***
Я задумчиво бренчала по струнам, импровизируя что-то тоскливое. Миранда подняла на меня глаза, отрываясь от телефона. Она видела, что мне действительно плохо, но совершенно не представляла, что делать, обычно я справлялась с таким настроением окружающих. - Кэт, тут народ в Твиттере прикалываются, - решила прервать мои грустные мысли подруга. - Кем бы ты хотела стать на один день? Ну, врачом там, актрисой? - Не знаю, - я задумалась на несколько секунд, даже перестала терзать струны гитары. - Мне бы хотелось стать невидимкой, чтобы знать мнение друзей и близких обо мне, чтобы плакать по ночам в подушку от осознания того, что меня все ненавидят, даже родители, узнай они правду о моей жизни. Наблюдать за любимым ночью, ложиться рядом с ним в одну кровать, понимая, что когда наступит утро он и не узнает обо мне. - Моральная мазохистка! - подытожила Миранда, продолжая листать страницы в телефоне. - Ты хочешь сознательно себя убивать, терзать? Я утвердительно кивнула.В тоже время у Ли
Ли никогда не был парнем, который волновался почём зря; он всегда был предельно спокоен и мог справиться почти с любой непонятной ситуацией, с которой приходилось сталкиваться. Он это понял, когда учился в средней школе, и проходил через ад каждый день. Будучи самым презираемым парнем в городе, он, в конце концов, научился справляться с теми испытаниями, которые подкидывала ему судьба. Он был человеком, который не нервничал из-за вещей, которые не может контролировать. И если всё шло не так, как он хотел, Пейс не слишком об этом переживал. Он в любом случае ничего не мог изменить, так зачем лишний раз волноваться из-за чего-то, что уже произошло? Но над ситуацией, которая перед ним складывалась сейчас, он просто не мог посмеяться и махнуть на всё рукой. Это было то, с чем Ли не мог справиться, и это его чертовски сильно пугало. Чёрт возьми, неужели в этом мире действительно всё против него? Наверное, так оно и было. Но он все равно настойчиво сидел за столом с другом Георгом и бутылкой виски, придумывая план примирения с Кэйтлин. - Так, похищение не пойдет, ограбление тоже, изнасилование никак не катит на способ примирения. Ты можешь предлагать какие-нибудь действенные способы? - возмущался Георг, наливая в бокал немного виски. Лучшие друзья с детства часто помогали друг другу, но в этот раз не выходило ничего путного, потому что то, что предлагал Пейс не нравилось Георгу или вообще походило на способ поссориться еще сильнее, а предложенное Георгом отвергал уже сам Ли. - У нее завтра день рождения, - уже пьяным голосом произнес Пейс из-за бутылки виски. Услышав это, друг восторженно ахнул и, словно нашел решение, принялся строчить что-то на бумаге. - Что... что ты пишешь? - Подожди еще немного, ладно? Все! - воскликнул на радостях Георг, поднимая бумажку на уровне пьяных глаз Ли, чтобы он хоть что-нибудь смог увидеть. На большом помятом и исписанном листе бумаги был начерчен небольшой кластер, название которого "Операция примирение, или Пейс наконец выходить из депрессии!". Пройдясь затуманенными глазами по строчкам, пропуская некоторые слова и буквы, Пейс разочарованно покачал головой в знак того, что эта схема будет провальной. - Она не поедет в свой день рождения в центр города за шариками. Она вообще их ненавидит. Кэйтлин проведет его в кругу своих друзей, гитары и с кучей еды. Так было в прошлом году, когда мы впервые встретились в Нью-Йорке. С ней шла ее подруга Миранда и в руках они несли пакеты с едой. Так что этот вариант не выиграет. - У тебя есть план получше? Или ты обладаешь накаченным торсом? - Пейс поднял рубашку и посмотрел на свой живот, вроде кубики были, но что-то слишком мало. - И почему ты познакомился с Кэт в Нью-Йорке? Ты же говорил, что вы познакомились на съемочной площадке. - Так снимали мы в Нью-Йорке, - негромко, словно стыдясь, объяснил пьяным голосом Пейс. Он снова и снова уже раз пятнадцатый за неделю прокручивал их первое знакомство с гримерке. Он отчетливо помнил ее рыжие волосы, рассыпавшиеся по всей спине. - А ну-ка выкладывай. Мне становиться интересно, - ухмыльнувшись, с интересом проговорил Георг. - Ну что тут рассказывать... Мы снимали в Нью-Йорке одну из сцен нового фильма, когда к нам на съемочную площадку пришло это рыжее чудо. Она выглядела очень по-детски, но уже на то время ей исполнилось 18. Кэйтлин пришла к дяде, который и был режиссером, а я мог тогда это знать? Целый день она выполняла его мелкие поручения, но на все мои попытки с ней флиртовать либо закатывала глаза, либо уходила. Увидев то, что я подбиваю клинья к его племяннице, ее дядя отвел меня в сторонку и пригрозил мне, что если пальцем трону Кэйтлин, то меня либо посадят, либо закапают под нефтяной вышкой на Аляске. После этого мы не виделись, лишь тогда, когда Кэйтлин приехала в Лос-Анджелес мы стали уже встречаться серьезно. - Так. Тогда у меня появился план вашего примирения завтра. Из надежных источников я знаю, что на этот адрес - он сунул Пейсу бумажку с адресом квартиры - заказан стриптизер. По этому адресу проживает твоя Кэйтлин, по крайней мере со слов ее подруги. Друзья хотят ей сделать подарок, чтобы развеять депрессию. Ну что, Аполлон, готов учиться искусству эротического танца? - усмехнулся Георг, поднимаясь с места. - А если это не ее адрес? Твои проверенные источники могли и ошибиться. - Все точно, - отрезал кучерявый музыкант. - И да, тебе придется заехать за цветами и подарком для Кэт. План "Возвращение Кэйтлин Грин" объявляется открытым.***
Когда Миранда ушла, я снова осталась одна. Стоя в ванной у зеркала, пялилась на свое отражение, теребив волосы. Мои рыжие волосы выглядели ужасно, поэтому, взяв ножницы в руки, я решительным движением руки отрезала внушительную часть локонов. Отцу никогда не нравились мои длинные волосы, наверное, пора что-то менять. Рыжие пряди, рассыпанные на полу, выглядели довольно убого. Уже через час колдовства над собой я вышла из комнаты с волосами по лопатки. Стало как-то легче, наверное. С длинными волосами ушли воспоминания, теперь я новый человек, строящий жизнь по кирпичику, заново. - Когда прилечу в Нью-Йорк, меня убьет сначала мама, потом брат, - разочарованно выдохнула, смотря на свое отражение в экране телефона. На дисплее всплывали бессмысленные тексты, которые были нужны лишь немногим, а мне уж и подавно. Все что мне сейчас нужно было найти - аккаунт Ли Пейса в Твиттере, чтобы послать свою новую фотку. Зачем? Не знаю, наверное, чтобы при встрече он узнал меня, хотя на что надеяться? Он не вернется ко мне. Мы останемся двумя одиночествами, скрывающимися от ветра в доме Вашингтона. Мои пальцы летают по клавиатуре, лишь едва-едва касаясь клавиш. Дописываю последние строки и щелкаю "отправить". Еще одно письмо-в-никуда, послание, которому суждено остаться без ответа. Мне просто нужно рассказать кому-нибудь то, что твориться у меня на душе. Глупо это делать в Твиттере, не правда ли? Ли... даже здесь эта частица: для кого-то просто часть языка, а для меня имя любимого человека, которого я ненавижу как люблю.