Выше облаков...

Придя в себя, не хотелось открывать глаза, но яркий свет настойчиво приглашал к пробуждению. Пришлось подчиниться. К моему удивлению, тело само приняло вертикальное положение, и вот я стою одна посреди темноты в единственном луче света. Боль в спине прошла, крылья спрятаны. Конечно, откуда взяться физическим чувствам, когда умираешь? Оглядев себя, я с недоумением обнаружила одежду из родного мира и нелепые хвостики на голове, от которых поспешила избавиться. Всё это так непривычно. Кроссовки, кожаная куртка… — Можешь выбрать любой наряд, — оглушительно в тишине прозвучал до боли знакомый голос. Подскочив на месте и в панике озираясь, я не нашла его источника. — Я здесь. — Люцифер? — на всякий случай уточнила в пустоту. — Нет, — из-за спины совсем рядом раздался ответ. На этот раз я увидела его. Сидел, развалившись на высоком троне. — Я — воплощение твоих кошмаров. А ты — моя самая большая проблема! — мгновенно разъярившись, накричал на меня архангел. — Когда я дождусь Михаила, буду ломать его крылья веками за то, что вмешался в саму ткань мироздания, создав такое отвратительное создание! — Ой, ну простите, — картинно извинилась я, поклонившись. — Простите, что не сдохла раньше! Это что ещё за место? И скорее всего это явно не Люцифер, а какая-то истеричка. Не собираясь дальше слушать странные речи какого-то психа, я развернулась и пошла в неизвестность. Плевать куда, только бы побыть одной, хотя наверняка у меня на это дело вечность впереди. — Ты в который раз нарушаешь мой сон, и только сейчас всё так серьёзно, что мы можем успеть поговорить, — смягчился голос за спиной. — Далеко всё равно не уйдёшь. — О чём говорить? Распишешь мне вечные муки в Аду? — усмехнулась я, оборачиваясь. — Умирая, ангелы не попадают в Рай или Ад, для них существует Бездна. Собственно, — развёл руками Люцифер, — добро пожаловать! Вот только они засыпают вечным сном, а ты нет, нарушая мой покой. — Все претензии, как ты правильно понял, к Михаилу! — огрызнулась я, даже не стараясь скрыть, как мне всё равно. — Однако, как я оказалась здесь, если умерла в другом мире? — Там нет для тебя места. Беглянку вернули по месту прописки. — Кто вернул? — Я, — ответил Люцифер или Бездна и спустился со ступенек трона ко мне. Похоже, что в случае чего я здесь бессильна. — Хотел наконец взглянуть на тебя во всей красе, раз уж заполучить не могу. Похоже, твоя участь — вечная жизнь. В Рай нельзя из-за чёрной души, в Ад тоже — благодати там не место, а здесь ты не уснёшь, потому что человек. Когда этот выскочка Михаил создавал тебя, то забыл подумать, а куда девать в итоге? Тебе нигде нет места. — Это всё, что ты хотел сказать? Вернувшись к жизни, я всё забуду. — Жизнью ли это будет? — оскалился мой собеседник. От этой гримасы по спине пробежали мурашки. Какой-то бессмысленный диалог. Я и без него знала, что ничего хорошего в конце не будет. Буду жить слишком долго, и большую часть в одиночестве. Но ведь ещё рано. Пока ещё рядом семья, их время не пришло. Да, мы никогда не увидимся после смерти, но время ещё есть. — Лучше бы молчал! — отмахнулась я. Так долго ждал, чтобы сказать очевидные вещи. — К чему всё это? — К тому, что не стоит ссориться с Богом при встрече. Быть может он подарит тебе иную судьбу, и тогда мы снова встретимся. — С Богом? — переспросила я, обернувшись и встретившись нос к носу с Бездной. Или как его называть? — С каким ещё «Богом»? — С тем самым, что был вначале и будет в конце. Ты создана на основе Его творений, может, он даст тебе шанс избежать вечности? — Если