Эрик
Не проходит и недели на посту «старшего командира», как Сэм поручает мне наведаться в Бесстрашие, на территорию фракции: разведать обстановку, найти изгоев, которые еще кучкуются во многих местах города, а Яма могла стать для них отличным пристанищем. Поскольку к Мелиссе я подобраться не могу, вылазка в город для меня как нельзя кстати, да и в штаб-квартиру нашей фракции попасть необходимо — надо забрать оттуда кое-какие документы. Парни еще завтракают в столовой, когда я подсаживаюсь к ним. Все командиры явно недовольны, Джойс и Бартон едва скрывают раздражение перед предстоящей очередной тренировкой изгоев. Ворон еще где-то пропадает. Вайро хмурится, выжидательно на меня уставившись. — У нас задание, — говорю негромко, чтобы основная масса Вольников не нагрела уши. — Нужно попасть в Бесстрашие, посмотреть, как там и что. Скорее всего, опустевшую Яму оккупировали изгои. Нам надо забрать оттуда документы. — Это тебе надо, лидер, или Сэму? — бурчит Вайро. — Если тебе, то не вопрос. А Сэм пусть изгоев своих посылает, я за него вписываться не обязан! Джойс сплевывает на пол. Все раздражены нашим положением здесь. Вот черт. А мне нужны эти ребята сейчас, без них никак. — Сейчас это нужно мне, — нужно как-то все так объяснить, чтобы не потерять их доверие. — Почти всегда — это будет нужно мне. Какое-то время я должен буду поддерживать в Коутсе иллюзию, что мы с ним. Нам придется выполнять его поручения, ходить в патруль и на задания, все как он скажет, парни. Иначе мы вызовем подозрения. Я все подробно расскажу вам всем, когда у меня будут документы из архива. Тогда и поговорим. До Бесстрашия приходится идти пешком. Поезда не ходят — новому лидеру некогда заниматься подобными мелочами. Надо будет проверить, что же не работает? Электричество есть. Некому водить? Чикаго опустело после битвы в Отречении. Все Эрудиты и Искренние держатся своих фракций, стараются не появляться лишний раз на улицах. Недавно только начали возобновляться общественные работы. Изгои теперь везде: обсервации, где они раньше находились, сейчас пустуют. Патрулирование постепенно превращается в карательные акции — те, кто мародерствует в чужих фракциях или совершает другие преступления, отправляются сразу в топку. У Сэма изгои находятся в привилегированном положении — Вольники, ебаные в рот. На форме у них нашит знак отличия — пустой круг. Те, кто за Сэма — носят этот знак, и если они совершили преступление, то их отправляют на нижние этажи Эрудиции. Что там происходит можно только догадываться. Никто ничего не понимает, кругом бардак! Блядь, как можно с этим мириться? — Как можно с этим мириться, лидер? — басит у меня над ухом Бартон. Он кажется старше меня и не слишком-то доверяет… — Это же полный пиздец. Как такое допустили? Ты знал, что такое будет? — Нет, Бар, откуда бы? — стараюсь, чтобы мой голос звучал увереннее и безразличнее. — Я сам про моделирование узнал только за сутки до него, и то случайно. Ясное дело, что все нужно поставить на свои места, хуйность в том, что мне никто не верит и не доверяет. — Мы идем по одной из улиц, центр остается позади, нас окружают невысокие дома и частные домики. — И я не заметил, чтобы хоть кто-нибудь был активно против нового положения… Стараясь говорить негромко, я насторожено оглядываюсь. Слишком тихо. Ну вот просто звенящая тишина вокруг, такого быть не может. Что-то тут не так. Жестом показываю Бартону рассредоточить людей по периметру, оружие держать наготове. Первые выстрелы слышатся откуда-то сверху, пули высекают из стен ошметки бетона. Откуда же стреляют, черт? Всегда одно и то же. Подстерегают вооруженную группу, снимают