Вопреки всему

POV Пит. Мы с Финником тренируемся уже почти две недели. Я утром иду на работу, выполняю часть дневной нормы, потом иду к нашей тайной комнате. Финник обычно уже ждет меня под ближайшим деревом. Сначала мне было тяжело, поскольку вся моя физическая подготовка ранее заключалась в мешках с мукой. На первой тренировке я просто плюхнулся в тень под дерево. Финник заставил меня бегать вокруг Дистрикта, а он довольно не маленький. Теперь мне намного легче. Каждый раз я пробегаю больше предыдущего. Сам Финник бежит рядом, но по сравнению с его подготовкой мой уровень - детский сад. Также он учит меня рукопашному бою. Мы даже нашли специальную поляну для этого. Здесь я понял, почему Китнисс так любит лес. Бегать под солнцем вокруг Дистрикта утомляет, но когда мы погружаемся глубже в лес все уходит на второй план. Есть только мы и природа. Тень деревьев и пение птиц. -Давай вставай, че расселся, - Финнику не терпится почесать кулаки об меня. Хотя с каждым разом мои движения становятся уверенее. На деревьях чем-то отмечены точки. После рукопашного боя он учит меня управлять копьем. За время обучения мои плечи стали еще шире. Нужна немалая сила для хорошего броска в цель. Еще сходимся между собой: я с копьем, Финник с трезубцем. Его не узнать - он поглощен идеей спасти Энни. А я - Китнисс. Иногда я еле успеваю прибежать в столовую и доделать дневную норму. Бывает, приходится задерживаться до полуночи и вставать около 6 утра, чтобы все успеть. Пару раз на меня косились с подозрительными взглядами. Еще бы, ведь все думают, что я занят лишь в пекарне, а я хожу с таким видом, будто по мне каток проехал. Финнику проще, он может подольше поспать и пораньше лечь. -Эээй, Пит, у меня хорошая новость, - Финник улыбается во все тридцать два зуба. Мой вопрос ,,какая?" остается без ответа. Я просто плетусь за ним. Он приводит меня к реке, быстро раздевается и в белье ныряет. Я, недолго думая, следую за ним. -Ты жаловался, что перед столовой в душ не успеваешь? Теперь душ будет не отходя от тренировок! -Спасибо, Финник, - улыбаюсь я. -Только кое-кого не хватает. Вспоминаю арену. Тогда с нами были Китнисс и Джоанна, а сейчас вполне могла бы быть и Энни. -Я был у Бити. Он говорит, что сегодня вечером может быть интервью. Почему Сноу не показывает Энни, если она у него? -Китнисс выгоднее. Если показать сломленный символ - люди могут отказаться от сопротивления. Он на это рассчитывает. -Но благодаря Пересмешнику у нас все в поряде, - Финник хлопает меня по плечу. -Кстати подумай, что ты скажешь своей жене после почти трех месяцев смерти? Я задумался. Сколько ночей она не спала после моей смерти? И каково ей сейчас? Сможет ли она простить мне все эти страдания? Надеюсь, что она поймет. Может если она увидит меня, то не поверит, что я жив. Надо сказать что-то, что можем знать только мы. -Тебе пора возвращаться в столовую, - Финник прерывает мои раздумия. Мы одеваемся в нашу обычную одежду, а тренировочную оставляем в комнате. Оружие всегда носим с собой в сложенном виде. Лучше его не бросать где попало. На выходе из комнаты нас встречает Хоторн. -И что же вы двое там делаете по нескольку часов в день? - мда, наглости ему не занимать. -А ты уверен, что хочешь это знать, сладенький? - подмигивает ему Финник, что начинает бесить Хоторна. -Вам запрещено тренироваться. Я доложу об этом президенту Коин, - выпендрежник, ходит с дамочкой на короткой ноге. -Валяй, можешь еще к Плутарху сходить, только перед тем как зад подставить - пользуйся смазкой. Кажется, настала очередь Финника доставать Хоторна. Охотник в ярости всегда лезет в драку, только вот Финник это не я. Профи легко заламывает его, отвешивает пинок под зад и мы, заливаясь смехом, улепетываем как школьники. Смысла с ним драться нет. -Думаю, сегодня нас позовут на дискуссию и закроют комнату. Этот сученыш явно доложит. Впрочем, мне все равно. Я сам отлично потренировался в хорошей компании и тебя подготовил, - улыбается Финник. -И тебе спасибо за тренировки. -Однако как весело его бесить...Китнисс предпочла тебя так значит будет теперь бегать вставлять тебе палки в колеса. -Она вышла за меня, чтоб ее не выдали за капитолийца. -Да ну?Это частично так, но...Задумайся, стала бы она так беспокоиться о простом человеке, ничего не значущим для нее? На первых ваших Играх особенно. -Я когда-то спас ее семье жизнь. -Слыхал я эту историю. Но все равно просто подумай...