бы он был, не допустил бы, чтобы меня создали. — А может он хотел этого? Ммм? Что если ты всего лишь эксперимент? Тогда ему вдвойне нет дела до тебя, и придётся самой искать, чтобы сделать хоть что-нибудь. — Зачем это тебе? — Чтобы больше никто не мешал мне спать! — мгновенно потеряв самообладание, взъярил хозяин Бездны. — Уйдёшь сейчас, и неизвестно, сколько ещё раз будешь умирать. Так что реши уже эту грёбанную проблему и не мешай мне! На эту гневную тираду я только бровью повела. Проблема значит его, а решать её мне? С другой стороны, сколько я ещё буду жить после мальчиков? Зачем мне такая жизнь? А смерть, после которой нет покоя? Это сейчас всё кажется в далёкой перспективе, а там, в конце, может и действительно ничего не будет, кроме этого непонятного создания, которое мне придётся слушать веками. Нет уж. Увольте! — Знаешь, ты прав, — беспомощно согласилась я с Бездной. — Если я о себе не подумаю, никому другому это будет не нужно. Все уйдут по своим местам, а я останусь одна. — Найди Бога. Только он сможет сделать тебя человеком или убить наконец и определить твою судьбу. — А если не захочет? — горько усмехнулась я, предполагая как обычно худшее. — Он не пришёл, когда его дети рвали мир между собой, с чего бы возвращаться сейчас? — С того, что Тьма волнуется, предвкушая свободу. — О чём ты? — спросила я и тут же закашлялась, с ужасом обнаружив своё тело и услышав хриплый голос. Рядом кто-то встрепенулся, протягивая руки, отчего я попыталась отодвинуться. Боль вернулась. Паника захлестнула, когда я не смогла даже на локтях подняться, не чувствуя ничего ниже груди. От страха невозможности пошевелить ногами, даже думать не могла, чтобы успокоиться. Я оказалась под тяжестью крыльев, когда таки свалилась с кровати, больно ударившись кистью. Только там, на холодном полу я отдышалась, хватая пустыми лёгкими воздух. С кровати раздался осторожный оклик. — Джесс? Ты как? Мерри. Это Мерри. Всё в порядке. Свои. Настойчиво давая телу команду перестать дрожать, я ещё цеплялась мыслями за недавнюю встречу. Вопреки ожиданиям, разговор с Бездной я помнила. Наверное, я единственная, кто туда как на курорт гоняет, вот и бесится. — Джесс? Ты слышишь? — спросил обеспокоенный хоббит, касаясь моего плеча. — Да, — ответила я, пытаясь встать, но тщетно. Ноги не слушались. Левое крыло всё ещё ныло, но кость уже срослась. Завернув занемевшую руку за спину, я нащупала самое болезненное место, там что-то было ещё подвижным. Нужно набраться терпения, пока кости не срастутся. — Всё хорошо? — Не совсем. Я не могу встать, — с сожалением вздохнула я, прикидывая, как теперь вернуться на кровать. Паника и страх отступили, уступая место боли. Я отдала так много сил, что их теперь не хватало, чтобы исцелить собственное тело. Меня клонило в сон. Так бы и уснула на полу, если бы хоббит не вызвался подсобить. Сидеть оказалось ещё больнее, поэтому пришлось сквозь стиснутые зубы взбираться на кровать при помощи рук, пока Мерри пытался закинуть ноги одной целой рукой. Когда я оказалась лицом в твёрдые доски под простынью, то тут же уснула, растратив остатки сил. И снова кошмар. Нет мне счастья ни наяву, ни во сне. Видение из Зеркала Галадриэль, где Дин замахивается, намереваясь убить брата, было щедро приукрашено фантазией до кровавого конца, после которого я проснулась. Но в этот раз хоббита рядом не оказалось, поэтому я спокойно приводила дыхание в порядок. Одной стало не по себе в пустой комнате с единственным узким длинным окном. Если бы я могла встать, то не задумываясь шагнула