Стоматолог "от Бога"

Воскресенье. День, которого ждешь всю неделю. Обычно оно проходит быстро и лениво. Иногда я выбираюсь с Мариной куда-нибудь, но это бывает нечасто. Посредственное воскресенье отождествляется у меня с кроватью,сном и компьютером. Сегодня я проснулась от боли. Перевернулась на сторону, где удалили этот чертов зуб, перенеся вес на больную щеку... А-а-й! Тяжело вздохнув, я села на кровать. Щека отозвалась пульсирующей болью. Там словно что то перекатывалось. Подошла к зеркалу и посмотрела на свой жалкий вид - ни пить ни дать воспаление! Какой уж тут отек, когда тебе щеку разнесло, как будто ты хомяк и держишь за щекой орешек размером с кошачью голову. До щеки не дотронуться - больно. Она покраснела. Так-так, Таня. Ты же врач будущий? Лечи себя сама! К сожалению, в моей лачужке не оказалось никакого обезболивающего, а болело это дело жутко. Рот почти не открывался, не покушать. Ох, еще бы Ледокаина! Хотя бы Нимесила... - Марин, привет. Купи пожалуйста пять пачек Нимесила. И настойку пиона. Спиртовую. Я верну. Приезжай ко мне скорей, умираю, - застонав в трубку (во мне всегда имелась актерская жилка), я стала канючить у подруги помощи. Ну, а куда мне выйти с такой щекой? Конечно, у Марины были свои планы на выходные, но я не планирую ее задержать надолго. Через двадцать минут на пороге уже стояла Марина, тяжелодышащая и взволнованная. Увидев мое состояние, она все поняла. - Ну, до чего тебя довел этот стоматолог?! - Это не он! Это оно само как-то... - Пробубнив, я встала и обняла ее, сразу забрав пакетик с лекарствами. Горячей водой я уже запаслась и стала "заваривать" Нимесил. - Зачем ты защищаешь его? Этот... Он виноват! Может, они тебе инфекцию занесли! - Марина возмущалась, отчего мне стало лучше. Хотя бы кто-то заботится. Я пожала плечами и стала пить. На вкус ничего, сойдет. Я смотрела на Марину. Накрашенная, волосы красиво уложены. Небось и ноги побрила. - Тань, прости, мне идти надо. Помнишь, я познакомилась с парнем из физмата? - Она виновато улыбнулась и посмотрела в окно. Ясно все с ней. *** Через два часа боль достигла такого уровня, что, казалось, это не зуб болит, а все тело. Обезболивающее не помогло. Я лежала в тишине (относительной, ведь за стенками были веселые студенты). И до того себя жаль было, что хотелось плакать. Может, все действительно плохо? Я достала скомканную бумажку с номером Стоматолога из кармана джинсов и набрала. Волнуясь и понимая, что развожу панику, я отсчитывала каждый гудок. - Алло. Кто это? - Послышался до боли (буквально - и правда болеть больше стало) знакомый голос. - Здравствуйте. Это Таня. - Черт, мой голос звучал так убого. Но, вроде бы, он узнал меня. - У меня очень опухла щека. Сильно болит и покраснела... Обезболивающее не помогло. - Казалось, я оправдывалась. - Антибиотик пьешь? Черт. Этот вопрос поставил меня в тупик. Я совершенно забыла купить его. Да и зная, что все антибиотики очень дорогие, скорее всего и не купила бы с пустым своим кошельком. Он видно понял это по моему молчанию и вздохнул: - Адрес скажи свой. Привезу я тебе его. Только тут уже обычным не отделаешься! Считай, двое суток не пила, там у тебя черт знает что твориться может! На улицу не выходи, форточки позакрывай, шарф обмотай вокруг щеки, как при флюсе и жди меня. Чувствуя себя нашкодившим щенком, я продиктовала адрес и номер комнаты. *** Обычно у нас внизу сидит злая вахтерша, которая никого без пропуска не пускает. Меня грызла эта мысль, и я ждала, когда же он позвонит, чтобы я пошла вниз и подтвердила, что он ко мне. Размышляя об этом, я вдруг поняла, что ко мне постучались. Ну, а что? Я в шарфе. В длинной папиной