История одного мага.

— Он опасен, прости, я должна. — Голос девы озера был печален как никогда, но даже сейчас каждое слово находилось в гармонии со следующим. Слеза медленно скатилась по голубой щеке и впиталась в серое покрывальце, в которое был закутан размеренно посапывающий младенец — ее сын. — Чем именно? — стоявший позади нее мужчина бережно положил свою ладонь на руку женщины, сжимающей красивый старинный кинжал. Он прекрасно понимал, какую глупость они совершили, согрешив в ту ночь, но не мог позволить ни себе, ни своей возлюбленной совершить еще большее злодеяние, чем рождение на свет полудуха-получеловека.       Многие древние легенды и сказания описывали небывалую мощь этих полубожественных существ. Были они быстрее и сильнее любого зверя, ум их был острее любого кинжала и прозрачнее любого озера. Такие существа действовали всегда четко и уверенно, совершая ужаснейшие поступки, заставляющие даже самих богов содрогнуться и вмешаться в мировой порядок, дабы восстановить нарушенное ненасытными монстрами равновесие.       Единственное, что интересовало этих чудовищ — это кровь. Горячая, струящаяся по жилам, она была необходима им для подпитки своей великой силы, и многие погибали, становясь жертвами этих недовампиров.       К слову о традиционных кровососах — практически вымершие из-за недостатка питания во времена великой войны полудухов с богами, они ушли глубоко под землю, чтобы переждать в тени всю суматоху и выйти тогда, когда величайшие силы этого мира уничтожат друг друга. Ну или хотя бы покалечат, после того прекратив опаснейшую для всех смертных схватку. — Если я сейчас не сделаю этого, мальчик вырастет сильным магом, которого ничто не сможет остановить. И стоит ему ступить лишь на шаг с правильного пути, он уже не сможет остановиться, и бурлящие реки крови захлестнут этот мир. Вспомни, сколько существ разных рас погибло от той легендарной пятерки, с которой даже боги еле справились. Вдруг он станет таким же? Риск слишком… — Что? Велик, да? — разозленный несправедливостью мужчина едва сдерживал себя, чтобы прямо сейчас не перейти на крик. — Он просто ребенок, и сейчас от него ничего не зависит. Если должным образом воспитать его, я уверен, ничего дурного не случится. Мы всегда сможем перерезать горло результату того светлого чувства, что было и есть между нами, но неужели ты так просто сможешь с этим расстаться?       Глаза духа дрогнули. Она была в замешательстве и не знала, что сейчас можно ответить единственной своей любви, тому, кто забрал ее сердце и подарил вместо этого одновременно чудо и великий ужас. Не знала, как поступить, ведь что бы кто ни говорил — вероятность новых бед огромна, и никто не может застраховать мир от возможного хаоса, только эти двое, стоящие сейчас над ребенком. — Прошу, дай ему шанс. — Зеленые глаза, полные надежды и страха одновременно, отражали те же смешанные чувства, что и глаза девы озера, и та сдалась под их тяжелым напором, медленно отвернувшись и растворившись в воздухе, напоследок сказав лишь четыре слова: «Позови, и я приду…»

