Эрик
Сидеть на месте и ждать своей участи совершенно невыносимо, но я не собираюсь метаться по этой клетке, словно загнанное животное. Сижу прямо на бетонном полу, пытаясь осознать всё, что произошло. Где и когда могли заменить диск? На КПП. Если раньше — то, когда я спал. Если еще раньше — когда мы с Эшли выясняли отношения или сразу после просмотра, ведь я выпустил его из вида, разозлившись на Райна, и отдал мне его Эдвард. Он же еще говорил, что надо сделать копии, но это я тоже упустил, отвлекшись на Эшли… Я, конечно, знал, что Фор ненавидит меня, и у него, по всей вероятности, были на то причины, но не думал, что Отреченный способен на такие взрывные эмоции. Горло сжимает спазм. Мне плевать на его ненависть, но она совершенно не дает ему мыслить здраво. Если он убьет меня — не так плохо, как если и Эшли зацепит паровозом. Вряд ли она, поняв, что меня слишком давно нет, останется в стороне, и ничто её не остановит — появится здесь. И Фор убьет её лишь за то, что она на моей стороне. Кто же нас предал? Кто стер диск и подменил его? Кто-то из парней на маяке? Эдвард? Ведь это именно он отдал мне в руки диск, значит, мог предварительно его стереть. Мне еще тогда показалось, что он больно легко согласился следовать за мной, все-таки я был одним из тех, кто его выгнал из фракции. А я просил его проследить за Эшли. Блядь, а ведь думал, что умею разбираться в людях! Каждую секунду жду, что металлическая дверь распахнется и Бесстрашные втолкнут в кутузку Эшли. И тогда всё, всё напрасно! Истребление Отречения, месяц в Эрудиции, разыгрывание предателя в Дружелюбии и там же пойманная пуля от Райна, побег из Искренности и жизнь на маяке… Все попытки вернуть себе мир, который мы потеряли, разбиваются об упертость Фора и его ненависть ко мне. И печальнее всего, что Эшли тоже пострадает. А ведь я говорил ей, чтобы держалась от меня подальше! Отталкивал, как мог! Я не тот, не тот! Погибнешь со мной! Нельзя со мной, остановись! Я должен был ее остановить. Должен был. Но не остановил. Не смог. Опять. Почему мне, блядь, казалось, что мой план с объединением сработает? Что Фор будет меня слушать, что пойдет за мной? Он явно не верит мне, он видит меня таким, каким я себя ненавижу. Что ж, всё логично. Почему мне казалось, что он ухватится за идею сопротивления? Может быть, он узнал?.. Но откуда он мог? Наверное, самое время сейчас вспомнить о Салли, ведь смерть заберет меня, как когда-то забрала её у меня, и мы скоро увидимся. Но я не могу. Не могу и все. Пусть мне на живую вскроют грудную клетку и вытащат оттуда все, что там есть, но я не могу вспоминать о ней. Что-то внутри меня умерло тогда, вместе с ней. Мне стало поебать на всех, на живых. Стал, как ходячий мертвец. Старался отправить на тот свет как можно больше народу, чтобы доказать себе, что я прав. А сейчас я опять почувствовал, что значит жить. Для того, чтобы опять умереть. Теперь уже насовсем. Игра со смертью окончена. Она победила. Она так долго была рядом со мной, что я привык чувствовать затылком её смрадное дыхание. Я отдал ей самое дорогое. Теперь она заберет и меня. Давно пора. — Эрик, это правда? — неожиданно рядом со мной раздается женский голос, и первую секунду мне кажется, что у меня галлюцинации. Я поднимаю голову и встречаюсь глазами с Прайор, что пришла и встала в дверях, будто мое положение сейчас заразно. — Что правда, Трис? — Кажется, этот вопрос входит в традицию нашего общения. — Что ты убил свою девушку? — М-м-м… — собираюсь с мыслями, чтобы сказать, как есть. Всё так запутано, да еще становится понятно, что Итон откуда-то знает, что произошло тогда в Эрудиции. — А смысл меня спрашивать? Я ведь эрудированный урод. Разве я скажу правду? — Трис подходит