Случайных встреч не бывает

POV Юто       Ждать Мию-чан уже бесполезно - раз такой заядлый ботаник, как она, смог забыть про встречу, то пиши пропало. Как назло, мой разряженный мобильник валяется где-то на тумбочке в прихожей, и ничего не остается, кроме как изнывать на жаре, околачивая ступеньки очередного торгового центра, наводненного ненасытными до покупок мамашками, папашками и их орущими отпрысками, перманентно канючащими мороженое или жвачку. Точнее, нарезать круги по узкой бетонной площадке и набивать новые сколы на поверхности скейта. Да, я выполз на улицу пешком, представьте себе. Район почти спальный, поэтому даже торговые центры со всеми их паломниками здесь медлительные и расползшиеся во все стороны, как амебы. Бесит.       Бейсболка - сомнительное спасение от палящего солнца. Мой несчастный мозг плавится, а ведь завтрашний контрольный тест по алгебре даже не начинался, и, кажется, мне уже не судьба к нему подготовиться - спасибо толстухе Мии-чан, зависающей неизвестно где с очередным хот-догом и обещанными конспектами под мышкой. Конечно, есть еще такая штука, как великая и ужасная всемирная паутина, но мне не особо хочется тратить сегодняшний вечер на то, чтобы копаться в смартфоне, разбирая девчачьи каракули, пока остальные с легкой душой отрываются на танцполе. Впрочем, плевать. И не такое переживали. Ну не выкинут же меня из школы на последнем году из-за запоротого теста, в конце концов. "Из школы, которая стольким обязана моему отцу", - услужливо напоминает внутренний голосок, но вещать ему недолго - в мой бок врезается что-то увесистое. Что-то беспорядочно бегущее. Нечто, своим импульсом сметающее меня с лица земли за компанию и заставляющее многострадальную доску взмыть в воздух, описав пару пируэтов, - просто не успеваю вставить в свой безмолвный монолог еще парочку заумных терминов из физики. Наверное, это карма - недельный урожай врезающихся, толкающихся, падающих и сигающих под колеса. Удивительно, но, получив с размаху летящим бордом по колену, я умудряюсь удержаться на ногах и только предупреждающе выставить перед грудью ладонь, второй рукой потирая ушибленный бок. Вот же фигня...       Выросший неизвестно откуда прямо перед моим носом лысоватый старик в синей форме охранника начинает верещать противным скрипучим голосом, как заведенный, вытягивая шею, беспорядочно жестикулируя и заглядывая мне за спину.       - Кому сказал, стой, паршивец! Вот ведь гад, шныряют и шныряют, как будто у нас медом намазано. Парень, посторонись, - он дотрагивается жилистой загорелой ручищей до моего плеча, стараясь отодвинуть, и я не выдерживаю - включаю своего коронного "культурного дурачка для полиции".       - А что, собственно, происходит? И при этом обязательно меня пихать?       За спиной слышится какое-то копошение, а раскрасневшийся от бега охранник отчаянно психует.       - Ты, сопляк! Кому сказал, отодвинься! Ах ты гааад...       Вышеназванный гад, не успев собрать с бетона весь свой нехитрый скарб, пестрой кучей рассыпавшийся из раскрывшегося рюкзака, уже поднялся на ноги и примеривается к рывку, чтобы одним прыжком покрыть расстояние до нижних ступенек лестницы эдакой кляксой - черные волосы, забранные в высокий хвост, черные джинсы, черная футболка (в такую-то парилку!). Глядите-ка, расчесал патлы, и тебя уже не узнать, Леонел, мастер-полетать-на-ровном-месте, не успел я отойти от давешних воплей Сатоши... Совпадение тупее не бывает, хотя что уж тут. "Карма, это карма", - обреченно вздыхает голосок в голове, а дед, кажется, вознамерился и меня повалять, упираясь лапищей в плечо. Во время немой сцены успеваю рассмотреть его кривоватый бейдж с символикой местного книжного - "Хонда Соичиро". Ну да, как я мог забыть, где видел это богомерзкое лицо. Такой и за украденный гвоздь готов придушить.       - Хэй, послушайте, - задираю руки еще выше, - какова цена вопроса?       - Ты не понял меня или.., - рычит в ответ дедуля.       - Я спрашиваю, сколько он вам должен, а, Соичиро-сан? Тысячу? Полторы? С чего такая беготня?       - Откуда ты...       - Ну, формально здесь два способа: уметь читать или знать по имени бывших охранников собственного дома, - ухмыляюсь я, роясь в кармане красных чиносов, - хорошо хоть бумажник дома не оставил. Достали, чтоб их! - Что вы такое лицо делаете - неужели две тысячи?       - Приберегли бы наличность, Накагава-сан, - щерится охранник.       Ага, пару секунд назад, я, значит, был у него "сопляком", а теперь меня резко повысили в звании до "Накагавы-сана". Браво!       - Отведу паскуду в участок, и дело с концом - пусть мамаша за его фортели расплачивается, а мне еще товар возвращать.       - Соичиро-сан, все мы знаем, как это делается, - пробиваете через администратора, засовываете деньги в кассу, списываете. А? Нормально?, - елейно вещаю я, втискивая в его потную ручищу две с половиной штуки кровных иен. Ну, не моих, конечно, кровных, но кровь-то с отцом у нас одна.       - Вы так бы и сказали, что знакомого своего покрываете! - бормочет Соичиро, скрупулезно пересчитывая купюры, как будто я с ним на базаре торгуюсь. - Ээх, шпана! Хоть бы отца своего постеснялись - с такими водиться, - удовлетворенно хмыкнув (останется тебе на пиво, останется, старый хрен), старик потрясает кулаком в воздухе и шаркающей походкой удаляется в сторону стеклянных дверей.       Какие вы все скучные, народ, ну реально! Лишь бы поспать, пожрать и поспорить с первым встречным о ерунде, да еще и денег с него стрясти... Ладно, что уж там, мне не жалко, ради такого-то "совпадения".       - Сколько я тебе должен? - доносится до меня чуть хрипловатый голос нового-старого знакомого.       Леонел сидит на бордюре, вытянув длинные ноги, собирает своим джинсовым задом всю пыль и медленно сматывает в колечко простецкие белые наушники - такие уже сто лет как никто не таскает, однако, учитывая, что его покарябанный плеер основательно раздолбан, поцеловавшись с асфальтом, пусть благодарит небо, что хотя бы наушники у него остались в память о музыке. Одинокая прядка, выбившись из хвоста, медленно вьется вдоль щеки. Вот как человек, к тому же, парень, умудрился отрастить такую шевелюру? Может, и мне стоит забросить свои регулярные стрижки-покраски-стайлинг-химию, ходить лохудра лохудрой, и волосы сами попрут, как травка по весне? Эдакая блондинистая травка.       - Уймись уже. Или это у тебя такая королевская привычка - на ценники не смотреть, когда воруешь у плебеев? - наклоняюсь, подбирая борд с земли. Бедняга, и ему досталось. - А еще в людей врезаться и чужие скейты доканывать, да?       - Послушай, Юто, прости, я поищу подработку и.., - неуклюже начинает оправдываться это ходячее недоразумение, пятясь вниз по ступенькам.       Либо это работает коллективное "я", либо мы бессознательно решили уйти с солнцепека, да и вообще, убраться подальше от шумного входа, куда, как в жерло вулкана, ныряют всё новые и новые жертвы шопинга. R.I.P., как говорится...       - Замолкни, - произношу я по слогам пересохшими губами. Надо бы срочно добыть где-нибудь газировку. - Лучше дай глянуть, из-за чего весь сыр-бор.       