***
Началось всё в тот день, когда Стайлз Стилински, дочура шерифа, светлая голова расследований всея Бикон Хиллз и заноза в заднице местных мохнатышей, оказалась в смертельной опасности, и ситуация потребовала срочных мер. Стайлз сделала всё, что от неё зависело, чтобы помочь своему драгоценному бест френду Скарлетт Маккол и её компании, но сама стала свидетелем того, чего стая альф во главе с Девкалией совсем не собиралась ей демонстрировать. В тот раз роль телохранителя досталась Деррил, единственному члену стаи, который не успел придумать годную отмазку на подобные случаи.* Стайлз, как водится, сделала всё, чтобы выбесить альфу (в те времена Хейл ещё блистала алым супервзглядом), и альфа наконец выбесилась. Кончилось всё жёстким, бурным и громким сексом посреди лофта, после которого походка Стайлз восстанавливалась около суток. И, чёрт возьми, это было божественно. Во всяком случае, то, как девчонка выламывалась между альфой и стенкой лофта, жалась ближе и выдавала «обожедеррилещёпожалуйстаещё», самой Хейл впечаталось в память аки мантра самоконтроля. Только с обратным эффектом: самоконтролем тут не пахло. Не то чтобы Деррил не знала, что ни для Стайлз, ни для неё самой это не было обычным перепихом. Но под отношениями подразумевалось хоть какое-то взаимодействие. А их со Стайлз, вымотанных стычками со стаей альф, поисками дарака и постоянной угрозой потерять кого-нибудь из ближайшего окружения, хватало только на секс. Шикарный, крышесносящий секс. Отношениями здесь, увы, не пахло. И вот теперь, спустя полгода с хвостиком, когда им обеим стало понятно, что передышки в биконхиллзских кошмарах не предвидится, Деррил пошла на крайние меры и пригласила Стайлз на свидание. Для Стайлз это была не просто сбывшаяся мечта: это был грёбаный шок и, пожалуй, самое милое, что Стилински когда-либо слышала от своей уже-не-альфы. Первое свидание после двадцать пятого секса – какой-никакой шаг вперёд. Если честно, Деррил ожидала худшего. Деррил ожидала, что полная несовместимость характеров и отсутствие общих тем сведёт на нет всё их общение, и даже секс вряд ли спасёт ситуацию. Но происходило всё совсем по-другому. Стайлз рассказывала про то, как пошла в школу, как познакомилась с Маккол, как влюбилась в Лиама Мартина, как его разлюбила и как однажды подралась с Дианой Уиттмор и даже лишила её клочка божественной укладки. Рассказывала, что абсолютно не умеет держаться на лыжах, божественно готовит брокколи и вообще все виды овощей, что терпеть не может «Отчаянные домохозяйки» и способна месяц питаться ирисками и колой. И, боже мой, как же Деррил всё это нравилось. Начиная от растянутых в неловкой лыбе пухлых девчачьих губах и заканчивая манерой Стилински проглатывать букву «л». А потом Деррил заговорила сама. Вспомнила какую-то идиотскую историю о Кори и его несчастной первой девушке, которую Деррил приняла за шпионку охотников и выкинула за порог особняка Хейлов в прямом смысле этого слова (с тех пор младший брат строжайше оберегает свою личную жизнь от Деррил). Вспомнила, как альфа дружественной Хейлам стаи Сатоми привозил им некий особенный чай, который Деррил терпеть не могла и усердно сливала этот самый чай в щель между половицами, и как потом Сатоми наклонился за крышечкой сахарницы и под столом встретился взглядами с Деррил. Стайлз смеялась, стараясь не расплевать повсюду крошки от чизкейка, и ласково называла Деррил «серохвостым придурком». Деррил вздымала брови, изо всех сил боролась с улыбкой и раз за разом