бы в него, чтобы закончить разговор с Бездной. Неужели он предупреждал о чём-то? О новом неведом враге? Может, именно он угрожает моей семье. Мысли заботливо отвели в новый кошмар. Но уже персонально для меня. Я физически ощущала каждый удар Люцифера. Он так щедро раздавал тумаки, ломал мне кости и вырывал клочками волосы, что даже вырвавшись из этого кошмара нескончаемых унижений, рука невольно потянулась к голове. Тут я уже не выдержала. Горячие обидные слёзы заливали лицо и простынь. Он называл меня никем, ничтожеством; Бездна сказал, что у меня может не быть будущего. Для чего мне эта жизнь?! Ещё и так больно телу… А главное, зачем какие-то высшие силы продолжают давать мне надежду обрести хотя бы немного счастья? Наверняка, чтобы ударить так больно, что удастся сломать. Но им не удастся! Моя семья будет в безопасности, мы найдём решение и спасём Дина. И Леголас будет жить, уйдёт за море и будет там счастлив. Со своей судьбой я как-нибудь справлюсь сама. Погрузиться в новый кошмар я себе не давала, стойко удерживаясь в сознании, но сил отчаянно не хватало. Я устала сражаться, истощила всю магию… Даже желудок напомнил о себе, жалобным урчанием. Телу требовались силы. И хвала местным богам, они послали мне хоббита с тарелкой похлёбки. — О тебе никто не знает, поэтому лишнюю порцию не варят, — объяснил Мерри всего лишь половину тарелки. Ему тоже нужны силы. — Спасибо тебе, — улыбнулась я, пытаясь подняться на локтях, но малейшее движение отрезвляло болью в спине. — Я помогу, — спохватился хоббит, протягивая ложку к моему рту. — Так непривычно видеть кого-то из друзей беспомощным… — Повезло, что это я, а не кто-то важный, — ответила я, когда с едой было покончено. Хотелось ещё, но нету, так нету. — Все, кто может держать оружие, ушли к Чёрным вратам… А я тут прозябаю, — досадливо морщась, проговорил Мерри, тронув правую руку в перевязи. — Они там умирают, пытаясь помочь Фродо. — Мы здесь, чтобы им всем было куда вернуться, — попыталась я утешить друга. — Они сражаются там за нас, потому что мы уже победили в битве за них. Не переживай. Всё будет хорошо. — Я в это верю, — улыбнулся хоббит и бросил короткий взгляд на мои ноги. — Так и будешь пластом лежать? Неделю уже то просыпаясь, то беспамятствуя. Аккуратно высвободив руку из-под тела, я проверила подвижность костей. Кажется, осколков не было, и боль поутихла. Приложив немало силы воли, я перевернулась на спину, а Мерри помог расправить скрутившиеся ноги. Как сосиски, блин. Прикосновений я не почувствовала, как и улучшений. Получив нагрузку, крестец дал о себе знать. От боли появились неосознанные слёзы, упав с локтей, я тихонько простонала. — Уже успех! — похвалил меня Мерри, поправляя одеяло. — Я принёс, когда тебя начало морозить. Арагорн сказал, что как только кости срастутся, пригласить к тебе лекаря. Ты можешь убрать их? — Нет, — с сожалением тронула я мягкие перья. Заметив любопытство хоббита, я разрешила прикоснуться, радуясь возможности ничего не объяснять. — Уже так много знает людей, что можно не бояться ещё одного. Позови, пожалуйста, кого-нибудь. Мне нужно хотя бы помыться. Хоббит вернулся через минуту, как будто эта приятного вида женщина только и ждала возможности увидеть меня сквозь запертую дверь. Иорета охнула, всплеснув руками. Мда, наверно я выглядела жутко. Бледная как поганка, волосы грязные, одежда мятая и пыльная, и крылья, беспомощно свисающие с кровати. Женщина шустренько закрыла дверь. — Не бойтесь, госпожа. Наш король Элессар велел заботить о вас, как придёт время, — принялась