Сними маску свою

Расплата ждала обоих на следующий день. Прямо в главном зале. В присутствии остальных пациентов. После этого Ки еще долго вспоминал случай с дрожью в теле. Избитого до неузнаваемости Чертенка втащили в комнату как раз, когда все успокоились и погрузились в свои привычные будничные дела: кто читал, кто пел песенки, кто мелками чертил по доске, повешенной на стену, кто-то кружил и мерил шагами комнату. Ки глядел в окно. Ане нездоровилось с утра, но стоило ему сунуться ее навестить, как парню дали отворот-поворот и наказали не приходить к пациентке. Ки беспокоился и даже скучал, хотя не так много времени девушка и занимала в его жизни. Тем не менее, он волновался за нее. Вполне возможно, проблема заключалась в обострении вовсе не телесной болезни, а болезни ума, которая, впрочем, тоже являлась результатом каких-то телесных недугов. Снег щедро сыпал за окном, знаменуя скорое наступление Рождества. И в целом все вокруг казалось уютным и умиротворенным. Но хрустальный шарик спокойствия разлетелся на куски со звуком двери, хлопнувшей о стену со всего размаха. Всеобщее внимание тут же приковали к себе двое санитаров, без капли жалости протащившие едва державшегося в сознании Чертенка в центр. За троицей следовал Ким Кибом, которого Ки здесь никак не ожидал увидеть, поскольку отношение к больнице он имел лишь как человек, привозящий в нее пациентов и ведущий их дела. Вместе с тем Ки вдруг понял, что никогда не видел и местного смотрителя. Удивленные обитатели лечебницы принялись стягиваться к середине комнаты. Сам Ки не спешил следовать за ними и притаился за портьерой, напряженно наблюдая за происходящим с толикой любопытства и щемящим сердцем. Ему вовсе не хотелось, чтобы Чертенка каким-либо образом калечили. Тем временем Чертенка вытолкнули в центр образовавшегося кружка. Пациенты взволнованно зажужжали, разглядывая залитое кровью лицо и дивясь кривой улыбке, то и дело ложащейся на разбитые губы. Чертенок застыл, шатаясь из стороны в сторону, но все еще не падая. Его взгляд временами блуждал по комнате в поисках кого-то, но все чаще им завладевало выражение холодного безразличия к собственной участи. Ки прислушался к бормотанию и вдруг понял, какое зрелище ожидает всех собравшихся. Самому Ки вид Чертенка казался привычным, если исключить повреждения: все та же больничная роба с эксклюзивными карманами. И новая стрижка, ставшая объектом разговоров. В момент осознания Чертенок поймал его взгляд и мотнул головой, давая Ки знать о своем мнении. Только вряд ли Ки вообще интересовало его мнение в этом вопросе. Тем не менее пока он решил лишь наблюдать. Всеобщим вниманием завладел Ким Кибом, держащий в руках хлыст ─ из тех, которые причиняют весомую боль даже при слабом ударе. ─ Думаю, стоит прояснить ситуацию. Ки подумалось, что необходимости прояснять что-либо нет никакой, поскольку намечающаяся показательная порка и без того была очевидна. ─ В последнее время вам оказывали невиданное доверие и предоставляли, на мой взгляд, излишнюю свободу. Послабления оказались настолько значительными, что многие почувствовали себя вольготно и тут же принялись нарушать заведенный порядок. Ки почувствовал шпильку в свою сторону, хотя не он один сбегал из-под ока надсмотрщиков, не очень внимательного на проверку. Говорил Ким Кибом со знанием дела, то повышая, то понижая голос, то убыстряя речь, то, наоборот, замолкая и предоставляя возможность осознать слушающим всю весомость своих слов. ─ Посему решено ужесточить порядок, а в назидание наказать одного из вас. Брошенная как будто мимоходом угроза всколыхнула небольшую толпу. Шепоток, пущенный с одной стороны, волной прошелся по кругу и