эту борьбу проигрывала. Всё было бы неплохо, если бы посреди их общения в кафе не появилась Лилли Данбар. Юная пылкая бета Скарлетт (чтоб её, пусть в следующий раз девчонок руками хватает, а не зубами, извращенка со скошенной челюстью) не была так глубоко осведомлена об отношениях в стае. Тем более о таких… неожиданных. Поэтому когда Лилли заметила знакомые лица, то тут же подлетела к столику и выдала что-то вроде: «О, товарищи, как я рада вас видеть, а вы знаете, что случилось полчаса назад? Знаете, нет? Не знаете, а я знаю, и там такооое, вам однозначно будет интересно». Оказывается, полчаса назад Лиам Мартин, рыжевласый банши и знаток древней латыни, экспериментами с англо-французской раскладкой на клавиатуре открыл ещё один список смертников. В нём снова оказались знакомые имена. На этот раз Кигган Юкимура и Рафаэлла Маккол. Новый парень Скарлетт, милый маленький азиат-кицуне, и, собственно, мама Скарлетт, она же просто «агент Маккол». В общем, Скарлетт как всегда повезло. Сейчас все члены стаи и те, кому не по барабану, собираются и едут к Аланне Дитон: спрашивать, что делать с завтрашней игрой в лакросс, на которой будут присутствовать не только Киг и Рафаэлла, но и ещё половина людей из предыдущих списков. Игра обещает быть жаркой, так что Деррил и Стайлз необходимо как можно скорее подорвать свои пятые точки и ехать с Лилли к остальным. Так они и сделали. Совещание у Дитон длилось недолго. И вроде как даже к чему-то там пришли. Во всяком случае, у Скарлетт и Кига был план обороны, у Лилли – уверенность, что всё будет в норме, у Стайлз – все необходимые противоядия на случай, если в норме ничего не будет (а именно так обычно и случается). Деррил в подготовке участвовала разве что советами. Деррил это всё, увы, не касалось. Поэтому, когда проблема в общих чертах была решена, Хейл просто исчезла из ветклиники. Стайлз заметила это уже после совещания. И, похоже, только тогда осознала, что стараниями Благодетеля их с Деррил первое свидание провалилось по всем параметрам. Виновата в этом – пусть и косвенно - была Стайлз. Поэтому, позанимавшись самоедством, стащив немного маминого виски и в конец осмелев, Стайлз набрала номер Деррил ровно в 00:10.***
- Я на тебя не обижаюсь, - вздыхает Хейл. - Знаешь что, если бы я была оборотнем, я бы сейчас услышала, как твоё пылкое волчье сердечко крошит рёбра в надежде докричаться до меня и сообщить… - Я. На тебя. Не обижаюсь, - Деррил по привычке подавляет немного неуместный в разговоре рык. – Но не буду возражать, если мне позволят вынести Лилли челюсть. - Значит, всё-таки обиделась. - Может быть, чуть-чуть обиделась, - сдаётся Хейл, потягиваясь на кровати и зевая категорически по-собачьи. - Сейчас уже не обижаюсь. - Мне надо как-то загладить вину, да? - Ну, ты можешь поклясться никогда не звонить мне ночью с идиотскими разговорами. - КАК ЭТО НИКОГДА НЕ ЗВОНИТЬ НОЧЬЮ С ИДИОТСКИМИ… - Ладно, купи мне тортик, - Хейл закапывается в одеяло, как будто это могло спасти её от голоса из динамика. - Хочешь трахнуть меня в рот? Хейл садится на постели. - Стайлз? - Да? - Повтори. - Хочешь трахнуть меня в рот?.. – немножко тише и уже не так уверенно, как в первый раз, произносит Стайлз. – Слушай, если ты не веришь, что это говорю я, ты можешь, например, спросить, какого супергероя я люблю больше всего или… - Я не помню, какого супергероя ты любишь больше всего. - Серьёзно? Ну ты и мудак, Деррил. - СТАЙЛЗ, - Деррил промаргивается и чувствует, как воображение предательски