Между пыльных страниц

Под подушкой у Конана лежит раскрытая книга, и Ран даже не нужно смотреть на заголовок, можно догадаться и так: это «Знак четырёх». «Снова Холмс», — вздыхает она. «Шерлок Холмс» стойко связывается у неё с Шиничи. Будто его тень или что-то подобное. Кажется, ещё в три или четыре года он немного сбивчиво, но восторженно рассказал ей о Холмсе со слов отца, а Ран подумала, что этот самый Холмс — реальный человек. Кто-то вроде её папы и его коллег-полицейских или Юсаку-сана, только ещё умнее… Каково же было её удивление, что такое уважение Шиничи вдруг заслужил придуманный книжный персонаж! Ещё удивительнее было то, что увлечение Холмсом так и не прошло с годами. Так и тянется цепочка воспоминаний... Им с Шиничи восемь, и она теребит его за футболку: «Идём гулять», но он так зачитался, что вместо ответа только бормочет что-то невразумительное. В тринадцать они вместе сидят на берегу реки. «Замечательная идея — устроить пикник, верно?» — восклицает Ран, доставая из корзинки для него бутерброд. «Ага», — соглашается Шиничи, не отрываясь от чтения. «Опять твой «Холмс»? — кричит она ему на ухо так громко, что он едва не роняет от неожиданности книжку. В пятнадцать они приезжают в Каруидзаву. «Ран! — восторгается он. — Это первый памятник Холмсу в полный рост в мире!», а она любуется в этот миг не каменным изваянием, а радостью на лице Шиничи. В семнадцать они катаются на аттракционе, и это почти свидание, а Шиничи в тысячный раз рассказывает ей про Холмса, будто больше говорить не о чем! Даже его признание в любви — и то не обошлось без Холмса. Ран могла бы представить Шиничи и в восемьдесят: как он сидит в кресле и с наслаждением вчитывается в давно знакомые строки. Разумеется, в детстве она тоже читала некоторые рассказы Дойла, но восторга Шиничи не разделяла. Теперь же сам Шиничи где-то пропадает, и Ран, вместо того чтобы лечь спать, приподнимает подушку на кровати, включает ночник и глава за главой читает «Знак четырёх», позаимствованный у Конана. Она читает, но видит не мужчину с орлиным носом и квадратным подбородком; главную роль в её мыслях играет подросток с синими глазами и торчащим вихром на макушке. Это Шиничи Кудо охотится за похитителями клада, а вовсе не неведомый и несуществующий Шерлок Холмс. Книга больше не вызывает протеста, пересекаясь с реальностью. Тень перестаёт быть только тенью, она становится частью того, кого Ран сейчас так не хватает. «Шиничи хотел быть на него похожим, — думает она, находя фразу «Я никогда не женюсь». — Но как всё-таки хорошо, что в этом они отличаются». Она снова вспоминает Лондон и признание Шиничи, и сердце её переполняется радостью. Ей хочется сейчас увидеть Шиничи, но он давно исчез и не показывается. Как он обычно говорит по телефону: «Дело, которым я занят, очень важное и от его решения зависит очень многое. Но, Ран… Я обещаю, что вернусь». — Возвращайся, Шиничи. А пока у меня есть твоя тень, — грустно улыбается она, проводя пальцем по имени Шерлока Холмса в книге, которая до сих пор лежит у неё на коленях.