Возможно

Эдвард хотел, чтобы это всё оказалось страшным сном. Элрик-старший желал, чтобы смерть Триши оказалась просто кошмаром. Он надеялся на то, что он вот-вот проснётся, и мать будет жива. Но Эдвард не просыпался. Стальной алхимик хотел, чтобы Альфонс оставался прежним. Он не желал, чтобы его брат страдал каждый день. Его тело-доспех все эти четыре года было страшным напоминанием о той роковой ошибке. Элрик-старший не хотел, чтобы Винри и бабуля Пинако волновались за них. Эдвард желал, чтобы они спокойно спали по ночам, а не мучили себя мыслями о том, выживут братья алхимики в очередной схватке или нет. Стальной алхимик не хотел, чтобы умирали люди. Пусть он и не был очень близок с Маэсом Хьюзом, но его смерть выбила у Элрика-старшего землю из-под ног. Эдвард желал, чтобы его жизнь, полная потерь и боли, оказалась просто дурным сном. Но он продолжал жить. В его жизни, конечно, были светлые пятна, но смерти близких людей омрачали всё. Он часто задавал себе вопрос: «Почему вся моя жизнь не сон?» Но ответа не было. Эдвард несколько лет загадывал только одно желание: наконец проснуться и забыть этот страшный сон. Но уже не алхимик продолжал так жить, скучая по близким ему людям. Каждую ночь он видел свою мать во снах. Ему так не хватало её доброй улыбки. Он хотел, чтобы Триша была жива. Но она была мертва уже несколько десятков лет.

***

— Эд! — сквозь пелену сна слышался женский голос. — Эд! Проснись! Мальчик распахивает свои золотые глаза и непонимающе смотрит перед собой. Триша не отводит обеспокоенного взгляда от сына. Эдвард не верит своим глазам. Ведь его мать давно мертва. Элрик прекрасно помнит, как пытался совершить трансмутацию, при этом потеряв руку, чуть не лишился брата. — Эд, всё хорошо? — спрашивает женщина, не отводя взгляда от сына. — Мама... — шепчет мальчик. На глаза наворачиваются слёзы. Эдвард не может их сдержать. Так приятно видеть мать живой. Неужто это всё сон?