Окей, благодарность, трали-вали...Но она хотела чтобы ты жил. Возможно не осознавая заботилась о тебе. Ты ей нужен был, есть и будешь. Она не могла тебя оставить, потому что с твоей смертью потеряла бы часть себя. Еще тогда. Я знаю все эти ваши истории о несчастных влюбленных и тому подобное, но ее забота была весьма искренней. Только слепой мог не заметить, как ты ей дорог. И ты скажешь, она по приказу Сноу согласилась забеременеть? Как бы не так. Ей было страшно, скорее всего тех чувств тоже еще не было...Но она знала, что ты с ней рядом и вместе вы преодолеете все. И Коин боится этого. Потому что вдвоем вы - сила и мощь. Если вы станете у руля, люди массово пойдут за вами. Обоим президентам выгодно, чтобы вы были врозь. -Финник, ты на пьяного похож. -Нет, я не Хеймитч, я как стеклышко. -Мистер Мелларк, пройдемте с нами. Позади нас стоят двое солдат. Я не двигаюсь с места. -Приказ президента. Я пожимаю руку Финника и следую за ними. Все равно этот прихвостень уже все доложил. Но мне плевать. Лишь бы попасть на планолет, который отправится спасать Китнисс. В зале настоящее собрание. Помимо президента сидит Плутарх, Бити колдует над компьютером, Гейл, разумеется, за плечом у Коин. Остальных я не знаю. Экран загорается и я вижу сцену в Капитолии и кресло. Почему оно пустое? Камера переходит на вышедшего Цезаря и он вновь объявляет о выходе моей жены. В этот раз от ее вида у меня сжимается сердце. Стилисты сделали все, что могли, но не смогли скрыть все. Платье открывает плечи и зрители четко видят худобу Китнисс. Ключицы стали ярко выраженными, шея потеряла мягкость линий, каждая мышца четко отображается при движениях. Скулы торчат, не смотря на румяна. Тем не менее никаких следов пыток. Прикрыли или их нет? Цезарь рассказывает о повреждениях, которые сейчас наносят повстанцы по всей территории Панема и просит Китнисс прокомментировать. Главным образом это касается уничтожения школ миротворцев в Дистрикте 6 и 7. Капитолий потерял много воинов. Однако мне здесь от этого не легче. Голос Китнисс дрожит и Цезарю приходится много помогать ей и подсказывать. Наступает момент ее очередной подготовленной речи. -Пит, сосредоточься, - Бити под руку выводит меня на освещенную площадку в углу зала. -Угол не даст им ни капли информации о здешних краях. Думай, что скажешь жене. Я только хочу задать вопрос, но Бити уже отвечает: -Да, я пробился в Капитолий. Она увидит тебя. Сердце бешено колотится в груди. Остаются считанные секунды до эфира. Самый большой экран показывает трансляцию, два поменьше показывают студию в Капитолии и меня. -...чем больше повстанцы наносят ущерба, тем хуже они делают себе. Каждое разрушение сеет еще больше несчастий... Какой идиот это писал? И ежу понятно, что Китнисс не будет сама такую чушь нести. Раздается шипение и я появляюсь на главном экране. Стараюсь смотреть в камеру, но глаза невольно устремляются к экрану, где все еще отображается студия и Китнисс в кресле. Она остановилась и не моргая смотрит на меня. Я пытаюсь прочесть в ее глазах хоть какие-то эмоции, но безуспешно. Молчать нельзя, пора пользоваться возможностью. -Китнисс, я жив. Прости, что меня долго не было. -У тебя не более 30 секунд, Пит! - слышу голос Бити. -С твоими родными все в порядке. Если ты сомневаешься, что именно я говорю с тобой - у наших колец внутри есть гравировки с именами. Об этом знал только ювелир, которого нет в живых и я. Насколько мне известно, ты кольца не снимала. Я надеюсь, что скоро это все закончится. Держись, Китнисс. Я люблю вас. Эфир обрывается. -Вот подлецы, смогли все таки отобрать у меня управление, - ворчит Бити. Я отхожу от места съемок и неотрывно слежу за происходящим в студии. В зале поднимается суматоха. До этого в Капитолии все думали, что я мертв. Цезарь сначала пытался продолжить интервью, а теперь пытается успокоить публику. Китнисс мешкает, но приходит в себя, дрожащей рукой снимает кольца и смотрит внутрь. Выражение ее глаз меняется. В них появляется искра. Маленькая искорка надежды. Уже более уверенно она возвращает кольца на место. Как раз вовремя. Миротворцы насильно заставляют ее уйти со сцены. Поскольку на ней есть микрофон, я четко слышу ее последние слова: -Я тоже все еще люблю тебя. Китнисс и миротворцы исчезают из поля зрения камер.