закончил свой путь в том же самом месте, с которого начал его. Метким, но едва заметным движением, Ким Кибом хлыстнул Чертенка по внутреннему сгибу колен и тот приземлился на них с глухим звуком, при этом даже не поморщившись. Ки, все еще наблюдавший за происходящим из-за портьер, дернулся, как будто собираясь выбраться из своего убежища. Он вовремя осознал свое инстинктивное намерение и не без труда удержался на месте, напрягшись еще сильнее. Чертенок склонил голову, точно готовясь смиренно принять наказание, но кому, как не Ки, было известно его истинное отношение ко всему. Разве нет? Ки выдохнул, поняв, что все это время сидел, едва дыша. ─ Однако есть еще один момент, который необходимо прояснить, прежде чем наказание будет приведено в действие. Новый взволнованный шепот зашелестел над головами. ─ Наш виновный утверждает обратное, но из достоверного источника нам известно, что у нарушителя был сообщник. ─ У меня не было сообщника, ─ хрипло произнес Чертенок, не поднимая голову. ─ И мы даем ему возможность сознаться самому. ─ Я сделал это сам, глядя на себя в зеркало. ─ Слишком умелая рука орудовала, ─ обратил на него, наконец, внимание Ким Кибом, все это время старательно игнорировавший «пойманного». Ки четко ощутил отвращение, которое Ким Кибом питал к Чертенку. ─ Я умелец на все руки, ─ послышался смешок, и Чертенок поднял голову. В черных глазах не виднелось ни капли прежней холодности и равнодушия. Колодец наполняло нечто иное, но не злость, как мог предположить Ки, вновь затаивший дыхание. ─ Итак? ─ со спокойной уверенностью бросил в толпу Ким Кибом. ─ Не стоит, ─ мотнул Чертенок головой. ─ Это сделал я! ─ удивленно услышал свой собственный голос Ки. Несколько десятков голов повернулись в его сторону с выражением любопытства и предвкушением зрелища. Все еще изумляясь, Ки ступил из своего убежища на пол и смело подошел к расступившемуся перед ним кольцу. Оглядев презрительным взглядом собольничников, казавшихся ему в данный момент стадом послушных овец, он прошел в центр круга. ─ Я это сделал. По его просьбе. На лице Ким Кибома отразилось удовлетворение. Не было у него никаких источников ─ это Ки мог утверждать наверняка. Ким Кибом просто знал, кем являлся второй нарушитель. Интуиция, чуйка, как хотите. Тем не менее Ки не жалел о сделанном, поскольку, совершая рискованный шаг, уже заранее ведал о знании Ким Кибома. Вместе с тем что-то внутри Ки поддерживало его дух, давая и уверенность в том, что поступает он правильно. ─ Где ты взял ножницы? ─ Он мне дал, ─ Ки ткнул пальцем в Чертенка, не сводившего с него ироничного взгляда. ─ Когда это произошло? ─ Вчера вечером я его покромсал. Плохо получилось? ─ Отлично, ─ ответил Ким Кибом, то ли отвечая на его вопрос, то ли подводя всему итог. ─ Мне тоже так кажется, ─ наигранно бодрым голосом сообщил Ки. ─ По-моему, я ─ мастер на все руки, ─ похвастался он скромно. Ким Кибом не ответил на браваду Ки ничего, возможно, даже не услышав его. Кивком он подал знак санитарам, тут же поставившим Ки на колени и снявшим с него серую рубаху. Холод ласково прошелся по обнаженной коже, и Ки раздраженно передернул плечами, ощущая, как мурашки стремительно бегут по телу, подгоняемые тревожным ожиданием. ─ Дурачок, ─ тихо прошептал Чертенок. ─ Сам такой, ─ огрызнулся Ки, с тихим шипением принимая первый удар хлыста по спине. Как и ожидалось, хлыст, выглядевший довольно безобидно, приносил боль похлеще тонкого прута, которым его стегали за провинности в детдоме. Ки закусил губу, но сдержал рвавшийся наружу стон. Впрочем, несмотря на весь свой опыт по части детдомовских порок, долго сдерживаться у него не получилось и уже на третьем ударе он