Это всегда важно.

Семилетний Шерлок сидит под строгим братским присмотром за столом в гостиной и кривым, неустоявшимся почерком выцарапывает в тетради цифры и математические знаки. Четырнадцатилетний Майкрофт, которому больше хочется пойти прогуляться по улице, а в идеале – получить согласие в ответ на приглашение на свидание от Эмили Браун из параллельного класса, тоскливо читает роман Джорджа Оруэлла, заданный по английской литературе для внеклассного чтения, слушая одним ухом шелест бумаги и тихое, недовольное сопение, перемежающееся с невнятным ворчанием. - Ооооух…Ненавижу… - наконец раздается страдальческий стон. - Неужели домашнее задание первоклассника тебе не по силам? – привычно подначивает его Майкрофт, отрываясь от книги и откладывая ее в сторону. - Нет, наоборот. Они легкие! Чересчур! Но их столько, что заставляет задуматься, будто в школах учат не людей, а попугаев! Чем больше одинакового – тем быстрее запомнят! Ненавижу! – он зло отшвыривает ручку и смахивает со стола учебник, выражая свой маленький протест. - Шерлок, не все дети схватывают материал быстро. Иногда надо повторить одно и то же пять, а то и пятьдесят раз, чтобы это запомнили. Подними, пожалуйста, учебник. Он ни в чем не виноват,– складывает руки перед собой старший Холмс, пристально глядя брату в глаза. - Тогда вот пусть они и решают триста однотипных примеров и не мучают своей глупостью остальных. Это все ужасно скучно. И эти уроки, и глупые учителя, и дурацкие домашние задания, – он наклоняется и поднимает с пола учебник. Слабый бунт как всегда был подавлен в самом начале. - Ты опять поругался с Мисс Стивенсон? - Она глупая. Я лишь указал ей на то, что она неправа, говоря, что пять на два не делится. Делится. И это будет два с половиной. А она сказала, что я еще маленький и мне это знать не надо, потому пять на два не делится. Дети в классе надо мной смеялись, – он опустил кудрявую голову так, что длинная, непослушная, вьющаяся челка полностью закрыла обиженные, голубые глаза. Майкрофт встает, обходит стол и садится на корточки рядом со стулом, на котором, нервно болтая ногами, ерзает Шерлок. - Послушай то, что я тебе скажу. Может быть ты это пока не поймешь, но с возрастом это станет легче принять. Люди по большей части нелогичны, непоследовательны, а временами глупы. Они чаще руководствуются чувствами, нежели рассудком. В мире таких, как ты, очень мало и, поверь мне, чем больше будет таких, как твои одноклассники, тем проще будет тебе. - Как это? – недоуменно встряхивает мальчик гривой волос, удивленно смотря брату в лицо. - Жду тебя у входа через десять минут. Одевайся потеплее, на улице прохладно, – Майкрофт безмерно рад возможности глотнуть свежего воздуха, не нарушая при этом обещания родителям следить за братом. Шерлоку требуется всего лишь три минуты, чтобы зашнуровать осенние ботинки в опушке из кроличьего меха и натянуть шерстяную куртку-полупальто. Майкрофт сам опускается на одно колено и заботливо завязывает на его шее под воротником синий вязаный шарф. Это их маленький ритуал. Старший брат всегда завязывает шарф классическим, почти галстучным узлом на шее младшего. Осеннее солнце постепенно клонится к закату, вызолачивая медью еще не облетевшую листву на деревьях в парке. Они оба сидят на скамейке и смотрят на проходящих мимо людей. Шерлок насуплено ежится то ли от забирающегося под куртку холодного, промозглого ветерка, прилетевшего с Атлантики, то ли от слегка колющего его внутри чувства недоверия, а Майкрофт расслабленно, немного лениво откидывается на деревянную спинку, полуприкрыв веки, подставляя лицо последним теплым лучам. - И что мы тут делаем? – наконец не выдерживает младший. - У всех людей есть секреты. Мы пришли сюда их раскрывать, – с небольшой паузой произносит брат. Шерлок хлопает аквамаринами глаз в пушистой опушке угольно-черных, длинных ресниц, а затем отворачивается, напряженно затихая, стараясь не выглядеть глупо, делая вид, что понял старшего брата, но тот только смеется, наблюдая за мальчиком, и продолжает свои объяснения. - Люди никогда не любят рассказывать о себе, когда их спрашивают. Им больше нравится спорить с тобой, доказывая, что они не такие, какими ты их видишь, но в этот момент они отчаянно забывают о том, что хотели спрятать изначально. Вот, смотри – видишь, там идет пожилая леди. Что ты можешь о ней сказать? Шерлок на минуту задумывается, вглядываясь в старушку, медленно прогуливающуюся по гравийным дорожкам мимо них, а затем выдает: - Она недавно перенесла операцию на правом бедре, это видно по тому, как она прихрамывает. У нее дома скорее всего живет кошка – на