подбрасывает до невозможности пошлые картинки, от которых хочется заблаговременно пойти под холодный душ. Нет, вот кто ж её дёрнул это представлять... – Ты пила? - Я молоток, Дер, - весёлый смешок. - Значит, пила. - Совсем чуть-чуть. Я могу прочесть тебе «В недрах Тундры…», если хочешь. Дер, на самом деле, я просмотрела достаточно порно и прочла достаточно фанфиков, чтобы быть уверенной, что я справлюсь и смогу вполне сносно отлизать, к тому же у меня есть гугл и пару тематических форумов, на которых даже иногда давались схемы и обучающие видео, - пауза. – И это не самое возбуждающее, что я могла бы сейчас сказать, я знаю. - Да, не самое. - Извини. - Ничего. - Так ты хочешь? Деррил смотрит на часы. Пятнадцать минут первого. - Жди.***
Окно открыто – по старой доброй традиции. На мобильнике Деррил тренькает сообщение: «Подожди, пока мама уйдёт на дежурство. Их-их-их». Главное правило их с Деррил отношений: шериф уходит на ночное дежурство – личная жизнь Стайлз внезапно налаживается. Хейл, скрестив руки на груди и опершись спиной о стенку рядом с кухонным окном, от нечего делать слушает происходящее в доме. Джейн Стилински забирает из рук заботливой (до откровенного нетерпения) Стайлз коробочки с тушёными брокколи и просит дочку налечь на экономику, дабы Финсток не вызывала её, шерифа Бикон-Хиллз, в школу краснеть за очередную историю обрезания в контрольной по видам монополистической конкуренции. Стайлз обещает налечь. Стайлз наляжет. На что конкретно – уже другой вопрос. Деррил цепляется когтистыми пальцами за крепления водостока и бесшумно поднимается наверх, как только входная дверь распахивается. Шериф Стилински, конечно же, ничего не замечает. Ей предстоит долгая и скучная ночь в участке. Как же Деррил ей сочувствует. Стайлз задерживается на первом этаже. Осматривает себя в зеркале и жалеет, что не расчесалась. И не пожевала жвачку. И не переоделась в футболку поприличнее. И не сделала пластическую операцию лет в пять, потому что этот нос ужасен. И не умерла при рождении, потому что такая распиздяйка не достойна охрененной хмурой волчицы с шикарными глазами, божественными руками и голосом, от которого течёт пол-Бикон-Хиллза. Но можно потренироваться перед зеркалом эротично делать «рррравввв». Или лучше не стоит. Нет, не стоит. Лучше вообще никогда не повторять это вслух. Как олицетворение нездоровой (и, чего греха таить, воистину пугающей) пунктуальности, Деррил на дух не выносила чужих опозданий. Опоздать на встречу в собственном доме, находясь в собственном доме, - трудная задача. Но пока что в приоритете – не нарываться на лишние неприятности. Поэтому Стайлз задерживается ещё на пятнадцать минут. Мало ли, решил человек помыть посуду в полпервого ночи. Захотелось чистоты в доме. Когда Стайлз, напевая «Fuck me like you hate me»**, возвращается на второй этаж, комната погружена в тёплый летний мрак: свет от фонарей практически не попадает в открытое окно, а электрическое освещение уничтожило бы всю интимность. К тому же в темноте не видно бардака. Стилински закрывает за собой дверь, но, как только поворачивается к окну лицом, встречается затылком с упомянутой выше дверью. - Твоя мать ушла пятнадцать минут назад. Колено Хейл случайным образом оказывается между коленей Стайлз и легонько проезжается вверх-вниз по промежности. Стайлз проглатывает «омойбог», ещё сильнее вжимается в дверь спиной и после маленького инфаркта, ощущая на своём лице дыхание Деррил и неотрывно глядя в подсвеченные жёлтым глаза, отзывается: - Ага. Хейл-то всё прекрасно понимала. Стилински нравится играть. Стилински делает вид, что сопротивляется вниманию Деррил, а Деррил делает вид, что её это бесит и что сейчас она, как и обещала давным-давно, всё-таки порвёт девчонке глотку. Хейл берёт Стайлз за волосы на затылке и плавно подводит её к себе. Стайлз на негнущихся ногах боязливо движется навстречу, пока её не останавливают. Деррил запрокидывает ей голову и медленно прижимается губами к шее, точно к трепыхающейся жилке, царапая зубами, сильно всасывая тонкую белую кожу. Стилински зажмуривается и шумно, с дрожью выдыхает, сжимаясь и деревенея от напряжения. Деррил движется по шее вверх, сильнее захватывает губами кожу, оставляет слюну на быстро темнеющих пятнышках и зажимает их зубами, так что на шее остаются припухшие цепочки укусов. Стайлз часто дышит, дрожит, но не шевелится: рука на затылке всё ещё крепко держит отросшую шевелюру и не позволяет сдвинуться ни на дюйм. Когда губы добираются до подбородка, Хейл немного задерживается, глубоко вдыхая запах Стайлз (запах нещадного возбуждения и восторга), и отстраняется, заглядывая в глаза. - Ты можешь начинать. - Ты можешь меня заставить, - еле слышный лепет, который Стайлз, почти не дыша, выдавливает из пересохшего горла, глядя на Деррил глазами последнего наркомана. Хейл покрепче сжимает волосы на затылке Стилински и тянет вниз. Девчонка послушно оседает на колени, держась ладонями за бёдра Деррил. Боже, если бы Стайлз видела себя со стороны. Раскрасневшаяся, с искусанными от волнения влажными губами, на коленях перед Хейл, она открывает рот, как только волчица надавливает большим пальцем на нижнюю губу, и принимает сразу два пальца: обсасывает, облизывает кончиком языка, позволяет подушечкам пройтись по внутренней стороне щёк и толкнуться по языку почти до глотки. Смущается и краснеет ещё больше, когда Хейл проводит пальцами по её губам и размазывает её же слюну. - Так хочется, чтобы тебя выебали в рот? Стайлз пару раз кивает, глядя на Деррил снизу вверх и практически прижимаясь подбородком к её животу. - Вслух. - Да, - сипло и почти шёпотом. – Да, хочется. Стайлз потряхивает так, что аддерол ей бы сейчас не помешал. Хейл вытирает влажные пальцы о джинсы и расстёгивает пряжку ремня. Затем пуговицу и молнию на ширинке. Сами джинсы стаскивает уже Стайлз. Деррил, помогая себе другой ногой, освобождается от кроссовка, вытаскивает ногу из спущенных на пол джинсов и ставит её ближе к Стайлз. Стайлз еле дышит, и Хейл кажется, что вот теперь Стилински явно не так уверена в своём предложении, как полчаса назад. И это заставляет усмехнуться перед тем, как снова взять девчонку за волосы и толкнуть к себе. Стайлз раскрывает рот и прижимается: сильно, долго, прогибаясь поближе и быстро вдыхая носом. Деррил чувствует, как вздрагивают от её напряжения губы. Как ей не хватает дыхания. Она держится руками за голени Хейл и рвано движется ртом вверх-вниз, останавливаясь и поглубже втягивая в себя, пытаясь меньше касаться зубами. - Старайся, моя девочка. За столько ночей Деррил определённо узнала, что хочет слышать Стайлз. И убеждается в этом, когда чувствует, как по телу Стилински проходит дрожь, а сквозь занятые губы тихонько прорывается горловой стон, разносящий вибрацию по животу. Пальцы Хейл крепче зарываются в волосы, и бёдра первый раз толкаются навстречу. Стайлз поддаётся. Раскрывает губы шире и проезжается языком, сильно отклоняясь назад. И ещё один толчок. В медленном ритме, но с