ближе и пристально смотрит на меня через решетку сверху вниз. — Скажешь. Ради Эшли. — Ты знаешь, где она? Что с ней? — Вот теперь буквально бросаюсь на стальные прутья, вцепляясь в них руками. — Ее наши схватили десять минут назад, — отвечает Трис тихо и опускает взгляд. — Сюда ведут. — Ну ебано в рот, ну что за нахуй, блядь! — Кулак врезается в решетку, но я не чувствую боли. — Я знал, я так и знал… — Скажи мне правду! — настаивает Трис. — Я пойму, врешь ты или нет. — Ох, вот ведь, вашу мать! — Да, это правда, — бросаю я в отчаянии, а Трис закрывает рот ладонью. Похоже, это ее любимый жест. — Это было давно, шесть лет назад. Все, кто связывались со мной тогда, так или иначе погибали. Её звали Салли, и её убила Джанин. Я ловил дивергентов, сдавал их Метьюз, а та девчонка была дивергентом, причем очень сильным. Я старался её спасти. Но не смог. Она до последнего думала, что это я ее сдал, но на самом деле это не так. Джанин знала, что она дивергент и давно убила бы ее, но ей надо было, чтобы я обязательно принял в этом участие. Сучка меня так ломала, привязывала к себе. Так что я причастен к смерти девушки. Это правда. — Ты говоришь в прошедшем времени. «Все, кто связывались со мной…» Что изменилось, Эрик? Я же чувствую, что-то изменилось… — Я не могу ответить тебе на этот вопрос, Трис. Я бы сам хотел это понять. Могу сказать только одно, если бы у меня было несколько жизней, я отдал бы их все, лишь бы Эшли была жива. Со мной или без меня, но живая. И… мне не все равно, понимаешь? Я хочу быть по-настоящему свободным, а не потому, что меня таким объявили. — Скажи, — Трис запнулась и поджала губы, — правда есть эти вот полигоны, или это ложь? — Полигоны есть, — цепляясь за надежду, смотрю на Прайор во все глаза. — Их пять, возможно больше. Это какие-то старые секретные базы, еще довоенные. Бесстрашные наткнулись на них случайно. Видимо, их построили еще те люди, которые воевали тогда. Там все обследовали, оборудовали, проверили и законсервировали. Я знаю об этом, потому что последнее время постоянно был на всех возможных выездах и разведках. Я один из тех, кто курировал эти полигоны. Сэм знает о них, но сам там никогда не был, потому что последнее время интересовался, я так понял, только планом Джанин и остальное его мало волновало. Поэтому у нас и правда был шанс, но без диска все бессмысленно. Никто с насиженного места не снимется. Я знаю, что Итон захочет убить нас, только этим он ничего не добьется. Сопротивления все равно будут возникать, только они будут разрозненные и слабые, Сэм просто перебьет их по одному. Чтобы победить, надо объединяться. Попробуй ему это внушить, может, хоть у тебя получится. — Эрик, — она смотрит на меня повлажневшими, красными глазами, кусая губы. — Я сделаю все, что смогу. Правда. Мне очень жаль, что все так… — А я вот ни о чем не жалею! — Надменно задрав подбородок, смотрю на нее свысока. — Отставить нытье! Ты Бесстрашная или жалкая курица? Мы одновременно оборачиваемся на возню возле дверей, куда вваливаются Бесстрашные, толкая перед собой Эшли. Я знал, что она придет, ее ничто не может остановить. Волосы растрепаны, на лице огромная ссадина, один глаз заплыл — похоже, какой-то урод саданул прикладом. Смотрит на меня с вызовом и долей горечи. Горло перехватывает, но я сдвигаю брови, стараясь придать лицу максимально грозное выражение. — Трис! — взвизгивает Финн, замечая возле меня блондинку, которая немедленно кидается к Эшли. — Трис, что же это, меня арестовали… — Трис обнимает ее, о чем-то шепчутся там, после чего Бесстрашные довольно бесцеремонно отпихивают Эшли от Прайор и сажают в камеру напротив моей. Эшли, проводив взглядом конвой, переводит глаза на меня и подходит к