Клятва на крови

Варвары, настоящие дикари, все до единого! Бильбо сидел у костра и смотрел в огонь, не в силах поверить, что все это происходит с ним на самом деле. Еще утром прошлого дня он был таким же хоббитом, как все его сородичи, — и самой главной проблемой для него были вредоносные жучки, что порой заползали в сад и подтачивали розовые кусты. А розы-то, бедные розы! Они ведь теперь остались там, далеко в усадьбе, куда никак не вернуться! Бильбо испытывал невероятную злость на грубых гномов, что так нагло разлучили его с родным домом. Один из этих гномов приблизился к нему, улыбаясь и блестя темными глазами. — Здравствуй, — с легким акцентом приветствовал он мистера Бэггинса на Всеобщем. — Меня зовут Бофур, а ты Бильбо, так? Не желаешь пирога с мясом? — Спасибо, — удивленно откликнулся хоббит. — Я думал, гномы не учат Всеобщий. — Ну, во-первых, не такой уж он и всеобщий, если мы на нем не говорим, — подмигнул кхузд, присаживаясь рядом и отдавая Бильбо миску, доверху полную длинных пирожков. Он цапнул оттуда парочку, откусил сразу половину и, жуя, продолжил: — Хотя я — приятное исключение. Я буду тебя сопровождать повсюду, кроме тех моментов, когда ты будешь с узбадом, и пригляжу, чтобы с тобой не случилось ничего плохого. — Тюремщик? — прямо спросил полурослик, глянув ему в глаза. — Охранник, — поправил мориец, отправляя в рот остаток пирога. — Вкусно... Дис, сестра нашего узбада, сама их пекла, а она знает толк в готовке. Так вот, о чем я... Ты — не пленник, не бойся. Можешь бродить где вздумается, только вот домой тебе путь заказан. Знаю, это выглядит так, как будто тебя тут в рабство взяли, но тебе и впрямь лучше не возвращаться. Понимаешь, если ты убежишь, Торин явится с несколькими своими воинами к вам в Хоббитон. Тебя опять поймают и увезут, а заодно могут сжечь что-нибудь. — Да вы просто бандиты! — вырвалось у Бильбо. — Разбойники с большой дороги, которые каким-то образом стали рабовладельцами! Я ни минуты здесь не останусь! — Успокойся, я просто обрисовал тебе худший вариант развития событий, — гном ухватил его за плечо. Руки у него были невероятно сильные, и Бильбо с досадой понял, что ему никак не вырваться. — Есть и лучший. Узбад намерен взять тебя в мужья, и после этого у тебя будет все, что необходимо для счастливой и сытой жизни. — К-как в мужья? — Бильбо подавился пирожком и закашлялся. Бофур услужливо похлопал его по спине. Отдышавшись и отерев выступившие слезы, полурослик в ужасе уставился на собеседника: — Я не хочу... то есть что за глупости? Я ведь мужчина, я не могу ложиться в постель с этим варваром! — Ну, строго говоря, постели как таковой в походе и нет, — Бофур ослепительно улыбнулся. — Но мягкие шкуры я тебе обещаю, мы все на таких спим. Да не мечись ты, что ж такой пугливый... Ничего тут страшного нет. Ты, конечно, не очень высокий, ну так есть у нас юноши и поменьше, и никто еще не умер. Узбад не злой, к своим любовникам относится ласково — по большей части. — Ой-ей, — Бильбо обхватил голову руками и тихонько закачался взад-вперед. — Я-то думал, меня сюда как раба привезли, еще гадал, почему только меня одного сцапали, неужели остальные настолько негодящие? А может, я как-нибудь в шахты пойду?.. Ну вот что ты смеешься? Бофур не просто смеялся — он хохотал, да так, что проходившие мимо воины на него покосились, улыбнувшись в ответ. — Ой, глу-упый, — протянул гном, успокоившись. — Бильбо, ты должен понять: у тебя нет обратного пути. Работу в шахтах не всякий выдержит, и уж подавно не такой кроха, как ты — без обид. Пойдем-ка, я отведу тебя к Дис. Она лучше знает, как готовить к помолвке. Завтра вы с Торином обручитесь, а свадьба состоится позже. Как ни странно, его слова немного успокоили полурослика. Не