командира, захват, плен… Черт. Ненавижу изгоев! — Ребята, ведите огонь по окнам, где нет стекол, — ору группе, показывая наверх. — Оттуда, скорее всего, шмаляют. И отходим отсюда, не застревать же тут до завтра. Уходим под прикрытием. Пять человек ведут огонь из автоматов по стенам здания, пока основная группа отходит на другую улицу. Вот, уебки дешевые, даже не показываются, на дурика хотят поживиться. Вашу ж мать! Изгои разбегаются быстро, когда понимают, что нарвались не на Вольников, а на опытных бойцов. К Бесстрашию подходим уже ближе к вечеру: перестрелка и разведка после нее отняли драгоценное время. Заходим через основной вход, прыгать не решаемся — хрен знает, что с сеткой.Может, ее изгои давно порезали на веревки. Черт, как же давно мы не были тут. В пустой Яме шаги отдаются гулким эхом. Воздух без людей наполнился влагой от подземной реки. Чувствуется запустение, хотя Бесстрашных тут нет чуть больше месяца всего лишь. Непривычно тихо. Это место как могила нашей прошлой жизни. Они забрали у нас все: наш дом, нашу фракцию, наше будущее. Наш мир. Остальных, вижу, тоже посещают невеселые мысли. — Парни, собираемся в Яме через час. Обследуйте тут все! — Оставляю отряд осмотреться, а сам иду в архивы. Надо будет еще заглянуть в кабинет Макса, да и к себе не помешает зайти. В кабинете Макса планы подземных ходов находятся быстро — я знал, где они лежат — в сейфе. Там же и флешки с архивами Бесстрашия. Прихвачу на всякий, вдруг пригодятся. Просмотрю на досуге. Так, где тоннельные фонари? У Макса были вроде… Может, в подсобке? Черт, куда он их засунул? А, вот они… Черт, всего десять, куда он остальные проебал? Надо будет в оружейку заглянуть, может, там есть еще. В самом архиве приходится повозиться. К секретным документам доступ есть только у лидеров, благо, что Макс не успел сменить пароли. Карты, схемы и планы полигонов на месте — все в рюкзак. Черт, неподъемный уже. Можно было бы и лёгкий взять, но я перестраховался и взял непромокаемый — неизвестно в каком состоянии подземная река и как себя поведёт, когда мы окажемся поблизости от неё. Документы упакованы, фонари в мешке, можно валить. А, нет, надо зайти в мою комнату, может, потом случая не будет. Иду по коридорам, воспоминания просто затапливают. Шесть лет это место было моим домом, и вот проходит чуть больше месяца, и я тут как в гостях, все чужое, не свое. Как мы дошли до жизни такой? Вот и моя квартира. Последний раз я… Был тут… С ней… Горло сжимает такой спазм, не сглотнуть. Мы шли по этому коридору, Эшли так часто дышала, от нее исходило такое желание, что идти было почти невозможно… Глаза ее были почти черные от нахлынувшей страсти, тело горело, так же, как и мое. Она хотела меня не менее сильно, чем я ее. К двери… я прижал ее, она обвила меня ногами, стонала так, что у меня колени подгибались… Черт. Все кончено. Эшли больше не со мной. Я видел ее парня, я не должен больше о ней думать. Не должен ее хотеть. Все, что было раньше, теперь кажется иллюзией, игрой воображения. Так. Собраться. Есть цель. Идти к цели. Без сомнения, без сожаления. Что я хотел в комнате? Ножи, одежда. Бронежилет. Вроде все. Иду на выход и спотыкаюсь о… ее туфли. »…— Опять босая рассекаешь. Хорошо, что в этот раз хотя бы не в одних труселях. — Рада, что тебе смешно. И туфли жалко, в Бесстрашии не так легко их достать. — Для меня легко. Могу достать любую обувь в любое время. — Буду иметь в виду…» Она убежала от меня босиком тогда. Не нашла обувь? Поняла, что я собираюсь сделать? Услышала мои мысли? Сбежала. Как же паскудно-то, блядь. Это место буквально опрокидывает на меня воспоминания, в голове проносятся картины последней