Блуждающие огоньки

      — Рядовой Свиридов, доложите обстановку! — послышался слегка потрескивающий от радиационных помех голос начальника смены.       Вот уже шестой раз за час эта сволочь, и чего ему только не спится, заставляет рядового солдата отчитываться. Хотя, собственно, ничего нового, необычного или катастрофичного за эти десять минут не произошло: все та же мрачная, радиоактивная, огороженная пятиметровым бетонным забором с колючей проволокой Зона отчуждения с нависшими над ней тяжелыми, грозовыми тучами, в которых то и дело сверкали молнии, температурой всегда в семь с половиной градусов выше нуля и частенько обрушивающимися на бедную зараженную землю проливными дождями.       — Докладываю, товарищ старший лейтенант: все спокойно, нарушителей не обнаружено, — устало выдал Свиридов в рацию, не отрывая взгляда от темнеющей линии горизонта. Что же он такого сделал, что ему теперь не дают покоя? Уже полгода он несет здесь службу и ни разу за это время не получил ни одного выговора, даже замечания. Но эта сука-лейтенант с приставкой «старший» словно бы искал к чему придраться. Выкинуть бы его за Периметр, Зоне на растерзание…       Размышления прервал какой-то неясный треск, будто падало дерево. Резко нажав на тумблер, включая мощный прожектор, желтовато-белый луч которого тут же разрезал темную завесу, освещая пустынную дорогу к Припяти, рядовой поднес к глазам бинокль, вглядываясь в каждую подозрительную тень. Но ничего. Лишь серая лента растрескавшегося асфальта, убегающая к мертвому, населенному жуткими тварями, городу, возносящиеся ввысь черные стволы деревьев, листья с которых практически облетели, чьи-то красные светящиеся глаза. Все, как обычно, все как всегда… стоп! Свиридов резко вернулся к месту, где видел сияющие глаза, но, увы, кроме пожухлого куста не обнаружил ничего. Либо уже успела скрыться тварь, либо показалось. Тут всякое может привидеться, тем более в три часа ночи, да еще когда почти сутки не спал, так что… Вздохнув, солдат отложил бинокль, еще раз прошелся по прилегающей местности лучом прожектора, и уже хотел было погасить его, как наткнулся на поражающую воображение картину…       — Пятая — Штабу, прием! — быстро гаркнул он в рацию, зажмуриваясь на пару секунд, но потом вновь открывая глаза: нет, не показалось. — Пятая вышка — Штабу, как слышите меня?       — На связи, — недовольно ответил командир. — Что у тебя, Свиридов?       — Вам лучше взглянуть самим, товарищ старший лейтенант, — произнес рядовой, не зная как… какими точно словами описать то, что он только что видел.       К тому моменту, как начальник смены — высокий, широкоплечий парень лет двадцати пяти-семи навскидку — поднялся на вышку, прошло уже пятнадцать минут. Однако все, что предстало перед его глазами — пустой пост, лишь только бьющий луч прожектора светил на сломанную верхушку сосны. Ни рядового Свиридова, ни его оружия на месте не было. «Допрыгался, — ехидно подумал старший лейтенант Никитин, — за самовольный уход, за покинутый пост натянут тебя, Свиридов. Ой, как натянут, по самые, сука, гланды».       — Коль, — тихо произнес сопровождающий его друг и товарищ, указывая на дорогу, по которой вышагивал не кто иной, как рядовой Михаил Свиридов.       — Свиридов! — заорал на всю округу Николай. — Ты что, мать твою, делаешь? Возвращайся немедленно, придурок! — но солдат и ухом не повел. Он просто продолжал медленным, размеренным шагом идти по дороге в сторону города.       Сквозь тишину послышалось шуршание, злобное рычание, хруст ломающихся веток. В свет прожектора из-за дерева выпрыгнула тварь, ростом со взрослого дога. Когти мощных лап этого зоновского порождения царапали асфальт, все тело было покрыто тонкой кожей, сквозь которую виднелись синие вены, сетка сосудов, переплетение мышц, налитые кровью глаза наблюдали за человеком, а из раскрытой пасти с торчащими кривыми, но острыми зубами, капала мутная слюна.       Свиридов, казалось, и вовсе не замечал стоящего позади него существа: шел себе дальше, даже не оглядываясь. Мутант одним прыжком покрыл разделяющее его с человеком расстояние, обдавая последнего жутким смрадом и тяжелым дыханием. Остановившись, трясясь, как осиновый лист, будто только что пришел в себя, Михаил медленно начал поворачивать голову, крепче сжимая автомат. Краем глаза заметив ту тварь, чьим обедом он вскоре станет, рядовой сорвался с места. Левая нога неожиданно вспыхнула адской болью, и человек полетел на землю, группируясь в последний момент и смягчая падение. Штанина камуфляжной формы была разорвана в клочья, на коже алели мелкие, но глубокие, сочащиеся темной кровью раны. Мир вокруг закружился, пошел странными вспышками и всполохами…       Кое-как поднявшись, не обращая внимания на боль, Свиридов развернулся лицом к воротам, надеясь, что успеет добежать. Твари, зацепившей его, уже не было. Вот и славно. Значит, успеет… сможет! Какого хера он вообще сюда полез? Ведь он нарушил устав!.. За спиной послышался скрежет, обернувшись, он никого не увидел. Показалось. Надо идти к воротам. Они не бросят его здесь, они его впустят… солдат бросил взгляд на вышки, расположенные точно рядом с высокими свинцовыми воротами, но вместо своих сослуживцев Михаил видел лишь горящие красные глаза. Они были повсюду, это тяжелое, хриплое