Слепая ночь

1. Если вдруг замучали тебя Шорохи ночные в тишине, Лучше помолись, ведь это я, Это я уже иду к тебе Любишь, любишь любишь, любишь Любишь, любишь любишь или нет... Секрет... Я вернулся в Лондон, следуя за командой археологов. Мне пришлось ко многому привыкать, но меня трудно было удивить. Железо летает? Почему бы и нет! Газеты теперь читают на странных пластинах, тыкая в них пальцем, чтобы перевернуть страницу? Да пожалуйста. Я понял, что как-никак идеально подхожу этому миру. Мои светлые волосы, безумно яркие зеленые глаза, серьги – те четыре кругляшка металла действительно оказались ими – бледная кожа. Я был не более, чем подростком или молодым парнем, самым типичным и обычным, что на меня даже не косились на улице. Вампирам всегда приходилось выживать среди людей, так что мы привыкли мимикрировать в среду так, чтобы нас было не отличить. Двести лет – триста, don’t matter! Я все равно привык за пару дней. Даже если что-то меня удивляло, я делал так: - Ха-а? Отвянь, чертов идиот! Пара людишек в чертовой летающей железке, еще пара под мостом через Темзу, и я окончательно восстановился. Угрызения совести? Спросите кого-то другого. Я был вампиром, а не мальчиком в церковном хоре. Темза… Я скучал… Ночь окутывала город, я шел по перилам моста, раскинув руки в стороны и вдыхая воздух. Я скучал… Как же я скучал по тебе… Этот город… В котором встретил тебя… Я поднял подбородок, отгоняя боль из души. Я боялся заглянуть внутрь себя. Это единственное, чего я боялся в этом мире – самого себя. - Извините, это опасно, - неловко сказал мальчик, и тут же замер. Нет, это был не он. И я был сыт. Так что просто смотрел на юношу, что протянул мне руку. - Спускайтесь, мистер. Если вы оступитесь, то можете упасть в реку. - Что это у тебя, крысеныш? – спросил я, указав когтем на странную ерунду, висящую на его шее. - Крысе… - парнишка был шокирован, но, глядя в мои зеленые глаза, подчинился. Только мой убийца мог выдержать этот взгляд. - Зеркалка… Я так и не научился отображаться на фотографиях и в зеркалах, есть грешок. - Хотите свежую газету? – пробормотал мальчишка, поглощенный моим взглядом, и достал из сумки бумажную газету. Они еще существовали. Не глянцевые, полные лоска, а самые обычные, сделанные из дешевого дерева. Я протянул руку и взял ее. - Кыш-ш-ш, - прошипел на него, и мальчишка бросился бежать. Его глупый организм наконец-то понял, что он совсем близко к смерти, и взял свое. На заглавной странице красовалось фото археологов. Я посмотрел на его лицо, провел по смешной мордахе пальцем, и меня снова скрутила боль. Почему он так похож на того, кто меня убил? Он его праправнук, несомненно, но почему же настолько похож? Я хотел его видеть и знал, что не смогу находиться рядом. Моя душа, которой быть не должно, сходила с ума. Я должен был его убить, но не мог. Именно поэтому я и спас его в схроне, потому что не смог убить. Его лицо притягивало меня, улыбка завораживала. Он был так похож на него… - Почему ты приходишь сюда, Коя? Каждый день. - Ты тоже приходишь каждый день, вампир. Я вздрогнул, закрывая глаза руками. Добрый пастор. Какого хрена ты познакомился со мной? Что это было? Я поднялся на ноги и снова пошел по перилам, сунув руки в карманы и с грустью глядя на темные воды Темзы. Передо мной был открыт весь мир, но я вернулся в Лондон. У меня была душа, но в ней было пусто. Чертовски неправильный вампир, как я погляжу. Найдется ли в этом мире человек, способный убить меня, снова погрузив в вечный сон? Я усмехнулся. Вполне себе человеческая меланхолия. Раскинув руки, я спиной полетел с моста, с наслаждением слушая свист ветра в ушах, и уже возле воды обернулся в летучую мышь и снова взмыл вверх. Да к черту! Раз уж выполз из могилки, почему бы не пожить в свое удовольствие? Какие-то там пасторы, чертовы креветки! Совсем мне не к лицу. 2. /спустя какое-то время/ В дырявых душах так давно сквозняк и ветер, Как в этой кухне с этой трещиной в стекле. Я ничего не жду, не чувствую, не верю, Только себе, только тебе. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Этот мир мне определенно нравился. Я, взведя курок, выстрелил по мишени. Такое расстояние для моих глаз вообще не расстояние. Тяжелый пистолет ладно лежал в руке. Продавец был ощутимо доволен, пожалуй, он заслужил свое право жить в роли моей свинки. Оказалось, что мои золотые безделушки можно продать за безумные деньги, так что нищета мне не грозила. - Может, что-то еще? – потер руки продавец, говоря со мной предельно вежливо. Как еще говорить с типами, которые с такого расстояния бьют четко в голову мишени, в самый центр? - А что есть? Кажется, я дорвался до игрушек жалких людишек, но впервые мне было это не противно. Эти штуки убивали, очень легко и просто убивали. Чаще всего из них, правда, не стреляли, а угрожали. - У вас же есть лицензия? – спросил продавец. Зря спросил. Под моим взглядом он мелко закивал и спросил, чем я буду расплачиваться – картой или наличными. Я положил стопку на стол. Он даже не понимал, что ровно столько стоит его жизнь. Если он продолжит меня бесить, то я им просто пообедаю. Когда придет зима, и заморозит лужи, И тротуары поменяют каблуки, Кто-то другой мне точно так не будет нужен, Быть может, я, быть может, ты. