Синий плед

Леонарду всегда казалось, что наименьшее, в чем он нуждается, это внимание. Его не радовали посиделки кадетов в местном баре, неподалеку от Академии, не радовали дружные походы на обед после пар, не радовал обычный треп и вопросы вроде "Как дела?", "Что нового", "Как провел выходные"? Все это делалось из вежливости, как дань традициям, да и только для того, чтобы МакКой обратил на них хоть какое-то внимание. Вышел из зоны своего комфорта, пробубнив лишь "Нормально" вместо ответа. Он не понимал этого и не мог смириться. Не мог смириться с тем, что его студенческая жизнь прошла мимо него, утонула в прошлом, оставив лишь пару-тройку воспоминаний. Не мог поставить себя рядом с ними, с этими жизнерадостными ребятами, которые были уверены на все сто процентов в том, что космос - это приключение. Что каждый из них станет открывателем, героем Флота, что все это - интересно. А не то, что они, процентов 70%, умрут при первой же высадке от обыкновенной вспышки на втором солнце или же подхватят новоиспеченную болезнь, поражающую иммунную систему гуманоидов в разы быстрее СПИДа. И тем более, ему было в тягость внимание Джима. Но не сегодня. Сегодня почему-то хотелось быть особенным. Вновь почувствовать себя молодым кадетом, полным энтузиазма и верой в медицину. С верой в то, что все, что не делается - все к лучшему. И что это обязательно вернется нам когда-нибудь. Что карьера всенепременно пойдет в рост, что человечество избавится от болезней. Почувствовать то облегчение, когда пациент выздоравливает. С энтузиазмом рассматривать мед.карты и разбираться в каждой деталью, а не проглядывать это механическим взглядом, моментально поставив диагноз. Но ничего не происходило. Ни-че-го. День прошел как обычно. Подъем, бутерброд на скорую руку, синтетический кофе из репликатора, вылетевший из слегка дрожащих рук падд. Шумные кадеты, ежедневная порция из "Привет, Леонард, как дела?" и лекция по нейробиологии. Затем обед. Сообщения с поздравлениями от дочери, ее милый рассказ о том, как в школе прошел день. Затем библиотека, практика в лазарете Флота, изнуряющая и высасывающая до конца все силы. Хоть Леонард и хороший врач, привыкший ко всяким выходкам капризных пациентов, но вот с инопланетянами было куда сложнее. Пустая комната. Сосед по комнате проходит практику на USS Einstein, находясь где-то там, на нашей орбите, ближе к звездам и другим планетам. Окруженный поразительной и красивой космической пылью, усыпанной белыми звездами, словно блестками. Он один. С недопитым виски и с затихшими мыслями. Один. Черт возьми, почему именно сегодня так нужно внимание? - С Днем Рождения, Боунс, - раздается где-то отдаленно знакомый голос, прорезая сон доктора. Он звучит совсем тихо, и МакКой почти уверен, что это его сон. Но почему-то хочется к этому голосу, почему-то это приятно. И Леонард улыбается во сне, крепче перехватывая в руке подушку от дивана. Шея затекла, в крови еще бушует алкоголь, но он не хочет открывать глаза. Слишком хорошо. Слишком хороший сон. Ему тепло. Он чувствует легкий вес на своих плечах - плед, или одеяло. И то, как чья-то рука гладит его по голове, словно мать, убаюкивающая своего ребенка. И он поддается этому чувству, чувству комфорта, защиты и этого... внимания. Леонард просыпается один. Все на месте - пустая бутылка из под виски, открытое сообщение от дочери на падде, зачитанное до такой степени, что попроси МакКоя рассказать его - он бы не ошибся ни в едином слове. И лишь одно выбивается из памяти о прошлом вечере - у Леонарда нет синего пледа. Ни у него, ни у его соседа. Он мягкий, теплый и большой. Быть может, он не так одинок, как ему кажется.