решетке, хватаясь за прутья руками. Молчит, а что тут скажешь? — Я знал, что ты придешь, — сглотнув ком в горле, бросаю тихо. — Даже не надеялся, что проявишь благоразумие. — Я проявила благоразумие и не пошла за тобой, — невозмутимо парирует она. — И только дьявол в преисподней знает, чего мне это стоило. Но открылись новые обстоятельства… — Ты поняла, что Эдвард предатель и пришла мне об этом сообщить? — поднимаю брови в притворном удивлении. — Эдвард не предатель… — Однако это так, он стер диск. — Вот и нет! Эдвард обнаружил, что тот диск, который мы смотрели на маяке был стерт после просмотра, — жарко принимается она объяснять. — Мы неосторожно оставили его без присмотра и один человек воспользовался этим. — Ты знаешь кто? — Эшли молчит, опуская взгляд в пол, и дрожащие губы выдают её волнение. Мне становится нехорошо от догадки. — И чего молчишь? Знаешь или нет? Кто-то из командиров? — сердце отчего-то пропускает удар. Неужели… — Это сделал Райн, — отвечает она тихо, но твердо. А я едва успеваю подавить вздох облегчения. Значит, Райн, гребаный хуесос. — Он не хотел войны, боялся, вот и… — Вот пидрила ебаный! Жаль, что я его тогда с крыши не сбросил. Все-таки первый порыв самый правильный! — Твоим первым порывом в отношении меня, тоже было с крыши сбросить, — усмехается Эшли, чуть склонив голову набок. — Жалеешь, что удержался? — Язык твой… — Знаю, поганый, — кивает она и продолжает: — Но как бы там ни было, а Эдвард успел сделать нормальную копию еще до того, как мы его посмотрели. Перестраховался. А Райн стер его уже после просмотра. Вот я и принесла правильный диск. — Фор его видел? — Надежда, мать её, коварная сука! — Нет, — мотает головой Эшли, развеивая моё облегчение. — Он сказал, что виды коридора не являются его любимым жанром. Смотреть не стал, сломал его сразу. — Вот урод… — Меня не хотели одну сюда отпускать. Эд и Майра пришли со мной, а командиры с Бесстрашными подтянутся следом. Нам не дадут пропасть. Я не просто так пришла, помню, что обещала тебе. — А вот я не смогу своего обещания выполнить, похоже, — усмехаюсь я, разглядывая Эшли и стараясь запечатлеть её образ в памяти. — У Итона просто навязчивая идея меня грохнуть. Так что тут тебе не повезло. Зря ты со мной связалась… — Я ни о чем не жалею, Эрик, если ты об этом. — Знаю. Я тоже. Тут дверь к камерам неожиданно распахивается, бахает о стену. К нам подлетает блядский Итон, ведя за локоть разъяренную блондинку. — Скажи ей, Эшли! Скажи, как он насиловал тебя, избивал! Скажи ей правду! — Фор, ты рехнулся? — распахивает и без того немаленькие глаза Эшли. — Какие избиения? Какое насилие? Все исключительно по взаимному согласию и к общему удовольствию! — Ты влюбленная дура с запудренными мозгами! — рявкает на нее Фор. — А ты просто дура! — показывает пальцем на Трис. — Никогда не думала, что ты будешь вести себя, как пизданутый урод! — Трис вырывает свой локоть у него из руки и вылетает на улицу. — Трис! — выкрикивает Итон и зыркает на меня недобро. — Черт, из-за вас все! Смотрю, как мелкая прыскает в кулак, и усмехаюсь. — Вот уж никогда не думала, что воробушек умеет матом ругаться! — Ну надо же, нас казнят через несколько часов, а она смеется, блядь. Хотя, если она и правда привела командование, может, не дадут вот так ни с хуя сдохнуть? — Да уж, ради одного только этого стоило все затевать, — подтверждаю я, покосившись на многострадальную дверь.Трис