зная обычаев народа гномов, он представлял, что так пугавшая его брачная ночь должна состояться гораздо позже. Бильбо не был готов лишиться мужества и стать куклой на ложе у жестокого правителя народа кхазад. Бофур отвел его к большому шатру, который охраняло несколько стражей, стоящих возле входа. Бильбо поразило, как неподвижно замерли эти гномы: как будто были не живыми, а статуями, изваянными с редким искусством. Он даже сделал шаг в сторону, чтобы осторожно потрогать стальной нагрудник одного из них. Гном скосил на него глаза и внезапно широко улыбнулся, почти дружелюбно — по крайней мере, по меркам этого народа. Хоббит поспешно пробормотал извинение и заторопился за Бофуром внутрь шатра. — Наигрался? — мориец покачал головой и приподнял полог перед ним. — Иди сюда. Госпожа Дис будет рада тебя видеть. Бильбо прошел в шатер — и замер на пороге. Он не ожидал, что Дис будет не одна. Здесь было довольно тепло, в углу курилась и исходила дымом крохотная жаровня, на полу тут и там были разбросаны шкуры, а рядом с выходом ждал своей очереди столик с тарелками, полными неизвестных Бильбо кушаний. Дис оказалась довольно высокой для гномки, полной женщиной с длинными черными волосами, такими густыми, что в них можно было запутаться и потеряться. Они были небрежно перехвачены в нескольких местах ремешками, чтобы не мешались. Длинное платье сестры великого тана было очень простым, куда большее внимание привлекали золотые украшения: тяжелое ожерелье-гривна на шее, многочисленные кольца на пальцах округлых рук, пояс с сияющими камнями и толстый обруч из яркого золота на голове. Наверняка все эти украшения были страшно тяжелыми, но двигалась Дис довольно гибко и ловко, несмотря на это. Кроме нее, в шатре сидел сам узбад. Торин замер на шкурах, на коленях его был меч — давняя воинская привычка, по которой он не расставался с оружием никогда, даже в моменты мира. Дис помогала брату заплетать косу, ловко подбирая очень длинные черные пряди и переплетая их между собой. Она глянула в сторону вошедшего и улыбнулась. Поскольку Бильбо пока не владел кхуздулом, приглашение проходить пришлось указывать жестом. Торин, к великому облегчению полурослика, не удостоил его своим вниманием и в этот раз, даже не пошевелился, подобно своим стражам. Наверное, он-то и обучал их быть такими неподвижными. Бильбо осторожно проскользнул к дальней стене и присел там, неловко подогнув под себя ноги. Сидеть прямо на полу, пусть и устеленном толстыми теплыми шкурами, он не привык, и ноги его тут же затекли. Не зная, чем себя занять, Бильбо принялся искоса разглядывать своего жениха. Торин ему не очень нравился — не потому, что у него была какая-то личная неприязнь, просто хоббита отталкивали его манеры, его диковатая внешность и особенно его видимая жестокость. «Впрочем, — подумал про себя полурослик, — предложи мне кто-нибудь брак с моим сородичем, пусть даже ради мира и процветания всего Шира, я бы тоже отказался и сбежал, пока не поздно». Дис закончила сплетать волосы брата в одну косу и что-то ему сказала, указав глазами на Бильбо. Однако узбад и в этот раз даже не глянул на него. Он ответил сестре, потом поднялся и прикоснулся к ее волосам, словно благодаря за помощь. И вышел, чуть пригнувшись, чтобы не задеть полог шатра головой. Снаружи тут же послышался его голос: узбад отдавал распоряжения. Бофур присоединился к Дис и Бильбо спустя минуту, и хоббит был рад его видеть. Все же этот гном был не таким свирепым, как остальные, и только он один мог понимать, что будет говорить полурослик, так что Бильбо охотно подвинулся, давая ему место на шкурах рядом с собой. — Привел? — Дис с интересом поглядела на хоббита, обращаясь к Бофуру. — Какой хороший мальчик! Правда, много