Одноразовые знакомые

Малкольм потом и сам не мог понять, зачем ввязался в эту игру. Зачем не отмахнулся, зачем назвал своё имя, зачем подал руку. Меньше всего ему было нужно, чтобы его отвлекали в разгар очередного сражения - но он и сам понимал, что временно вынужден отложить подзорную трубу и предоставить кучке обдристанных оборванцев, по недоразумению являющихся его войском, вести бой самим. Правда, оставленные ими за собой на поле битвы кучи говна разгребать потом всё равно ему. Он внезапно подумал, что не помнит, когда он в последний раз вот так вот общался с совершенно посторонним человеком. С человеком, который не представлял для него интереса в качестве очередной мошки, которую можно вплести в свою паутину и отрывать лапки, если она будет жужжать не в такт с остальными. Одноразовые знакомства были не в его стиле – как, впрочем, и вообще что-либо, не связанное с работой. Он не удалял ненужную информацию – она даже не доходила до его воображаемой картотеки, застревая где-то между входной дверью и орущей вахтёршей. Но эта девушка каким-то образом не вписывалась ни в его обширную паутину, ни в гору информационных отходов. Она была непосредственна, остра на язык – и, неожиданно для себя отметил он, весьма мила собой. И она не боялась его, что также было нехарактерно для большинства людей. Малкольм поймал себя на том, что улыбается, слушая, как Клара рассуждает о преимуществах шведской погоды над британской и особенностях местных обитателей. - Я уже пожалела, что спросила дорогу. Думала, что ещё секунда - и он выхватит откуда-нибудь огромный топор и с воплем понесётся в толпу, - смеялась она. – У него, кажется, даже пена у рта выступила! Правда, оказалось, что этот Лаппа… папраплар… как там его… находился за углом. Было в ней что-то, чего Малкольм никак не мог понять. Раскрытая книга, но на незнакомом языке. Красочные картинки, но подписей не понять. Он покатал языком её имя. Клара. - И что леди забыла в суровом краю дрянной еды и бородатых викингов? – спросил он. - О, деловая встреча, можно сказать. – Она отбросила прядь волос с лица. – Я хотела бы приехать сюда преподавать детям английский на летних каникулах. Малкольм удивлённо поднял бровь. Учительница? - Толпа мелких белобрысых засранцев будет тебе к лицу. - Если эта толпа под конец сможет заказать себе на английском картошку фри и колу, я буду спокойна, - пожала плечами Клара. – Кажется, ты тоже привык иметь дело с толпами засранцев. - Если бы они только гадили себе в штаны и читали по слогам, моя жизнь была бы куда спокойнее, - проворчал он. – Толпа засранцев, считающих себя дико умными и дальновидными, способна любого вывести из себя. - Как ты точно описал наше правительство, - хмыкнула Клара. Малкольм дёрнулся. Конечно. Учительница, случайный рейс, «одноразовые знакомые»... Блядь, выругался он про себя. Блядь, блядь, блядь. Идиот, расслабился, распустил хвост. Теряешь нюх. Его лицо приняло каменное выражение. Но Клара продолжила как ни в чем не бывало. - Я стараюсь держаться подальше от телевизора и газет, но эта вонь прёт отовсюду. Как-то к нам в школу перевели дочку какой-то унылой министерской куклы, - поморщилась она. – Маленькая дрянь вела себя так, будто ей все должны, а на любое замечание орала, что её мать работает в правительстве и всех уволит. Иногда я мечтала просто выпороть её на школьном дворе у всех на глазах. Малкольм выдавил улыбку. Кажется, он догадывался, какой куклы эта дочка. Он расслабился. Нет. Старый дурак. Работа сведёт тебя с ума. Ты загнан в угол, раз подозреваешь врага в каждом встречном. - Я думаю, ни один психически нормальный человек не стал бы там работать, - сказала Клара с отвращением. О, ты даже не представляешь, насколько ты права, подумал Малкольм. – Кстати о работе – а чем ты занимаешься в свободное от одноразовых знакомств время? – спросила она. Малкольм нервно дернул плечом. - Унитазами торгую. - Та еще, наверное, работёнка, - рассмеялась Клара. – Слышала, как ты кричал на кого-то по телефону. Впрочем, не хочешь говорить – не надо. Твои секреты останутся на борту самолёта. - Она весело подмигнула ему. Да, точно. Одноразовые. Сам не понимая почему, Малкольм почувствовал укол разочарования. Да ладно тебе. Как только эта симпатичная мордашка сменится имбецильным лицом Николы, ты и думать о ней забудешь. Забудешь ведь? Идиот. *** - Что ж, мистер Малкольм, приятно было поболтать, - сказала Клара, протягивая ему руку, когда они уже стояли на британской земле. Ей вдруг стало грустно. Странно было признавать, но эти три часа были самыми приятными за очень долгое время. Но всё когда-нибудь заканчивается. Клара взглянула в его глаза, и на миг ей показалось, что в них тоже промелькнула тень грусти. Да нет. Не может быть. Привет - как дела - прощай. Вот и весь сказ. Остальное - девичьи выдумки. - Взаимно, мисс Освальд, - ответил Малкольм. – Удачи с толпой мелких засранцев. Ещё советую всё же купить ремень посуровей и повесить в классе на видном месте. Чтобы не расслаблялись. С этими словами он слегка кивнул ей головой и направился к выходу. Какое-то время Клара ещё видела его удаляющийся серый пиджак, но вскоре он растворился в пёстрой толпе туристов. Она со вздохом подхватила свою сумку и пошла к железнодорожным кассам. Опустив руку в карман за мелочью, она внезапно нащупала какой-то листок. Озадаченная, Клара достала и развернула клочок бумаги. «М». И номер. У неё подпрыгнуло сердце. *** Оказавшись на улице, Малкольм первым делом полез за телефоном. Молитесь, уёбки, мрачно подумал он. Если вы за это время хоть что-то… Его мысль прервала выпавшая из кармана его пиджака бумажка. Малкольм нагнулся и подобрал её. Он с подозрением развернул листок и невольно улыбнулся, прочтя оставленную в спешке записку. «К». И номер.