Осколки летней грозы

— Рад, что ты не соврала и всё-таки пришла, — без задней мысли сказал Клауд. Клэр перекосило: «И этот туда же!» Она отвернулась, не ответив. Клауд понял, что Лайтнинг взвинчена. Ему не нужно было смотреть на её лицо, чтобы это понять. Что он нового мог там увидеть? Глаза колкие и светлые, как лёд? Такие же были у Зака. Клауд сглотнул: да, Лайтнинг больше походила на Фейра, чем сам Страйф. Было в этом что-то обидное и болезненное. Клауд всегда чувствовал, как отстаёт от этих двоих. Он уперся взглядом в собственные армейские ботинки, такие носили все «солдаты» Энджела. Он молчал, пытаясь решить, с чего начать разговор. Клауд надеялся, что сегодня они с Лайтнинг помирятся. Конечно, они и не ссорились, но неприятный осадок при общении с Клэр неизменно преследовал Страйфа, будто он чем-то обидел её. Пусть так, но она всё-таки пришла, правда, с незнакомым парнем и полностью была поглощена только им. Не слишком удобно было в лоб спрашивать о её новом друге, с головой нырнувшем в их Игры. Верно, именно из-за этого Фэррон была так напряжена, да и это объясняло ссору, которую Клауд видел совсем недавно. Спорить с Лайтнинг бесполезно. Страйф украдкой улыбнулся, подняв глаза на спину парня, готовящегося впервые коснуться развалин Старого моста. Клауд знал, что с Клэр нужно иметь море терпения и понимания. — Не бойся, в предварительных пока никто не срывался. Эти ребята обычно выше второго яруса не поднимаются, — наклонив голову к Лайтнинг, сообщил он. Клэр зябко потёрла щёку о плечо, её лица коснулось дыхание Клауда. — Издеваешься?! Никто не срывался?! — Клэр хватанула лишка в слишком откровенной злости. Она не хотела, чтобы голос её звучал так громко и резко, но не успела схватить сама себя за руку. Слишком многие пытались её сегодня вывести из себя. Валентайн, Ноктис, Клауд — её сознание противилось этому всеобщему заговору. Она хотела бы отвернуться и уйти отсюда подальше, оставив Каэлума и Три банды позади, вырасти из своей собственной глупости и перестать влипать в истории, но с каким-то ужасом осознавала, что не может. Под всеми её браслетами скрывался последний талисман, который не мог её предать и покинуть. Он был выжжен на коже запястья и помнил о том, что приносят Клэр трусость и бегство — чужую смерть. «Второй ярус — почти семь метров! Для новичка, не знающего трассы, в темноте вовсе не легкое задание!» — мысленно подвела итог она. — Приготовились! Пошли! — выкрикнул Жаба, широкий рот его блеснул крупными зубами. Старт обозначился выстрелом припрятанного у кого-то пистолета. Начался галдеж, тут и там делали ставки на новичков: — Давай на того смурного, в чёрном! — Не, я за того — долговязого! Клэр, не отрываясь, смотрела, как Ноктис поднимался. Он останавливался лишь для того, чтобы закрепить светящуюся метку. Каждое его движение отзывалось в её теле рефлексами и памятью мышц. Фэррон как будто сама шла его путём. Новички взбирались медленно и неуклюже. Что только подливало масло в огонь её злости. Лайтнинг осилила бы путь Ноктиса в разы быстрее и грамотней. Первый соперник сбежал ещё с планки двух метров, второй конкурент тоже быстро сдался, а Ноктис карабкался всё выше — конец первого яруса. — Смотри, не так уж и плохо, — улыбнулся Клауд. Клэр метнула яростный взгляд на Страйфа и снова проскрипела: — Забраться туда полдела, главное — слезть! — она соврала Жабе, её глаза и руки помнили мост. Тот путь, что выбрал Ноктис, ей всё меньше нравился. Последний соперник сдался, чуть не сорвавшись вниз, но Ноктис не остановился и продолжал подниматься под одобрительный свист толпы. Начало третьего яруса — пятнадцать метров. — Придурок, — еле слышно прохрипела Клэр. Лайтнинг уже