футболке,доходившей мне почти до колена (уж не знаю, зачем он себе такую покупал). Конечно, для "свидания" бедненько, но что поделаешь? - Привет. - Этот деловой тон и самовольный вход выбили меня из колеи. Он был в кожаной черной куртке и джинсах, совершенно не пригодных для холодного марта. Не смотря на меня, он сразу стал раздеваться и повесил куртку на вешалку, снял ботинки. Воспитанный. - Здравствуйте... - Не найдя слов получше, я смотрела на его чистые лакированные ботинки. Без халата он казался мне парнем лет так 26. Конечно, наверное он старше. Интересно, почему же его пустила вахтерша?.. - Таня, называй меня лучше Антоном. Мы не в поликлинике, - он строго посмотрел на меня. Точнее, на мою щеку, - чайник поставила? - Да. А что вы будете делать? - Тебя насиловать, - он еще и шутить умеет. Ха, как смешно. Ну, а он пошло ухмыляется. Ему хотя бы ухмыляться не больно, не то что мне. - Прополощим тебе рот раствором соли и соды, а потом чаю мятного попьешь. А потом антибиотик. - А какой антибиотик? - Ненавижу глотать таблетки! - Цефтриаксон. - Черт, внутримышечный укол! Еще больше ненавижу! - Но... Он же внутримышечно... - Я закусила губу и опять уткнулась взглядом в его ботинки. Внутримышечно, по простонародью, в попу. - Я врач. Бесполое существо. - Он отвернулся к столу, где уже булькал горячей водой электрочайник. - Сколько я вам должна? - Наконец, я решилась спросить. Видимо, это несколько месяцев моей стипендии. Он не отвечал. Повернулся ко мне и подошел с горячей водой к кровати. А, нет,это мятный чай. Вдруг он достал из кармана своей клетчатой рубаки запечатанную маленькую трубочку и предусмотрительно опустил ее в стакан. - Пей. Он присел рядом, на мою узкую, ужасно скрипящую и захламленную кровать. Возникла пауза и слышно было лишь как я посасываю горячий чай из трубочки. Глотать было ужасно больно, и каждый раз я морщилась. Он с некоторой тревогой смотрел на меня. Наконец, я решилась и подняла взгляд на него. Красивые русые волосы, небольшая щетина. Заостренное, но мужественное лицо надежного человека. Не люблю, когда в парнях все слишком по-ангельски, слишком красиво. Во всем должна быть золотая середина. Вот он был золотой серединой. Смутившись, я на миг взглянула ему в глаза и тут же уткнулась в кружку. Каре-зеленые. Он сидел слишком близко. Мне было бы более удобно, если он пересел. Словно поняв, о чем я думаю, он поднялся и с моим ноутбуком пошел к столу, положив туда его и сев у чайника. Антон (как непривычно его так называть) достал из своего портфеля пакеты (видимо, с солью и содой). - Ты на врача учишься, Таня? - Я кивнула. - Ну тогда скажи, двухпроцентный раствор гидрокарбоната натрия является гипотоническим или гипертоническим?.. Видимо, решил отвлечь меня. Я хотела ответить, но горло закололо, и пришлось лишь пожать плечами. Прополоскав рот ужасно соленым раствором у раковины, плюясь при Антоне, как верблюд (отчего я застеснялась), я с ужасом поняла, что он достал ампулу антибиотика. - Может, не надо? - Тихим, охрипшим голосом сказала я. - Тише, Танечка, не плачь... - Он ухмыльнулся, как маньяк и стал надвигаться на меня. Я решила сдаться по-хорошему. Грустно вздохнув, пришлось задрать футболку. Не думаю, что его, как мужчину, прельстили бы мои розовые трусы. Уткнувшись носом в подушку, я почувствовала боль от шприца. Мне стала так грустно и плохо, что я, как маленькая, расплакалась. Он сам опустил мне футболку и выкинул шприц в мусорку. Уткнувшись в подушку, я заплакала. Он опустился рядом, и я почувствовала, как теплая рука врача оказалась на моем плече. Он приобнял меня и зашептал мне: - Наша Таня громко плачет... Тише, Танечка, не плачь...