года, получается ее душе сейчас столько же, — он нежно провел пальцами по картине. Необходимость ощутить ее шелк кожи заставляла руки дрожать.       — Такая маленькая, — изумился Петри. – Как же мы найдем ее?       — Я узнаю ее, — уверенно кивнул Влад. – Узнаю, сколько бы ей лет не было!       — Но, где нам искать ее? Столько городов, столько судеб и жизней, — парень в отчаянии взглянул в окно, где все еще тонкой пеленой лил дождь. – Мы не справимся одни, нам нужна помощь.       — Никто не станет нам помогать, — Влад покачал головой. Откровенно говоря, он не хотел, чтобы кто-то видел его Мирену, хотя это уже было невыполнимо.       — Ваши люди, все бессмертные мира подчиняются вам, так почему бы не дать им свободу, взамен попросив лишь об одной услуге, — Дракула тут же обернулся на Петри, испепеляя его красноватым взглядом, отчего парень тут же исправился. – Ладно-ладно, потребовав. Да какая разница, ведь это будет довольно мощная мотивация – свобода в обмен на поручение.       — Думаешь, они справятся? – тихо спросил он.       — Им придется справиться, — безжалостно ответил Петри, — иначе я лично убью их.       Раньше Петри думал о других вампирах, как о тех, кто просто случайно влился в их жизнь и беспричинно остался там, проскальзывая некой тенью по замку и иногда взбешивая его своим присутствием, не говоря уже о поведении. Но теперь, когда судьба Влада зависели от них, он не хотел, чтобы все это вновь рухнуло, он не допустит этого, не сейчас и не в этой жизни. Во что бы то ни стало, он найдет Мирену, с помощью остальных или же вовсе без них. Он подарит господину то, что тот заслуживает, даже если для этого нужно было облететь весь мир.       — Как мило, — Влад усмехнулся. – А теперь одевайся. Если ты не можешь заболеть, это не значит, что можно разгуливать тут голышком.