Смерть - это только начало...

      — Солдаты, в атаку. Убить его. — равнодушно бросил вице-адмирал, теряя ко мне интерес.       Выполняя его приказ, на место моего пребывания сразу же обрушился залп из ружей, не ожидай я чего-то подобного, то он бы непременно зацепил меня. А так я просто ворвался в их ряды, вовсю орудуя тростью и шпагой. Пусть ни Брук, ни тем более я не были мастерами Ниторю, в такой толпе и с учётом превосходства в скорости можно было раздавать удары, не заботясь об их техничности. Тем более, что, обладая тренированным телом Брука, я могу не без труда, но выполнять любые пришедшие в голову трюки, их эффективность, конечно, под вопросом, но зрелищных приёмов в кино, играх и мультиках я видел много и, как показала практика, при желании мог выполнить простейшие из них даже без подготовки, если за оную не считать тренировки Брука, это безобразие я решил обозвать собственным стилем, названным в честь основного оружия – «Эспада Ропера», что дословно с испанского означает «меч для одежды», Брук как раз был почти джентльменом, но я вновь отвлекся.       Вот мой эсток рассекает грудь одному, пока набалдашник сворачивает челюсть другому и возвратным движением попадает концом в солнечное сплетение третьему, тем временем меч пронзает легкое четвертому, шаг — толчок, и на кончик меча нанизывается пятый. Блокирую тростью чей-то палаш и выдергиваю из тел шпагу, возвратное движение переходит в рубящий удар снизу-вверх и приходится на подошедшего сзади дозорного. Трость тем временем меняет жёсткий блок на скользящий, и, пока враг проваливается вслед за своим ударом, бью его сначала концом по уху, потом набалдашником в нос.       И сразу сальто назад, в место, где я секунду назад стоял, приземляется молот килограмм так на пятьдесят веса, удерживаемый бугаем с меня ростом. Находясь в воздухе вверх ногами, делаю сдвоенный удар по ключицам здоровяка и, перевернувшись в воздухе, приземляюсь ему на голову, тут же делаю прыжок назад, ещё в полете закручивая небольшой вихрь, расшвыривающий моряков в месте приземления. Рывок, и сразу трое нанизываются на мой эсток, одновременно набалдашник трости бьет в живот стоящего рядом, разворот, шпага выскальзывает из пробитых тел, отброшенных импульсом, и рассекает торс ещё одного, пока конец трости погружается в горло другого. Прыжок вверх, и разражаюсь градом ударов по воздуху, но каждый толчок создает небольшой воздушный снаряд, и шквал этих снарядов накрывает площадь с десяток квадратных метров. Приземляясь, сообщаю: «Эспада Ропера: Гатлинг». Бросок к следующей кучке солдат.       Оказавшись перед строем, я совершаю мощный рывок вперёд, выставив перед собой острие клинка, усилием воли закручиваю вокруг шпаги и себя холод в своеобразном буре или горизонтальном вихре. Прорвавшись сквозь строй, разбрасывая вихрем хлада врагов, я выскочил к стоящему позади офицеру и завершил удар в его груди.       Сей приём я обозвал «Эспада Ропера: Джост», хотя, конечно, на конного рыцаря я не был похож, но эффект от моего удара был схож с тараном тяжёлого кавалериста.       Отворачиваюсь от кувыркающегося дозорного в плаще и совершаю рывок к следующим солдатам.       Тем временем Метью Хотт со все возрастающим раздражением смотрел за избиением своих солдат, от злости даже треснули сжатые руками перила. Своих подчинённых он гонял немало и приучал как к дисциплине, так и к самоотверженности. Что в сумме давало превосходный результат, но сейчас им противостоял противник, превосходивший их наголову. И то, что их враг был пиратом, злило его ещё больше. Наконец, когда число жертв со стороны дозора перевалило за сотню, он не выдержал и решил самолично вмешаться в бой. Пусть это и было для него позором, так как означало, что он плохой начальник, раз не сумел воспитать подчинённых, способных справиться с любой проблемой. Но жизни его солдат были для него дороже, и потому, сорвавшись, он нанёс удар по месту, где секунду назад стоял верткий противник, так что единственный эффект, которого он достиг, была лишь вмятина в земле и привлечение внимания.       — Признаю, ты сильный и опасный враг для моих подчинённых. И раз я вынужден самолично принимать бой с тобой… То, поверь мне, ты ответишь за все совершенные сегодня убийства моих людей. — раздражённо произнёс вице-адмирал, разминая кулаки.       — Я ведь предлагал вам решить всё миром. А насчёт убийств… в своё оправдание могу лишь сказать, что старался не наносить смертельных ударов, но порой инстинкты или привычки брали надо мной верх, да и люди слишком хрупкие, по большей части, существа. Я так понимаю, что сейчас будет дуэль между нами, а потому разрешаю забрать всех раненых и убитых с поля боя. Я даже сыграю реквием по мёртвым. — произношу я. Как полезно, порой, быть благородным, пока они возятся с ранеными, я успею чуть отдохнуть и даже музыкой пройдусь по мозгам Дозора.       — С чего ты решил, что мне нужны твои подачки! Я просто прибью тебя сейчас и мои люди спокойно займутся ранеными. — зло спросил Мэтью, гневно смотря на меня.       — Это не подачка. А простое уважение к павшим, пусть я и приучен в бою бить так, чтобы не вставали, это не значит, что я стремлюсь всех убивать, наоборот, я не люблю бессмысленных жертв. — равнодушно ответил я, прислушиваясь к умирающим голосам мантрой и борясь с искушением кого-нибудь еще поглотить, хотя их жизненная сила будет мне не лишней.       — Они знали, на что шли, и погибли лишь по своей глупости. Если бы они столь упорно не пытались вас задержать, а старались убить, то остались бы живы… — после моего ехидного хмыка он невозмутимо продолжил. — Да! Задержать, будь иначе, и они бы стреляли из пушек, и действовали бы более согласованно, а не пытались бы навалиться толпой… чтобы скрутить одного пирата. — хмуро глядя на меня, произнёс Мамонт, ему было стыдно за своих подчинённых и их слабость, и это увеличивало его раздражение. –—Вообще, для Дозорного позор принять помощь от презренного пирата! Для них честь пасть в бою! Во славу справедливости! И правосудия!       — Хорошо, убедил. Тогда я просто постою тут в сторонке, поиграю на скрипке в своё удовольствие, пока вы благородно даёте мне отдохнуть от тяжёлого боя. А ваши подчинённые, просто отойдут подальше, чтобы дать вам возможность бить в полную силу. Потому, что стоя тут, они просто будут путаться под ногами и попадать под площадные техники и приёмы. Само собой, они, как настоящие товарищи, помогут тем, кто не способен идти, удалиться на безопасное расстояние. А смертельно раненых я добью самолично… Точнее, они отдадут свои жизни, отвлекая меня от преследования солдат, пасть смертью храбрых, что может быть желанней для воина? — спокойно ответил я.       — Твоя взяла, пират, эта пародия на Дозорных сейчас очистит поле боя, и, по возвращению на базу, они ещё месяц будут её чистить, а потом для них начнется очередной полугодовалый курс молодого бойца. — уставшим голосом произнёс капитан фрегата, стоящего позади него.       