моложе моего брата — должно быть, ровня моим сыновьям, если не младше... Но ничего, слабеньким он не выглядит, может, все будет в порядке. — Жениться он не очень-то хочет, — фыркнул в усы мориец, лукаво поглядывая на Бильбо. Тот, догадавшись, что речь идет о нем, нервно завозился и шепотом возмущенно потребовал перевести ему. — Не боится, — довольно кивнула Дис. — Делает вид, что этакий скромник, а сам уже прикинул, должно быть, как обмануть моего братца и улизнуть. Знаю такую породу, у меня муж первый таким был — да и Кили весь в него. Иди-ка сюда, малыш, — она поманила хоббита к себе. — Приоденем тебя. Помолвка состоится около полудня, так что надо прикинуть, во что тебя нарядить. Они с Бофуром в четыре руки принялись раздевать полурослика. Тот охнул, стал отбиваться — не зло, просто выражая протест. Впрочем, Дис его тело волновало менее всего. Она успокаивающе потрепала его по волосам и отвернулась, чтобы позвать рабов. — Принесите сундуки с одеждой, — велела она. — Надо приодеть нашего маленького жениха, чтобы он выглядел пристойно. Бильбо почти задыхался. Рабыни и рабы, бесцеремонно окружив его, ухватили за руки и за ноги и без остановки мерили, обмеряли, одевали и снова раздевали... Процедура оказалась ужасно утомительной. Под конец его все же оставили в покое, вернув пока что прежнюю одежду. Бедный полурослик вцепился в нее, как в последнюю привычную вещь на свете. — Не бойся, — сказал ему Бофур, пока для хоббита готовили ванну с горячей водой. — Через несколько часов тебе придется надеть новую одежду и немного посидеть рядом с узбадом, пока будет идти помолвка. А потом... гм... тебе подарят некоторые дары, которые нужно будет принять, даже если они покажутся немного странными. Понимаешь? — Насколько странными? — нервно уточнил Бильбо. — Мне вообще не нужны никакие подарки и украшения! Почему ваш король не выберет себе гнома, если уж ему так хочется? — Он хочет полурослика, — пожал плечами мориец. — Я не знаю, почему выбор пал именно на тебя, но так надо, видимо. Не волнуйся, думаю, все пройдет не так плохо. Эти слова Бильбо твердил про себя весь день. Они казались ему злой насмешкой — как же, неплохо! Трудности начались сразу, как только его переодели в новую одежду для помолвки. Гномы намерены были провести церемонию по своим обычаям. Они переняли у людей значение слова «помолвка» давным-давно, но, как это водится у их народа, обставили все по-своему. Длинная рубашка из мягкой ткани, расшитая золотыми нитями, понравилась Бильбо — так же, как и подпоясанные широким поясом штаны. Они даже были почти его размера — наверное, шили на маленького ростом гнома. А вот когда на его шее защелкнулось тяжелое ожерелье, а на руки стали надевать браслеты и кольца, хоббит понял, что пропал. Гномы, кажется, не делали особой разницы между мужчиной и женщиной, и оба пола у них украшали себя с одинаковым рвением. Вся эта красота сияла и поблескивала — и весила немало. Обремененный несколькими фунтами золота и драгоценностей на теле, Бильбо вышел вслед за Бофуром и Дис из шатра. Он почти не спал этой ночью, поскольку все его мысли занимала предстоящая дикая церемония, в которой ему отвели главную роль. Последующий обряд оказался самым большим кошмаром в жизни мирного жителя Шира. Повсюду были гномы, слышался бой барабанов, многочисленные мелодии разных инструментов сливались в один гул, бьющий по ушам. У Бильбо ослабели ноги. Он увидел, что его ведут к невысокому помосту, на котором восседал его будущий супруг. Торин, облаченный в тяжелые меховые одежды, богато украшенные и жаркие, казался изваянием и внушал ужас полурослику. На лице его виднелись широкие алые полосы — в честь предстоящей церемонии узбад нанес на себя ритуальные узоры свежей