Зимняя история

Хлоп! Снежок приземляется в двух шагах от Двалина, рассыпаясь мелким крошевом по утоптанной дороге. Он поворачивает голову и успевает заметить, как краснощекий мальчишка, ойкнув, прячется за стенами ледяной крепости, чтобы уже через мгновение, как ни в чем не бывало, продолжить осыпать снежными снарядами атакующих укрепление приятелей, на этот раз тщательнее выбирая мишень. Двалин качает головой и ускоряет шаг, спеша нагнать скрывшегося за поворотом Торина. Озорные человеческие дети невольно напоминают ему двух мелких шалопаев из Синих Гор. Племянники Торина еще слишком малы для подобных забав, но они и без того умудряются регулярно ставить на уши всех обитателей Чертогов своими проказами. Двалин усмехается. Старший-то лицом один в один на дядьку похож, даром, что волос светлый, а младший еще и мастью. А вот характером… характером не похож ни один. Да оно и к лучшему – второго Торина Синие Горы точно не переживут. Выйдя за ворота городка, Торин бросает взгляд на затянутое облаками небо и, нахмурив брови, устремляется к наполовину засыпанным снегом мильным камням, отмечающим направление западного тракта. Вздохнув, Двалин поправляет перевязь на груди и шагает следом. В последнее время Торин слишком часто хмурится, отчего между бровями залегает глубокая, словно штихелем прорезанная складка. Его и раньше-то не назвать было отъявленным весельчаком, но Двалин помнит его улыбку - открытую, сияющую ярче ограненных бриллиантов. Торин не был в детстве неугомонной егозой, как Кили. И спокойным как Фили тоже не был. Но его тщательно спланированные и безупречно обоснованные затеи то и дело заставляли родителей хвататься за головы и за ремень. Причем родителей Двалина, который неизменно принимал в этих затеях участие, – тоже. Не то, чтобы это помогало. А потом… потом им всем пришлось резко повзрослеть, и ослепительную улыбку сменили до хруста сжатые челюсти и морщины на упрямо нахмуренном лбу. Слишком мало было поводов для радости и много – для головной боли. Предыдущий год не стал исключением. На смену засушливому лету пришла холодная осень с затяжными дождями и преждевременными заморозками. Большая часть посевов в людских деревнях и даже в Шире сгнила на корню, а то, что удалось купить по взлетевшим в одночасье ценам, грозило испортиться раньше, чем окажется на столе. Конечно, можно пополнить запасы за счет охоты, но к концу зимы тощая облезлая дичь годится в пищу еще меньше, чем на шкуру. Именно тогда Балин и вспомнил о племени рыбаков, обитавшем на берегах Ледяного залива. Они изредка наведывались в людские деревни, сбывая рыбу, меха и поделки из кости. На праздничную ярмарку в ближайшем к Чертогам городке они с Торином и отправились-то, чтобы столковаться с северянами о поставках рыбы и мяса. Пожалуй, сделку можно назвать удачной: рыбаки запросили не больше, чем они были готовы заплатить. Пока Торин разговаривал с их старшим, Двалин успел прицениться к блестящему тюленьему меху, сторговал пару моржовых бивней: побольше – на рукоять для ножа, поменьше – на гребень, и даже накупил сладостей малышне, как просила Дис. Словом, день выдался хорошим. Поднимаясь по крутому склону, Двалин принимается насвистывать привязавшуюся в таверне веселую мелодию, но тут же замолкает под раздраженным взглядом Торина, кинутым через плечо. - Нам стоит поторопиться. Погода может измениться в любую минуту. Двалин нехотя кивает. Светло-серое, почти светящееся небо не предвещает снежной бури, а птицы в тянущемся вдоль дороги лесу беззаботно подают голос, но спорить с Торином, когда он не в духе, бессмысленно. Напоить бы, как следует. И