Я жду их у кровати, пока они надевают свои пижамки. Эмили прибегает первой, она садится ко мне на ручки. Затем распускает свои волосы, они переливаются от света лампы, словно отблески луны в озере. Я берусь за расческу.
— Так не честно, — хмурит брови Джейк, только что вбежавший в комнату.
— Честно, — Эмили показывает ему язык, — я успела первой.
— Ты всегда первая, — обижается мой сын.
— В следующий раз, милая моя, придется тебе уступить брату.
Девочка сразу спрыгивает с моих колен. Я расцениваю это как проявление характера и считаю необходимым выказать своё мнение:
— Это ещё что такое? Эмили, ведь бабушка с дедушкой не раз вам говорили, что вы никогда не должны терять доброты друг к другу.
Оба взгляда направляются на меня. Как обычно, смотря на этих ангелочков, я сгораю до пепла.
Они так похожи на своего отца. Джейк — вылитая копия Джастина в детстве: пухлые губы, имеющие четкий контур, золотисто-карие глаза и родинка немного ниже левого глаза такая маленькая, аккуратная. Эмили же унаследовала только форму глаз, губы у неё мои — тонюсенькие.
Джейк был прав, сказав, что Эмили всегда первая, она даже родилась на 12 минут раньше мальчишки. Им через месяц исполнится по 5 лет, а мне до сих пор кажется, что все произошло только вчера.
Я предаюсь воспоминаниям, как мы познакомились с ним, как гуляли днями напролет, как он кормил меня сладкой ватой, как впервые сказал: « Я люблю тебя», как я смущенно отводила взгляд, как я боялась быть собой, как случился наш первый поцелуй, как мы бродили по ночному парку, мерцающему от уличных огней, как он познакомил меня с родителями, как мы сняли квартиру, чтобы проводить друг с другом больше времени, как мы опаздывали по утрам: кто — на учебу, кто — на работу. И сколько бы времени мы ни провели тогда, окунувшись в объятия друг друга, мне всегда было и будет этого мало.
— Я всегда буду тебя любить, — сказал он, когда мы оказались почти на середине колеса обозрения.
— Ты ведь знаешь, что это полностью взаимно, — я поцеловала его в щеку.
В эту минуту мимо нас в небо поднялись десятки цветных шаров. Джастин достал маленькую красную коробочку и медленно открыл её:
— Я не хочу терять тебя ни на секунду. Ты — самое светлое, что когда-либо было у меня. Ты выйдешь за меня замуж?
— Конечно, да, — я бросилась на него с объятиями.
Он поцеловал меня, а затем сообщил, что шары-то пускали для меня. Я взглянула вниз и заметила там наших общих друзей, которые, увидев меня, начали громко шуметь.
— Она согласна, — закричал Джастин и подарил мне страстный поцелуй, обняв за талию.
После я молча смотрела на парня, на его кожу, глаза, крепкие руки, сжимающие мои ладони. И мне казалось, что это сон, что такое не может быть реальностью, что всё не может быть настолько хорошо. Сказка, да и только.
Помню, как он бегал за мной, словно ребенок, брызгая в меня из водяного пистолета. Помню, как его мама помогала мне в выборе свадебного платья. Помню, как приходил с работы уставший, залазил ко мне под одеяло и утыкался носом в мою шею. Джастин продумывал нашу свадьбу, чтобы она была одной из самых пышных в городе, упорно занимался её организацией. Он был таким милым, таким весёлым и серьёзным одновременно.
Я была почти готова: мне сделали макияж, роскошную прическу, надели фату. Это был самый волнующий день в моей жизни. Все вокруг суетились, хотя причины для этого не было. Мама поставила мой свадебный букет в вазочку на комоде, Джастин сам его выбирал.
— Ты просто сияешь от счастья, — обняла меня мама.
— Через двадцать минут я стану самой счастливой на этом свете.
