***
POV Лёня Твоя спина такая широкая, ты такой сильный, боги. Хотел бы я сказать, что вечно хочу быть в этих руках (буквально), но я ведь не могу вот так просто это признать... Оуч, кажется кто-то заснул. Мирное сопение же может служить этому доказательством? Ты такой милый сейчас. Нет, ты милый всегда, конечно, но сейчас твоё лицо лишено обычной усмешки, оно лишено вообще каких-либо эмоций. Ты такой спокойный сейчас, будто нет этих проблем, нет забот, нет твоей боли, которая не позволяла тебе выходить из больницы, а затем и из дома. Я так счастлив, что с тобой всё в порядке. В тот вечер я думал, что сойду с ума, пока сидел в этой больнице и ждал, что же скажет врач о твоём состоянии. Я не рассказывал тебе об этом, но, клянусь, у меня болело всё тело тогда. Илья трижды просил принести мне воду, но никакая вода не могла заставить меня смириться с тем, что ты там, за чертовой дверью. Никто не знал, умираешь ты там или готовишься выпрыгнуть из кровати и спеть всем песенку. Незнание — это страшно. Ожидание — ничуть не лучше, если это не подарки на Новый год. Если бы что-то случилось тогда… Вожу рукой по твоим волосам, разглядывая тебя. Твоя губа практически полностью зажила, значит, ты скоро снова полезешь с поцелуями. Я могу солгать, сказав, что мне это не нравится. Мне нравится. Слишком нравится... Когда ты поглаживаешь мою спину по время поцелуя, а потом переходишь на шею… Меня ведёт. Мне становится плохо от того, насколько мне хорошо, и в этом нет ничего правильного. Вся эта правильность и неправильность, я ломал над этим голову несколько дней, но, не поверишь, ни к чему не пришёл. Вдруг из кармана джинсов раздалось начало прекрасной песни «The Neighbourhood — Afraid» и я, боясь разбудить тебя и будучи уверенным, что это звонит заботливая Лида, вытащил телефон и, не глядя ответил на звонок : -Да? -Хей, Лёня? Привет. Ничего, что я поздновато? — раздался голос парня на том конце. Я посмотрел на дисплей моего телефона и вместо имени Лиды там красовалось «Артём К.» В моей голове быстро всплыл список моих одноклассников и меня осенило. Это был тот самый парень, о котором я как-то раз разговаривал со свои информатиком (отличный мужик, знаете ли), Артём показался мне реально странным первые дни учёбы в этой школе, он улыбался мне в столовой, хотя я тут никого не знал, да и общих знакомых у нас не могло быть, а потом помогал мне собирать книги, когда какой-то амбал вытряс их из моего рюкзака. Я даже как-то подумал, что он в меня влюблён, но случайно узнал, что у него есть девушка, что неудивительно для красивого голубоглазого блондина, который умеет играть на гитаре и барабанах, раньше занимался волейболом и хорошо учится. Школьные сплетни не всегда бесполезная трата времени, иногда послушать бывает полезно. Этот Артём вроде был неплохим парнем, но уж больно странно он на меня смотрел тогда и продолжает смотреть сейчас. — Лёня? Это проблемы со связью? Я тебя не слышу, — раздалось в трубке. — А, извини, нет, всё хорошо. Привет, — поспешил ответить я, вспомнив, что разговор вообще-то отличается от монолога тем, что нужно отвечать собеседнику. — Окей. В общем, Анна Борисовна разрешила тебе не посещать последующие репетиции, я знаю, но не мог бы ты завтра появится в школе к девяти? Твоё пла… Твой костюм. Его нужно примерить завтра, чтобы внести необходимые изменения и не бегать в последний день. Ты сможешь? — Хм, да. Думаю, это не проблема. Там будут все парни? Не поймите меня неправильно, просто я не готов разгуливать в бальном платье на глазах у всех одноклассников. Тем более перед тем, с которым мне придётся целоваться на сцене. Как вспомню, так вздрогну. Я даже не помню его имени. Господи, во что меня втянули вообще? — Нет, кажется, нет. Там буду я и пара девушек-костюмеров из кружка шитья. — Отлично. Тогда до завтра? — Да, до встречи. Жду с нетерпением. Я не успел поинтересоваться, с каким нетерпением и чего он ждёт, как вызов уже был сброшен. Что ж, утро обещает быть интересным. Надо бы принести плед для Толи и пойти почитать. Это успокаивает.***