инициации. С чего все началось? С прыжка на крышу? С дерзкого взгляда? Захват флага, проигрыш, вагон, одиночество. Неуместное соседство, резкие слова, поцелуй в отместку. Тело под футболкой, неопытные губы, шарик на языке… Не с него ли? Дальше как в тумане, а потом… она перестала бояться. Синяк на ноге, поцелуй на крыше, острое желание, вышибающее разум, кровь на затылке. Играла со мной и, кажется… Мне это нравилось, как и ей, а потом… Машина, дождь, запах прелой листвы. » — Ну, чего сидишь? Раздевайся. Вот сейчас и проверим кого и что интересует!» И снова — темный коридор, витающая в воздухе похоть и безумная ночь. Игры со смертью. Она вытащила меня из Искренности. Что это — бунт против системы или попытка сделать меня своим должником? Для нее это все еще игра, даже теперь, когда мир на краю пропасти. Но все это, связанное с ней, было. Было! Моя память меня подводит, но что-то точно было! Рядом с ней я становился тем, кем должен был быть. Не может быть, что все это было напрасно… Рация оживает голосом Бартона, надо отсюда убираться. Взгляд падает на початую бутылку виски. И напиться сегодня надо будет тоже.***
В Яме ребята держат на мушке пяток изгоев. Что-то мало — я думал, что их тут больше. Странно, обычно они быстро занимают пустующие места. Знака Вольников не видно, значит, залетные. Ну-ну, сейчас выясним. — Что у вас, парни? — подхожу я к отряду. Бойцы, окружив группу в лохмотьях, тычут в них стволами. Изгои стоят на коленях, руки за головой. — Сброд? Или Вольники? — Не, это левые какие-то, лидер, — усмехается Тодд. — Говорят, что искали место для ночлега… — Ну да, а тут штаб-квартира Бесстрашных как раз свободна, да? Вы что, уебища, совсем страх потеряли? Или не имели его вообще? — Мы только хотели переночевать. Ночи холодные сейчас. — Изгой смотрит на меня в упор, отчего становится не по себе — слишком наглый взгляд у этого урода. Что-то не так. — Откуда ты? — рассматриваю его, прищурившись. — Где твои люди? — Мы тут только впятером, больше с нами никого нет. Мы лишь искали место для ночлега. — Нет, что-то явно не так. Слишком прямой взгляд. Уверенный. Изгои отводят глаза. Что-то не так! Не сводя взгляда с подозрительного мужика, хватаю рацию, незамедлительно связываясь с отрядом. — Парни, будьте бдительны, тут что-то не так! Внимательно осматривайте всё, все закоулки. По одному не ходите! — и, отключив связь, обращаюсь уже к изгою, безошибочно определив его как главного: — Так. Ты. Говори. Что вы тут забыли и кто вас сюда послал? Быстро! Иначе придется сделать тебе больно. Очень больно. — Мы. Искали. Ночлег. — Ага, хуйня это. Впятером они пришли ночевать в Яму, ага. Со всего размаха бью ему в рожу. Голова его дергается, из разбитой губы частит кровь. Не удержав равновесие, изгой падает прямо на влажный песок Ямы. — Поднимите его. — Бью еще раз, стараюсь сделать это наиболее болезненно. Молчит, сука, смотрит только злобно. Мельком оглядываю остальных пленных. Молодая девица жмется сзади, очень напряженно смотрит в пол и нервно кусает губы. Вытаскиваю ее за шкирку и вижу, что в глазах изгоя мелькает беспокойство. Отличненько, то что надо. — Говори. Иначе за каждую минуту молчания, я буду сначала ломать ей по одному пальцу, потом, когда надоест слушать ее скулеж, буду отстреливать каждый сустав. Патронов у меня много. Девица всхлипывает у меня в руках, а изгой судорожно сглатывает, но взгляд его остается все таким же колючим. Пока мы играем в гляделки, оживает рация: — Лидер, мы еще двоих нашли. Возле оружейки. — Ведите их в Яму, — приказываю парням и уточняю у отряда: — Кто у нас возле оружейки? Гас и Дени? — Они, — кивает Тодд. — В том же районе Крис