Яблоко раздора обнаруживается всё в том же затасканном рюкзаке - я вообще офигеваю, как он до сих пор по швам не разошелся от таких тяжестей. Черная (ну конечно, не красной же ей быть с таким хозяином) книженция размером с кофейный столик весит больше, чем мой неподъемный котяра-проглот, замысловато переплетенные буковки названия гласят: "Культура и философия Древней Греции". Нда, просто лучший подарок бывшей на день рождения.       - Офигеть, чувак, что это за бред? - бурчу я, ради смеха пролистывая парочку страниц. На них еще и красуются какие-то иероглифы вперемешку с нормальным текстом, заключенным в квадратные скобки, - перевод или что-то в этом роде. По правде говоря, будь моя воля, я давно бы забил на все эти немецкие-английские-французские, которыми меня пичкали с детства, - в конце концов, не трудно же нанять переводчика? - Ты с этим что делаешь, читаешь или на самокрутки раздираешь?       - Ну пораскинь тем, что еще не испарилось из твоей черепной коробки. Хотя, я уже вижу какой-то дымок, - прикладывает ладонь ко лбу козырьком Леонел, щурясь на солнцепеке.       Мы еле-еле ползем вдоль дороги, острой линией врезающейся в жилой квартал и поэтому растерявшей где-то всю свою оживленность. На улице начало июня, но жарит, как в аду, пышная зелень покрылась серой пленкой пыли, а на ровной полосе кустарника, в недрах которой хоронятся от чертова светила редкие представители породы кошачьих, не шелохнется ни листика. Тычу наугад в первое попавшееся слово - какое-то "Ανδρομέδα".       - Хэй, умник, ну а это вот что за загогулина такая, раз ты всё знаешь?       Из заднего кармана парня всё еще торчат искалеченные наушники, пластиковые корпуса которых тихонько позвякивают, когда он наклоняется над страницей и напряженно сводит брови к переносице. Кстати, брови у него что надо, эдакий Химура Баттосай в заношенных кедах или кабинетный мудрец периода Эдо, смешно хмурящийся и трагично отбрасывающий со лба волосы в попытке постичь тайны бытия. Хипастамудрец, ага.       - Не загогулина, а "Андромеда".       - Андро- что?       - Из античной мифологии. Вы что, в младшей школе совсем ничего не читали?       - Я и в старшей-то не особый охотник копаться в книженциях, чувак, - небрежно отвечаю я, с безмолвными криками "Аллилуйя" подскакивая к торговому автомату. - "Кола" или "Пепси"?       Это недоразумение снова смущается. Или как это назвать - "стушевался"? Не смущаются же нормальные люди с таким напуганным, но колючим выражением лица.       - Спасибо, не стоит.       - Стоит, стоит, - впихиваю ему в руки две обжигающе-ледяных жестянки "Колы", потому что у самого руки до сих пор заняты непонятной кипой бумаг, стоящей две штуки иен и годящейся разве только на то, чтобы ею садануть по голове случайного грабителя в темной подворотне - так, чтобы с летальным исходом. Стоит запихнуть это обратно в рюкзак подальше с глаз моих. Кое-как закрыв карман на молнию, с легким щелчком открываю банку и сразу присасываюсь к ней намертво. Холодная вода - вот же кайф... Леонел моего энтузиазма не разделяет - либо до сих пор мнется, либо просто не любит "Колу", но постеснялся об этом сказать. Либо сейчас начнет мне что-то втирать.       - Андромеда была дочерью царя Кефея и царицы Кассиопеи. Рядом с местом, где стоял их город, в море обитало кровожадное чудовище, похожее на дракона, которое подослал к берегам бог воды Нептун в отместку за то, что мать Андромеды слишком хвалилась направо и налево своей красотой. Чтобы избежать жертв среди простого народа, родители решили отдать чудовищу дочь на растерзание. Они приковали ее к утесу цепями и стали ждать появления морского дракона, собравшись всей толпой. И вот уже из воды появилась чешуйчатая спина, но в это время сцену жертвоприношения увидел герой Персей, который возвращался после очередной битвы с чудищем Медузой Горгоной, обращающей своим взглядом в камень всё подряд. Персей показал отрубленную голову Медузы морскому чудовищу, и оно тоже окаменело, а сам герой освободил от пут красавицу Андромеду, увез ее от кровожадных родителей и сделал своей женой, а после смерти она попала на небо и превратилась в общеизвестное созвездие. Вечный жизнеутверждающий позитив греческих историй. Иногда я поражаюсь, как можно столько столетий подряд свято верить в такие мифы и воображать, что боги и герои живут у тебя под боком. Наверное, это здорово решает все беды.       - Вау, чувак! Тебе говорили, что ты мастер рассказывать? Видимо, в школе ты первый парень на деревне... Ну, то есть, на факультативах по литературе.       Нельзя сказать, что я издеваюсь, - нет, мне на самом деле понравилось. У этого Леонела такое мечтательное выражение лица от какой-то древней чуши. Наверное, не так-то много развлечений в его жизни, раз он упивается толстыми дешевыми книжками.       -Я не учусь в школе. Тот охранник сказал "Накагава-сан" и "постеснялись своего отца", - мастерски переводит тему Леонел. - Твоего отца случайно не Масару зовут?       - А ты догадливый, но об этом не стоит кричать направо и налево, окей? Не люблю повышенного внимания.       Да, мой отец - генеральный директор известной продюсерской компании, не из тех, которые подбирают всех, кому не лень - сами знаете, сегодня в Японии молодых групп как грибов после дождя, а настоящих, "старого пошиба", так, чтобы поменьше, но покачественнее. Да, я не люблю это афишировать среди незнакомых людей, потому что усвоил еще в раннем детстве, что девяносто процентов друзей постоянно околачиваются рядом с тобой только потому, что ты можешь бесплатно провести их на закрытую вечеринку или угостить парой лишних коктейлей - где-нибудь на своем дне рождения, желательно, на яхте в Средиземном море, хотя так оно и случалось на самом деле. Кстати, о море.       - А созвездие Андромеды - это не то, случайно, в котором еще есть туманность? В северном полушарии?       Кажется, я оторвал Леонела от какой-то серьезной мыслительной деятельности. Ну да черт с ним.       - Угу, оно самое. Откуда ты знаешь?       - Видел, представь себе. Были на море с отцом - у него есть яхта, и он неплохо управляет. Если зайти в море подальше, сидеть ночью на бортике, свесив ноги в воду и задрав голову повыше, можно много чего увидеть, чего черта с два заметишь в такой дыре, как Токио. Никогда раньше не думал, что небо может так навалиться на плечи и прижать к земле. Черное, огромное, звезд гребанные тысячи, и тут ты понимаешь, насколько ты придурок, потому что не знаешь названия даже двух десятков из них. Они отражаются в воде, мигают, и в конце концов тебе начинает мерещиться, что ты подпрыгиваешь на огромном батуте, пока волны тихо толкают корму, - подпрыгиваешь вверх и падаешь вниз, вверх-вниз. Особенно если слегка переборщить с алкоголем, - подмигиваю я Леонелу, во все глаза смотрящему, как я тут распинаюсь перед едва знакомым бродяжкой о самом, наверное, лучшем воспоминании в своей жизни. Да, и такое бывает.       - Я часто смотрю на звезды с крыш заброшек. Тут есть недалеко недостроенная высотка - стоит только выбрать этаж повыше и не переборщить с алкоголем, - копирует он мою интонацию. - Иногда мне кажется, что звезды - это самое лучшее, что можно увидеть в Токио. Хотя, конечно, куда мне до твоих познаний о "самом лучшем". Я даже не пью.       