Вылетаю на улицу, меня всю трясет. Ну, по этим двоим же видно, что прямо разряды проходят между ними, эту связь потрогать можно, и только Тобиасу все кажется, что вокруг предатели. Не знаю я там, что было раньше, вижу то, что сейчас. А сейчас Эрик любит Эшли больше жизни, и про полигоны я тоже верю. Ну как же до Тобиаса докричаться? — Трис! — зовет меня Фор. — Трис, подожди! — Отпусти Эшли, Тобиас! — поворачиваюсь к нему и умоляюще заглядываю в глаза. — Зачем она тебе? Чем она тебе опасна? — Она может быть лазутчиком. Эрик запудрил… — Тобиас, тебя послушать, так Эрик — это просто фабрика пудры! Эшли всего лишь девчонка, я знаю ее также хорошо, как ты знаешь Эрика. Ты можешь мне поверить? Она не предатель! Она никогда не предала бы меня! Почему ты такой упертый, Тобиас? — Я делаю это ради тебя, чтобы тебя спасти, — вцепляется Тобиас в мои плечи и неслабо так встряхивает. — Ты должна быть в безопасности. Эрик опасен, а из-за него опасна и Эшли. — Да что за бред?! Убив их ты ничего не добьешься! Ты что же думаешь, они одни затевают сопротивление? Многих, очень многих не устраивает ни Сэм Коутс, ни его уклад! Только у Эрика есть реальный план, неужели ты не видишь? — У Эрика план всех угробить! — срывается Фор на крик. — Все, кто находятся рядом с ним, так или иначе умирают. Я тебя хочу защитить! — Тобиас, а теперь подумай, смогу я оставаться с тобой, если ты убьешь Эшли? Она ничего не сделала, она просто любит… — Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, что я прав. Я лишь хочу, чтобы ты жила. Со мной или без меня, но была живая. — Последние слова он проговаривает чуть слышно. После чего поворачивается ко мне спиной и удаляется в здание. Самое интересное, что совсем недавно Эрик мне сказал те же самые слова в отношении Эшли. Вот ведь… Прямо трясет всю, что же делать-то, а? — Пс. Пс-с-с. Пс-с-с-с, Трис, повернись! Поворачиваюсь на голос, и взгляд натыкается на парня, смутно знакомого, с повязкой на глазу. Батюшки, да это же… — Эдвард! — неосмотрительно выкрикиваю и сейчас же зажимаю себе рот рукой. — Тихо, не шуми. Узнала? — Да! Ты как тут оказался? Что здесь делаешь? — Да вот, хотим лидера от твоего тирана спасти. Слушай, план такой. Вот диск. Проверен — это правда Джанин, я его на планшете прогнал. Я знаю, кто у Эрика диск стер. Видел и слышал, как тот урод ненавидит Эрика и заблаговременно наделал себе копий. Хватило ума сразу, не отходя от кассы себе его скопировать, пока мы еще и не начинали смотреть. Ну, ладно. Мы тут с ребятами. Командирами и другими. Базу окружили. Не знаешь, где его будут казнить? — Думаю, что в конференц-зале. Я проведу, покажу. Только, Эд. Не убивайте Тобиаса. Он мне дорог, как память. Сама с ним разберусь. — Не вопрос. Но, может, оглушить придется. Так вот, в момент казни мы пойдем на штурм. Надеюсь, лидера не заденет. — Эд, ты видел диск, там правда Джанин? — еще раз уточняю. — Видел, это впечатляет. Она там все про всех рассказывает, в том числе про Бесстрашных, как она планирует распоряжаться ими… Так что надо показать это сразу всем, чтоб прониклись. — Сделаю, Эд. Калеба подключу. Ты только помоги. — Не вопрос. Давай, на тебя вся надежда.Эрик
Время в камере течет медленно. Эшли развлекается, как может. Поет песни, стучит по решеткам железной кружкой, требует последний ужин. Вот ведь, а? Потом затихает, задумываясь. — Эрик, — она смотрит на меня печально, и я понимаю, что она решила попрощаться, — я люблю тебя. Просто хочу, чтобы ты знал. — Эшли, не надо… Все нормально будет, парни успеют! — Я просто подумала, вдруг другого шанса не будет. — Эшли… Она смотрит на меня, а я на нее. Не знаю, что сказать, а даже если бы и знал, не смог бы. Горло сводит спазмом так, что, наверное, и вдох сделать не получится. Мне столько всего надо было бы ей сказать, но я молчу и испытываю ненависть к этим решеткам, что разделяют нас, к упертому Фору и мудаку Райну, к Сэму, захватившему город, и к Джанин, заварившей всю эту кашу. Чем ближе время казни, тем сильнее я ощущаю эту ненависть, а больше