и Колин. — Так парни, всем быть предельно внимательными, обращайте внимание на все необычное, звуки, посторонние предметы, тут что-то не так, они не просто так пришли в Бесстрашие. Говори, — опять обращаюсь к изгою, — кто вас сюда послал? Говори, что вы тут забыли? — беру руку девчонки, выламываю ей мизинец. Пустая Яма многократным эхом отражает вопль боли. Опять оживает рация. — Лидер, блядь! Яма заминирована! Быстро валите все! Мы нашли две, сколько еще… Голос Колина тонет в оглушающем взрыве, а пространство вокруг содрогается, почти сбивая нас с ног. Ебано в рот, блядь! Хватаю изгоя, поворачиваю его шею до хруста. — Говори, урод, сколько еще мин? Сколько успели заложить, тварь ублюдочная? — Все вы тут сдохнете! — шипит он, и я чувствую, как все его тело напряжено для атаки. — На всех хватит, лихаческая блядь, ты-то уж точно тут останешься! — слова выплевывает нагло, не боится. Ах ты ж, сволочь! Сворачиваю ему шею и поворачиваюсь к орущей девке. — Я знаю много способов убить больно, — говоря это, прямо физически ощущаю, как каменеет мое лицо и эмоции отходят на периферию сознания. Сам себе я больше напоминаю машину. И это чувство совершенно не нравится мне. — Но знаю способы убить безболезненно. Если скажешь мне, сколько еще осталось мин и кто вас послал, умрешь быстро. — У девки трясутся губы, а в глазах стоит леденящий ужас. Ловлю себя на мысли, что мне нравится это, что хотелось бы эти мгновения продлить… — Мы ставили восемь, — едва удается разобрать ее лепет. — Сколько остальные не знаю… — Лина, молчи, не говори ему… — Выступает молодой изгой, и я вырубаю не вовремя открывшего рот ударом по голове. — Кто вас послал? — все так же спокойно спрашиваю девицу. — Говори. Быстро. — Я не знаю его… — отвечает она, давясь слезами и мучительно кривя губы. — Но у него был знак — пустой круг. Он дал взрывчатку. Он обещал взять нас… Не дослушиваю, пускаю пулю ей в лоб и расстреливаю остальных. Дальше все понятно. Кто-то из прихвостней Коутса, может быть, даже он сам. Оказавшись в Эрудции, неплохо бы выяснить, кто добровольно и с явным удовольствием на Сэма работает. А пока надо срочно убираться отсюда — едкая гарь стремительно заволакивает Яму. — Все, парни, валим! Через главный вход не пойдем, там, скорее всего, сейчас рванет. Спускаемся с крыши на тросах. Снаряжение у всех с собой? Отлично. Тут сейчас камня на камне не останется! Мои слова сопровождает еще один взрыв. Яма сотрясается от ударной волны, каменные своды стен осыпаются, от дыма начинает першить в горле, воняет горелой пластмассой. Взрывы не сказать чтобы сильные, направленные скорее на блокирование путей выхода. Ах ты, черт! Только бы успеть подняться на крышу, оттуда уже спуститься не проблема. — Доклад, быстро, кто не выбрался? Есть у нас потери? — Колин подорвался, — сообщает Гас, — видел Дэниса с пробитой башкой. Остальные вроде все. На крыше проверяю у всех страховку, крепления и понимаю, что Ворона опять нигде нет. Яму сотрясает новый взрыв. — Парни! Ворон с нами выходил? Не вижу его? — Был Ворон, — мне отвечают, — обследовал жилые помещения и пищеблок. — Ну что за нахуй! И где он? Парни переглядываются, и тут я вспоминаю, что у Ворона нет постоянного напарника. Раньше он ходил в патрули со своей женой, потом она ушла, а Ворон так и не нашел себе никого, ходил чаще всего с тем, кого поставят. Напарники в патрулировании, разведке, да и везде — они в связке. Один отвечает за жизнь другого, спасает его, прикрывает. Знает все сильные и слабые стороны, становится почти братом. Так легче выжить. Я сам не так давно об этом узнал, но только сейчас до меня стало доходить насколько важен