самому напиться. Вспоминаются исходящие паром огромные котлы с горячим вином, которое разливали на ярмарке. То еще пойло, но за неимением другого сошло бы и оно. И Торин не горбился бы устало, будто все Синие Горы разом тащит на своих плечах. Не огрызался бы в ответ на любую шутку. Может, даже улыбнулся бы, как раньше. Снег налипает на подкованные подошвы сапог, оседает комьями на меховой опушке. Двалин вытаскивает ногу, увязшую в очередном сугробе, и матерится, буравя взглядом широкую спину унесшегося вперед Торина. Завалить бы прямо в снег, чтоб кудри разметались черным по белому, а в глазах – удивление и смех искрящимися кристаллами, и губы накрыть, слизывая терпкое, пряное, чтобы внутри жарко стало. Ладно, может, вечером сегодня... - Чего застрял? – Торин поворачивается, недовольно прищурившись. – Через пару часов стемнеет. Шевелись, давай! Дел еще невпроворот. Ну ладно. Сам виноват. Зачерпнув пригоршню влажного снега, Двалин слегка уминает ее второй ладонью и посылает увесистый снежок аккурат Торину между лопаток. - Какого б… Повернувшийся Торин даже не успевает толком выругаться – второй снежок прилетает ему прямо по уху, оставляя россыпь мокрых крошек в волосах и на меховом воротнике. - Ох… И еще один впечатывается в живот. Ах, так?.. Двалин едва успевает увернуться от летящего в него снаряда, но другой тут же догоняет его, зацепив плечо. Он отвечает прицельным ударом в лоб, отшатывается от встречного в голову, а потом снежная масса залепляет ему лицо, и следующий комок он бросает почти не глядя, попадая Торину куда-то в ноги. Отплевывается, зачерпывает еще снега, кидает, прикрываясь поднятой рукой, как щитом, пригибается, уклоняясь от просвистевшего над головой снежка, и отправляет в ответ сразу два подряд… Торин двигается быстрее, целит в голову, и Двалин чувствует, что его борода потяжелела на целый фунт от увязших в ней комьев снега. Солнце выглядывает из-за разошедшихся облаков, тени становятся четче и гуще, и тянущаяся вдоль леса белая пелена вспыхивает тысячами ослепительных искр, а глянцевая корка наста на вершинах сугробов режет глаза нестерпимым блеском. Сощурившись, Двалин запускает снежок чуть левее, предугадывая следующий маневр Торина, и тот недовольно фыркает, когда снежный ком попадает в незащищенную шею, проникая за шиворот. Хищно оскалившись, он наклоняется за очередной порцией снега, и на Двалина обрушивается настоящий град ударов: в грудь, в висок, в щеку… Пригнув голову, Двалин срывается с места и, в три прыжка оказавшись рядом с Торином, обхватывает его за пояс, пытаясь повалить на землю. Ему почти удается одержать победу, но в последний момент, Торин обвивает ногой его лодыжку, и они летят в сугроб оба. Двалин успевает выставить вперед руки, и они проваливаются в снег по локоть, а сам он практически лежит на Торине, и его глаза так близко, ярко-синие, как весенний лед на реке, а губы полуоткрыты, и теплое дыхание щекочет кожу, оседая инеем в бороде. Торин сжимает его плечо. Двалин наклоняется ближе, и, получив пинок коленом в живот, в одно мгновение оказывается лежащим на спине в соседнем сугробе. Он громко матерится, когда холодное крошево обжигает незащищенную кожу на голове, а Торин с хохотом швыряет на него сверху еще пару пригоршней снега. И Двалин, отфыркиваясь, отвечает ему тем же. - Солнце скоро сядет, - Торин задумчиво глядит на застывшие, словно оправленные в небо невесомые облака. - Угу. - Мы могли бы остаться здесь. Развести костер, надрать лапника. - Дис будет волноваться. Если не вернемся к ночи, с нее станется снарядить поисковый отряд. - Укроемся в лесу, заметем следы… Пусть