неосознанно захныкал, после чего с каждым ударом реакция его приобретала все более и более бурный характер. Против своей воли он дергался, крепко зажмуриваясь, будто так возможно было спрятаться от обидчиков, укрыться от них в безопасной норке. Однако боль все равно безжалостно настигала его, не позволяя даже дыхание перевести. Боль, казалось, увеличивалась в геометрической прогрессии. Не успевая оправиться после старого удара, его тело принимало удар новый. Тихий свист, сопровождавший каждое движение, набатом звучал в гудящей голове. Кожа краснела и разогревалась, давно отвыкшая от подобных экзекуций. Поначалу оставляя лишь покраснения, вскоре меткие удары стали рассекать раздраженную кожу. Выступили алые капли, хаотично чертившие план наказания яркими полосами по белой коже. Ки глотал стоны, отчего они звучали глухо, но после тихих слов Чертенка, призывавшего его не молчать и отдавать боль окружающим, Ки перестал держать страдания при себе. С трудом терпимая боль срывалась с его губ в криках, пристыженная необычайным количеством наблюдателей. Ки не хотелось показывать, насколько он слаб на самом деле, но другого выхода мучениям больше не находил. Зажмурив глаза и едва удерживаясь от слез, он думал лишь о том, сколько еще сумеет вытерпеть и сколько ударов для него Ким Кибом наметил. Позже в темноте своей палаты он лежал на боку, глядя бессмысленным взглядом в окно. Понемногу смеркалось, и комната послушно погружалась в темноту. Лишь светлое окошко казалось мягким светочем в этом тусклом плоском мире, в котором его по какой-то причине заточили. Боль постепенно утихала, промучив его всласть целый день. Спину жгло огнем, слезы высохли, оставив после себя соленые следы. Усталость поступала все ближе, но пока еще не осмеливалась полностью завладеть его сознанием. Послышался шорох, вскоре чьи-то руки осторожно обняли его со спины. ─ Как твое самочувствие? ─ послышался тихий голос Чертенка. ─ Хочу порвать всех на коврик у порога. ─ Тебе лишь бы на кого-нибудь руки наложить, ─ отвесил Чертенок саркастичный смешок. Смешок, направленный не столько на кровожадность Ки, сколько на обстоятельства, которые эту кровожадность спровоцировали. Своей желчной наполненностью он как будто подтверждал: «В таких обстоятельствах ─ немудрено». ─ Каждый куец своего счастья. ─ Кузнец, глупыш Бомми, ─ хмыкнул Чертенок. ─ От оленя слышу, ─ прокаркал Ки едва слышно и, к своему удивлению, снова разрыдался ─ то ли от пережитой боли, то ли от унижения. Ему даже в голову не пришло винить Чертенка в своих злоключениях. Вся его обида была направлена только на экзекуторов. Если бы он не принял эту боль на себя, ее с лихвой огреб бы его новый друг и не факт, что не в бОльшем количестве. ─ Твой Цербер, Бомми, ─ зверь, не хотелось бы мне с ним когда-нибудь еще встретиться. ─ Мне… тоже… ─ истерично прохлюпал Ки, и слезы из его глаз полились в два раза усерднее. ─ Не плачь, котенок, твои слезы стоят тысячи драгоценных камней, помнишь? ─ фанатично зашептал Чертенок в его ухо, отчего Ки истерически икнул. ─ Не разбрасывайся ими так просто. Чертенок погладил его по голове ласково, придвинулся ближе, но не прижался, опасаясь причинить еще большую боль. Вместо этого, прислонившись лбом к его затылку, он тихо запел какую-то умиротворяющую песенку, сначала успокаивающе поглаживая его по руке, а потом переплетя пальцы с пальцами Ки, несмело сжавшими его ладонь в ответ. Голос у Чертенка звучал хрустально чисто ─ знакомый голос из прошлого. Словно вода он смывал с кожи всю запекшуюся кровь, прочищал раны и унимал боль. Ки чувствовал на шее прерывистое дыхание напеваемой песенки, и мало-помалу умиротворение воцарялось в его душе, а