напарник. — Вайро, спускайтесь и ждите меня около депо, — не теряя ни секунды, отвязываю снаряжение и бросаю его Тревису. — Возьми рюкзак, там ценные вещи. Не потеряй! Я за Вороном, ты за главного. Вперед! Следующий взрыв уже валит с ног. Кругом валяются камни, через которые приходится перелезать. Прямой ход в жилые помещения разворочен подрывом. Легкие уже печет от едкого запаха и стоящей в воздухе пыли, и напоминает о себе ранение, про которое я последние дни стал совсем забывать — регенерирующие уколы Дина помогают просто отлично. Изгои действовали по заказу. То, что нас кто-то заказал — это очевидно. Они нас ждали. Мы не должны были отсюда вернутся. Хм, кому может быть выгодна моя смерть, если не Сэму. Опять он что-то мутит, потому что просто убить меня ведь совсем не проблема… По всей вероятности, он хочет, чтобы я утащил за собой побольше преданных мне людей, чтобы у него не осталось больше конкурентов. Дышать становится совсем невыносимо, отрываю кусок футболки, закрываю нос и рот, лучше, чем ничего. Обходными коридорами выхожу к жилым помещениям. Вот спальня неофитов, через два пролета будет столовая. — Ворон! Ты где, твою мать! Сзади взрыв раздается так близко, что меня слегка выбивает из колеи. Уши закладывает и мутится в голове — видать, слегка контузило. Ну блядь, теперь даже если он будет орать, не услышу. Поднимаюсь, пролезаю дальше. Взрывными испарениями воняет просто нестерпимо, голова становится чугунная от шума и запаха. — Ворон, блядь! Хоть выстрели, что ли? Сука! — слышу хлопок. Выстрел? Почему такой глухой? А, это ж я не слышу. — Еще раз давай, не понял где! Следующий хлопок уже отчетливее и ближе, ага, значит, правильно иду. Сколько было взрывов? Четыре, две обезврежены, девка сказала о восьми. Стало быть, как минимум еще два. Блядь, сука, хуево. Ворона нахожу придавленного обрушившейся балкой. Ебать, ну что же за… — Говори быстро, что чувствуешь, где боль, что шевелится, выбраться сможешь? — Левую ногу не чувствую, — морщится он. — Остальное шевелится. Не знаю, буду вылезать, лидер, в любом случае. — Так, на счет три. Давай. — Я без понятия сколько весит эта хуйня, но адреналин и злость придают сил. С диким ором приподнимаю балку на сантиметр, Ворон подтягивается что есть мочи, вылезает. Я роняю балку, еле успевая убрать свою ногу. Следующий взрыв звучит далеко. Только бы не обрушилась крыша, иначе нам полная труба. — Что с ногой? — пытаюсь рассмотреть конечность, но получается это с трудом — из-за стоящей в воздухе гари сильно слезятся глаза. — Затекла или сломана? — Не пойму, лидер. Но левая долго болела, потом потеряла чувствительность. Я обуза, беги без меня. — А ну заткнулся, блядь! — рявкаю я. — Сам решаю куда и когда мне бежать. Не дорос еще мне отдавать приказы! — разрываю ему штанину, ебтвоюмать, плохо дело. Не перелом, но сильный вывих, идти он не сможет. Во всяком случае быстро. Придется нести. Ладно, повезло еще, что это Ворон, был бы на его месте Бартон, шансов не было бы. А Ворон хоть и сильный, поджарый, но тощий. Унесу, ничего. Взваливаю его на плечо, пробираемся к выходу. На крышу не пойдем, посмотрим, что там с главным входом. В крайнем случае есть запасной. Иду по коридорам, тяжело. Парень хоть и легкий, да все ж таки парень, не девица, блядь. Опять вспоминается Эшли. Вот ее можно было хоть весь день таскать, весу в ней… Черт, ну что за нахуй? Теперь не могу о ней не думать… Главной вход завален, хеппи энд. Придется плыть. — Ворон, ты плавать умеешь? — Умею, — отвечает он с нервным смешком. — А что, ты меня приглашаешь в бассейн? — Язык у тебя поганый. Я тебя сброшу в пропасть. — Серьезно? — Серьезней некуда. О лидерском входе в