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Парк - это мои угодья. Люди, такие все-таки ограниченные, глупые создания. Они так мало знают даже о том мирке, что окружает их, не говоря уж о чем-то большем. Собственные проблемы кажутся им настолько огромными, что чаще всего они складывают лапки и плывут по течению. Я сижу на лавке, понимая, что ужин сегодня будет восхитительным. О, мне отнюдь не нужна кровь каждый божий день, но я умею пить впрок, правда, мне тогда хочется спать, а спать мне нельзя. Здесь, в Лондоне, каждый сон для меня страдание. Каждый сон я убегаю от прошлого, которого не хочу знать. Хотел бы, но не такой ценой. Мне кажется, что если узнаю, то исчезну, а исчезать мне совсем не хочется. Трое сильных, дюжих, очень вкусных парней. Почему таким как они так интересно доматываться до паренька, спокойно сидящего на лавке в вечернем полумраке? Почему люди так старательно ищут себе неприятности? И, главное, находят! Я осклабился, но они не заметили острых зубов. - Эй, парниша, - меня грубо схватили за плечо. В следующую секунду я бы уже впивался в его горло, но мне стало внезапно очень жарко. - Извини, давно ждешь? - его рука схватила меня за кисть. – Привет, дружище. Он улыбнулся мне, и я уставился на его улыбку. - Мы уже и так опаздываем, ребята, так что пообщаетесь в другой раз, - все так же мило улыбался мальчик-архелог, от которого мое сердце сходило с ума. Я хотел его сожрать, выпить до капли, убить, растерзать и умереть рядом. Умереть навсегда. Чтобы никогда в этом мире не жить. Потому что просто невозможно любить так сильно. Не его, конечно, не его. Этого смертного я не знал. Я знал другого. Пастор… Вы меня прокляли? За что мне такие шутки Судьбы? - Нет, малыш. Этот блондин пойдет с нами, - нагло заявил один из смертных. - Нет, - упрямо сверкнул глазами мальчик-археолог. Под его жестким взглядом двое даже отступили. Мальчик-археолог защищал вампира. Как мило. Правда. Но вот на него замахнулись кулаком, и он вскрикнул, неловко ставя блок. Никогда в жизни этот мальчик не дрался. Зато я хватаю обидчика за руку, сжимая его кисть и дробя кости на мельчайшие осколки. Дикий вопль сотряс парк. Я ухмыляюсь, и они наконец видят мою зубастую улыбку. - Черт… - один из них делает в штаны, не выдерживая. - Да это же… - Вампир! – и они бросились в рассыпную. А вот чертова креветка недоуменно смотрела на разбегающуюся шпану. Она невинно пожала плечами. - Пойдем? – предложил мальчик-археолог, Кобаякава Сена. Я приходил к нему в больницу, странное заведение. Я ходил за ним по пятам, боясь приблизиться. Меня тянуло к нему и отталкивало одновременно. - Зачем ты ввязывался? – грубо сказал я. – Не можешь убивать – не лезь! - Я не собирался никого убивать. Обычно с людьми можно договориться, - заметил Сена. – Вы-то, как сами, не испугались? - Вот еще, - фыркнул я. - Это хорошо, я рад, - искренне сказал археолог. – Я так испугался, когда увидел их рядом с вами, такие бугаи, честное слово, - парень глупо рассмеялся, проведя пальцем по щеке. Я умирал. Рядом с ним я умирал и снова начинал жить. Рядом с ним я был обычным человеком. Он бесил меня, но, несмотря на это, я хотел быть с ним. Что это? Что за ощущение? Будто рядом с ним совсем не так уж и пусто на душе? Только больно, потому что я что-то потерял и не помнил что. Действительно ли я должен вспомнить? Не лучше ли неизвестность? Я выдохнул. Эта креветка испугалась, но все равно пришла на помощь, не умела драться, но бросилась в самую гущу. Я усмехнулся. Коя вел себя точно так же. Я вздрогнул, вспоминая. Пастор любил читать лекции, всегда встревал в чужие проблемы и учил разуму, хотя иногда казалось, что научат его. Я любил наблюдать за этим смертным. - Пойдемте, я угощу вас чаем с коньяком или чем-нибудь еще покрепче. Что хотите? - Кофе… - буркнул я, неожиданно для себя принимая приглашение. – Крепкий черный без сахара и молока. - Тогда пойдемте ко мне домой. Я кивнул. Для меня в этом не было ничего такого, не мог же я знать, что у смертных так не принято звать незнакомого человека… - Просто рядом, - неловко пожал плечами археолог. – А поблизости нет