Часть 1
2 февраля 2015 г. в 22:49
Примечания:
POV Чиро.
Я снова стою на пороге его дома. Как позавчера, как месяц и два назад. Сегодня явился раньше, чем нужно, и мне наверняка за это влетит.
Я представляю, как Марко лениво плетется к входной двери, перебирая в голове варианты, кого же ему нужно хорошенько обматерить.
Мат и вправду слышится. Кажется, я учил это выражение на прошлой неделе.
Три, два, один...
– Здравствуй.
На нём фартук, руки испачканы в чем-то съестном, а ещё он смотрит на часы и неподдельно удивляется моему приходу.
А потом на его лице появляется улыбка, и я могу спокойно выдохнуть.
Он рад такому раннему визиту.
У нас будет больше времени.
С кухни тянет чем-то горелым. Ясно-понятно всё с тобой, горе-повар.
– Ну и что это должно было быть?
Что бы это ни было, блюдо явно не удалось. В кулинарии Марко не так хорош, как на футбольном поле.
– У этой пасты было какое-то заумное название, я не запомнил. Пока я мудрил с соусом, она разварилась и теперь больше напоминает кашу. Пытался разобраться, а тут и... В общем, и соус сгорел.
– Ничего, с голоду не умрем. Тащи свой рецепт сюда.
Подозрительно, конечно, что Джессика так легко отпустила меня к нему на ночь перед выездом.
– Я даже ей не врал. А она согласилась, не раздумывая, – бросаю я, попутно пытаясь сделать из «шедевра» Марко что-то съедобное.
– Ты что, мы же обычные друзья, - в интонации сквозит притворство, Ройс улыбается, – Какие могут быть сомнения в твоей ориентации, ты ей двоих детей сделал, ты девяносто процентов времени с ней проводишь.
Я не сдерживаю смеха. Остальные десять — с ним. И я готов об заклад биться, он думает, что эти десять процентов я ценю гораздо больше, по нему видно. А впрочем, он правильно думает.
– Ты правда хочешь посмотреть матч?
– Да, не вижу причин этого не делать.
– А как же...
– Прошло полгода. Больше даже. Ты думаешь, я буду заходиться в истерике и рыдать, увидев его по телевизору? Очень смешно.
– Я просто беспокоюсь за тебя.
– Беспокоишься, значит, – произносит Марко через какое-то время.
И что с того? За излишнее внимание Кампля беспокоюсь. За его застарелые чувства к Роберту беспокоюсь. Иногда даже без причины беспокоюсь, но с собой ничего не могу поделать.
Порой мне кажется, что я не могу до конца поверить в то, что он у меня есть.
После ужина мы вдвоем ютимся под одним клетчатым пледом, наблюдая за тем, что происходит на экране.
Надменный фаворит с юга пытается что-то сотворить, но волки стоят насмерть.
Вспоминается наш с ними матч в первом круге, было тяжело и трудно, и баварцам сейчас ой как непросто.
– Раньше Роберт испытывал ко мне жалость, настала моя очередь.
– Эм, что?
– Я сказал это вслух?
– Вообще, да.
Марко молчит, а потом спустя некоторое время начинает размышлять вслух:
– Видно, что он похудел, что-то изменилось во взгляде, он просто-напросто потух. Раньше он всегда вызывал у меня неприкрытое восхищение, был ли он пьяным или трезвым, выспавшимся или сонным. Даже когда он поступал со мной, как скотина, я желал преклоняться перед ним. А теперь мы меняемся ролями.
Марко часто рассуждает о прошлом, и я каждый раз оказываюсь не в силах эти рассуждения заглушить.
– Неужто Бавария с людьми такое делает? Вроде бы нет, я недавно звонил Марио. С ним всё хорошо, лучше чем у всех. Значит, Анна.
Пусть размышляет. В каком-то смысле, это идет ему на пользу. Я уже к этому привык.
А у Левандовски действительно все валится из рук.
Я не знаю, как подавить в себе злорадство, оно поглощает меня. Нашёл место и время. Мы на семнадцатом месте, а я смеюсь над тем, как у форварда команды-лидера, того, с кем меня чаще всех сравнивают, ничего не получается. С пятнадцатью очками против сорока пяти. С тремя голами против семи.
Я и заметить не успеваю, как Марко засыпает, положив голову на моё плечо. Здорово вымотался на тренировке, а потом ещё и на кухне неудачно поколдовал.
До конца матча ещё минут двадцать, но его вырубает.
Спящий Марко - это самое чудесное зрелище во всей вселенной. После спящей Микелы, конечно.
Я и шелохнуться не могу, разбужу же.
Он жмется ко мне неосознанно, бормоча что-то невнятное.
Наверное, я никогда до конца не осознаю той причины, по которой каждый день веду себя, как влюблённый идиот, и прихожу сюда так часто.
Вот она, причина, сопит и руки распускает. А ещё, как обычно, от холода дрожит, мерзлявый.
Ничего, со мной не замерзнешь.
Марко поворачивается ко мне и протягивает голосом моё имя.
Моё.
И становится так спокойно-спокойно на душе.
На экране мелькает упустивший очередной момент польский форвард.
Слышишь, Левандовски, я его отвоевал.
Нас только двое.
А закрыть глаза и предаться сновидениям сейчас — преступление.
Большее, чем то, что я совершаю каждый день, когда говорю Ройсу «Я люблю тебя» каждый день, нарушая клятву верности. Солнечным майским днём я произнес её в церкви, будучи свято уверенным в том, что никогда не изменю жене.
А уже в начале августа впервые сделал это. Мысленно. А потом и физически.
И если бы не было хоть каплю стыдно за это — не лежал бы я здесь.
Завтра будет тяжёлый день.
***
С Байером мы играем вничью.
Мы всей командой идем благодарить болельщиков, и по пути я приобнимаю Марко. Он расстроен из-за результата и пытается высказать мне всё свое недовольство, но я добавляю к его тираде: "Не пропустили, и то хорошо".
Хочется не отпускать его, но я вовремя прихожу в себя. Не время и не место.
И если раньше хотелось радоваться и грустить напоказ, сейчас главное — сохранять тайну. Она по своей сути греет нам обоим душу. Я принимаю его условия игры.
Нас только двое. Никто не вмешается извне, никто нас друг от друга не оторвёт.
Поцелуи надо приберечь для укромных мест, пустых раздевалок, к примеру.
Нулевая ничья с тяжёлым соперником – однозначно прогресс. Дальше только лучше. Нет права на ошибку.
Последний день января. Бавария отказалась от его трансфера. Марко не ошибся и назвал меня правильным именем. Всё действительно начинает налаживаться.