Sotto la minaccia di...

      После вспышки пламени руки стремительно начали замерзать, словно их окунули в ледяную воду. Пальцы неприятно кололо острыми иглами.       Я взял телефон, так удачно лежавший рядом, но даже нажать кнопку блокировки было проблемой — пальцы, скованные холодом, совершенно меня не слушались. Я поднёс ладони к лицу и прижал их к щекам, но разницы температур совершенно не почувствовал. То что мои руки замерли — было иллюзией разума. Физически этого не существовало, явно мой мозг решил подшутить надо мной. Или вовсе не мозг…       Я вновь посмотрел на свои руки. Ничем они не отличались от своего обычного состояния. Тонкие длинные пальцы, небольшая ладонь, ровно подстриженные ногти. Однако, синее пламя, что было на руках всего несколько мгновений назад, ведь это было пламя тумана. «Синее, синее, синее пламя», — повторял я в голове, на что всплыл образ того родника из сна.       Я оторвал взгляд от рук и резко сел прямо в неверии. Тот родник был синим, как пламя тумана, и холод от него был такой же, какой я сейчас ощущаю на своих руках. Но если проводить такую аналогию, то тот янтарный океан — моё небесное пламя? Я не мог понять, что со мной произошло. Был ли это сон или это было моё подсознание, то самое место, где обладатель пламени может увидеть свой внутренний мир.       Меня окутывали страх и волнение, хотелось встать и метаться по комнате, выплёскивая все эмоции, которые только существуют. В моей голове не укладывалось, что человек может прорваться внутрь себя, тем самым видеть и менять окружение своего мира. И если это правда, то… я всё ещё не могу принять это, в моей голове не может уложиться такое. Сколько человечество пытается заглянуть в голову другого человека, понять, что происходит там, куда нельзя посмотреть даже с помощью диагностических технологий? То самое, что называется душой, то куда не пускают никого, но то что могут раскрыть другому — существует в действительности. Оно реально, и его можно увидеть и почувствовать.       Если всё то, что я видел, было моим пламенем, почему пробудился туман? Его, по сравнению с тем огромным количеством неба, было неприлично мало. Что если тот ледяной купол ограничивает его, не давая выплеснуться наружу? Но, тогда с другой стороны, почему вышел туман? Имеют ли виды пламени характеристики как химические элементы? Тысячи вопросов заполняли мою голову, и ни на один я не могу найти ответ. Единственный, у кого я мог достать информацию, — это Хоши. Но я никогда его не звал, он приходил по своему веленью и уходил так же.       — Хоши, эй, Хоши, мне нужна твоя помощь, — позвал я в пустоту комнаты. Но ни через секунды, ни минуты, что я тихо ждал, ничего не изменилось.       Тем временем, пока я ждал, руки потихоньку начинали согреваться, шевелить пальцами становилось проще, и я взял телефон. Всё ещё плохо гнущимися пальцами я смог открыть документ с информацией о пламени. К моему великому сожалению, всё что там было, — это его виды и поверхностное описание свойств, которые мне были известны и до этого.       Время близилось к рассвету, и стоило всё-таки сходить перекусить, заодно и посмотреть, что творится после ночного урагана.       На кухне было темно, но предрассветные сумерки позволяли увидеть чёткие очертания мебели. Взяв с полки булочку с шоколадом, я направился к стеклянной двери, что выходила во внутренний двор дома. На улице было прохладно, и ещё весенний, но уже тёплый ветерок обдувал моё лицо. Во дворе творилась разруха: садовая мебель в виде кресел была разбросана, некоторые кусты прогнулись до земли с изломанными ветками, траву двора устилали сломанные ветки деревьев и прочий мусор, принесённый с соседних дворов и улиц. Работы предстояло непочатый край, придётся помогать матери всё разбирать, одна она точно не справится. Пожёвывая булку, я смотрел на небо за домами, где занимался рассвет. Ещё пара минут и покажется солнце. Сейчас был тот самый момент, когда можно увидеть то, что скрыто от людского взора, те самые катаварэ доки.       — Соль, соль, соль, соль, ми, ре, ре, до, ми, — пропели слева от меня. Я, застыв с куском булочки во рту, медленно повернул голову на звук. Чуть поодаль стоял Хоши в той же одежде, которая была на нём в нашу прошлую встречу.       — До, соль, соль, до, до, си, ля, соль, соль, ля, соль, ми, фа, ми, ре, — продолжал он, смотря на рассвет. Повернувшись ко мне, он спросил, — волшебный момент, да? Сейчас ты видишь меня только из-за него. Как только солнце покажется, я снова исчезну. Прости, что не пришёл, когда ты звал. Я не всегда могу стать видимым для тебя. Только в сумерки я стабильно могу стать видимым и ощущаемым. Жаль, что миг этот краток.       Он тихо вздохнул и снова взглянул на небо, где вот-вот готовилось показаться солнце. Я быстро прожевал кусок сдобы, чтобы успеть задать вопросы.       — Тот мой сон с океаном — реальное отображение моего внутреннего мира? — я отчётливо чувствовал, что Хоши знает про мои сновидения.       — Да, — он повернул голову в мою сторону, но смотрел будто сквозь, — всё, что ты видел, реальность. Объёмы твоего неба настолько велики, что даже блок Девятого Вонголы едва сдерживает его.       — Если стоит блок, почему я смог выпустить пламя тумана из своих рук?       — Пламя тумана само по себе очень проницаемое. Если сравнивать его с пламенем неба, то они будут как молекулы глюкозы и воды. Молекула воды очень мала, в ней всего три атома, когда в глюкозе их двадцать четыре. Туман может просочиться через что угодно, в тот время как плотное по своей структуре небо встретит препятствие. Потому туман и может влиять на суть вещей, пускай и кратковременно.       Небо окрасилось в красно-розовые тона, Хоши быстро становился прозрачным, до первого луча он почти исчез. Последними пропали горящие зелёные глаза, ярко контрастируя с серой стеной позади него, которую спустя секунду озарило вставшее солнце.       Яркие лучи постепенно освещали весь тот беспорядок, что творился во дворе. Становилось понятно, что завал ещё больше, чем казался.       Я вернулся в дом и направился на кухню, чтобы заварить чай и обдумать слова Судьбы. Выходило, что Девятый Вонгола приезжал сюда, в Намимори. И если я не помню этого, значит это было когда-то в глубоком детстве. Зачем ему было запечатывать пламя — неясно. Боялся, что большая сила будет вырываться и разрушать окружение, что могли бы пострадать люди? А все ли дети с пламенем представляют угрозу? Или же эта была мера обезопасить своё место, ведь на роль Десятого были и другие претенденты — сыновья Девятого, которых сейчас где-то в земле жрут черви.       — Какой же хитрый старикан, — прошептал я себе, наливая чай.       Лёд из пламени — техника Первого Вонголы — вот что окутывает мой океан. Становится понятно, зачем Реборну из будущего стрелять в меня пулями, пробуждающими пламя. Небо во мне давно активно, ему незачем просыпаться, ему просто нужно высвободиться из ледяных пут. Пули Реборна будут пробивать этот ледяной барьер до тех пор, пока весь купол не покроется трещинами и не рухнет, тем самым позволяя мне полностью самостоятельно управлять пламенем.       Сейчас же я могу только выпускать то небольшое количество пламени тумана, что у меня есть. Оставалось только научиться им пользоваться. По идее это должно быть не так сложно, ведь иллюзия — это то, что я желаю видеть вместо реального. Как трансфигурация в Гарри Поттере, только без палочки и магии. Атомно-молекулярное перестроение вещества на короткий срок.       Обняв ладонями кружку с чаем, я стал представлять, что в руках у меня глиняный горшочек с мисо-супом, я чётко держал перед глазами желаемый результат, раз за разом прогоняя все детали. Для лучшей сосредоточенности я закрыл глаза. Картинка под веками становилась всё ярче, а руки холодели. Пламя тумана понемногу проникало в окружающую среду, и ощущение гладкой стеклянной поверхности становилось всё более грубой и шершавой. Проведя кончиками пальцев по боку кружки, я открыл глаза. В моих руках была прозрачная, будто стеклянная кружка, но на ощупь она была глиняной. Внутри неё был мисо-суп, как я и задумывал. Немного отхлебнув, я рассмеялся. На вкус этот суп был как чай, что я до этого заваривал.       