знала, почему ужас не отпускает её. Ноктис оказался прав — её обещания ничего не стоят. Она обещала не приходить сюда больше, обещала себе ни за что не лезть на Старый мост… Под ноги россыпью полетела бирюза её браслета. Жаба её уже не замечал, увлеченный удачливым новичком, он разинул свой большой рот и жадно ловил каждое движение парня. Ноктис лез вверх без трудностей. Руки у него были неслабые, на перекладине он мог бы подтянуться полсотни раз. Тормозила его только невозможность предугадать, как поведет себя новая балка. Уловить хоть какой-то порядок в железных переплетениях было сложно, они то прогибались и рассыпались в труху, то готовы были выпасть из рук. Про одну из таких балок он забыл и, несмотря на то, что обследовал руками, наступил. Она, не выдержав его веса, переломилась, и Ноктис повис на руках. Вой толпы поддержал его. Ноктис впервые посмотрел вниз и сглотнул. Слова «без фанатизма» оказались не про него. В темноте на взводе от чёртовой Фэррон он и забыл о своём страхе высоты. Но теперь его злость кончилась, и он вспомнил. Внизу, отмеряя путь бледно-голубым, светилось десять точек, а люди в свете костров почти не различались. Ноктис зажмурился и поднял голову. Чувствуя, как в груди всё трепещет, он решил, что уже добрался до вершины. Но сверху нависало ещё больше железа — бесконечный путь к небесам. «Даже не середина!» — Ноктис, закрыв глаза и сжав челюсть до боли, попытался ногой нащупать опору. Нижняя перекладина оказалась слишком далеко, можно было подняться только выше. Паника пробрала его до мурашек, пути вниз не было, только дальше и опасней. Он почувствовал, как пот выступил на спине и ладонях, как в кожу впивается короста гнилого железа и окрашивает руки в рыжий цвет. Эта чёртова развалина заманила его, и теперь ехидно ждала, когда он сорвётся. С усилием Ноктис подтянулся наверх и снова услышал улюлюканье толпы. Кривая усмешка через боль появилась на лице. Глупое, но приятное чувство, словно весь этот народ вместе с ним против грёбанной железяки. И именно в этот момент внизу начало происходить что-то странное. Ноктис не видел, лишь услышал шумы моторов и крики. Сознание могло нарисовать картину дикого побоища, но кто-то в громкоговоритель приказал оставаться на своих местах — обещанная полицейская облава. Каэлум смачно выругался в полный голос. Он знал, что нужно отсюда срочно сваливать, но куда? Быстро спуститься он не мог. *** Клэр громко выругалась: она уже умудрилась зайти на трассу сбоку и была на полпути к Ноктису. «Ветеран» мог бы подняться за десяток секунд, но после появления полиции стало сложно спасти свою шкуру, не то что ненавистного Каэлума. В участок она просто не имела права попадать. В удвоенном темпе Лайтнинг продолжила путь, еле нагнав Ноктиса. — Стой! — прорычали где-то снизу, и Ноктис через силу посмотрел туда. Проклятая Фэррон, он даже готов был рассмеяться. Она поравнялась с ним и попыталась перелезть с одного его бока на другой. Когда Клэр была за его спиной, он всё-таки не выдержал: — Какого хрена ты делаешь?! — Спасаю твою задницу, — выдохнула она из-за его затылка. Клэр была немаленького роста, но всё-таки рост Ноктиса позволял ему больше — девушка почувствовала себя смущенной, когда плотно прижалась к его спине. — Двигайся за мной, — от злости на себя и него Клэр не стала уточнять, что он должен повторять её движения след в след. Ноктису было нелегко, он не сразу понял, почему они начали двигаться не вверх или вниз, а вбок. — Не за эту, ниже! — прикрикнула Фэррон, когда он чуть было не совершил ошибку. Ноктис зло выругался. Всё в спешке смешалось: запах ржавчины, влажность футболки на спине, тьма вокруг, крики внизу, друзья и враги. Клэр