Я же лишь кивнул, сосредоточился на мантре, переходя в преддверье загробного мира, и занялся поеданием душ, хотя, наверное, термин «людоедством», также применим. Сосредоточившись на угасающей ауре неизвестного офицера, я начал его поглощение, с обморожением восьмидесяти процентов тела не живут, а у него ещё и колотая рана в груди в дополнение к переломам и сотрясению. Быстрая смерть для него сейчас скорее избавление от страданий, чем невыполнение долга. Закончив с ним, я перехожу к следующей затухающей ауре, на этот раз по-быстрому пробивая духовную защиту и вытягивая энергию жизни, не пытаясь поглощать еще и духовную оболочку, потом к следующему. На шестом человеке я понял, что больше в меня не влезет, по крайней мере, сейчас. И совершенно спокойно достал свою скрипку и заиграл похоронный марш, Дозор как раз приступил к сбору убитых.       — Ты на редкость благороден, для обычного пирата. А потому, я бы хотел запомнить твоё имя, не назовешь его мне? — серьёзно спросил вице-адмирал, как только солдаты закончили.       — Прошу прощения за мое невежество. Позвольте же представиться. Я Напевающий Брук, шепот мечника, музыкант смерти, мертвые кости, хотя кое-кто меня называл Сатаной. – с легким поклоном произношу я, сняв шляпу, пусть жест и картинный, но к ситуации подходит. − Вице-адмирал дозора, Мэтью Хотт, по кличке «Мамонт», капитан фрегата «Северный слон» и глава четвертой морской базы Норд Блю. — чуть ли не по протоколу представился дозорный.       И уже через пару секунд сорвался в бой. Его кулак пролетел в считанных сантиметрах от моего лица, лишь своевременный бросок в сторону спас меня от раскола черепа. А именно вид разлетающейся осколками головы выдала моя фантазия, едва он начал своё движение.       Отскочив, бью вслепую воздушным резаком, слабеньким, лишь бы отвлечь. И развернувшись, встречаю его уже во всеоружии. Пара моих пробных выпадов ушла в молоко, зато третий укол попал в икроножную мышцу. Правда, я сам не смог увернуться от его ответного Шигана, сломавшего мне третье ребро справа. Я же, пользуясь своеобразным клинчем, успел ткнуть его эстоком в живот и ударить тростью по локтю, впрочем, без особого результата.       Разорвав дистанцию посильнее, я вложил максимум мощи в горизонтальный воздушный резак, вслед за ним посылаю ещё и вертикальный. К сожалению, они столкнулись с его Теккаем, из всего вреда, что они нанесли, была порванная одежда. Разорвав дистанцию ещё, я подготовил свой новый приём.       Закрутив шар хлада на конце трости и ещё один на острие шпаги, я выполнил своего рода дабл-кисс.       Вот только сам Мэтью не стоял на месте и выполнил частичную трансформацию, так что весь результат моих шаров — слой инея на его смокинге. Через миг я уже уворачивался от его слоновьей ноги, стремящейся меня раздавить как таракана. И схлопотал подзатыльник хоботом.       Будь я человеком, и глаза бы у меня выскочили, а так только трещина, которую я спешно сращиваю. Кувырок в сторону, и там, где я должен был быть, приземляется пятитонный «человек». Рывок до ближайшей скалы, упор в неё, разворот и выполнение «Эспада Ропера: Джост».       Тем временем, подо мной проходит направленная ударная волна, раскалывающая скалу за мной. Укол пробивает пару сантиметров шкуры и подкожного жира, сталкивается с преградой, по прочности схожей со сталью. Вся сила и мощь Джоста смогла его лишь пошатнуть, а вот в ответ в меня прилетел удар кулаком в грудину, от которого мои ребра протестующее затрещали, а меня отбросило к расколотой скале, откуда я ударил «Эффе» и спешно сбежал от тарана мамонта, заставившего содрогнуться землю, после чего он буквально выдрал несчастную каменюку и запустил её в меня.       Запрыгнув на скалу и оттолкнувшись уже от неё, мне удалось проскочить ему за спину, попутно полоснув по плечу воздушным резаком. Сзади же резанул в районе поясницы ударом, снесшим голову морскому королю. После чего полетел, теряя зубы, от того, что меня лягнули, не глядя, едва закончился мой удар. Я, наконец, сумел оценить размер жопы, что для меня настала.       