слезы на заплаканном лице иссушались. Последние минуты светового дня как будто прихватили его сознание с собой, и вскоре Ки уже тихо сопел, не понимая смысла напеваемых слов, но все еще слыша их во сне, а потому крепче сжимая спасительную руку. В день рождественского карнавала, который, невзирая на произошедшее, решили не отменять, уныние Ки достигло таких размеров, что он с трудом встал с кровати и завтракал без особого аппетита. Прошло уже несколько дней. Раны на спине понемногу заживали, однако голова все никак не могла справиться с тем количеством унижения, через которое ему пришлось пройти. Потому настроение все время было хмурым и он едва справлялся с желанием забиться в угол. Ки все время казалось, что стоит ему повернуться к кому-нибудь спиной, как в нее тут же тычут пальцем или насмешливо скалят зубы вслед. Несмотря на болезненные повреждения, оставаться в палате ему не позволили, наоборот, вытолкнув на всеобщее обозрение. Ки стал настолько равнодушен ко всему, что даже таблетки принял без возражений, после чего его рвало в туалете. Ана, все утро наблюдавшая за ним, не добилась от санитаров должного внимания. Чертенка, который мог бы вдохнуть в него жизнь, с того дня не было ни видно, ни слышно. Возможно, его еще несколько раз обработали и оставили приходить в себя в какой-нибудь затхлой грязной комнате. С Ким Кибома станется. ─ Что ж вы все в один день-то вдруг решили слечь? ─ проворчала медсестра, выловившая его после обеда в общем зале. Очевидно, Ане все же удалось достучаться хотя бы до одного человека. Хотя Ки склонялся к тому, что женщину попросту держали в неведении относительно его недомогания. ─ Кому-то еще плохо? ─ скорее, из чувства вежливости, чем из любопытства задал Ки ответный вопрос. ─ Да, Ким Чжонхёну, таково его имя, если не ошибаюсь. Ки не знал никакого КимЧжонхёна и справедливо предположил, что он, возможно, из тех, кого не выпускают из палат во избежание резни. Опасный преступник. Может быть, еще опаснее, чем Чертенок. ─ Может, еда испорченная была? ─ Настолько испорченная, что руки распускать начала, ну-ну, ─ под нос заворчала женщина, но Ки не разобрал ее бурчания. ─ И еда испорченная! ─ произнесла она вдруг так, словно на нее снизошло озарение. ─ Им же недосуг заботиться о таких вещах. Вся хорошая еда пропадает, медикаменты пропадают, безобразие творится. Ки смутился и замолк. Ведь в пропаже медикаментов косвенно и он был виноват, пусть сгребал все в коробку один Чертенок. Сам Ки ведь ему при этом не мешал, хотя мог бы по привычке заартачиться. Карнавала избежать ему также не удалось, пусть и бросил он на достижение этой цели все силы. Многие отнеслись к идее такого праздника с энтузиазмом и с удовольствием участвовали в украшении комнаты к рождественскому событию. Но Ки старался держаться от всего этого подальше, хотя пару раз ему все же пришлось помочь. Обычно же он прятался в каком-нибудь неприметном месте и не иначе как чудом оказывался незамеченным. Наступил момент, когда всех собрали в общей зале, преобразившейся до неузнаваемости. Серость вытеснили яркие огоньки, апельсиново-красные цвета отовсюду весело подмигивали ему. Разнообразные атрибуты Рождества были установлены на всех свободных поверхностях. Материалы, из которых они были сделаны, выбирались тщательно ─ с учетом специфики украшаемого места: мало ли что могут учудить пациенты. Впечатление комната производила весьма радужное. Тем не менее ее праздничность подействовала на Ки утомляюще и он тотчас же почувствовал, как разгорается головная боль. Чуть ранее санитары внесли огромную коробку с нарядами и масками, вызвавшую всеобщий ажиотаж. Пока остальные возбужденно галдели, указывая на