она как ни в чём не бывало хлопотать надо мной. — Что ж, мне пришлось просить помощи раньше, — вяло улыбнулась я, наблюдая за бегающими глазами пожилой женщины. Чудно наверное ей на старости лет увидеть нечто подобное. — Не бойтесь. Я не причиню вреда. — Я знаю, — ответила женщина. — Вы ведь сражались за нас. Какая разница, с крыльями или без, если с нами? Я принесу поесть и подготовлю ванну. — Одни люди кричат, что я ведьма, а другие называют союзником… — задумчиво проговорила я, когда Иорета ушла. Мерри хмыкнул. — А ты что думаешь? — Думаю, что выздоравливать в чистой постели куда приятнее, — съязвил хоббит, картинно разглядывая одеяло в грязное пятнышко после меня. Иорета вернулась довольно быстро и снарядила Мерри таскать воду свободной рукой, а сама осмотрела мою спину. — Кости целы, это болит гематома и пострадавшие сосуды, — заверила меня знахарка. — Если попробуете встать, можете повредить начавшие заживать нервы, лучше пока сохранять постельный режим. — А как мне помыться? — Вы же воин, неужели не знаете, как моют в лазарете? — удивлённо посмотрела на меня женщина. — Юному господину придётся подождать за дверью. Я пережила крайне неприятную процедуру мытья чужими руками и дурацкое ощущение беспомощности, когда даже одеться сама не в состоянии. Мне выдали больничную сорочку с верёвочками вместо застёжки по бокам, хоть так, чем голой. Главное, что дали матрас и чистое бельё. Теперь болеть можно дальше в своё удовольствие ничегонеделания. Когда Иорета наконец закончила хлопотать, смазав травяной мазью синяк на пояснице, я осталась одна. Было уже темно за окном, наверняка Мерри ушёл спать. Я так устала от всех процедур, что мгновенно уснула, наплевав на то, что увижу там. Морально подготовилась к побоям, крови, унижениям, к чему угодно неприятному, но только не к всплывшему в памяти видению из Зеркала, в котором мы с Леголасом целовались. Это было отнюдь не так приятно, и то, что показалось страстью вначале, теперь выглядело как акт агрессии. Сознание услужливо подкидывало картинки настойчивости действий эльфа, вперемежку с давними воспоминаниями о попытке изнасилования. Мой больной мозг стремился извратить всё хорошее, чем я могла бы питаться в плохие дни болезни, превращая это в очередной кошмар. Силясь проснуться, только глубже тонула в кошмаре, где некуда было спрятаться от горячих губ и зубов, оставляющих следы на шее. Почему даже моё собственное сознание не желало мне хоть немного добра? Страсть была искажена насилием. Я проснулась. Опять одна. Если и дальше буду лежать овощем, рискую никогда не встать с кровати. Сквозь боль и подтупившие слёзы на чистом упрямстве поднялась на локтях. Мышцы станут сильнее, если их тренировать, поэтому лежать дальше не имело смысла. За окном уже наступал рассвет, а всё, чего я добилась, это укуталась в крылья понадёжнее силясь согреться. — Тут нужно дать пинка по весомее, — заметив моё положение с утра пораньше Мерри и озвучил свой план. — Ты это о чём? — с любопытством выглянула я из своего кокона. — Не хочешь же ты встречать победителей лёжа? — расплылся хоббит в счастливой улыбке. — Они возвращаются. Все. — Иорета сказала, что мне прописан постельный режим, — ничуть не удивлённая хорошими новостями, отмазалась я от очередных болезненных манипуляций. Я уже полторы недели живу с этой болью, почти не заметной, если не двигаться. — Они приедут не раньше, чем через неделю. Никуда не торопятся. — Приятнее будет обниматься стоя, — хитро заверил меня Мерри, стягивая одеяло. В воздухе закружились чёрные перья. — Ты