Видимо, я зациклился на форме и поверхности кружки, совсем не уделив внимание на её цвет, а жидкость, что стала супом, осталась чаем, просто изменив свой внешний вид. Быть иллюзионистом оказалось немного сложнее, чем представлялось. Надо иметь невероятную концентрацию и хорошее воображение, чтобы максимально достоверно предать предмету желаемые свойства. Осталось придумать, как вернуть кружке её первоначальный вид.       Я начал представлять, как кружка снова становится такой, как и была. Но вместо этого она начала менять свой вид в нечто непонятное, руки начали немного подмерзать.       — Тсу-кун, ты уже проснулся?       От неожиданного вопроса появившейся в кухне мамы, я выронил кружку и прекратил выпускать из рук пламя. Я наблюдал, как в полёте кружка приобретает свой привычный вид, и суп, что вновь стал чаем, растекается вокруг разбившейся посуды.       — Да, доброе утром, мам, — ответил я, поднимая взгляд от пола. — Ночью такой ураган был, ты бы видела, что во дворе творится.       — Какой ураган? — мама удивлённо посмотрела на меня, приложив руку к лицу. — Тсу-кун, тебе стоит спать ночью, а не сидеть всё время за компьютером.       — Погоди, мам, ты слышала, что было ночью? Пойдём на улицу, во дворе полный беспорядок.       Я подошёл к матери и повёл её за руку к заднему двору дома. Открыв дверь на улицу, я увидел обычный двор, без всех тех разрушений и мусора. Яркое солнце, что уже успело высоко подняться, своими лучами нежно ложилось на зелёную траву, сушило развешанное на веревках белье. Кресла стояли на месте, а кусты бодро покачивали листиками от лёгкого ветерка. Во дворе всё было в порядке, будто никакого урагана и не было, даже трава не блестела от утренней росы.       — Тсу-кун, ты в порядке? Ты выглядишь очень встревоженным и испуганным. Может тебе лучше не идти сегодня в школу, а остаться дома и поспать?       — Да, пожалуй… Спасибо, мам.       Нана ушла в дом, а я остался стоять и осматривать двор. Неужели мне всё это приснилось? Если да, то, что именно из этого было сном, а что реальностью? Я не знал, во что мне верить и что признать за реальные события. Я присел на крыльцо, позволяя солнцу коснуться лица.       В голове была каша. Видел ли я утром Хоши? Был ли я в своём подсознании? Была ли эта гроза вообще? Поиски в интернете, скорее всего, ничего не дадут, ведь на улице нет и следа того, что я видел.       — Ничего не понимаю, — я уткнулся лицом в ладони, поставив локти на колени.       — Я тоже порой не понимаю эту вселенную, — сбоку от меня появился Хоши. Я резко поднял голову, удивленно смотря на него.       — Ты же сейчас понимаешь, что я ни черта не понимаю?       — То, что ты сейчас видел, результат наших с тобой совместных действий. В основном вина лежит на мне, я думаю. Но, честно говоря, сам не понимаю, где именно началось всё это. Всё, что ты видел — не причина, а последствия.       Хоши выглядел очень серьёзным, брови были опущены, а губы поджаты так, что образовывали тонкую полоску.       — Объясни, пожалуйста, хотя бы что-нибудь. Мне кажется, что я схожу с ума.       — Впервые я появился перед тобой, когда уже всё давно пошло не по написанному сценарию. То что ты начал увлекаться программированием, никогда не входило в наши планы. Я пришёл тогда, когда мне сказали, что Савада Тсунаёши, мой подопечный, будет арестован за хищение данных государственной важности в сфере обороны. Это произошло бы через несколько месяцев после того, как ты взломал серверы «Майкрософт». Сначала я отмахнулся, ведь не может же мой подопечный, тот никчёмный Тсуна, которого я прописывал с рождения в кооперативе с другими Судьбами, пойти против сценария. Когда пришёл к тебе, я увидел, что всё, над чем трудилась уйма людей — абсолютно ничто. Ты идёшь даже не против течения, а поперёк, будто твоя жизнь не контролируется нами. Я скрыл это от начальства и пытался исправить всё своими силами, когда скинул тебе зашифрованные документы с серверов Вонголы, и тогда, когда уже сам пришёл к тебе и показал сценарий твоей жизни. Но, как видишь, стало только хуже. Вселенная не может выдержать, когда её кромсают, и то, что ты видел сегодня ночью, кусок другой вселенной, что лежала в тот момент ближе всего. Теория струн, пока не доказанная, реальна, ты сам видел и чувствовал. И того меня, что ты видел — это был не я, а мой двойник из другой вселенной.       