***
Когда Эдвард и Альфонс уже мирно спали в своих кроватях, Патрисия ещё долго не могла пойти прочь от их комнаты и перестать смотреть на умиротворённые лица сыновей. Хоть она и понимала, что смысла стоять здесь нет, всё рано не могла заставить себя сдвинуться с места хоть на миллиметр. Хоть Элрик и знала о том, что приснилось её сыну, и она желала помочь мальчику, наплевать на обещание, данное Хоэнхайму, она не могла. Слова мужчины до сих пор эхом отдавались в её голове. Позволь ему идти своей дорогой. Не говори о том, что ты знаешь, до последнего. Поверь, так будет лучше. И хоть эти две недели Патрисия пыталась понять, почему её гражданский муж сказал это, она не могла. Её голову не посещала ни одна идея. Неужели Хоэнхайм что-то ей не рассказал, потому что боялся? Или же здесь что-то другое? Может, здесь были замешан… Женщина даже не могла предположить, что могло подтолкнуть Мудреца с Запада на такой поступок. Всё-таки когда мало информации, появляется слишком много раздумий. Да и ещё новость о том, что супруги Рокбеллы живы, оказалась для Элрик молнией среди ясного неба. Она, конечно же, была рада, что Ури и Сара не погибли, но в то же время женщина не понимала, почему это произошло. Триша прекрасно помнила тот день, когда к ним зашла Пинако и сообщила, что её сын и невестка умерли. А ещё женщина прекрасно помнила, как на мгновение изменилось лицо Хоэнхайма, когда он услышал причину их смерти. Будто бы причиной «гибели» Ури и Сары стал обвал в каком-то складе, который спровоцировала тень с множеством глаз. Бред… Только вот для Элрик и её гражданского мужа это не было похоже на сказку. Особенно для последнего. Конечно, супруги ничего тогда не сказали Пинако. Вряд ли бы она смогла поверить в то, что случилось с Мудрецом с Запада. Поэтому они просто слушали женщину и высказывали ей своё сожаление. А когда ещё механик автоброни сказала, что к документам о смерти её детей была прикреплена странная записка с текстом: «Простите. Я хотел поговорить с другим человеком. Я просто перепутал», Хоэнхайм не смог сказать и слова. И только Триша заметила то, как он побледнел. И когда Пинако покинула их дом, философский камень смог всё рассказать своей жене. И если бы Триша не знала о его прошлом, то ни за что бы не поверила в его слова. Но она лишь слушала мужчину, боясь хоть что-то пропустить. Когда Хоэнхайм рассказал о том, что это вполне мог быть Гомункул (другого объяснения той тени мужчина просто не имел), он замолчал, продолжая смотреть в одну точку. И Патрисия его прекрасно понимала. Для любого это шок. Тем более, для него… А когда Элрик наконец нашла нужные слова и хотела успокоить своего супруга, он успел её опередить. Его решение было очень ожидаемым, но женщина не хотела о нём даже думать. Просто не хотела. Хоэнхайм слишком спокойно сказал, что ему нужно уйти. Во-первых, его обнаружили. В том, что это так, мужчина был уверен. А во-вторых, уже пора начинать подготовку к нейтрализации Отца. Мудрец с Запада объяснил Трише, что уже через несколько лет (точной даты сейчас мужчина начать не мог) Гомункул, наконец, воплотит свои планы в жизнь. А допустить то, чтобы его жена и сыновья стали сырьём для философского камня, Хоэнхайм не мог. Ему хватило Ксеркса. И хоть Элрик не хотела отпускать его, но и держать мужа не могла. Женщина прекрасно знала, что он чувствовал, поэтому она и позволила супругу уйти. А сейчас, узнав, что Ури и Сара всё-таки живы, Триша не понимала, зачем нужно было слать свидетельство об их смерти. Неужели кто-то действительно перепутал? Или же это было сделано специально? Но тогда зачем? Неужели для того… Чтобы напугать Хоэнхайма? Сказать, что Гомункул знает о его существовании? И он знает даже то, что Мудрец с Запада живёт в Ризенбурге? И даже может избавиться от него? Только от одной мысли об этом женщине становилось страшно. Неужели то существо до сих пор не забыло о существовании Хоэнхайма даже спустя столько лет? И Гомункул до сих пор воспринимает его, как опасность для себя? Но ведь Мудрец с Запада всё это время вёл себя тихо. - Всё-таки он - чудовище, - тихо шепчет Триша. И только после этих слов женщина смогла сдвинуться с места. Она очень хотела, чтобы у неё и у дорогих ей людей всё было хорошо, но в то же время Элрик понимала, что просто так этого не будет. Всё-таки от равноценного обмена нельзя убежать.***
Хоть Лора и не хотела ввязываться в дела Грида, выбора у неё не было. От некоторых вещей избавиться или отказаться невозможно, поэтому приходиться их принять и начать жить с ними. И Жадность прекрасно это знал. Он не заставлял женщину работать на себя. Абсолютный щит прекрасно знал – она сама это сделает. Ведь если она захочет уйти от него, то велика вероятность, что её убьют. А так у неё есть хоть какой-то шанс на жизнь. А Алчности нужны были люди, чтобы воплотить свои планы в жизнь. Ведь без союзников даже он не сможет победить Отца. - Эй, Грид-сан, - Лора обратилась к гомункулу. – А ты же знаешь, кем является Расс? Жадность оторвал взгляд от своей руки, которая была покрыта углеродным щитом, и перевёл его на женщину. Хмыкнув, мужчина ответил: - Честно, нет, - Грид был спокоен. – Я помню лишь прошлого Гнева. Его нынешний облик мне неизвестен. - Тогда почему ты сказал Хоэнхайму, что не хочешь с ним встречаться? Алчность убрал щит со своей руки и полностью повернулся корпусом к своей собеседнице, которая сидела на своей кровати. Гомункул, конечно, понимал, почему Лора это спрашивает, но в последние время настроение у него было не очень. Так ещё и Александр, который хотел примкнуть к армии, сильно разозлил Жадность. - Один из моих информаторов перед своей смертью смог мне сообщить о том, что нынешний Расс – один из верхушки армии. - А кто именно, он не уточнил? – скептически изогнула бровь Лора. - Не успел, - довольно ухмыльнулся мужчина. После этого ответа женщина опустила взгляд, думая о чём-то своём. А Грид её не торопил. Он сейчас пытался успокоиться, чтобы не отыграться на Лоре. Всё-таки эта женщина ему ещё нужна, и терять её из-за своего гнева гомункул не хотел. - А если ты всё это знаешь: и о Рассе, и о силе Отца, тогда почему продолжаешь бороться против них? – немного подавлено спросила шатенка. Жадность сейчас прекрасно чувствовал то напряжение, которое исходило от женщины, но успокаивать её он не собирался. Алчности за это не платят, а бесплатно он не работает. А в том, что Лора и так не предаст его, мужчина был уверен. Ведь у неё нет выбора. - Это равноценный обмен, дорогая моя, - коротко объяснил Грид. – Либо они, либо я. А проигрывать я не собираюсь. - Как всегда, - хмыкнула женщина. - Верно! – рассмеялся Жадность. – Как всегда.