нее пальцами, Ки огляделся вокруг в поисках Аны или Чертенка. Девушку он отыскал ─ глаза ее горели алчным огнем при взгляде на коробку с сокровищами. А Чертенка и след простыл со дня порки, что Ки очень расстраивало. Он почувствовал себя наркоманом, которого лишили драгоценной дозы. В момент, когда наконец было дано разрешение приблизиться к коробке, парень не испытал ничего, кроме досады. Желание оказаться где-нибудь подальше от этого места только росло, не спеша исполняться. Поэтому, не испытывая особой охоты, Ки приблизился к коробке, когда основная масса народа схлынула, завладев понравившимися вещичками и не оставив после себя практически ничего. Ки досталась маска. Маска лисички. А одежду он наотрез отказался на себя надевать, пригрозив устроить истерику, если его попытаются принудить. На его удивление, в этот раз с ним возиться не стали и довольно быстро оставили в покое, как ни странно, без всяких последствий. Ана, вырядившаяся принцессой, сверкала довольными глазами из прорезей маски и все время корила Ки за его нежелание присоединиться ко всеобщему веселью. ─ Нет, спасибо, с психами я еще не веселился, ─ огрызался все время парень и отходил в сторону. Так он и отходил, пока его не утянули за дверь, вдруг оказавшуюся за спиной. ─ Лиса, ─ смешливо прошептал Чертенок, обнимая его и мягко прижимая к стене. Лицо его пока еще хранило следы синяков и кровоподтеков, появились даже новые, но в целом выглядел Чертенок свежо. На краткий миг Ки чуть прикрыл глаза, впитывая его тепло. ─ Что не так? ─ недовольно поинтересовался юноша, пряча бурную радость при виде весело поблескивающих глаз. ─ Все очень даже так, ─ дано ему было в качестве ответа. Теплые пальцы прошлись по его щеке невесомым щекочущим прикосновением. Чертенок приблизил к нему лицо, дразняще улыбаясь, но ожидаемого Ки поцелуя по какой-то причине не состоялось. Лишь горячее дыхание коснулось его приглашающе приоткрывшихся губ. Он недовольно запыхтел, мгновениями позже следуя по коридору за Чертенком, крепко удерживающим его ладонь. Впрочем, радость от долгожданной встречи вскоре перевесила недовольство, и Ки приободрился. Его шаг стал таким же легким и пружинистым, как шаг Чертенка. ─ Ты где был? ─ Соскучился? ─ Ага, всю подушку сгрыз, ─ съязвил Ки, защищаясь от насмешки. ─ Не боишься, что нас поймают? ─ Мы хотим, чтобы нас поймали? Хотим, чтобы нас еще раз выдрали? ─ Я не мазохист. ─ Я бы поспорил, ─ отвесил Чертенок еще один смешок. ─ Наши мысли формируют реальность, Бомми. Твои ─ особенно, ─ расплывчато ответил он, так ни разу за весь короткий разговор к нему не обернувшись. Закончился их недолгий путь в комнате с бассейном, которым пользоваться разрешалось лишь работникам. Ки эта комната всегда казалась необычайным роскошеством, особенно на фоне более чем бедняцкой жизни пациентов. Но саму комнату до сих пор он не имел возможности увидеть, довольствуясь лишь рассказами, шепотом переходящими от одного пациента к другому. Получив наконец возможность оказаться в святая святых, раскрыв от восхищения рот, он оглядывал ее удивленными глазами. ─ Вот это да… ─ Не стесняйся, зайчик, ─ произнес Чертенок, кинув в него своей рубашкой и плавно скатившись в горячую воду с покрытого мозаикой пола. Вода казалась прозрачно-голубой, но, как полагал Ки, из-за голубого цвета кафеля, которым бассейн был выложен изнутри. Парень поймал рубашку и поглядел на нее рассеянно, как будто не зная, что с ней делать. Тем временем Чертенок вынырнул и смешливо подозвал его к себе указательным пальцем. Ки откинул рубашку в сторону, после чего нерешительно приблизился к краю бассейна. ─ Иди сюда, ─ Чертенок похлопал по мозаичному полу мокрой рукой. Ки