кровью. Недлинная борода была заплетена в косу и украшена на конце яркой рубиновой бусиной. Бильбо подвели ближе, и он с трудом вскарабкался на помост. Торин не помогал ему и не глядел на него, разговаривая со своими подданными, что стояли ближе всех к нему. Среди них хоббит заметил и Фили — юноша весело улыбался. Жуткая церемония началась с того, что кто-то из гномов подал сигнал, протрубив в огромный горн. После этого завоеватели как с цепи сорвались: они плясали, хохотали, жрали, пили, обливаясь дорогим вином... Сегодня праздник, так отметим же счастливый день! Бильбо кусок в горло не лез при одном взгляде на этих дикарей. Подумать только, они разрывали мясо руками, жир тек по их подбородкам и пальцам, пачкая красивые одежды; они гоготали, шумно фыркали, болтали на своем грубом языке, рыгали — и снова ели и пили. В стороне плясали рабы, услаждая взоры своих повелителей. На глазах у Бильбо один гном поднялся, потянув к себе за руку молодого юношу-танцовщика, и тот покорно опустился перед ним на колени. Гном развязал штаны, вытащив наружу большой, налитой член, и грубо ткнул им в лицо раба. Тот склонился ниже и ритмично задвигался, плечи его вздрагивали. Хоббит почувствовал, что ему дурно. Все эти непристойности происходили на глазах у собравшихся — но развратника только поддержали улюлюканьем и смехом. Очевидно, такое было в порядке вещей. Затем вперед вывели нескольких связанных орков. Высокие и злобные, они рвались из пут даже теперь, но шансов у них не было. Ведущий их гном что-то прокричал, кланяясь узбаду, и развернулся, одним ударом зажатого в руке кинжала перерезая глотку первому орку. Сородичи плененного завизжали, но их вопли потонули в довольном реве толпы. Гномы приветствовали приносимую жертву слитным «Хей-я!», сотрясшим, казалось, всю землю. Музыка стала громче, кровь лилась рекой, все орки уже лежали на земле, бились в агонии. Бильбо отвел взгляд, посмотрел на будущего супруга. Торин улыбался, глаза его светились красноватыми отблесками, как у настоящего зверя. Он поднялся, спустился к поверженным пленникам, умиравшим на земле, и опустил руку в их кровь. Зачерпнув немного, он вернулся на помост и бесцеремонно развернул к себе полурослика. Это был первый раз, когда узбад обратил на него внимание, — и он стал такой неожиданностью, что Бильбо вскрикнул. Торин окунул в кровь два пальца и провел ими по чистому лицу Бильбо, рисуя на его щеках и лбу те же узоры, что были у него. Кровь неприятно стягивала кожу, высыхая, и пахла очень скверно. Узбад что-то сказал — низко, глухо, как будто сами подземные духи заговорили с Бэггинсом. А потом вынул длинный, острый нож из ножен у пояса. Хоббит простился с жизнью — уже не в первый раз за время пребывания у этих варваров. Сейчас его принесут в жертву, как тех орков! Но Торин проделал иное. Он распахнул на груди рубаху и с силой провел по коже лезвием ножа. Потекла кровь, яркая и темная. Гномы приветствовали это действие радостным кличем. Ухватив полурослика за плечи, узбад притянул его к себе, буквально заставив уткнуться носом и губами в свой порез. Ощутив во рту вкус чужой крови, хоббит задергался, пытаясь вырваться, но сильные руки тана держали крепко. Только когда он против воли сделал несколько глотков солоноватой, неприятно-металлической жидкости, Торин отпустил его — и полурослик мешком свалился на помост, кашляя и стараясь удержать рвоту. Со всех сторон слышались громкие, яростные вопли. Скрепление кровью союза двух сердец состоялось. Когда Торин с насмешливой ухмылкой склонился над своим несчастным женихом и провел ножом по его груди наискосок, Бильбо понял, что узбад намерен тоже испить его крови, завершая обряд. После этого сознание наконец милосердно покинуло бедного сквайра.