обогнула конструкцию и по диагонали начала спуск вниз. Она действительно соврала Жабе — ум и тело помнили наизусть эти железки, кожей на ладонях можно было прочитать, которые из них надёжны и подходят именно для её руки. Клэр могла бы нарисовать десятки путей минимум до пятого яруса — эта конструкция ржавчиной въелась в её голову. Почувствовав на балке гладкую краску, Лайтнинг выдохнула. В свете дня она была бы ярко выделена белой полосой — полосой спасения, это единственный безопасный для спуска фрагмент конструкции. Клэр сглотнула. Повиснув на одной руке, она вытянула из заднего кармана Каэлума оставшиеся маркеры и россыпью кинула их вниз. Ноктис, задержав дыхание, досчитал до трёх, когда те исчезли. «Река!» — наконец понял он и, широко раскрыв глаза, посмотрел в лицо этой сумасшедшей. Лайтнинг недобро ухмыльнулась. — Надеюсь, ты умеешь плавать! — сказала она. Ноктис даже не смог ей ответить: «Дура!» — Здесь глубина метров шесть. Мы спустились до второго яруса — чуть меньше десяти метров над водой… Плыть нужно туда, — Клэр дернула подбородком в сторону. — На том берегу нет полиции. Лайтнинг говорила скороговоркой, а Ноктис, бледнея, готов был её придушить. Клэр не выдержала его молчания, время поджимало: — Мне всё равно, как поступишь ты — я ухожу. Он не успел наградить её проклятиями, девчонка бесстрашно отпустила руку и растворилась во тьме. Всплеск — Ноктис услышал чужие крики, фонари осветили воду. Секунду спустя Фэррон вынырнула и поплыла. — Стоять! — гаркнул кто-то с земли. Лучи фонарей начали ощупывать металлические прутья. Ноктис почувствовал, как они зацепили его. «А если бы я позвала тебя на тот свет, ты тоже пошёл бы за мной?» — повторил он про себя и прыгнул. Удар. Всеобъемлющая пустота. Темнота, заливающая рот и глаза, вязкая и сковывающая тело, наливающая одежду тяжестью, заполняющая уши глухотой. Вечность под водой. И толчок — словно Ноктиса выплюнули, спасительный глоток воздуха, всплеск воды. Он умел плавать и делал это неплохо, но разве что в бассейнах. Холодная река, её буйное течение, темнота ночи перед глазами и хмельное гудение воды в ушах. Ноктис и не помнил, как оказался на берегу. Упав на спину, он вдруг захотел рассмеяться. Река выпустила его! Всё казалось таким глупым и ничтожным перед тем, что он сделал. Казалось, теперь он сможет летать и разрушать камни одним движением глаз. Внезапно над ним нависло лицо той самой девчонки, что преследовала его всё детство. Глупая, невыносимая, но всё-таки красивая. До безумия красивая. Может быть именно из-за этого в двенадцать он стоял столбом перед ней, не смея себя защитить. Но теперь-то он вырос и может сворачивать горы! Клэр, выбравшись, чуть не вывернула своё нутро от ледяной воды. Откашлявшись, она обернулась и испугалась, что Ноктису плохо. Он распластался на земле. Лайтнинг, пошатываясь, склонилась над ним, а хренов Каэлум внезапно схватил её и крепко прижал к себе, так что Клэр упала на его грудь. Коснувшись щекой ключицы, она почувствовала, как под мокрой одеждой безумно бьётся сердце. «Вот дурак! Его распирает адреналиновая эйфория!» — она знала, что это такое, и невольно улыбнулась. Чувство, когда впервые побеждаешь себя, когда ты делаешь то, что боятся сделать другие, когда ты играешь со смертью и выигрываешь, когда тебе не нужно больше думать о завтрашнем дне… Сегодня Старый мост отпустил их целыми. Фэррон вдруг захотела откинуться на спину, посмотреть в ночное небо и послушать свою любимую музыку. Ноктис каким-то чудом смог заразить и наполнить её этим давно забытым чувством. Так обидно и больно, она даже не могла над ним посмеяться, ведь была такая же. Клэр аккуратно попыталась выпутаться из мокрых рук Ноктиса, сделав