всего мне досадно от своей беспомощности и всех тех ошибок, что я допустил. Ведь если бы я не отвлекся, мог бы сам проследить за диском, да и вообще всю операцию с объединением надо было продумать тщательнее… Я так ничего и не решился сказать ей, и мы просидели молча до тех пор, пока не пришел конвой, чтобы отвести нас на казнь. Ну вот и все, главное — сохранить присутствие духа до конца. Бесстрашные ведут нас отдельно, по извилистым коридорам, кажется, в конференц зал. Странно. Почему бы не пристрелить просто на улице. В зале несколько вооруженных Бесстрашных, Шона, Гаррисон и Итон. Меня и Эшли ставят на колени далеко друг от друга. Зачитывают приговор, но я и не слушаю, пусть бормочут какую-то свою хуйню. Я стараюсь впитать последние минуты рядом с Эшли. Мне всегда не хватало ее присутствия, но я бы всё отдал, чтобы её сейчас здесь не было. Странно, впервые мне не страшно умирать. Только очень горько. — Я могу взять последнее слово? — смотрю Итону прямо в глаза. — Это не в традиции Бесстрашия, — отвечает Фор, холодно глядя на меня, — но я думаю, мы можем дать тебе слово. Что ты хочешь, Эрик? — Я прошу, чтобы Эшли отпустили. Она ни в чем не виновата, Фор. Только в том, что связалась со мной, а за это не убивают. Отпусти ее! На твоей совести будет бессмысленная жертва, зачем тебе это? — Фор, правда, зачем убивать девку, пусть катится! — басит Гаррисон. Надо же, замолвлю за тебя словечко в аду. — Шона, что скажешь? — косится на второго лидера Итон. — Я не против, — пожимает та плечами, — девчонка пусть идет. — Ладно, большинством голосов принято. Эшли, ты свободна, — кивает Фор. Один из охранников поднимает Эшли за локоть и, освободив от наручников, провожает к дверям. В первые секунды я даже поверить не могу, что все получилось, лишь бы только вышла бы отсюда спокойно, без дурости. Шаг, еще один… Спокойно? С ней? Вряд ли… Проходя мимо одного из Бесстрашных, Эшли выдергивает у него из-за пояса пистолет, бросается ко мне, и наставляет оружие на Фора, шипя змеей: — Перестреляю всех, судильщики хуевы. Идиоты гребаные. Даже не думайте, все отправитесь на тот свет, рука не дрогнет!.. От сознания полного провала во мне поднимается что-то странное, жуткое такое, что волосы на затылке стягивает и по спине прокатывает озноб. Я осознаю, что сейчас раздастся выстрел, и во мне снова умрет то, что давало мне желание жить. Я не могу этого допустить, не могу!.. — Эшли, твою мать, — из горла вырывается лишь какое-то сдавленное шипение, и я ничего не могу с этим поделать… — Что ты творишь? — Ну хватит фигней страдать, — Шона достает пистолет, я немыслимым рывком, сам от себя не ожидая такой ловкости, прыгаю на Эшли, закрывая ее собой. Все звуки меркнут, будто я ныряю в воду, пространство изменяется, корежится, и мне кажется, что я умираю… Экран на стене дергается, и оттуда доносится резкий голос Джанин: «Опыт номер две тысячи четыреста первый. Давайте начнем…» Все присутствующие в немом ступоре оборачиваются к экрану, где человек в симуляции изворачивается и орет. Я лежу на Эшли, она подо мной, и я вижу её словно сквозь белесую дымку. Дверь распахивается, бахая о стену, зал заполняют люди в разномастной одежде, среди которых маячат мои командиры, и стену прорезает автоматная очередь. — Лидер, что это у тебя тут за камасутра? — насмешливо спрашивает Тревис, нависая надо мной. — Заткнись, Вайро, лучше помоги наручники снять! — я поднимаюсь, с удивлением оглядывая наполнившееся людьми помещение. Вайро снимает наручники, пряча усмешку, и помогает встать Эшли. Итон наконец приходит в себя и гаркает, что есть мочи: — Что, блядь, тут происходит! — Принесли тебе интересное кино, Фор, — отвечает ему Эдвард. — Надеюсь, Джанин в твоем вкусе?