Я сидел с открытым ртом, не находя слов. Я сходил с ума и вселенная вместе со мной. Параллельные миры, квантовая физика, сценарии, пламя тумана — всё смешалось в голове. Я начинал задыхаться, сердце стучало где-то в районе горла. Мир перед глазами начинал медленно кружиться. Меня обняли и уложили головой на что-то мягкое. Перед глазами стояло расплывающееся лицо Хоши. Я понял, что лежу на его коленях.       — Нам надо выбираться из всего этого. Те раны, что мы нанесли вселенной ещё долго не затянутся, но мы можем просто не наносить новых.       Я кивнул. Голос Хоши сейчас был очень тихим и спокойным. Серьёзность понемногу смягчалась, становясь ласковым тоном.       — Просто живи по сценарию, прошу.       Комок в горле пропадал, но из-за оставшейся напряжённости, мой голос вышел громким шёпотом.       — Мне придётся отказаться от всего того, чего нет в твоём сценарии: просиживание в интернете, заработок там, написание программ, примерная учеба.       — Все твои увлечения — угроза вселенной. Я ничего не могу с этим сделать. Если ты продолжишь делать, что делал, а я закрывать глаза на это, возможно, нашего мира может не стать. Представь, что в разноцветных медовых сотах появляются дыры, и их всё больше и больше, мёд разных цветов начинает смешиваться. То же самое произойдет и с нашим миром. Те люди, что мертвы здесь, придут из других вселенных, история даст непредсказуемый виток, и тогда начнётся самый настоящий хаос. Тот хаос, что Судьбы каждой вселенной в незапамятные времена взялись упорядочить.       Я лежал, боясь пошевелиться. Хоши легонько гладил меня по голове. В это весеннее утро мой мир переворачивался всё больше и больше, пока не совершил оборот в триста шестьдесят градусов и на меня не навалилась апатия. Слишком много потрясений за такое короткое время. Безразлично переведя взгляд с лица Хоши на небо, я начал следить за проплывающими по небу облаками. Руки снова начало холодить. Пламя тумана, чувствуя моё состояние, решило исправить хоть что-то. Я вернул взгляд на Хоши. Его волосы были ярко-розового цвета.       — Кстати о тумане, — заговорил он вновь, — сам понимаешь, быть его не должно.       — Я понимаю, но только обретя силу, сразу же её потерять…       Хоши широко улыбнулся, тряхнув своими розовыми волосами.       — Я хотел предложить тебе тренировать её, там, где я показал тебе сценарий. Это место вне времени и пространства, в межвселенском пространстве. Законы миров там бессильны и можно творить, что душе угодно, но это не отменяет тех правил, которых надо придерживаться здесь, в твоём родном мире.       Я широко раскрыл глаза в неверии и какой-то детской радости. Я поднялся и повис на шее Судьбы, пытаясь действиями показать благодарность, на которую слов у меня не находилось.       — Я буду иногда похищать тебя туда, — тихо засмеялся Хоши, — в те моменты, когда твоя жизнь не зависит от сценария, например, во время сна. Там и отоспаться можешь. Кстати, время там стоит на месте. Заберу тебя, и неважно, сколько там пройдёт по ощущениям — ты вернёшься буквально через долю секунды, словно ты никуда и не исчезал.       — А то, что говорил твой двойник про катаварэ доки — правда?       — Да, это единственные моменты, когда я могу появиться в мире без вреда для вселенной. Даже то, что я сейчас нахожусь здесь, пускай и видимым только для тебя, уже вред для ткани мироздания, пусть и микроскопический, где-то на атомном уровне.       Мы продолжили сидеть на крыльце в тишине. Рядом на дереве чирикали птицы. Тонкие длинные пальцы зарывались в мои волосы, а я устаканивал информацию у себя в голове. Тяжко же придётся в будущем.       — Тсу-кун, иди завтракать, — крикнула мама из кухни.       — Ну, я пойду? — спросил у Хоши.       — Иди, хакер, — в последний раз потрепал меня по волосам рыжий, вернувший свой родной цвет волос.       Уже стоя в дверном проеме, я обернулся.       — Я буду иногда приходить, в особо важных местах, и помогать соблюсти сценарий. Не лажай, — сказал Хоши и растворился в пространстве словно туман.       Я направился на кухню завтракать, пытаясь не выдать матери своё состояние после осознания катастрофы в межвселенском масштабе.