Яму никто не знает. То есть лидеры знают, конечно, но простые Бесстрашные — нет. Он находится в конце горной реки, к которой есть спуск по тропинкам. Только бы не осыпалось там все. Мост и тропинки под ним целы. То ли не успели заминировать, то ли не знали, что это важно. Ворон, как может, помогает мне, когда я выдыхаюсь, пробует идти сам, получается плохо. Мы почти теряем сознание от вони, стоящей в воздухе из-за взрывов, когда достигаем кромки реки. Пристегиваю Ворона к себе страховочным тросом. Теперь тест на выносливость: вода в реке холодная, поток бурный. — Ворон, слушай внимательно! Я буду плыть, твое дело оставаться на поверхности. В том месте, где река уходит под скалу, нам нужно выбраться на камни, там будет выход. Ты по команде, изо всех сил гребешь ко мне, иначе унесет под скалу обоих. Все ясно? Кивает. Ладно, парень, выберемся — с тебя бутылка. Ледяная вода сразу пронизывает тело тысячей иголок. Надо отрешиться от всего, внимание на цель. Есть цель. Надо выбраться, не время сдаваться. Дыхания не хватает, тяжелое тело парня тянет меня на дно. Черт, Ворон, ну помоги же чуток! Вот уже течение ускоряется, надо держаться ближе к камням. Подплываю к кромке, стараюсь ухватиться за что-нибудь, все камни скользкие, руки срываются. Ну где же этот гребаный выступ, блядь? Черт, сейчас меня Ворон утащит под скалу! — Ворон, сюда греби, слышишь, что есть мочи! — громко орать у меня у самого не выходит, грудина болит, не дает нормально дышать. Но к чести Ворона надо сказать, что он барахтается, как может. Когда силы почти оставляют меня, я наконец нащупываю этот ебучий уступ. Подтягиваюсь, выношу свое ставшее неподъемным тело на камни. Черт, как же тяжко-то. Вытаскиваю Ворона. Он почти захлебнувшийся, кашляет. Все, парень, все, выбрались. Отдышавшись, идем тропинкой к выходу. Ну, как идем — Ворон старается идти, но я все равно почти несу его на себе. Ладно, попадем в Эрудицию — его там быстро на ноги поставят. В прямом смысле. Наши все выбрались, ждут нас у депо. Сразу принимают Ворона, накладывают шину. Я достаю заветные капсулы с регенерацией Дина, с которыми предпочитаю в последнее время не расставаться. После инъекции Ворон выглядит гораздо лучше, так что самое время отдышаться и провести инструктаж, открыть все карты. В прямом смысле. — Вайро, где рюкзак? — Тут лидер, как ты и велел, в сохранности. — Значит, рассказываю свой план, постараюсь покороче. Та ситуация, в которой оказались все мы, жители города, навязана нам. Сэм Коутс захватил город силой, воспользовавшись смутой, что организовала Джанин. Беда в том, что в это никто не верит, но есть доказательства, как готовился переворот. Бесстрашие, как большинство из вас знают, не всегда было таким. Не знаю сколько точно, думаю три-четыре года назад, Макс связался с Джанин и стал работать на Эрудицию. Но до этого, когда он еще был заинтересован сделать Бесстрашие действительно сильной фракцией, он был один из тех, кто предложил устроить за Стеной тренировочные лагеря Бесстрашия. — За Стеной, лидер? — округляют на меня глаза те, кто помоложе. — Макс считал, что там опасно… — Да, последнее время от него только это и было слышно, это правда, — киваю в ответ. — Но фермы Дружелюбия существуют, есть наши охранные базы, так почему не сделать тренировочные лагеря? Он поручил мне исследовать территорию, и тогда я нашел вот это, — я показываю планшет с картами, на которых красным цветом отмечены точки. — Это довоенные полигоны. По виду — очень похоже на убежища для лидеров — они хорошо оснащены продовольствием, оружием, солнечными батареями. А может быть, это действительно были военные базы. Документов никаких мы