вид, что ничего не заметила: — Нужно уходить, скоро они и сюда доберутся. Он смотрел на Лайтнинг снизу вверх, поднявшись на локтях. В темноте Ноктис разобрал лишь то, что она вытирала мокрое лицо ладонью. Вода вышла из ушей, и он начал возвращаться в реальность. Наверное, на долю секунды Ноктис обманулся, нарисовав фальшивую картину. Это же Фэррон, мать её! Он поднялся вслед за ней. Лайтнинг пошла вперед, не оборачиваясь. Ноктис думал, воспринимать ли это как приглашение следовать за ней, но стоило догадаться, что Фэррон всё равно уйдет, не дожидаясь его решения. *** Они шли молча в темноте по известному только Лайтнинг пути. Он, спотыкаясь, про себя проклинал её, как будто Фэррон специально выбирала такую дорогу. Наконец они натолкнулись на какой-то сарай. Открыв скрипучую дверь, Клэр скрылась внутри. У Ноктиса, возможно, пробежали бы мурашки от этого места, если бы не все предыдущие события ночи и то с какой решимостью туда вошла Лайтнинг. Ясно было она здесь не впервые. Ничего не разобрать, потолок такой низкий, что приходилось сгибаться. Ноктис задел что-то ногой, к его удивлению, это был кусок матраса. Клэр где-то взяла фонарик и торопливо обшаривала это место. Она нашла керосиновую лампу и зажгла. Когда светильник был водружен на некое подобие стола, Ноктис рассмотрел помещение. Снятый с ножек диван, порванная обивка и матрас на земле, куча прогнившего и никому не нужного хлама под дырявой крышей, даже покрытые плесенью и нецензурными надписями книги. Клэр заметила его растерянное лицо с нотками отвращения — сразу видно, этот человек в жизни не знал, что такое Штаб, и не сидел в подвале с друзьями. — Нравится? — съязвила Лайтнинг. Ноктис посмотрел ей в лицо, не понимая шутки. Он, поморщившись, сел на сидение от дивана. Клэр же поморщилась от того, что он умудрялся держать себя по-королевски даже в этом хламовнике: прямая спина и презрительный взгляд. Она стянула с себя толстовку и начала её выжимать. Ноктис продолжал бесстрастно наблюдать за ней. На очереди была майка, и Клэр, не выдержав, приказала: — Отвернись! Ноктис посмотрел ей в глаза: — Фэррон, в тебе внезапно проснулся стыд? Ты же вечно ходишь полуголая. Клэр покраснела. — А тебе, похоже, нравится за этим наблюдать? Их пересёкшиеся взгляды высекли искры. Ноктис отвернулся, но не признал поражение. Странная была эта ночь, она изменила что-то: было сложно смотреть на Фэррон по-старому. Каэлум тоже снял рубашку и выжал её. Хотя летняя ночь и казалась ласковой, но от мокрой одежды его начинал пробирать озноб. Следующей он стянул футболку, и Клэр, увидевшая рельефные перекатывающиеся на спине мыщцы, замерла. Она саркастически улыбнулась своему преимуществу: её-то никто не мог попрекнуть тем, что ей нравится любоваться парнем, которого она терпеть не может… — Пойдём в город? — спросил Ноктис, не поворачиваясь. Клэр отвела глаза от манящей спины и напомнила сама себе: «Только не он!» — В темноте? Удачи! Я и это место еле нашла, а до шоссе километров пятнадцать по лесу петлять. Внезапно раздался звук электронной какофонии. Расстроенная мелодия обозначила реквием по телефону, который лежал в заднем кармане Ноктиса. — Чёрт, звонил Глад. Он мог бы забрать нас… — пробурчал Каэлум. — Ага, из домика у реки! Думаешь, об этом месте знают все? — Клэр снова зло огрызнулась. За телефоном в кармане Ноктис нащупал насквозь промокшую пачку сигарет. Он с осторожностью положил её рядом. Каэлум ожидал реакции Фэррон, но она не повела и бровью. Ноктис мог теперь переживать разве, что о собственных неоцененных пороках. Похоже ей, в отличие от него, сигареты не казались чем-то запретным или примечательным. Ноктис даже почувствовал себя глупо. — Придётся