***

      Свет неласкового утреннего солнечного луча, выглянувшего из-за пушистого легкого облака, падал на чистое и ухоженное лицо усталого путника, заставив того поморщиться. Потерев глаза затекшей конечностью и громко зевнув, Колдер сел, внимательно изучая окружающую обстановку. Древние символы, начерченные им подле костра, ярко переливались от синего к красному и обратно, что могло значить только одно — начертившему их грозила смертельная опасность.       Незамедлительно вскочив на ноги, маг осмотрелся: деревья, кустарники, белки. Ничего примечательного, иным словом. Только птицы как-то странно встрепенулись и огромной и прекрасной стаей подобно свободной морской волне медленно уплыли куда-то далеко, вероятно, в место более безопасное, чем каждая пядь земли в миле вокруг ночлега полудуха.       Пристально вглядываясь в чащу на востоке, откуда взлетела та огромная стая лесных карликов, Колдер было начал сплетать заклинание, но оказалось, что руны предупреждали не о враге, а об осмелевшем олене, решившем, что ему все сойдет с копыт. Но, не успев даже моргнуть в самый последний раз, пал замертво от заклинания, мгновенно останавливающего работу сердца и мозга — одного из самых любимых приемчиков волшебника, ведь такой способ причинял животным меньше всего боли.       Отец, сколько мальчик помнил, всегда учил его причинять окружающим, независимо от того, кем или чем они являются, как можно меньше повреждений или боли, так как то же самое мог испытать и он сам. С каждым разом этот урок становился ему все более непонятным, пока, наконец, в один прекрасный момент он не попытался растянуть убийство кролика, за что был наказан одним из интереснейших заклятий, когда-либо существовавших. Отец привязал его тело к телу другого мелкого зверька и велел сыну проткнуть ногу грызуна иголкой. После этого никогда больше ребенок( а впоследствии и взрослый), не игрался с подобного рода вещами, стараясь минимально повреждать окружающий его мир и как можно больше любоваться его красотой. Чудом, что некогда создал великий дух, неизвестный никому и разыскиваемый всеми живущими по сей день.       Насытившись свежеприготовленным на костре мясом и стерев все знаки, способные выдать, что некогда на этом месте был лагерь, маг скрестил руки, прошептал молитву ветру и взлетел. Подобно листу он стремительно несся вперед, преодолевая колоссальное расстояние за считанные минуты. И лишь когда высокие мрачные стены города показались где-то вдалеке, волшебник прочитал заклинание обратным языком, и невидимые духи ветра, повинуясь, аккуратно опустили его на землю.       Дар полета доставался не многим человеческим или же эльфийским магам, но вот полудухи овладевали заклинаниями любой сложности за считанные дни, так как их тела наполовину состояли из чистейшей манны.       Этому дару завидовали, этого дара боялись — зря. Магия, какой бы она ни была, практически одинакова, и ее законы соблюдаются в любом случае, как и сейчас. Полудухи наколдовывали сильнейшие формы известных ныне заклинаний, но и цену за это платили огромную.       Слабость, боли в голове, иногда даже судороги — вечные спутники любого мага, творившего чары, сила которых выходила за рамки их мизерных возможностей.       Полудухи же могли избежать этого, научившись подпитывать силы из окружающей среды, но не у многих получалось, и порой последствия были куда хуже. Потеря осязания, например — а как чертить символы в воздухе наполовину онемевшими руками? Город встретил колдуна мрачными запуганными лицами и худощавыми телами, укутанными в длинные серые тряпичные одежды. Люди боялись даже дышать: это чувствовалось по царившему в городе напряжению. Все вокруг будто было готово ринуться бежать подальше от проклятого места, кроме Колдера. Своим спокойствием и непоколебимым видом он привлекал много внимания, в том числе и того, которого получать не следовало — косые взгляды городской стражи скользили по полулатным доспехам, норовя прожечь в них дыру, и наконец один из стражников все же решился: — Эй, ты, в синем плаще! — Фамильярное обращение было привычным в этих краях, где каждой пылинкой повелевал один из семи королей, хотя он и не заслужил этот титул. — Кто такой, откуда прибыл и зачем?       Встретив ледяной взгляд небесно-синих глаз, стражник коротко вздрогнул, но сохранил невозмутимое выражение, показывающее всю серьезность намерений узнать о незнакомце как можно больше, прежде чем ввязываться в драку, которая, кстати, неизбежна.       Агрессия короля, похоже, передается и всем мужчинам, что, целуя перстень, присягают ему на верность. Именно этот чудесный артефакт заинтересовал Колдера, ведь для поиска отца нужна информация, которую простыми заклинаниями не достать. Благо, уходя, древний Бог создал семь великих артефактов, по силе сравнимых только с полудухами, и раскидал их по всей земле. Лишь немногие слабые, но хваткие до власти люди узнали все, что нужно было, и собрали все семь реликвий, распределив их важность и силу между собой, и выбрали единственного великого короля — Рори. Как бы смешно ни звучало имя первого властителя, кольцо, найденное им, смеха не вызывало. Размен со Смертью, который раз в пятьдесят лет проворачивал величайший правитель всех времен, был поистине ужасным ритуалом, позволяющим ему переливать годы жизни чужого человека в свое тело, излечиваясь от болезней и треклятой старости. — Я не обязан отвечать вам на эти вопросы. Если вам дорога жизнь, советую вам вернуться на пост и дать мне спокойно совершить то, зачем я прибыл в ваш захолустный городишко. — Голос Колдера был пугающе спокойным и настолько твердым и уверенным, что, едва завидев странные огоньки где-то глубоко во взгляде мага, стражник нервно сглотнул, повернулся и медленно, боясь получить ножом в спину, направился к месту дежурства.       Парадный вход замка не охранялся, что показалось магу очень странным, и, готовый к практически любой опасности, он осторожно двинулся по мрачным коридорам, внимательно всматриваясь в тени, которых было подозрительно много, учитывая обилие окон в грузных серых стенах толщиной в несколько метров.       Добравшись, наконец, до тронного зала, парень вздохнул, но не тут-то было – огненный шар, просвистевший над головой, вновь заставил мысли собраться в кучу и приготовить мозги анализировать ситуацию. В любой другой ситуации Колдер не повел бы и бровью, но когда сражаешься с такими врагами, как один из семи великих королей, замешкаться будет непростительной ошибкой и приведет к незамедлительной смерти.       Из-за колонны вышел мужчина в возрасте с длинной седой бородой со множеством косичек в ней и, сверкнув зелеными изумрудами глаз, с насмешкой спросил: — Где отец?       Не услышав ответа, король очертил в воздухе двумя пальцами треугольник, что-то громко гортанно выкрикнул, и еще один огненный шар, возникший из ниоткуда, метнулся в сторону головы Колдера. Ловко увернувшись, он положил руки на пояс и, показав язык, с таким же ехидством, как и король, ответил: — Теряешь прицел, дедушка…