— Я так рада за тебя, доченька. Джастин — достойный парень.
— Кстати, где он? Мам, принеси мой телефон из гостиной, пожалуйста.
Когда она удалилась из комнаты, я стала крутиться напротив зеркала, разглядывая своё белоснежное платье. Колье из жемчужин прекрасно лежало на декольте, подчеркивая изгибы открытых ключиц.
В комнату постучались.
— Джас, негодник, ты не должен видеть меня перед церемонией бракосочетания, — усмехнулась я.
Но ответа не последовало, стук повторился, и я разрешила войти стоявшему за дверью человеку. Это оказался отец Джастина, на нем не было лица.
— Дорогая, присядь. Я должен тебе сказать…
Следом зашла мама моего избранника, она утирала слёзы, размазывая свой макияж по лицу. За ней в комнату зашли и другие знакомые мне лица. Сердце стало бешено стучать, а голова закружилась.
— Где Джастин? — моё тело задрожало, словно от озноба, — где Джастин? Черт побери, кто-нибудь ответит мне?
Я пошла к выходу, ожидая увидеть Джастина в зале, но меня остановила рука папы:
— Его больше нет, солнышко, его больше нет.
Всё вокруг будто бы потеряло цвет. Букет на комоде тоже окрасился в черный.
— Нет, это не правда, — кричала я, уткнувшись в пиджак отца и захлебываясь в слезах. — Дайте мне телефон, я позвоню ему, он уже едет, я точно это знаю.
В одно мгновение мне перестало хватать кислорода. Ноги больше не держали меня. Мне хотелось только одного — оказаться в объятиях Джастина и никогда ни за что его не отпускать. Пусть этот день окажется сном, жалким сном, и я проснусь снова в объятиях любимого человека.
В один день мне пришлось примерить сразу два платья: белоснежное свадебное и черное, не дающее ни капли надежды на счастливую будущую жизнь.
— Мамуля, не плачь, — Джейк утирает мои слезы и я возвращаюсь в реальность, — ну чего ты плачешь?
— Мам, не молчи, — Эмили дергает меня за руку, — ты снова из-за папы?
— Всё хорошо, — нахожу в себе силы улыбнуться. — Нужно ложиться спать.
Они укрываются одеялом, я ложусь рядышком.
— Джейк, давай споём песенку? — шепчет Эми.
Тот кивает головой в знак согласия, и тоненькие детские голоса запевают прекрасную песню:
«Все будет хорошо.
Длинными ночами
И при ярком свете.
Ты не волнуйся,
Потому что все будет хорошо.
Все будет хорошо».
Я обнимаю двух самых важных для меня человечков одной рукой и продолжаю петь песню:
«Ты же знаешь, что я люблю тебя
И всегда буду рядом.
Обещаю, что я останусь с тобой,
Знаю, я тоже тебе нужен.
Мы сможем все преодолеть,
Потому что все будет хорошо,
Все будет хорошо
После страданий и борьбы.
Не волнуйся,
Потому что все будет хорошо,
Все будет хорошо…
После страданий и борьбы
Не волнуйся,
Потому что все будет хорошо».
Эмили и Джейк уже спят, либо умело делают вид.
Вспоминаю, как задолго до моей беременности Джастин заявил:
— Я хочу двойню.
— Ты ведь понимаешь, что просто так по твоему желанию ничего подобного не случится.
— Ты в кого такая пессимистка? Получится ещё как, вот увидишь.
Из окна веет свежим воздухом, я пытаюсь расслабиться, закрываю глаза. Так легко дышится, как будто я ещё жива. Я жива. И Джастин жив, жив в наших сердцах, которые бьются благодаря ему. Время идёт, жизнь не стоит на месте. И лёд тает, когда мы улыбаемся, и сердца открываются, когда мы искренне любим, и люди меняются, когда мы открыты для них, и чудеса происходят, когда мы безгранично верим!
Но почему мне так холодно без его объятий?