ждать рассвета, — невесело сообщила Лайтнинг. Её тоже не прельщала мысль явиться в приют после подъема. Стащив кеды, Клэр хотела было снять и узкие джинсы, но те прилипли к ногам. Расстегнув ремень, Лайтнинг упала на сидение рядом с Ноктисом. Он почувствовал, как прогнулся матрас, и невольно повернул голову. Краем глаза Нокт заметил, как Клэр, пыхтя, елозит и пытается стянуть с себя штаны. Она казалась бы смешной сейчас, если бы он давно не признался себе в том, что его к ней влечет. По деревянной крыше тихо забарабанили капли, разбавив напряжённое молчание. — Ещё и дождь, — недовольно пробурчала Клэр себе под нос, и Ноктис наконец нашёл силы отвлечься от неё. Он с особенным ожесточением стиснул в руках футболку, на ткани выступили капли воды. Ноктис почувствовал голой спиной близость её плеча. То тепловое поле, что излучает любое живое существо на расстоянии пары сантиметров. — Тебе не холодно? — чёрт, неужели он сказал это в слух?! Лайтнинг перестала возиться. Ноктис задержал дыхание, сейчас он боялся услышать от неё любой ответ. Она долго молчала. Клэр вдруг представила, как он поворачивается к ней и прижимает спиной к грязному дивану, касается её тела руками и губами, пытаясь «сгореть». Ну, нет. Щеки её заалели. — Только не вздумай ко мне приставать! — тихим шепотом ответила Лайтнинг. Ноктис обернулся и увидел через плечо, как она протянула руки к лампе. Лайт ещё больше покраснела от этого взгляда исподлобья. Ноктис сидел, уткнувшись губами в собственную руку. Почему он смотрел на неё так пронзительно и обиженно?! Наверное, ничто не могло лучше подчеркнуть ярко-синие глаза, чем такие тёмные ресницы, брови и волосы. Ей казалось, что это ни в какое сравнение не шло с её водянисто-серой радужкой и светлыми волосами. Клэр прищурилась и спросила: — Почему ты не сдал меня полиции и охране? Ноктис скользнул взглядом от её белой руки к лицу. Он уже пытался сформулировать достойный ответ на этот вопрос сам для себя. — За глупость не сажают в тюрьму и не убивают. Клэр прикусила губу: «Глупость, значит?» Она дернула головой, пряча взгляд за чёлкой. — Я, кстати, за свои слова ответил — полез на вашу башню, — напомнил он. Клэр поморщилась: — И что? — Понятно, — сквозь зубы протянул Ноктис и отвернулся. Он уже знал, что Фэррон последняя шельма и что её обещания ничего не стоят. — Теперь в доме такая охрана, что и мышь не проскользнет, не то что драная кошка, как ты. — Вот и замечательно, — громко ответила Клэр. Ноктис, не выдержав, повернулся. Фэррон странно ухмылялась, что злило Каэлума. Как только она умудрялась его взбесить и завести с пол-оборота? — Ты ведь именно этого добивалась? — спросил он. — Может быть, — серьёзно ответила Клэр, щуря искристые глаза. — Фэррон, ей богу, я тебя убью, — процедил он, разве что не потянул руки к её шее. — Лучше отвернись — хватит пялиться на меня, так я тебе точно ничего не расскажу, — тихо сообщила она. Ноктис отвернулся, пряча оскал. Клэр подтянула коленки к груди, обнимая их, и некоторое время молчала, смотря на еле треплющийся огонёк в лампе. Ей нужно было собраться с мыслями перед тем, как сказать что-то. Чёртов Старый мост связал их этой ночью, меняя всё безвозвратно. Ноктис не казался ей теперь кем-то «с той стороны» реки, тем, кто был против неё. — Примерно месяц назад на собрании Трёх банд в городе появился мужик. Он искал меня, хотя мы незнакомы. Он знал, что я могу забраться в ваш дом… что раньше я это проделывала и не раз, — Клэр сделала паузу. Ноктис действительно теперь боялся поворачиваться, чтобы не спугнуть этого редкого в своей откровенности зверя. — Кто это был? — аккуратно спросил он. — Я даже имени его не знаю… — Что он хотел? — Не