руке я заметил царапины от когтей. Еще…она…она не замужем. Майкрофт смеется последнему факту и переспрашивает: - С чего ты взял, что она не замужем? - У нее на руке нет кольца, – уверенно говорит мальчик. - Правильно, нет. Но она не совсем не замужем. - В каком смысле? - Она вдова, Шерлок. - Почему это? – Шерлок моментально нахохливается. - Ты заметил тончайшие царапины от кошачьих коготков, но пропустил два ярко блестящих кольца, висящих на цепочке на ее шее. Одно побольше, второе поменьше. - А…да…точно…А еще у нее есть ребенок. Скорее всего дочь. - Откуда ты это знаешь? - Посмотри на ее сумку. Точно такая же есть у мамы, только другого цвета. Помнишь, что о ней сказала бабушка? - Да, она слишком вульгарная. - И что она сама бы себе такую ни за что не купила, потому что в ее время и бла-бла-бла… - Шерлок кривит губы, изображая ворчание старушки, от которой частенько получает линейкой по спине, если “портит за столом осанку” и дурацкие колючие свитера на Рождество. Впрочем, Майкрофта сия участь тоже не минует. Их обоих одновременно пробивает легкая дрожь при воспоминании о бабушке. - Резонно. Вещь современная, больше подходящая молодым женщинам. Скорее всего подарок. Мужчина не слишком хорошо разбирается в фасоне дамских сумок, а вот женщина – вполне. Хорошее наблюдение, Шерлок. - И что это дает? Как это мне может помочь? - Знание – сила, Шерлок. Когда ты заранее знаешь, что за человек перед тобой, ты сможешь предугадать его дальнейшие действия, сможешь понять, как он думает, чего он хочет, чего боится, в чем его слабое место. На последнее можно надавить, чтобы заставить его сделать то, что нужно тебе. Это что-то вроде предсказания будущего, только настоящее, реальное, без ненужных хрустальных шаров и глупых карт. Ты сам сможешь влиять на это будущее, строить его…или же, наоборот, разгадывать загадки прошлого, скрытые глубоко-глубоко. Когда ты лучше научишься пользоваться своей наблюдательностью, для тебя почти не останется секретов. Каждый человек будет для тебя открытой книгой, которую всегда интересно читать, – Майкрофт улыбается и протягивает Шерлоку на ладони большую конфету в яркой обертке. - Мятный шоколад? – спрашивает Шерлок, задумчиво теребя в тонких пальцах хвостики фантика. - Да, он самый, – для Майкрофта Шерлок пока та самая открытая книга. - Я люблю мятный шоколад… - Знаю, потому не говори маме, что я дал тебе его до обеда, – он знает, что мог бы не напоминать об этом. Между ними есть негласное правило, сложившееся, наверное, в самую первую секунду их знакомства – они никогда не сдают друг друга. Между ними может быть что угодно, от разделенного пополам куска пирога, который удалось стащить с кухни, до самой обыкновенной братской драки из-за сломанной чужой вещи, но это всегда будет только между ними, не выходя за рамки их собственного, маленького, личного мирка. Шерлок кивает и убирает конфету в карман куртки, а Майкрофт чуть удивленно приподнимает брови, ожидая совершенно другого. Шерлок быстро учится. Он понимает, что не хочет сам быть открытой книгой, а для этого нужно уметь защищаться, делать то, чего от тебя не ожидают. - Майкрофт, почему та леди носит кольца на цепочке? – спрашивает наконец он, оторвавшись от своих мыслей. - Люди сентиментальны, Шерлок. Иногда, когда кто-то уходит из их жизни, они не перестают скучать по нему, веря, что если будут носить при себе какую-то его вещь, то он как будто бы будет рядом. - Но это же глупо! Он не будет рядом! - Не будет, но его вещь будет служить напоминанием о нем, о каких-то светлых моментах из прошлого. Для людей это важно, Шерлок. Важно чувствовать присутствие близкого человека, пусть он даже далеко или его уже вовсе нет. - Важно… - эхом вторит ему Шерлок, завязывая и развязывая узелки на бахроме шарфа. Они молчат, смотря каждый перед собой, провожая взглядом очередной медленно уходящий в прошлое осенний лондонский день. - А если я умру, ты тоже будешь носить что-то мое? – вопрос звучит настолько внезапно, что Майкрофт даже теряется сначала. Редко, когда услышишь такое от семилетнего ребенка. - Буду, – ответ всплывает сам собой, гораздо быстрее, чем он даже успевает подумать над ним. - Для тебя эта вещь будет важной? - Нет. Вещь – это не важно. Для меня важен ты. Почти минуту Шерлок немигающе смотрит в лицо брата, как будто бы проверяет того на детекторе лжи, встроенном в глаза, оценивает, ищет подвох, ищет хоть намек на ложь, а потом просто кивает и протягивает ему руку. Привычно и повседневно, но скрывая за этим гораздо больше, чем простое рукопожатие. Домой они уходят в промозглых, туманных сумерках, не расцепляя ладоней.