Я сижу в актовом зале уже час. И за это время я примерял несчастное платье, кажется, около тысячи раз. Одной из девушек-костюмеров, Лидии, постоянно не нравилось положение застёжки молнии на спине платья. Якобы бедная молния топорщится, не прикрывается достаточно хорошо, да и вообще надо переделывать всё. После такого заявления её помощница запротестовала, и вот уже полчаса они заставляют меня его надевать, потом снимать, затем опять надевать. Я предложил сделать эти исправления когда платье будет на мне, но Лидия пообещала воткнуть в меня все булавки, если я дёрнусь или вдохну, так что пришлось согласиться с бесконечными переодеваниями. Платье, к слову, вышло невероятно красивым. Артём сравнил его с вечерним небом, на которое кто-то насыпал блёсток. Не ночное, а именно вечернее, такое голубое, переходящее в синий, а потом в очень тёмный. И по всей юбке были пришиты красивые голубые цветы и блёстки, которые напоминали волшебную пыльцу. Кстати, сам Артём ничего особо не делал, кроме того, что постоянно говорил комплименты мне и моему костюму и просто наблюдал за тем, как я переодеваюсь. А ведь учитель информатики предупреждал, что это парень может быть геем, несмотря на наличие девушки. Ох, извини, приятель, но я уже занят. Постойте-ка, о чем я только что подумал? — Что ж, думаю, всё готово! — Лидия любезно отвлекла меня от размышлений, протянув мне платье в сотый раз. Я снова надел его и по довольным лицам двух девушек понял, что работа на сегодня закончена. — Идеально! Девочки, вы волшебницы! — аплодируя и улыбаясь подошёл к нам единственный, кроме меня парень из нашей компании, — Полагаю, мы свободны? Что-то в это «мы» заставило меня нахмурится и сделать полшага назад. — Абсолютно. Тогда до премьеры, Лёнь? — мило улыбнулась мне вторая из девушек, Александра. Мы были знакомы с ней раньше, даже как-то ходили вместе в библиотеку. Она не особо разговорчивая, но приятная девушка. — Хорошо. Спасибо вам, девочки. Хоть мне и не нравится идея выйти на сцену в платье, но я не могу не признать, что оно выглядит просто потрясающе. Думаю, великолепие этого наряда сможет скрасить моё позорное появление на сцене… — иронично улыбнулся я. — Перестань, ты выглядишь очень хорошо, — с нечитаемым выражением лица сказал Артём, — Ну, пошли? На этот раз вопрос был адресован мне. — Да, да… Идём. До скорого, дамы. — Пока, — хором сказали одноклассницы, когда мы уже покинули зал.***
— Чем планируешь заняться? Может, тебя до дома подбросить? Или ты составишь мне компанию в кафе? — не переставал улыбаться мой новый друг (коим он сам себя окрестил), когда мы вышли на школьный двор. Вообще, на улице дикий осенний холод. И чёрт меня дёрнул выйти из дома в кофте и рубашке, когда мог надеть куртку и не беспокоиться. А у него свой водитель, так что предложение очень заманчивое, особенно потому что я ненавижу мёрзнуть. — Прости, с кафе не выйдет, у меня дела дома. Но я бы прокатился с тобой в тепле, если ты не против. — Что ты! Залезай конечно, какие вопросы, — рассмеялся парень, открывая мне дверь BMW X5. Недешёвая машинка. Внутри всё выглядит еще круче, чем снаружи. Подсветка и прекрасный бежевый салон, который, похоже, делался под заказ. — Нравится? — одноклассник присел рядом со мной, оглядывая салон своей машины, будто заново оценивая. — Очень. Кажется, я знаю, какую машину хочу в будущем. — Не сомневаюсь, она у тебя будет. Всю дорогу Тёма рассказывал мне о том, что с детства любит машины, о том как он любит ту, в которой мы едем, как выбирал цвет и материал для салона (ха, я же говорил), а потом мы как-то перешли к новой учительнице физики, школьным обедам и проигрышу школьной команды по волейболу на прошлой неделе. Я не заметил, как оказался во дворе своего дома. — Что ж, спасибо тебе за эту поездку. А мне, наверное, пора домой, — начал я. — Да, не за что, мне понравилось болтать с тобой и… — блондин замолчал, изучая носки своих ботинок, но через минуту продолжил, — и спасибо тебе за компанию. До встречи. Было похоже, что он сказал не совсем то, что собирался, но я не мог спросить его об этом. Так что я попрощался и вышел из машины. Вскоре черная BMW скрылась из поля зрения, и я отправился домой. У подъезда