там не нашли, многое, что там было — устарело безвозвратно. Мы решили обустроить один из этих полигонов, ближайший к Стене, под наши тренировочные лагеря, снабдили его новыми запасами, привезли топливо и генераторы. Но потом Макс велел мне в официальных документах исказить координаты — Сэм и остальные лидеры не особенно интересовались тем, что за Стеной и считали это не нужным, потому ни разу не посетили полигоны лично. Макс не говорил мне ничего прямо, но из его намеков и подслушанных разговоров я понял, что он не исключал военного переворота, и хотел оставить убежище для себя и своих людей, на случай, если его план или план Джанин не сработает. Теперь Макса больше нет, а Сэм послал меня сюда, чтобы я принес ему эти карты, возможно он планирует посетить эти базы, чтобы посмотреть что там и как. — Но изгои сказали, что им взрывчатку дал человек с кругом на нашивке, — резонно замечает Тодд. — Зачем Сэму или его подельникам избавляться от нас? Ведь мы нужны ему, ведь так? — Сэм чувствует растущее среди Бесстрашных недовольство. Он чего-то выжидает, и я совершенно не знаю, чего именно. Возможно, уже сейчас мы ему не нужны больше, а меня он ждал, чтобы собрать всех верных мне и разом от всех избавиться. Или его подельники чувствуют во мне конкурента. Не могу пока точно сказать — слишком мало информации. Поэтому, чтобы добыть как можно больше сведений, мне сейчас придется изображать крайнюю преданность Коутсу, пока я не выясню его настоящие планы. Я думаю перехват власти — это только часть его замысла. — Что можно тут еще хотеть, кроме власти? — бурчит Ворон, который явно чувствует себя намного лучше. — Из него и лидер Бесстрашных был так себе, городом он вообще не занимается, хотя он и так уже на вершине, дальше некуда! — Сэм никогда не интересовался властью, это правда, — задумчиво отвечаю я, пытаясь собрать все части головоломки, правда, совершенно безуспешно. Кажется, я упускаю что-то важное. — Во всяком случае никто за ним ничего подобного не замечал. Амбиции Сэма всегда лежали в другой области. Самое время признать, что я раньше им мало интересовался, общался больше с Максом. Да и тот был скрытный, особенно последнее время, когда связался с Джанин. Я правда не знаю, чего Коутс выжидает, парни, но я очень хочу это выяснить. А для этого нам нужно задержаться в Эрудиции. — Нас не выпустят просто так из города, если мы захотим свалить за Стену, лидер! Ты же видишь, что творится! — качает головой Джойс, возвращаясь к теме полигонов. — Придется прорываться с боем, а нас и так жалкая горстка. — Из города возможно выбраться по подземным тоннелям, которые находятся в бывшем метро. Также в эти тоннели можно выйти через некоторые коммуникационные ходы. Мы исследовали там все, установили флюоресцентные лампы, нужно только включить подземную станцию. Для этого у нас будет еще вылазка. — Достаю фонарь, демонстрируя его Бесстрашным. — Тоннельные фонари света особо не дают, но с их помощью можно видеть обозначения на стенах. Обозначения — тоже наших рук дело, когда мы потеряли в тоннелях человек двадцать, мы разметили все стены подсвечиваемой краской. Ее видно только в свете этих фонарей. Очередной подарок Эрудиции и великолепной Джанин. — Что нам это дает? — спрашивает Бартон, скептически пожимая плечами. — Если Сэм знает, где полигоны эти, он просто может нас всех там захватить, или сам занять их! — На данный момент только я знаю, где они находятся. Еще Макс знал, но его теперь уже не спросишь. С какого-то момента он делал все, чтобы про эти полигоны забыли, старался держать в секрете их обустройство. И от меня избавиться, полагаю, он хотел по той же самой причине — я