знаю, — горько усмехнулась Клэр. Каэлуму захотелось что-нибудь сдавить в руке до боли в пальцах. — Что-то украсть или подкинуть, я не стала его расспрашивать. Ноктис чуть-чуть расслабился, допуская, что Лайтнинг вела себя правильно, не желая с этим связываться. Но вот признаваться себе в том, что Фэррон не обязана расспрашивать кого-либо, собирая информацию для Каэлума, казалось неправильным. — Он предложил мне деньги… — И ты согласилась? — бесцветно спросил Ноктис. Клэр хмыкнула, и он вспомнил, как Лайтнинг пустила его деньги по ветру. — Я послала его ко всем чертям… Он исчез… на некоторое время. Потом снова появился — пару недель назад. Урод угрожал мне сестрой, что если я не выполню поручение… Клэр замолчала, будто сказала лишнее. Ноктис чувствовал, что она говорит очень осторожно, не договаривая всего. Но даже так, у него самого стынет кровь от злости на того человека. Он видел Сэру и кажется понимал, почему Фэррон так оберегает младшую. — И я решила залезть к вам… Припугнуть, чтобы вы усилили охрану, чтобы этот придурок отстал от меня… Вот и вся тайна. Ноктис поморщился логике этой безумной девки, считающей кражу хуже вандализма. Нет, в этот раз она не обманет. Лайтнинг определённо что-то недоговаривала ему. Что же этот урод на самом деле хотел в его доме, от его семьи? Что казалось Фэррон страшнее кровавой надписи в гостиной? Быть может её пытались нанять как убийцу? Девчонку, которая не старше его собственных семнадцати лет? — Фэррон, не делай из меня дурака. Кто променяет одно преступление на другое?! Лайтнинг сглотнула предательскую горечь. Она впервые призналась себе, что Ноктис имеет полное право злиться на неё. Даже стало обидно, что она рассказала Каэлуму это. Часть правды не заменит её полностью. Лучше уж молчать и врать, чем быть честной лишь наполовину. — Я, — нагло усмехнулась Лайтнинг. Она не хотела разъяснять Каэлуму, почему из двух зол выбирают меньшую. — Ты могла пойти в полицию и всё рассказать, — сухо сказал Ноктис. На самом деле Ноктиса не было здесь пять лет, и он не мог знать всех вещей, которые пережила за это время Клэр. Почему полиция для неё так страшна. — К ним я добровольно никогда не пойду! Ноктис невольно вспомнил детектива и смягчился. Если он даже с сыном Каэлума позволял себе такое обращение, что ждало оторву Фэррон? — Сообщила бы нам. — Кто в доме Каэлумов поверил бы Фэррон? Да и кто защитил бы потом меня и мою сестру?! — не выдержав, повысила голос она. «Вот значит как, » — своим поступком она подготовила вежливый отказ этому уроду. «Слышали про инцидент в доме Каэлума? Туда теперь никак не попасть, и я не могу вам помочь, даже если бы и хотела, так что отвалите от меня и моей сестры!» — Если он снова появится, сообщишь нам? Клэр молчала. И он с жестокостью в голосе спросил: — Что если ему будет плевать на наши меры безопасности? Если он не отстанет от тебя и сестры? Клэр в досаде сжала губы. О подобном она не хотела даже думать. Если тот хмырь мыслит здраво и если его главная цель сделать в доме Каэлумов что-то незаметно, то он отступит. Внезапный шум за дверью, не похожий на дождь, уничтожил атмосферу их уединения. Клэр секунду колебалась, задуть ли лампу. Наконец дверь распахнулась, на пороге стояла парочка блюстителей закона в дождевиках. — Попались! — заявил один, шаря фонарём по каморке. Клэр начала натягивать свою мокрую одежду назад. — Выходите, крысята, весь лес перешарили в поисках вас! Недоноски. — С каких пор находиться в лесу противозаконно? — Клэр знала, что они уже в паре километров от моста. Их причастность к Играм трудно доказать. — Поговори мне ещё, шалава розоволосая. В участке разберёмся, что вы тут делали. — Рот закрой, — рявкнул Ноктис.