ищут. У Двалина сжимается горло. Торин никогда такого не говорил, намека даже не позволял. Гоблину ясно, что это не всерьез, шалые мысли, неосторожно сказанные вслух. Но в груди что-то сворачивается теплым клубком, растекается по венам, и хлопья снега кажутся пушистым одеялом, укрывающим их от всего мира. - И что мы там будем жрать? Торин пожимает плечом. - Поймаем что-нибудь. - Угу. Ночью мороз ударит, мы ж там околеем к барлогам, - ворчит Двалин. - Не волнуйся, я не дам тебе замерзнуть, - Торин тихо усмехается, приподнимаясь на локте, и Двалин, не удержавшись, кидает в него очередную горсть снега. Торин смеется, встряхивая головой, и растаявшие снежинки искрятся в темных волосах алмазной крошкой. - Ладно, пора. Торин легко поднимается на ноги и подает ему руку. Ухватившись за протянутую ладонь, Двалин встает и принимается трясти головой, выпутывая налипшие сосульки. Торин окидывает его задумчивым взглядом с ног до головы. - Ты весь в снегу. Он с силой хлопает Двалина по плечам, по груди, по спине, то ли стряхивая снег, то ли пытаясь выколотить душу. - Ты тоже, - улучив момент, когда Торин поворачивается к нему боком, Двалин с размаху шлепает его по заду. И Торин отвечает ему увесистым тычком в бок и смеется, наклонив голову, так что волосы скрывают выступивший на щеках румянец.

***

- Наконец-то! – Дис вскакивает из-за стола, чуть не смахнув шахматную доску. – Где вас носило? Я мальчишек еле уложи… - Она вскидывает на брата сердитый взгляд, да так и замирает у порога. - Торин! Во имя Дурина, что случилось? Вы же мокрые насквозь! - Ерунда, - Торин успокаивающе прикасается к ее плечу, - я поскользнулся на склоне. Он проходит в комнату, оставляя за собой снежные следы, которые моментально тают, растекаясь по каменным плитам. Двалин неловко топчется на пороге, пытаясь стряхнуть снег с мехового ворота. Дис упирает руки в бока и переводит на него взгляд. - А… - А Двалин мне помог, - усмехается Торин. Двалин перехватывает внимательный, с хитрым прищуром взгляд брата, и неопределенно хмыкает. - Снимайте все это, быстро, - Дис отбирает у них плащи, развешивая у входа. Скинув мокрую одежду, они с Торином устраиваются прямо на шкуре возле камина, накинув на плечи одеяло. Дис расщедривается на несколько глотков своей знаменитой настойки, и Двалин утыкается в кружку, слушая вполуха, как Торин обсуждает с Балином подробности заключенной сделки, и искоса наблюдает, как утекает напряжение из сведенных плеч, а резкая складка между бровей постепенно разглаживается. Когда за Дис и Балином закрывается дверь, Торин, нахмурившись, поворачивается к Двалину. - В любом случае, надо будет снарядить охотничий отряд в этом месяце. Двалин кивает. Полкружки определенно мало. - Ты случайно не знаешь, где Дис держит эту свою настойку? Торин фыркает. Вдвоем они приканчивают бутыль, способную свалить с ног горного тролля, и отрубаются там же на полу, перед камином. Когда Двалин просыпается, за окном еще темно, только прогоревшие угли багрово поблескивают в очаге, а стылый воздух холодит спину - во сне Торин как всегда утянул на себя одеяло. Двалин кладет руку ему на пояс и придвигается ближе, тычась замерзшим носом сквозь спутанные волосы в теплую шею. Торин недовольно мычит и выгибается, пытаясь отодвинуться от холодного прикосновения. Двалин притягивает его к себе, опуская руку ниже, и в качестве извинения жарко дышит на ухо. - Не стал бы тебя будить, но, кажется, я начинаю замерзать. Буркнув что-то неразборчивое, Торин прижимается к нему бедрами и накрывает его ладонь своей, подтверждая, что не собирается отказываться от своего обещания.