вдруг показалось, что Чертенок еще больше прибавил в весе. Его тело казалось крепче и плотнее, по большей части за счет возникших из ниоткуда мышц. В него словно вдохнули жизнь, отчего плоская и тусклая версия Чертенка стала выглядеть куда интереснее. Безусловно, способствовала тому и дерзкая улыбка, все время не сходившая с его губ. Ки скинул обувь, сел на краю бассейна и спустил босые ноги в горячую воду, от которой поднимался горячий пар. Вода приятно согрела замерзшие в легких больничных туфлях стопы. Чертенок тут же схватил Ки за ноги, подплывая ближе с хитрой улыбкой. Руки его казались даже горячее воды. Он положил подбородок ему на колени и поглядел вверх щенячьими глазами. ─ Мне нравится, как я тебя постриг, ─ сообщил ему Ки, несмело убирая с его лба прилипшие черные пряди. ─ М-м, ─ промычал Чжонхён, подхватил его под мышки и спустил к себе в воду. Ки испуганно зашипел, не ожидая так быстро оказаться в ней. Волны расходились в стороны с большой силой и так же сильно отталкивались от борта бассейна. Ки с Чертенком качались на них, поскольку устоять ровно на месте было практически невозможно. Не до конца излечившиеся раны на спине Ки едва терпимо зудели, отчего ему все время хотелось потереться о руку Чертенка, обхватившую его за талию. Ки положил ладони на его мощные плечи, сжал их взволнованно, утихомиривая разбушевавшиеся мысли. Знакомое ощущение горячей и влажной кожи натолкнуло его на какое-то воспоминание. Но Чжонхён согнал воспоминание, нетерпеливо прижав Ки спиной к бортику и снова приблизившись к его влажным губам. В почерневших глазах ясно читалось желание, тем не менее он в очередной раз удержался от необдуманного поступка. Стоит позволить себе лишнего, и дело сорвется с тормозов. ─ Бомми, время почти вышло, ─ тихо прошептал он, заглядывая в его глаза решительным и ожидающим чего-то взглядом. ─ Что?.. ─ начал Ки, но без причины оборвал себя на полуслове, встречая в черных глазах Чжонхёна что-то, готовое наконец оказаться в его руках. То, что Ки давно искал, то, что так долго не мог ухватить за мелькающий где-то впереди хвост. Теперь Ки, возможно, сумел бы поймать свою добычу, если бы его грубо не потянули за плечи из воды. Сердце Ки тотчас оборвалось ─ их вновь отыскали. Однако Чжонхён вовремя схватил его за ногу и с силой дернул на себя, не задумываясь о последствиях. Санитар, не ожидавший ответных действий, невольно выпустил Ки из рук, и парень неаккуратно упал на кафель, стукнувшись о него затылком. Перед глазами запрыгали звездочки, голову прошила жуткая боль. Его начавшее замерзать тело вновь погрузилось в горячую воду в знакомые объятия, которые вскоре тоже исчезли, оставив его совсем одного бороться за свою жизнь. Ки хаотично греб руками горячую воду в попытке нащупать хоть что-нибудь, перед глазами все не прояснялось. Паника нарастала, воздух заканчивался, и темнота, которую он все время видел, стала мягко затягивать его. Прежде чем он окончательно потерял сознание, кто-то вытащил его на поверхность воды. И этим кем-то оказался чертыхающийся Ким Кибом, при виде которого паника Ки выросла до необъятных размеров. Истерически вопя, он принялся отбиваться и от него, и от появившихся из ниоткуда других рук. А потом его вместе с, как ему показалось, половиной бассейна выкинуло на кровать в какой-то комнате. ─ Успокойся, Бомми, ─ послышался запыхавшийся голос Чжонхёна. ─ Все хорошо, котенок, ─ услышал Ки над ухом и застыл в крепких, удерживающих на месте объятиях, прижавшись щекой к груди Чжонхёна. Влажная ткань белой майки липла к смуглой коже, а где-то внутри взволнованно стучало его сердце, вторя сердцу не на шутку перепугавшегося Ки. ─ Все закончилось.