дыхание доносилось отовсюду. Это было невыносимо. Этот звук шурупом ввинчивался в мозг, сводя с ума, заставляя вздрагивать от каждого шороха, от каждого дуновения ветерка…       Вскрикнув от раздавшегося прямо над ухом клацанья зубов, рядовой бросился бежать. Куда — уже было не важно, главное подальше от этого назойливого звука, от этих глаз. Но чем дальше в Зону он убегал, тем сильнее становились его галлюцинации. Теперь его преследовали тени, воющие, рычащие тени, жаждущие разорвать свою добычу на куски. Споткнувшись, Свиридов покатился по асфальту, оказываясь на обочине, с которой слетел в темный густой кустарник, чьи ветки были покрыты мелкими шипами, вонзающимися глубоко под кожу. Совсем рядом что-то хрустнуло, и правое плечо взорвалось вспышкой боли. С окровавленных губ солдата слетел крик, который ледяной ветер эхом понес по всей Припяти…       — Свиридов, сука, — процедил сквозь зубы Николай, когда его слуха коснулся этот душераздирающий крик. Прожектор светил прямо в те кусты, в которых исчез боец, но видно ничего не было. Лишь только ветки тряслись, и слышно было довольное чавканье зоновской твари, да хруст перемалывающихся в ее пасти человеческих костей… Помотав головой, избавляясь от жуткого звучания, Никитин сбежал по лестнице, несясь к высоченным свинцовым воротам. — Как он прошел?! — набросился он на стоящего на своем посту по стойке «смирно» солдата, совсем еще молодого мальчишку. — Отвечать!       — То-то-товарищ старший л-л-лейтенант, — заикаясь, начал рядовой, — он… он у-у-убить г-грозился, е-если не п-пущу…       — Да я тебя, гниду, за нарушение устава… — задохнулся от возмущения командир. — Кондраков! — гаркнул он и рядом с ним тут же вырос его сопровождающий. — Поднимай бойцов. По двое на вышку, и чтоб глаз не спускали с горизонта. Если эти твари полезут — огонь на поражение! Еще двоих сюда, к воротам. А этого, — начальник смены уставился на сжавшегося от испуга в комок солдата уничтожающим взглядом, — этого в клетку! Пусть ночь посидит, подумает. Утром разберемся, что с ним делать, — распорядился Николай. — И да, организуй связь с полковником.       Твою мать! Полгода! Пол долбанных года, шесть гребанных месяцев не было никаких проблем. Ни одного происшествия, все без сучка и задоринки. Не было этих уродов — сталкеров, любопытных придурков, желающих посмотреть, как тут что, даже мутанты на ворота не бросались! Ему оставалось всего три месяца до окончания контракта и долгожданная свобода. Но нет, теперь хрена с два его отпустят. Будут мурыжить, пока не разберутся во всем. Полковник, он ведь такая дотошная сука! Будет копаться во всем, разбираться, почему этот мудак Свиридов оставил пост, по какой такой причине он нарушил прямой приказ «ни под каким предлогом не выходить за Периметр», допрашивать чуть ли не каждый куст, — думал старлей, шагая вдоль внутреннего Периметра. — Ну, Свиридов, ну гнида! Так подставить! Встреться мне на Том свете — на части порву, подонка!..       Не успел Николай дойти до дверей своего небольшого кабинета, как желтые фонари сменились красными огнями и по всей погруженной в тишину округе разнесся сигнал тревоги. Подпрыгнув от неожиданности, начальник смены заозирался по сторонам, стараясь понять, что еще случилось. Он видел только, как наскоро одевшиеся солдаты с автоматами наперевес выбегали из казарм, двигаясь в сторону бетонного ограждения и вышек.       — Товарищ старший лейтенант! — сквозь ревущие базеры тревоги он услышал голос своего друга — Кондракова. — Возле внешнего Периметра замечены нарушители!       — Сколько? — резко развернувшись, Коля бросился к вышке над воротами внешнего Периметра.       — Двое: парень и девка, — на бегу рассказывал служащий своему командиру.       — Не пропускать! — заорал Никитин, поднимаясь по лестнице на вышку. Схватив бинокль, он приставил его к глазам, наблюдая за разворачивающейся картиной: высокий парень за волосы тащил выворачивающуюся из его рук девчонку, она явно не хотела попасть туда, куда так рвался он. — Слав, давай бойцов на перехват! Девчонка явно в заложницах у психа, — обратился он к Кондракову, про себя отмечая, что девчонка эта была ему смутно знакома.       Вдруг полыхнула яркая молния, заставляющая вжаться в ограждение. Она ударила точно в колючую проволоку, по которой еще с вечера был пущен ток, от чего снопы искр полетели в разные стороны. Фонари, освещавшие расположение военных, моргнули несколько раз, и все пространство погрузилось в темноту. Николай тихо выругался. В кромешной тьме им едва ли удастся поймать этих двух нарушителей. Остается одно — дать им пройти. А после… после готовить вазелин, ибо полковник два происшествия за одну ночь не спустит на тормозах. А ведь как хорошо начинался день… тишину вдруг разрезал голос заложницы:       — Отпусти меня, придурок! Отпусти! — до боли знакомый, ненавистный еще с тринадцати лет голос. В памяти тут же всплыл образ сводной сестры, и сердце ушло в пятки: как бы он ее не недолюбливал, как бы не хотел для нее каких-нибудь злоключений, попасть за Периметр не пожелал бы и врагу. Зона — не место для игр. Она опасна для всех. Даже опытные сталкеры порой пропадают без вести, а тут — совсем еще юная девчонка, не видавшая жизни, не знающая практически ничего об этом жестоком, коварном мире…