силой. Жёстко. Стайлз подстраивается под этот ритм. От сильного движения, от нехватки времени на полноценные вдохи, от вкуса и запаха, от звуков, которые она сама издаёт, голова кружится до звёзд в глазах. Хейл закрывает глаза, стискивает зубы и вместо сдерживаемых стонов взрыкивает. Сначала тихо. Потом громче. Горячо, слишком горячо, влажно, напоминает разряды тока. Одного взгляда на Стайлз хватает, чтобы живот скручивало спазмами. Стайлз старается. И Стайлз получает от этого нескрываемый кайф. Сдавливает пальцами собственную промежность, но этого ей явно мало. Стайлз придётся потерпеть. Деррил двигается сама. Стайлз просто держит рот открытым, подставляет язык и всасывает сильнее, при этом чуть не скуля от восторга и издавая губами – то ли случайно, то ли намеренно – до невозможности пошлый хлюпающий звук. Ещё через несколько секунд Деррил пригибается навстречу, зарываясь обеими руками в волосы Стайлз, и та быстро-быстро двигает языком, забывая дышать и вжимаясь в её ноги. Тело будто бы выдалбливает наружу. Хочется за что-нибудь ухватиться. Хочется до последнего мгновения заставить Стайлз делать это ещё быстрее. Выдох переходит в стон, стон – в рык, до самого сильного спазма, когда колени готовы подогнуться. В ушах всё ещё звенит, и Деррил просто опускается на колени перед Стайлз, берёт за подбородок и впивается губами в её губы. Вылизывает ей рот, закусывая скользкие от собственной смазки губы, обнимая за плечи и вжимая в себя до хруста рёбер. Стилински плавится, тихонько постанывая и едва удерживаясь на коленях. Забрасывает руки на плечи Хейл и отвечает на поцелуй так чувственно, как только умеет. Пока Деррил не разворачивает её спиной к себе, по-прежнему не давая ей подняться с колен, и не заставляет лечь туловищем на кровать. Стайлз позволяет стащить с себя штаны вместе с бельём и чуть-чуть приподнимается над матрацем, оглядываясь назад. - …А… мне снять футболку?.. Я просто не думала, что… я сниму, наверное, и ОБОЖЕМОЙДА… - с долгим стоном вытягивается по матрацу, расставляя колени пошире и прогибаясь поглубже, когда чувствует первый толчок пальцев внутри. Если это была благодарность от Хейл, то, чёрт возьми, Стайлз готова каждый раз встречать её сразу на коленях. Деррил свободной рукой помогает Стайлз стащить футболку, а после ложится сверху, чувствуя под собой влажную спину с гладкой, разгорячённой кожей и россыпью родинок от бёдер до самой шеи. И эта абсолютная готовность Стайлз к любому движению, к любой позе, к любому приказу сводила Деррил с ума: хотелось топить девчонку в ласке, доводить до истерики, хотелось покрыть поцелуями всю эту потрясающую кожу. - Если ты думала, что я обижаюсь, - шёпот у самого уха Стайлз, - то это не так. - Господикакскажешь, - на одном выдохе. – Но если… если бы не Лилли, это не случилось бы так охуенно… - Заткнись. Стайлз, конечно, не заткнулась. Была ещё огромная куча междометий. И обрывки фраз вроде «люблю тебя» и «мой волк». И всё то, что Деррил очень хотела услышать. И что дало возможность отличить просто секс от того, чего ей на самом деле хотелось. Не такое уж плохое свидание, если после него удалось перейти на новый уровень. Не объяснять же Стайлз, что она – не только пожизненная пара для волка Деррил. Она – четвёртая и, кажется, окончательная пара для самой Деррил. Пусть даже вторая оказалась маньячным охотником, а третья – полусгнившим друидом. Ну, специфические у Деррил вкусы, ничего не поделаешь. Зато за Стайлз она Благодетелю душу продаст. Спасибо, Лилли Данбар.