что, линяешь? — Это сезонное! — пробурчала я, приподнимаясь на левом локте. Крыло болезненно свалилось с кровати. Без помощи рук я вернула его обратно. — Ты ещё и шевелить ими можешь? — Конечно. Они как рука или нога, полноценная конечность, — пояснила я, демонстрируя, что могу без труда управлять правым крылом. — Только летать не умею. — Жаль, это бы ускорило подъём на ноги. Настойчивость хоббита веселила. Он так забавно пытался вытянуть меня из постели, но у него не хватало веса, чтобы хотя бы перевешивать для нормального положения сидя. К моменту прибытия первых отрядов войска, я могла только сидеть, оперевшись на высокую спинку кровати и светив ноги. Так меня и застал брат, с порога одаряя счастливой улыбкой. Он упал на колени передо мной, обнимая за плечи. Я уткнулась носом в отросшие волосы за ухом, отмечая, что даже запах немытого тела такой родной. За две недели я соскучилась. — Не хочу больше расставаться, — сказала я, убирая с лица русые пряди. — Всё в порядке? — В полном! — заверил брат. — Как ты? — Не могу ходить, — с сожалением опустив взгляд на ноги, ставшие как деревянные. — Ничего не чувствую ниже пояса. — И как ты теперь сядешь в седло? — спросил обеспокоенно Дин и глянул на часы. — У нас ещё всё лето. Сколько ехать обратно? — Если в темпе, то не больше недели. Мы успеем. Отпразднуем свадьбу Арагорна в начале июля и сразу же поедем. Думаю, я уже смогу встать. А где остальные? — Гимли с эльфом сопровождают Арагорна. Он теперь птица важная, — пояснил брат, поднимаясь на ноги. — Попробуешь встать? Он протянул мне руки, ухватившись за них, я попыталась собственными силами подняться, но ничего не вышло. Ещё рано для таких шагов. — Пожалуй не сегодня. Раздобудешь что-нибудь поесть? А то там наверняка привезли раненых и про меня забыли. Дин, ничуть не уставший с дороги, улыбнулся и поцеловал меня в макушку. Он ушёл на поиски еды, а я осталась гадать, почему Леголас не зашёл ко мне. По нему я тоже соскучилась, мне нужно было знать, что с ним всё в порядке. Спросить брата, чтобы лишний раз подбить на остроты? Не надо мне такого счастья. А сама я сходить и спросить не могла, вот и сидела как птичка в клетке, обиженная, что про меня забыл лучший друг. Укол обиды закрался в мысли, ведь я жизнь ему спасла в благодарность за попытку спасти мою. Неужели мне даже «привет» не скажет?

***

А он и не сказал. Я провела невылазно в комнате целый месяц! Всё это время Дин помогал мне встать на ноги. Разгонял кровь в занемевших конечностях, пока не появилась чувствительность, кушать носил, помогал даже по нужде ходить. Первоклассная сиделка! За неделю до коронации я уже могла стоять целых тридцать минут, даже сделать пару шагов, правда с помощью брата, ну да он и не был против. Его радовало проводить время со мной, а не с общими друзьями. Иногда наведывался Гимли с последними сплетнями, делился тем, что я не могла спросить у брата: как там дела у Леголаса. Гном всё ждал, когда я лично пойду его убивать с ехидной улыбочкой отмечая, что тот вообще никак не реагирует на моё имя в разговоре. Что-то мне порядком надоели эти перемены в настроении. Ух, доберусь я до тебя! Хоббиты, такие счастливые, что война закончилась, по-дружески таскали еду, всё, что найдут. На меня напал какой-то жор, зато это с успехом помогало восстанавливать силы. Да даже Элессар и Митрандир со своими загруженными графиками нашли для меня минуту, пожелали скорейшего выздоровления. Что творилось в тыкве эльфа — оставалось для меня загадкой до самой коронации, где мы наконец и встретились.