Океан твоих сомнений

Кубик льда медленно скользит по позвоночнику, оставляя на разгорячённом теле мокрый след. Скользит миллиметр за миллиметром и дарит неземное удовольствие, заставляя с шипением втягивать воздух сквозь плотно сжатые зубы, вынуждая вздрагивать, прогибаться в пояснице до сладкой, тянущей боли, сжимать простыни, откидывать назад голову, кривя губы в безмолвном крике. Ледышка истончается, и её умело подхватывают губы Адам опаляя мою слишком чувствительную кожу жарким дыханием. Такой резкий контраст температуры уже в который раз запускает по спине мурашки. А моё сладостное мучение продолжается. На спину капает что-то горячее; от неожиданности я дергаюсь и слышу тихий смешок Адама; чувствую, как комнату наполняет пряный, терпкий запах имбиря и древесный, сладкий аромат муската, эта смесь пьянила, но была бы слишком тяжела для этой маленькой, тёмной комнаты и двух разгорячённых тел, если бы к нему не примешивалась свежесть мяты, ненавязчивая цитрусовая нотка и нежный запах чего-то очень знакомого, но едва различимого среди всего этого ароматного безумия. Я собираюсь спросить, что всё это значит, но не успеваю. На мою спину опускаются две большие мягкие ладони… Почему? На этот вопрос можно отвечать долго, с выражением и красивыми фразами, но так и не сказать ничего по существу, а можно промолчать, глядя прямо в глаза и это будет самым лучшим и полным ответом. Почему? Именно с этого вопроса началось моё утро. Нет, никто из нас не произнёс его, но он витал в воздухе, рассеивая очарование ночи, прогоняя нашу общую безмятежность и негу. Единение душ и тел растворилось. Каждый из нас чего-то боялся, чего-то ждал от другого. Но это длилось лишь несколько минут. Мы смотрели друг другу в глаза, и нас отпускало. Нет, правда, будто вся тяжесть, вся усталость, вся горечь последних лет медленно растворялась в воздухе. Адам сидел на краешке кровати, только что после душа, с ещё влажными волосами и прохладной на ощупь — я проверял — кожей, футболка местами была мокрой, видимо кто-то слишком торопился и лишь небрежно провел по телу махровым полотенцем, оставляя за собой нетронутые дорожки холодных капель. И только это имело сейчас для меня смысл. В то утро мы оба почувствовали спокойствие. Наконец всё было как надо, всё было на своих местах. И я понял очень важную вещь. Знаете, счастье не бывает идеальным, и всё же нет ничего идеальнее, чем счастье. Так почему так сложно быть счастливым?