нормальной кофейни… А у меня кофе-машина… Он оправдывался, мило краснея. - Простите! – вдруг извинился он. – Я ничего такого не имел в виду! - Успокойся, - сказал я, положив руку на его голову, и он тут же затих. Как и все смертные, он поддавался очарованию моего голоса. - Простите, - уверенно сказал Сена, и я понял, что ни хрена подобного, мой голос на него не действовал! – Я действительно просто сварю вам отличный кофе! - Я понял, - просто сказал я. – Правда понял. Его квартирка такая маленькая, такая скромная. Я уже успел пожить в дорогих апартаментах, так что понимал, о чем говорю. Но здесь было куда уютней. Я чувствовал себя от этого очень неловко. Вампир в жилище смертного… Которого пригласили войти. Этот мальчик был полностью в моей власти, и сам не подозревал этого. Что-то мурлыча под нос, он делал мне кофе. - Вот, возьмите… - он дал мне маленькую фарфоровую чашечку, безумно дорогую на вид. - Из Китая… Я нашел ее на раскопках в срединной части… - с блеском в глазах мальчик рассказывал мне о том, как неделю не вылезал из катакомб, как у него кончился воздух, и за ним даже пришлось спускаться поисковой команде, но зато он нашел такое: - Чудо! Она же просто восхитительна! - Как тебе дали унести ее? – спросил я, попробовав кофе. Он был действительно восхитительным. - Как вам? - Поговорим о Боге? Это его взгляд. Это его сердце. Я молча сделал второй глоток. Наивный юноша храма божьего звал меня на мессу. И он был первым, кого я хотел, но не мог убить. Теплые карие глаза стирали это желание. Его наивность, его доброта – бесили. - Я не могу… Не могу зайти! - Тогда пойдемте в парк, я почитаю вам библию там… Мне не было дела до глупой книги, написанной людьми, но я слушал его голос, понимая, что влюблен. Почему люди так мало живут? Почему это не он? Почему так похож? Боги! Ну за что! Это моя кара? За мои грехи? - Не вкусно? – меня вернули к реальности. - Вкусно, - хрипло сказал я, наблюдая, как парнишка расцвел. Разумом я делил их на двух разных смертных, сердце отказалось делить напрочь. Это Коя! Это он! Шептало придурошное, бьющееся как у всех смертных, сердце. - Почему археология? – поинтересовался я. Сена сжал вместе руки. - Ну, во-первых, можно увидеть весь свет! Во-вторых, под твоими руками раскрывается история! Тайны прошлого становятся реальностью, стоит сдуть вековую пыль и провести анализ! Самое невозможное становится возможным! Сена в возбуждении взмахнул рукой и разбил какую-то банку. Я с тихим наслаждением наблюдал за ним. Бог, если ты есть, ты самый настоящий изверг. Это он. Это же он. Скажи мне правду! Я же сойду с ума. Я просто выпью его до последней капли и сожгу себя, чтобы не страдать от этих мыслей! Он повел меня в зал, а я пошел за ним. Эта комната была полна редких вещей. - Отнюдь не все, что я нахожу, остается у исследовательской команды, - улыбнулся Сена. – Такое небольшое отступление от правил. - Разве человек бога может проводить время с вампиром? - Такое небольшое отступление от правил… - А вот это мое сокровище, которое я не променяю ни за что… - уверенно сказал Сена таким голосом, будто я уже собрался отбирать это что-то у него. Он снял с полки тяжелую металлическую фоторамку. Очевидно, что воздух оттуда был выкачен, чтобы сохранить старую фотокарточку тех времен, когда это искусство только-только появилось. Сена провел рукой и нежно улыбнулся. - Мой отец передал мне ее и наказал передать сыну. Он говорил, что здесь, рядом с моим предком, пастором Коей запечатлен его друг-вампир. Я остекленевшим взглядом смотрел на фотокарточку. И правда… Коя, казалось, обнимал кого-то, но никого так и не проявилось. И не проявится сейчас. Ибо я не человек. Я буду жить, пока смертные будут умирать. - Он такой красивый… И так похож на тебя, - сказал вдруг Сена, касаясь рукой там, где я не видел ровным счетом ничего. – Так похож на человека. Он поставил фотокарточку обратно. - Прости. Не думай, что я псих. Кроме меня никто его не видит. Я… - Сена резко покраснел. – Это не… Не то, что ты подумал! Я явно подумал совсем другое. Не то, что может подумать эта чертова креветка. Я склонился к нему, проводя рукой по щеке и касаясь мягких губ. - Как же я тебя ненавижу. Как же я тебя люблю… - прошептал я, с удивлением ощущая цепкие пальцы на своих плечах. - Ненавидь… тебе можно… люби… разрешаю, чертов вампир… - прошептали мне на ухо. Крепко прижав его к себе за плечи и талию, я понял, что таю, исчезая. Прошлое и настоящее слились в едином водопаде образов и видений, заполняя пустоту. Я тебя ненавижу-вижу, Но ко мне ты все ближе, ближе. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно. Ты меня ненавидишь, но, но, но, Но ко мне ты все ближе все равно.