Не знаю, каким макаром, но наш разговор плавно перетек в какие-то псевдофилософские излияния. Будь рядом Сато-кун или Тадаши-кун, точно бы влепили мне пощечину, думая, что я брежу. Еще чуть-чуть - и я бы назвал этому сладкоголосому оборванцу номер карточки и пароль от компьютера. Следующий вопрос спасает ситуацию от полного фэйла.       - Значит, *** - это тоже отцовская группа?       - Угадал. Нравится?       - Честно? Ничего лучше не слышал. Наверное, так кажется всем разожравшимся фанатам, но иногда я думаю, что они брали сюжеты для своих песен из моей жизни, а еще этот божественный драммер.       Мы проходим через старый сквер, разбитый здесь в стародавние времена и теперь вынужденный ютиться между супермаркетом, автобусной остановкой и шумным перекрестком, и Леонелу при его нешуточном росте часто приходится нагибаться, чтобы не получить веткой низеньких корявых сакур в глаз. Обилие "препятствий" делает его прическу еще более растрепанной, выуживая оттуда мелкие черные пряди и разбрасывая их по шее и плечам.       - Их вокалист часто бывает у нас дома. Такой свой в доску парень, заядлый игрок в маджонг, любитель приударить за всем, что движется, особенно если оно в короткой юбке. Как знать, может, ты приукрашиваешь, и никаких ситуаций, похожих на твою жизнь, в вечном цирке Дайске-сана не случалось, уж больно холеный он и слишком сильно привык считать деньги и капризничать без повода.       Леонел только слабо качает головой. Забавно видеть, как он идеализирует людей, с которыми вряд ли сел бы на одну скамейку в реальной жизни. От нечего делать, подбрасываю в воздух пустую жестянку из-под газировки, а он свою так и не открыл - не любитель, значит, - окей, запомним. Хотя нафиг мне запоминать это? Вот что солнце делает с мозгами человека. Человека, которому через каких-то полчаса надо быть во всеоружии к приезду Сато-куна, потому как нас ждут великие дела. На тесты и контрольные я окончательно решил забить - может же кто-то не учиться и пинать воздух?       - Эй, Лео, - окликаю я своего спутника. Кстати, до сих пор не понял, почему мы идем в одну сторону. - Живешь рядом?       - Через полквартала налево. И я не Лео, я Леонел, - ершит он, прилизывая волосы, которые теперь вряд ли соберешь, не имея зеркала под рукой.       - Ахаха, сложный ты чувак. На, держи, - порывшись в карманах, вытаскиваю старенький ярко-зеленый iPod. Нафиг он мне не нужен, лучше бы мобильник с собой почаще брал. - Там такого добра, как ***, херова туча. Когда-то любил их, как сопливая школьница. А не хочешь - удали всё к черту и покидай своего. Заряжается от компа, кнопки только стертые, ну да это, наверное, не сильно страшно, наушники тоже еще годные. На здоровье!       Запихиваю всю эту ярко-зеленую кучу ему в руки не глядя, а он стоит и улыбается. Счастливый такой, как будто Апокалипсис отменили, а на земле поголовно ввели отпускную повинность - или какую-нибудь еще хрень, голова на самом деле кипит, чертова бесполезная бейсболка. В конце концов, человеку, который обращает внимание на звезды и поклоняется ранним неиспорченным ***, плеер нужен как воздух, а меня еще успеет сегодняшний клубный саунд припечатать к полу. Наверное.       - Ну, бывай.       Никогда не видел, чтобы Лео улыбался. Без какой-то недетской маски безразличия ему, определенно, лучше, если не сказать "очень-сильно-идет" - подходит к его худым плечам, жуткой гриве волос и какой-то девчачьей глупой тонкости. Хотя какой там - делать мне, что ли, больше нечего, как стоять тут на перекрестке со своим потрепанным скейтом, залипая над проблемами чужой улыбки, пока зеленый сигнал светофора медленно мигает, офигевая, с какого я его игнорю?!