знал слишком много. — Делаю паузу, оглядывая парней. Почти все сомневаются, но слушают, что уже хорошо. — Но если нам удастся собрать людей — мы уйдем на эти полигоны, сможем тренировать там всех, кто пожелает, а потом подвинуть Коутса и вернуть все на свои места. Мне лично такая «свобода» под неусыпным контролем Сэма не нужна. У нас есть шанс! Надо им воспользоваться. — Но как убедить всех, что надо что-то делать? — возвращается Вайро к насущной теме, хмурясь. — У Сэма армия изгоев, их очень много. Эрудиты воевать не будут, Искренние тоже. Нас и Дружелюбных совсем мало. — В Эрудиции есть информация, как я уже говорил, доказательство, где Джанин рассказывает о своих планах, опытах. Если все поймут, что кучка людишек захватила власть обманом, они не будут это терпеть. Если узнают, что бойня в Отречении — всего лишь прихоть Джанин, а Сэм этому потворствовал, захватывая власть руками ебаной Эрудитки, у нас будут союзники. Я подавляю вздох, чтобы сдержать кашель. После пробежки по подвалам Бесстрашия под взрывами вернулась и боль в груди, и голова тяжелая. Но сейчас не время показывать свою слабость. — Во всяком случае все Бесстрашные, узнав, как их использовали, будут на нашей стороне, это точно, — продолжаю, немного передохнув. — Когда Бесстрашие объединится, Дружелюбие встанет на нашу сторону, а там, может, и Искренние подтянутся. Должно получиться. Главное, найти этот диск. Подготовить тоннели, в метро есть склады. Можно оборудовать подземные базы Бесстрашных, потихоньку выводить туда преданных людей. Много чего надо сделать, времени у нас мало. Мы уберем эту гребаную суку Сэма. Надо только держаться вместе. — Лидер, почему просто не прикончить его? — выкрикивает кто-то из толпы. — И ты станешь на его место! Зачем огород городить? — Мало просто убить Сэма, ведь у него есть последователи. Я убью его, они убьют меня и ничего не изменится. Да и если бы его можно было бы так просто убить — он никогда не подпустил бы нас к себе так близко. Перехват власти должен осуществиться силой. Сэм это тоже понимает, поэтому и послал нас в Бесстрашие, чтобы сделать из него братскую могилу. Надо подготовиться. Мне нужны преданные люди. Те, кто верит в нас, кто не против фракций, кто хочет все вернуть на свои места. Вы со мной парни? — Ты всегда был наш лидер, Эрик, — кивает Тревис. — Ты вытаскивал нас из переделок, что и сейчас делаешь. Я с тобой. Я всегда с тобой был. — Другого я и не ждал от тебя, Вайро, брат. Остальные что скажите? — Мы с тобой лидер, — вразнобой отвечают Бесстрашные. — Кажется, ты знаешь, что делать. — Если ты говоришь, что шанс есть… — Это лучше, чем бегать у Сэма в шестерках, тренировать его ублюдочных изгоев или прятаться по базам. — Объединяться надо, правильно! — Тогда так, — я знал, что парни со мной, но все равно чувствую облегчение, — распространите информацию среди тех, кому доверяете. Как только я обследую тоннели, достану диск и пойму, какие планы у Сэма, мы сразу валим из Эрудиции. Сначала по секретным базам Бесстрашных, соберем оружие и припасы, а оттуда — на полигон. Плюс надо найти Фора с теми, кто сбежал с ним, их тоже взять с собой. Пожалуй, убедить Фора воевать будет сложнее всего. — Да уж. — Это точно! — Воевать это не про Фора, — на разные голоса отвечают мне Бесстрашные. — М-да, он у нас тот еще воин. — Хорошо. Тогда двигаем в Эрудицию. — Я вижу, что отряд воодушевлен — когда есть цель, поставлена задача — это уже полпути к ее выполнению. — И наберитесь терпения, парни. Сколько по времени мы пробудем там, не скажу. От пары недель, до нескольких месяцев, пока Сэм не раскроет меня и не захочет избавиться окончательно. Будет не просто.