Forgiveness

«Я прощаю тебя... Сможешь ли и ты простить меня?» Ты никогда не признаешься самому себе, даже если ответ очевиден. Ему удалось изменить тебя. Ему удалось открыть лучшее, что было в тебе. Давно забытое, похороненное под мёртвыми руинами охотничьего домика. Только он, больше никто не смог раскрыть весь твой потенциал. Ты отрицаешь это. Но глаза полны горькой обиды на бесполезные несбывшиеся иллюзии. Ты дал себе поблажку, за которую сильно поплатился. Нельзя слепо верить. Несбыточность желаний влечёт за собой необратимые последствия. Два тела лежат на белоснежном кухонном полу, горячая кровь хлещет из ран, окрашивая кафель в алый цвет. Ты смотришь почерневшими глазами сквозь них, сжимая в руке острый нож. Кап-кап-кап. С каждой новой каплей крови утекают все твои надежды. Они обречены. Мысли в твоей голове меняются. Иллюзия окончательно рассеивается. Разочарование внутри тебя мешается с обидой. Ты всерьёз думал, что больше не останешься один. Ты всегда считал себя выделяющимся на фоне остальных. Пока не появился он. Ты пожелал делить свою жизнь с равным себе. С интересным тебе. С тем, кому ты добровольно, сам вложил в руку ключ к одной из многочисленных дверей. К самой главной двери, куда остальным доступ закрыт. Дал выбор, позволил прикоснуться к тайне. С той самой минуты, когда с губ сорвалось одно единственное, особенное имя. «Мика». Но он не принял такой щедрый дар. И всё вернулось на круги своя. Два окровавленных тела лежат на идеально-гладком кафеле. В его глазах застыл неподдельный ужас и страх. Ты внимательно впитываешь в себя каждую реакцию, таким он останется в твоём сознании навсегда. Как напоминание о несбыточности твоих надежд. В его пропитанных болью глазах - безысходность. Невозможность помочь той, к которой начинал привыкать. Ты дал ему шанс. И теперь, с лёгкой руки творца, забираешь его. Забираешь её жизнь. В ответ на то, что он не смог принять тебя. Тем не менее ты говоришь эти слова. Прощальные слова. Говоришь и молча уходишь, навстречу проливному дождю, навстречу новой жизни. Ты уходишь и теряешь что-то... Важное? Да, он изменил тебя. И изменил в лучшую сторону. Но теперь зачатки светлого, только-только зарождающегося внутри ростка, нещадно растоптаны, гниют под руинами прошлого. Путь в одну из комнат во Дворце памяти навсегда закрыт. Как недосягаема маленькая Мика, так теперь и Уилл Грэм навсегда останется в прошлом. Но жизнь не стоит на месте, и жажда крови не утихает. Ты продолжаешь охоту. С тонкой расчётливостью педанта, с лёгкой рукой монстра. Рядом красотка-жена, но тебе до неё нет никакого дела. Она — марионетка в твоих руках и брак — всего лишь формальное прикрытие. Ты разъезжаешь на дорогих авто и пьёшь редкие сорта вин. Ты рассекаешь по ночным улицам Флоренции на тёмном блестящем мотоцикле, ловя обнажённым лицом холодные порывы ветра. Память нельзя обмануть. Его образ внутри тебя. Уилл Грэм - лучший из лучших в твоей жизни. Отныне — недосягаемое прошлое. Одна из запечатанных дверей во Дворце памяти. Та, к которой ты изредка подходишь, но уже не пытаешься открыть. А он смог пойти за тобой. И он знает, где тебя искать. Он не мог всё оставить именно так. С упорством идущий по твоим следам, в попытке вновь отворить давно закрытую дверь. Он знает. Теперь знает. Без тебя — его жизнь уже никогда не станет прежней. Где он допустил ошибку? Должно быть, с того самого момента, когда впервые ты открыл перед ним дверь в кабинет, где в воздухе повис флёр из дорогого парфюма. А может быть тогда, когда впервые от злобы и отчаяния приставил дуло пистолета к твоему лбу? Или в тот самый вечер, когда он впервые вместе с тобой пробовал маленькую птичку-овсянку, утопленную в арманьяке? Ты до сих пор чувствовал её вкус на языке и хруст костей на своих зубах. Этот момент — намного лучше животного секса, вычурной похоти и горячего желания. В этот момент — произошло слияние ваших душ. Ты жадно наблюдал, как Уилл меняется, с каждым новым днём становится твоим творением. Лучшим творением, которое было в твоей жизни. Уилл должен был быть только твоим. Твоё желание — увести его в новый мир, на мгновение перекрыло здравомыслие. Его ноги в тёмных ботинках ступают по неизведанным улицам. Флорентийские лучи солнца вплетаются в идеально уложенные непослушные волосы. В мыслях — царит полный порядок. Он больше не тот, с кем тебе доводилось разговаривать, дружить, дышать одним воздухом. Хрупкая чашка покрылась толстым слоем металла. Почему он здесь? Почему ищет тебя в отражении тысячи лиц? «Убийца должен сидеть за решёткой». Слишком банальное оправдание. Каннибализм сильнее дружбы? Нет такого определения, чтобы выразить это чувство. Не чувство отмщения, не чувство злобы и обиды. Это выше низменных желаний и эмоций. «Я прощаю тебя... Сможешь ли и ты простить меня?» Эхом доносится на периферии воспалённого сознания. Сможет ли он простить тебя? Сможет ли понять, почему твой поступок обернулся трагедией для вас обоих? Он идёт уверенным шагом по улице Флоренции. С тех пор, как ты ударился в бегство, он не находит себе места. Олень умер, звон маленькой хрупкой фарфоровой чашечки больше не слышится внутри. Осколки давно убраны. Но свежая рана порой всем своим существом говорит об оставленном тобой следе в его жизни. Ненавистью ли одной движимы его поступки? Засадить каннибала-людоеда за решётку. Или найти, чтобы сказать о чём-то важном? Ты находишься в Катакомбах капуцинов, место, достойное твоего интереса и внимания. Ты — эстет до мозга костей. Ты — мыслитель, сразу находишь великолепный контраст. Между сияющими палаццо и мрачными катакомбами. Между прекрасным и безобразным, между светом и тьмой, между жизнью и смертью. Он — прекрасное, порядок, свет, жизнь. Ты — ужас, хаос, тьма, смерть. Но одно никогда не существует без другого. Ты идёшь по пропыленной дорожке, глаза бегло смакуют навеки застывшие фигуры. Тысячи мумий повсюду. У них сморщенное, закостенелое тело. У них застывшие, скрюченные позы. Они навеки погребены здесь в безмолвной попытке освободить себя. Совсем как тогда, совсем как там. Когда два тела, корчившиеся от боли, утопали на белом кафеле в своей собственной крови. Но ты его простил. И прощение твоё — неподдельно. Когда глухие шаги приближаются — ты даже не стремишься обернуться. Тебе не нужно видеть очередного посетителя. Тебе достаточно чувствовать его запах. Воздух резко меняется. Специфический запах катакомб мешается с иным, неизменным, знакомым. Но теперь - более цельным. Сладкий запах безумия и агонии уступает дорогу трезвому рассудку и перерождению. Ты не оборачиваешься даже тогда, когда ваше расстояние сокращается и до цели остаётся всего несколько шагов. Ты выгибаешь уголки губ в надменной улыбке, представляешь — каков он сейчас. Каковы его глаза. Какова его душа. Ты не пытаешься бежать. Он тоже. Ты знаешь, зачем он здесь. Он тоже. Ты знаешь, зачем он здесь, когда обнажённое тело касается спиной чистых мягких простыней. Ты знаешь, зачем он здесь, когда тонкие губы жадно ищут чужие. Ты знаешь, зачем он здесь, когда собственные рельефные сухие губы касаются рубца. Шрам, оставленный тобой в ту ночь, сокрытую глубоко во Дворце твоей памяти. Рубец — как память. Рубец — как отпечаток. Рубец — как метка. Как необратимое последствие. Ты знаешь, зачем он здесь, и уголки губ изгибаются в ехидной ухмылке. Дверца во Дворце памяти с тихим скрипом приоткрывается. Тело выгибается под тобой, губы шепчут то, чего ты не надеялся услышать. «Я прощаю тебя, Ганнибал...» Он не видит, как за спиной с протяжным рёвом вновь возникает образ тёмного оленя. «Сними с меня лицо, как будто мраморную маску. Сними с меня лицо, коснись стальных костей с опаской. Оскал мой поцелуй своими тёплыми губами. Ты видишь, больше нет различий между нами.»