Мощные мускулы, толстая и густая шкура, подкожный слой жира, наконец Теккай, передо мной был живой танк, для которого мои уколы, даже усиленные волей, что слону дробина… тавтология, однако. Без воли я даже его шкуру с трудом пробиваю, а стоит мне углубиться достаточно серьёзно, чтобы нанести вред мышцам, как он использует Теккай. Мда, при этом он спокойно может бегать километров под шестьдесят, а местами и под девяносто, и скорость реакции у него прекрасная.       Подскочив вверх, он произнёс название техники, действие которой заставило во всю напрягать мою волю наблюдения. «Топот» создавал воздушные удары, оставляющие в земле характерные провалы круглой формы, очень похожие на следы слона. Едва его атака завершилась, как я ударил очередным воздушным резаком, так же бессильно разбившимся об Теккай.       Приземлившись на землю, он проревел, так что я на миг был оглушен и контужен, а едва обретя слух, я услышал фразу «Крушитель Костей» и воздушный порыв, в котором мне померещился несущийся таран мамонт, который сносит меня на сотню метров, ещё с пару десятков протащив по земле.       Было больно, вовсю пропитываю кости жизненной энергией, тем самым восстанавливая их целостность, благодаря силе фрукта, и с трудом встаю на ноги. Сплевываю выбитые зубы, хорошо, что новые уже растут. Концентрирую всю свою волю на усиление и формирую на острие шпаги сферу хлада солидных размеров, около метра в диаметре, после чего ударом запускаю её в сторону повернувшегося ко мне спиной Мэтью. Эту технику я назвал «Гранд Эффе», и она была сильнейшей в моём арсенале техник с хладом, но не сработала. Дозорный верно среагировал на крики своих солдат и успел развернуться. Мою атаку встретила его «Слоновья Печать», одиночный удар, похожий на вариацию топота. Моя сфера, пролетая, оставляла видимую дорожку из инея, да и, как мне показалась, сама по себе была весьма заметной, потому я совершенно не удивился тому, что он сумел её блокировать. А вот тому, что после столкновения двух техник, моя взорвётся неким «ледяным взрывом», с шипами в мою сторону и гладкой поверхностью в сторону мамонта, я сильно удивился.       — Тебе не стоит поворачиваться спиной к ещё не побежденному врагу, пусть я и не имею ничего против тебя. Но сейчас идёт бой насмерть, и ваше поведение является неуважением ко мне. — спокойно, с показным равнодушием говорю я, потихоньку восстанавливаясь во время своей болтовни.       — Хм, прошу прощения… признаться, ты, нет, Вы, первый, кто сумел встать после моего «Крушителя Костей». Так что извините мою оплошность. — справившись с удивлением, произнёс вице-адмирал.       — Думаю, стоит продолжить бой. — спокойно сообщил я, когда неторопливым шагом приблизился на расстояние трёх десятков метров до противника.       — Безусловно! «Печать!» — произнёс он в ответ, разбивая мой ледяной взрыв.       Чудом увернувшись ото всех сосулек, я бросился в лобовую атаку, так же, как и он. Увернувшись от ещё одной печати и Шигана, едва не снесшего мне голову, я совершил прыжок вверх и вложил все доступные силы в воздушный резак. Мамонт, отскочив назад, увернулся от атаки, пусть и лишившись своих бивней. И ударил по мне ещё раз «Печатью». Чудом увернувшись, я заскочил на его руку и рывком приблизился к голове, вонзая эсток в правый глаз почти по рукоять. В сантиметрах от меня застывает его левый кулак. И я выдыхаю: «Эспада Ропера: Квинта.»       Тело вице-адмирала Мэтью Хотта падает спиной на мёрзлую землю, под шокированные взгляды Дозорных я вынимаю свой меч из мозга их поверженного командира.