стояла Малышка-Хонда моего непутёвого братца, что означало его нахождение дома. Погодите, он бы никуда и не поехал, его спина — один большой синяк. И как я вообще мог забыть об этом? Господи, это какая-то Лида-болезнь. Оуч. Я поднялся на лифте и вошёл в квартиру. На кухне что-то упало и кто-то негромко выругался. Ну, опыт показал, что я узнаю Толю везде и всегда. Неужели, он что-то готовит сам? Лида и мелочь в фитнес центре, а Илья в каком-то офисе строит из себя бизнесмена. — Толь, ты в поряд… — я не закончил, потому что не смог не рассмеяться от представшей картины. Кажется, я впервые в жизни встретил снежного человека. Вообще-то это был Питерский, полностью измазанный в муке, но Йети точно назвал бы его своим братом, если бы увидел. Мука была в волосах парня, на его лице, ею был измазан не только фартук, но и серый свитер под ним. Да, осень вступила в права, а отопительный сезон не торопился радовать нас комфортной температурой, — Ты решил сделать косплей на снеговика? Почему ты такой «чистый»? — Знаешь, Братик, засунь свой сарказм себе как можно глубже. Это должны были быть пирожки, понимаешь? Пирожки! Лида помогла с тестом, а я не могу просто раскатать его. Я такой безнадёжный, чтоб его! — выпалил Толя, ударив ладонями по столу. Знаете, когда он злится, он такой… Кажется, тут становится жарковато, нет? Горе-повар чихнул из-за муки, которая поднялась в воздухе с его ударом о стол. Я вздохнул и снял кофту, оставшись в темной рубашке. Подогнув рукава, я обошел стол, чтобы встать с той же стороны, что и Толя. Он тем временем объяснил мне, что знает в теории, как раскатывается тесто, но оно не желает превратиться в красивый тонкий блин. Обвинить тесто в том, что у кого-то совсем нет опыта в приготовлении яблочных пирожков. Умно. — Смотри, берёшь скалку, немного посыпаешь тесто мукой, но ты уже достаточно насыпал, и начинаешь вот так перекатывать её, видишь? — я показал, что, как и куда, а затем отошёл, позволяя Толе попробовать ещё раз. — Разве я делал не то же самое? — ворчал он, пытаясь раскатать массу по доске, — Ну и почему оно опять прилипло? — Давай вместе. Я подошёл к нему сзади и положил свои руки поверх его. Мы вместе аккуратно катали скалку и вскоре у нас начала выходить вполне хорошая лепёшечка, которая вскоре превратится в первые в нашей жизни совместно приготовленные пирожки. Толя улыбался, то ли тому, что у него наконец выходит сделать это правильно, то ли моим рукам, которые всё еще лежали поверх его рук. Мы закончили с этим и начали выкладывать яблоки в сахарном сиропе, размещая их кучками на раскатанном «тестовом поле». Анатолий постоянно таскал яблоки из миски, якобы проверяя их вкус (в восьмой раз). Затем он попытался и вовсе есть их ложкой, но я запротестовал, и в конечном итоге это всё превратилось в небольшую битву ложками, а потом просто в обмазывании друг друга всем, что под руку попалось. Мы закончили лепить пирожки, выложили их на противень, затем я отправил их в духовку, поставив рядом чашку с водой, чтобы не сушило, а Толик включил на микроволновке таймер. — У тебя яблоки на щеке, — сообщил мне улыбающийся Анатолий, вытирая руки полотенцем. Я потёр тыльной стороной руки по щекам, но не заметил ничего липкого. — Всё? — неуверенно спросил я. — Нет. Вообще-то я обманул тебя. Они на носу, Колёсико, — не переставал улыбаться Питерский, стирая с моего носа яблочный сироп. По какой-то причине я тоже начал улыбаться. Толик мотнул головой и просто прижал меня к себе, обнимая. Вот так просто и волшебно. Я обнял его за шею (вообще-то он немного выше, совсем чуть-чуть) и положил голову на его плечо, в то время как его руки были сомкнуты на моей талии. В кухне пахло свежей выпечкой и яблоками. Дневное яркое солнце, проникающее сквозь кремовые занавески, делало всё вокруг таким теплым и уютным. И его руки, его тёплое дыхание на моей шее, его серый свитер, пахнущий дезодорантом и порошком, и эти ужасно правильные объятья делали это мгновение особенным. Кажется, мы просто чувствовали себя, друг друга и всё вокруг. Не смотрели, не слушали, просто ощущали. Я искренне люблю это. Я искренне люблю тебя.